— Давай ключи от дачи, я туда уже гостей пригласила, — Вера Егоровна протянула ладонь и нетерпеливо пошевелила пальцами, словно ожидала, что Настя немедленно вложит в них связку.
Настя замерла на пороге кухни с недоумением на лице. Свекровь возникла у них дома без предупреждения, даже не позвонив заранее, и с порога заявила о своих планах.
— Вера Егоровна, но мы с Гошей собирались в эти выходные сами поехать на дачу, — осторожно начала Настя. — У нас там много дел по огороду, да и просто хотели отдохнуть вдвоем.
Лицо свекрови мгновенно изменилось. Уголки губ опустились, а глаза сузились.
— Что значит «собирались»? Я уже пригласила Татьяну и Светлану, Бориса с Аллой. Все уже купили продукты, взяли выходные! — она повысила голос. — Неужели так сложно уступить дачу родственникам? В конце концов, это семейное имущество!
— Но дача принадлежит мне, — тихо, но твердо ответила Настя. — Это наследство от моей бабушки.
— Ах, вот как теперь заговорила! — Вера Егоровна скрестила руки на груди. — «Моё, не трогайте». А когда мы вам с Гошей на свадьбу деньги дарили — это было нормально, да? Когда ремонт в квартире помогали делать — тоже все хорошо было?
В прихожей хлопнула дверь. На пороге кухни появился Гоша — высокий, с растрепанными после рабочего дня волосами.
— О, мама! Не ожидал тебя сегодня увидеть, — он наклонился и поцеловал мать в щеку. — Что-то случилось?
— Твоя жена отказывается давать ключи от дачи, — немедленно пожаловалась Вера Егоровна. — А у меня запланирована встреча с подругами, я им обещала. И Борис с Аллой вернулись из Казани, хотела их тоже пригласить, они так давно всех не видели.
Гоша растерянно посмотрел на жену.
— Насть, может, правда уступим? Съездим на следующих выходных.
Настя тяжело вздохнула. Она уже не в первый раз оказывалась в такой ситуации. Свекровь без спроса приглашала гостей на дачу, пользовалась их вещами, вмешивалась в их планы. И каждый раз Гоша предлагал уступить, избегая конфликта.
— Нет, Гош, — твердо сказала Настя. — Мы уже второй месяц планируем эту поездку. Я взяла отгулы на пятницу специально, чтобы побольше времени провести на участке. Нужно грядки подготовить, забор подкрасить, крыльцо починить. Ты сам говорил.
— Забор и крыльцо подождут, — отмахнулась Вера Егоровна. — А я уже всё организовала. Борис шашлыки пообещал приготовить.
— Мама, но Настя права, — неуверенно начал Гоша. — Мы действительно давно планировали…
— Значит, мать для тебя теперь на последнем месте? — глаза Веры Егоровны наполнились слезами. — Я всю жизнь тебе посвятила, а ты даже в такой мелочи не можешь уступить. Да и Борис так ждал встречи с тобой, вы же два месяца не виделись!
Настя молча отвернулась и начала разбирать принесенные из магазина продукты. Эта манипуляция была ей хорошо знакома. Стоило только Гоше проявить характер, как мать тут же начинала давить на жалость.
— Мам, не начинай, пожалуйста, — Гоша потер лоб. — Послушай, почему ты не позвонила заранее? Мы могли бы спланировать всё вместе, найти удобное для всех время.
— А что тут планировать? — удивилась Вера Егоровна. — Дача стоит пустая большую часть времени. Что сложного уступить ее на выходные?
— Дача не пустая, — не выдержала Настя. — Мы в прошлый раз оставили там рассаду, за ней нужно ухаживать. И вообще, извините, но это моя собственность, я решаю, когда и кто туда поедет.
На кухне повисла тяжелая тишина.
— Хорошо, — наконец произнесла Вера Егоровна ледяным тоном. — Я поняла. У тебя есть своя собственность, и ты никому не позволишь ей пользоваться. Очень хорошо. Запомню.
Она резко развернулась и направилась к выходу.
— Мама, подожди! — Гоша бросился за ней.
Настя услышала их приглушенный разговор в прихожей, потом хлопнула входная дверь. Через минуту Гоша вернулся на кухню. Его лицо выражало смесь растерянности и недовольства.
— Зачем ты так с ней? Неужели нельзя было просто дать ключи?
— А зачем она ставит меня перед фактом? — парировала Настя. — Почему каждый раз получается, что я — плохая, потому что не хочу, чтобы распоряжались моим имуществом?
— Настя, это просто дача.
— Нет, Гош, это не «просто дача». Это место, где я выросла, где провела каждое лето с бабушкой. Место, в которое мы с тобой вложили столько сил и денег. И я не хочу, чтобы твоя мама устраивала там вечеринки без нашего ведома.
Гоша сел за стол и обхватил голову руками.
— Я понимаю. Но она очень расстроилась. Сказала, что теперь перед всеми будет выглядеть нелепо.
— А обо мне она подумала, когда без спроса приглашала людей в мой дом?
Разговор зашел в тупик. Вечер был испорчен. Настя и Гоша поужинали в напряженном молчании и рано разошлись спать.
Утром телефон Насти разразился звонком. На экране высветилось имя Ольги, ее лучшей подруги.
— Привет! Слушай, у тебя всё в порядке? — без предисловий спросила Ольга.
— Вроде да, — удивилась Настя. — А что?
— Просто мне сейчас звонила моя тетя Лариса. Она вчера разговаривала с твоей свекровью, и та ей наговорила, что ты якобы выгнала ее из дома и запретила пользоваться дачей, на которой они всей семьей всегда отдыхали.
Настя глубоко вздохнула.
— Вот как… Значит, началось.
Она кратко рассказала Ольге о вчерашнем конфликте.
— Кошмар какой-то, — покачала головой подруга. — И что теперь?
— Не знаю. Гоша расстроен, на меня дуется. Свекровь, как ты уже знаешь, обзванивает всех знакомых и рассказывает, какая я ужасная невестка.
— А ты-то сама как?
— Злюсь. И устала. Это ведь не первый раз, когда она так делает. Помнишь, как в прошлом году она без спроса взяла ключи и поехала на дачу с подругами? А когда мы приехали в выходные, там всё было перевернуто вверх дном, в раковине гора немытой посуды, а в холодильнике — протухшие продукты.
— Помню, — кивнула Ольга. — Тогда ты промолчала.
— Вот именно. И это повторяется постоянно. Если сейчас уступлю, то дальше будет только хуже.
После разговора с подругой Настя почувствовала себя увереннее. Она решила не отступать и отстаивать свои интересы, даже если это приведет к конфликту в семье.
Гоша весь день был необычно молчалив. Настя знала, что муж оказался между двух огней — между ней и матерью. Но она надеялась, что он все-таки примет ее сторону.
Вечером раздался звонок. На этот раз звонил Борис, двоюродный брат Гоши.
— Слушай, что у вас там происходит? — без приветствия начал он. — Тетя Вера в слезах, говорит, что ты запретила ей пользоваться дачей.
— Не совсем так, — спокойно ответила Настя. — Я просто сказала, что мы с Гошей сами собирались туда поехать в эти выходные. У нас были планы.
— Ну так отложите свои планы! — возмутился Борис. — Что за детский сад? Мы с Аллой специально взяли выходные, чтобы встретиться со всеми после возвращения из Казани.
— Борис, я тоже взяла выходной в пятницу. И у нас с Гошей там запланированы работы по участку.
— Да ладно тебе! Какие работы в мае? Всё уже давно посажено.
Настя почувствовала, как внутри закипает раздражение.
— Боря, послушай. Это моя дача, доставшаяся мне от бабушки. Я решаю, когда и кто туда поедет. В эти выходные едем мы с Гошей. Точка.
— Вот, значит, как ты заговорила, — протянул Борис. — «Моя дача». А когда мы вам с ремонтом там помогали — тогда нормально было, да?
Настя не выдержала и нажала отбой. Телефон тут же зазвонил снова, но она не взяла трубку.
В среду вечером Насте позвонила соседка по даче, Нина Васильевна.
— Настенька, здравствуй, милая. Ты когда на дачу собираешься?
— В пятницу после обеда планируем выехать. А что?
— Да тут такое дело… Твоя свекровь сегодня приезжала. С каким-то мужчиной. Они ходили по участку, что-то измеряли. Я подумала, может, ты знаешь, что происходит?
Настя почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Нет, не знаю. А они в дом заходили?
— Вроде нет. Только по участку ходили. Мужчина еще такой солидный, с планшетом. Что-то записывал.
Положив трубку, Настя немедленно позвонила Гоше.
— Гош, ты знаешь, что твоя мама сегодня была на даче? С каким-то мужчиной?
На другом конце провода повисла пауза.
— Гоша?
— Да, знаю, — наконец ответил он. — Мама позвонила, попросила дубликат ключей. Сказала, что хочет забрать какие-то свои вещи, которые оставила в прошлый раз.
— И ты дал ей ключи? Без моего ведома?
— Насть, ну что такого? Она же просто вещи забрала.
— Да не забирала она никаких вещей! — воскликнула Настя. — Нина Васильевна видела, как они с каким-то мужиком участок измеряли!
— Может, она просто показывала ему, где планирует столы поставить?
— Какие столы, Гош? Мы же обсудили, что никаких посиделок в эти выходные не будет.
— Я не знаю, Насть. Может, Нина Васильевна что-то напутала.
Настя чувствовала, что муж что-то недоговаривает. После работы она сразу поехала на дачу, не дожидаясь пятницы.
Подъезжая к дачному поселку, Настя заметила необычное оживление. У ворот их участка стоял грузовик, а на самом участке суетились несколько человек. Сердце Насти забилось быстрее.
Она выскочила из машины и распахнула калитку. То, что она увидела, повергло ее в шок. По всему участку были расставлены столы, которые накрывали скатертями две незнакомые женщины. В центре газона, где Настя недавно высадила редкие сорта лилий, привезенные из специального питомника, устанавливали большой шатер. А на крыльце дома стояла Вера Егоровна и раздавала указания рабочим.
— Что здесь происходит? — воскликнула Настя, подходя к свекрови.
Вера Егоровна обернулась. На ее лице не было ни тени смущения.
— А, Настя! Не ожидала тебя увидеть. Мы готовимся к празднику.
— К какому еще празднику? Мы же обсудили, что никаких мероприятий в эти выходные не будет!
— Я решила, что нет смысла отменять всё из-за твоих капризов, — пожала плечами Вера Егоровна. — Люди уже настроились, взяли выходные. И потом, это же семейное торжество! Борис с Аллой вернулись, хотим отметить их приезд.
— Но почему здесь? Почему на моей даче, без моего разрешения?
— Потому что здесь красиво и места много, — спокойно ответила свекровь. — И потом, это не только твоя дача. Вы с Гошей — семья. А дача — это семейное имущество.
— Нет, Вера Егоровна, — Настя старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Это моя дача, которую я получила в наследство от бабушки. И я не давала разрешения устраивать здесь праздник. Тем более — устанавливать шатер прямо на моих цветах!
— Подумаешь, цветы! — отмахнулась свекровь. — Новые посадишь. Зато какой праздник будет! Борис так ждет, они с Аллой всем подарки из Казани привезли.
В этот момент к ним подошел полный мужчина средних лет в строгом костюме.
— Вера Егоровна, мы закончили с разметкой, — сказал он. — Если всё устраивает, завтра привезем оборудование.
— Какое еще оборудование? — спросила Настя.
— Для музыки, — пояснил мужчина. — И световые эффекты.
— Никакого оборудования здесь не будет, — твердо сказала Настя. — И никакого праздника тоже. Я прошу всех покинуть мой участок.
— Настя! — возмутилась Вера Егоровна. — Ты не можешь так поступать! Я уже всё организовала, люди работают!
— Можете выставить счет за потраченное время, — ответила Настя. — Но праздника не будет. Я звоню Гоше.
Она достала телефон и набрала номер мужа. После нескольких гудков он ответил.
— Гош, приезжай срочно на дачу. Твоя мама устраивает здесь вечеринку без нашего разрешения. Тут уже столы, шатер, какая-то аппаратура…
— Что? — в голосе Гоши звучало искреннее удивление. — Не может быть!
— Может, — горько усмехнулась Настя. — Приезжай и убедись сам.
Пока они ждали Гошу, атмосфера накалялась. Вера Егоровна отказывалась останавливать приготовления, а Настя не могла допустить, чтобы ее участок превратился в площадку для праздника.
— Настя, ты слишком много на себя берешь, — сказала свекровь, понизив голос. — Гоша — мой сын, и он никогда не пойдет против матери. Если ты продолжишь в том же духе, это плохо закончится для твоего брака.
— Вы мне угрожаете? — изумилась Настя.
— Я просто напоминаю о реальном положении вещей, — улыбнулась Вера Егоровна. — Моему сыну нужна понимающая жена, а не собственница, которая запрещает семье пользоваться дачей.
В этот момент к дому подъехала машина Гоши. Он вышел и с недоумением уставился на происходящее.
— Мама? Что всё это значит?
— Сынок! — Вера Егоровна бросилась к нему. — Я готовлю сюрприз для Бориса и Аллы! Они так долго были в отъезде, хотела порадовать их. А твоя жена всё портит.
— Но мы же договорились, что в эти выходные никаких мероприятий не будет, — растерянно произнес Гоша. — Я дал тебе ключи только чтобы ты забрала свои вещи.
— Какие мелочи! — всплеснула руками Вера Егоровна. — Неужели нельзя немного порадовать родственников? Борис так ждет, они с Аллой такой путь проделали…
— Мама, — твердо сказал Гоша, и Настя с удивлением заметила в его голосе стальные нотки. — Мы с Настей планировали провести эти выходные вдвоем. У нас много дел на участке. Никакого праздника здесь не будет.
— Гошенька, но я уже всё подготовила! Людей наняла, деньги потратила!
— Это твое решение, мама. Мы тебя не просили.
Вера Егоровна изменилась в лице. Ее глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию.
— Я поняла. Это она тебя настроила против матери. Что ж, очень хорошо. Запомню.
Она резко развернулась и быстрым шагом направилась к выходу. По пути она бросила несколько слов рабочим, и те начали собирать оборудование.
Настя и Гоша остались стоять посреди разоренного участка. Только сейчас они смогли в полной мере оценить масштаб вторжения. Помимо установленного шатера и столов, в доме была переставлена мебель, сняты занавески, а на кухне громоздились коробки с продуктами и посудой.
— Как она могла? — тихо произнес Гоша. — Я же просто дал ей ключи забрать вещи.
— Она давно так делает, Гош, — устало ответила Настя. — Просто раньше я всегда уступала. А теперь решила отстоять свои границы.
Следующим утром, когда Настя и Гоша еще приводили участок в порядок, к ним зашел Семен Аркадьевич, председатель дачного товарищества.
— Доброе утро! — поздоровался он. — Извините за беспокойство, но у меня важное дело.
Он достал из папки какие-то документы.
— Дело в том, что на собрании товарищества было принято решение о расширении общей дороги. Для этого потребуется отчуждение части вашего участка — вот здесь, вдоль забора. Не беспокойтесь, компенсация будет выплачена.
— Какое отчуждение? — опешила Настя. — Мы ничего об этом не слышали!
— Уведомления были разосланы всем членам товарищества, — удивился Семен Аркадьевич. — Странно, что вы не получили. В любом случае, решение уже принято. Голосование состоялось в среду.
— В среду? — переспросила Настя. — Но мы не присутствовали на собрании!
— А ваша родственница присутствовала, — сказал председатель. — Вера Егоровна, кажется? Она сказала, что представляет ваши интересы.
Настя и Гоша переглянулись. Вот для чего Вера Егоровна приезжала на участок с «солидным мужчиной»! Она готовила почву для своей мести.
— Семен Аркадьевич, моя мать не имеет никакого права представлять наши интересы, — твердо сказал Гоша. — Участок принадлежит моей жене, и только она может принимать подобные решения.
— Хм, странно, — нахмурился председатель. — Вера Егоровна была очень убедительна. Сказала, что вы полностью доверяете ей в этом вопросе. И еще упомянула, что имеет связи в администрации, которые могут помочь с оформлением документов.
— Это неправда, — покачала головой Настя. — У нас был конфликт с Верой Егоровной, и она, по всей видимости, решила таким образом отомстить.
— Что же делать? — развел руками Семен Аркадьевич. — Решение уже принято голосованием.
— Мы будем оспаривать его, — решительно сказала Настя. — Как член товарищества, я имею право знать о собраниях заранее и лично присутствовать на них. Никто не может голосовать от моего имени без доверенности.
После ухода председателя Настя и Гоша долго сидели молча. Ситуация становилась всё сложнее.
— Я не ожидал, что мама способна на такое, — наконец произнес Гоша. — Это уже переходит все границы.
— Что будем делать? — спросила Настя.
— Поговорю с отцом, — решил Гоша. — Может, он сможет повлиять на маму.
Михаил Степанович, отец Гоши, всегда казался Насте приятным, но несколько отстраненным человеком. Он редко вмешивался в семейные дела, предпочитая держаться в стороне. Но сейчас ситуация требовала его участия.
Они встретились в небольшом кафе недалеко от его работы. Михаил Степанович внимательно выслушал историю конфликта.
— Я не удивлен, — сказал он, когда Настя закончила рассказ. — Вера всегда была очень властной. Она привыкла контролировать всё и всех вокруг.
— И вы… просто смирились с этим? — осторожно спросила Настя.
— Не совсем, — грустно улыбнулся свекор. — Сначала я пытался бороться, но потом… знаешь, иногда проще уступить ради сохранения мира в семье. Особенно когда есть ребенок.
Он помолчал, вращая в руках чашку с кофе.
— Но я всегда сожалел об этом. С годами стало только хуже. Вера привыкла, что все подчиняются ее воле. И теперь она ожидает того же от Гоши. И от тебя.
— Но я не могу так жить, — тихо сказала Настя. — Я не хочу каждый раз уступать только потому, что она — мать Гоши.
— И правильно, — неожиданно твердо сказал Михаил Степанович. — Не повторяй моих ошибок, Настя. Я поговорю с сыном. Он должен понять, что его главная семья теперь — это вы с ним, а не его мать.
Разговор Михаила Степановича с сыном, похоже, возымел действие. Вернувшись домой, Гоша долго сидел задумавшись, а потом вдруг сказал:
— Я позвоню маме. Это нельзя так оставлять.
Настя с удивлением наблюдала, как муж набирает номер. Раньше он никогда не решался на прямую конфронтацию с матерью.
— Мама, нам нужно серьезно поговорить, — твердо сказал Гоша в трубку. — Я знаю, что ты была на собрании дачного товарищества и голосовала от нашего имени. Это недопустимо.
На другом конце линии Вера Егоровна что-то горячо возражала.
— Нет, мама, — перебил ее Гоша. — Это не имеет значения. Ты не имела права представлять наши интересы без нашего согласия. И тем более — голосовать за отчуждение части участка.
Пауза.
— Мама, послушай. Я люблю тебя, ты моя мать. Но Настя — моя жена, и я на ее стороне в этом вопросе. Дача принадлежит ей, и только она решает, кто и когда может ею пользоваться.
Снова пауза, более длинная.
— Мне очень жаль, что ты так думаешь. Но мое решение окончательное. И еще — верни, пожалуйста, ключи от дачи. Все копии.
Он завершил разговор и посмотрел на Настю. В его глазах читалась смесь решимости и грусти.
— Она очень расстроена, — сказал он. — Говорит, что я предал ее, что выбрал тебя вместо семьи.
— Гош, мне жаль…
— Не извиняйся, — покачал головой Гоша. — Ты не сделала ничего плохого. Это мама переходит границы. Отец открыл мне глаза на многое. Все эти годы он уступал ей во всем, и к чему это привело? Она считает, что может распоряжаться жизнями других людей.
Настя подошла и обняла мужа. Впервые за долгое время она почувствовала, что они по-настоящему вместе, что он на ее стороне.
— Что теперь будет с решением товарищества? — спросила она.
— Завтра поедем к Семену Аркадьевичу вместе, — ответил Гоша. — Объясним ситуацию, потребуем повторного голосования. У него нет выбора — процедура была нарушена.
На следующий день они действительно отправились к председателю товарищества. Семен Аркадьевич, выслушав их историю, нахмурился.
— Да, это серьезное нарушение. Вера Егоровна представила ситуацию совсем иначе. Сказала, что у нее есть ваша доверенность.
— Никакой доверенности не было, — твердо сказала Настя. — И не могло быть.
— В таком случае, решение действительно придется пересмотреть, — кивнул председатель. — Созовем внеочередное собрание на следующей неделе.
Когда они уже собирались уходить, Настя остановилась:
— Семен Аркадьевич, а зачем вообще понадобилось расширять дорогу? С движением и так нет проблем.
Председатель замялся.
— Видите ли… Это была инициатива вашей свекрови. Она сказала, что у нее есть связи в администрации, и предложила расширить дорогу за счет нескольких участков. В обмен обещала помочь с ремонтом общего водопровода. Мы давно не могли найти на это средства, вот и согласились.
— То есть никакой реальной необходимости в расширении дороги нет? — уточнил Гоша.
— Если честно, то нет, — признался Семен Аркадьевич. — Просто Вера Егоровна была очень убедительна.
Выйдя от председателя, Настя и Гоша переглянулись.
— Не могу поверить, что мама зашла так далеко, — покачал головой Гоша. — Использовать свои связи, чтобы отобрать часть твоего участка — это уже слишком.
— Теперь ты понимаешь, почему я не могла просто уступить ей дачу? — спросила Настя. — Это бы только усилило ее убежденность, что она может распоряжаться нашей жизнью.
В пятницу, как и планировали изначально, они приехали на дачу. Несмотря на все волнения предыдущих дней, было приятно наконец заняться привычными делами — работой в огороде, мелким ремонтом. Настя высаживала новые лилии взамен тех, что были повреждены при установке шатера. Гоша чинил крыльцо.
Вечером, сидя в беседке, они услышали шум подъезжающей машины. Гоша вышел посмотреть и через минуту вернулся с отцом.
— Решил проведать вас, — улыбнулся Михаил Степанович. — Не помешаю?
— Что вы, мы рады! — искренне обрадовалась Настя.
Весь вечер они провели втроем — жарили шашлыки, разговаривали, даже играли в настольные игры, которые привез с собой Михаил Степанович. Настя заметила, что свекор словно помолодел — шутил, смеялся, с удовольствием рассказывал истории из своей молодости.
— А как Вера Егоровна? — осторожно спросила Настя, когда Гоша отошел проверить мангал.
— Не разговаривает со мной, — без особого сожаления ответил Михаил Степанович. — Говорит, что я тоже предатель, раз поддержал вас. Но, знаешь, мне кажется, это к лучшему. Слишком долго я жил, подстраиваясь под ее требования.
На следующий день состоялось внеочередное собрание товарищества. Настя подготовила альтернативное предложение — вместо расширения дороги за счет участков, обустроить общую парковку на пустыре возле въезда в поселок. Ее идея получила поддержку большинства, и решение о расширении дороги было отменено.
Вера Егоровна на собрании не появилась. Как рассказал потом Михаил Степанович, она была слишком уязвлена тем, что ее план провалился.
Прошел месяц. Отношения с Верой Егоровной оставались напряженными. Она отказывалась разговаривать с Настей и едва общалась с сыном. Зато Михаил Степанович стал чаще приезжать на дачу — помогал с ремонтом сарая, сделал новую скамейку у пруда, даже начал учиться рыбачить.
— Никогда не думал, что на старости лет откроются новые горизонты, — признался он как-то Насте. — Всю жизнь делал только то, что одобряла Вера. А сейчас словно заново родился.
Борис и Алла, поначалу обиженные отменой праздника, постепенно оттаяли. После того, как Гоша объяснил им всю ситуацию, они даже извинились перед Настей за давление.
Однажды вечером, когда Настя и Гоша сидели в беседке и наблюдали закат, Гоша вдруг сказал:
— Иногда мне кажется, что я потерял мать. Она до сих пор считает, что ты настроила меня против нее, что я предал семью.
— Мне жаль, что так получилось, — тихо ответила Настя. — Я никогда не хотела разрушать твои отношения с ней.
— Ты и не разрушила, — покачал головой Гоша. — Она сама это сделала своим поведением. Знаешь, я многое понял за этот месяц. Мама всегда была такой — властной, требующей безоговорочного подчинения. Я просто не замечал этого, потому что привык уступать. Отец тоже уступал. Мы все ходили по струнке, боясь ее расстроить.
Он взял Настю за руку.
— Спасибо тебе за то, что не побоялась отстоять свою позицию. Если бы не ты, я бы так и продолжал жить, позволяя матери управлять нашей жизнью.
— Думаешь, она когда-нибудь изменится? — спросила Настя.
— Не знаю, — честно ответил Гоша. — Может быть, когда-нибудь она поймет, что была неправа. А может, и нет. Но я больше не позволю ей вмешиваться в наши решения. Мы — семья, ты и я. И именно наша семья теперь для меня на первом месте.
Он обнял Настю, и они долго сидели молча, глядя, как последние лучи солнца золотят верхушки деревьев. Настя думала о том, как непросто иногда бывает отстаивать свои границы, особенно когда речь идет о близких людях. Но иногда это необходимо — не только ради себя, но и ради здоровых, честных отношений.
Через неделю пришло неожиданное известие — Вера Егоровна решила отправиться в длительное путешествие со своими подругами. «Раз уж мой сын и муж больше не нуждаются во мне, я найду другое применение своему времени», — заявила она.
— Может, это и к лучшему, — сказал Михаил Степанович, когда они обсуждали эту новость. — Возможно, путешествие позволит ей взглянуть на ситуацию по-новому. А может, она просто наконец займется собой, а не попытками контролировать нас всех.
Глядя на счастливое лицо свекра, который впервые за много лет почувствовал себя свободным, Настя подумала, что иногда конфликты, какими бы болезненными они ни были, приводят к неожиданным положительным результатам. Их с Гошей отношения стали крепче, Михаил Степанович словно обрел вторую молодость, и даже Вера Егоровна получила шанс изменить свою жизнь.
Что будет дальше — никто не знал. Но одно было ясно: их маленькая дача, ставшая яблоком раздора, теперь превратилась в место, где каждый из них научился чему-то важному. Настя — стоять на своем. Гоша — защищать свою семью. А Михаил Степанович — ценить собственную свободу.
И кто знает — может быть, когда-нибудь и Вера Егоровна извлечет из этой истории свой урок.
