Алина закрыла за собой дверь квартиры, с трудом снимая туфли на каблуках. Вечерний звонок лифта, привычный запах коридора — ничего не радовало. Врач сегодня снова напомнил: «Лекарства дорожают, но отменять нельзя». Она сжала в кулаке рецепт, сунула его в сумку.
Из кухни доносился смех.
— Ну наконец-то! — Дмитрий выглянул в прихожую, на нём был тот самый фартук, который она подарила ему три года назад. — Мы уже начали без тебя.
Алина заставила себя улыбнуться. В гостиной, за столом, сидела Катя, его сестра. На её запястье блеснул новый браслет — тонкий, с гравировкой. «Не дешёвый», — мелькнуло в голове.
— О, Алина! — Катя потянулась за салатом. — Дима такой молодец, ужин приготовил. Хоть ты отдохнёшь.
— Да, повезло мне, — Алина села, избегая взгляда мужа.
— Мама передавала тебе привет, — Дмитрий налил ей вина. — Говорит, надо заехать, обсудить ремонт.
— Какой ремонт?
— Ну, у неё там ванная течёт, обои отклеиваются… Ты же знаешь, она сама не справится.
Алина медленно отодвинула тарелку.
— И сколько, по твоим подсчётам, это будет стоить?
Дмитрий замялся, переглянулся с Катей.
— Ну, тысяч двести… Может, двести пятьдесят. Но это же необходимость!
— А мои лекарства — не необходимость? — голос Алины дрогнул. — Сегодня в аптеке мне сказали, что курс теперь на сорок процентов дороже.
— Ну и что? — Катя фыркнула. — У вас же две зарплаты.
— Моя зарплата, — Алина встала, — а Дима в этом месяце опять не сдал проект.
— Подожди, — Дмитрий нахмурился. — Ты что, против помощи моей матери?
— Я против того, чтобы твоя сестра носила золотые браслеты, а я считала копейки на таблетки!
Тишина.
Катя покраснела, прикрыла рукой браслет. Дмитрий открыл рот, но Алина уже шла в спальню, хлопнув дверью.
Остатки ужина остывали на столе. Начиналось самое трудное.
Дверь спальни захлопнулась с такой силой, что со стены в прихожей упала фарфоровая тарелка — подарок свекрови на прошлый Новый год. Осколки разлетелись по полу, но Алина даже не вздрогнула. Она стояла посреди комнаты, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони.
Из-за двери донесся приглушенный голос Дмитрия:
— Ну и прекрасно! Пусть сидит!
Потом — шепот Кати:
— Дима, может, мне уйти?..
— Сиди! Это наша квартира тоже!
Алина резко дернула ящик комода, достала спортивную сумку. Начала механически складывать вещи: ночную рубашку, зубную щетку, зарядку. Руки дрожали.
— Что ты делаешь?
Дмитрий стоял в дверях, бледный. За его спиной мелькнуло испуганное лицо Кати.
— Ухожу. К Лене.
— Из-за каких-то денег? Серьезно?
Алина резко обернулась:
— Нет, Дима. Из-за того, что ты три года закрывал глаза, как твоя семья живет за мой счет! Твоя сестра каждый месяц с новой сумкой, твоя мама ездит в санатории, а я не могу себе позволить сменить зимние сапоги!
Катя не выдержала, вклинилась:
— Если бы ты просто попросила…
— Я ПРОСИЛА! — Алина вдруг осознала, что кричит, и понизила голос. — В прошлом году. И позапрошлом. А ты, Катя, вместо того чтобы найти работу, устроилась на полставки «для души» и берешь деньги у брата. Который их не зарабатывает.
Дмитрий швырнул полотенце, которое держал в руках:
— Хватит! Ты вообще слышишь себя? Ты мою семью грязью поливаешь!
— Нет, — Алина застегнула сумку. — Я просто наконец-то называю вещи своими именами.
Она двинулась к выходу. Дмитрий неожиданно схватил ее за руку:
— Подожди…
В его глазах мелькнуло что-то, чего Алина не видела давно — может быть, страх. Настоящий, не наигранный.
— Ладно… Давай обсудим. Без истерик.
— Поздно, — она высвободила руку. — Я три года «обсуждала». Теперь у меня другой план.
Хлопок входной двери прозвучал как выстрел.
В лифте Алина вдруг почувствовала, как по щекам текут слезы. Она быстро вытерла их, но новые накатывали снова. На телефоне уже горело уведомление — Лена: «Приезжай, кипячу чайник».
А за спиной, в квартире, раздался звон разбитой чашки — Дмитрий, кажется, впервые за пять лет брака не сдержал гнева.
Городской автобус трясся на ухабах, а Алина, прижавшись лбом к холодному стеклу, машинально считала огни в окнах многоэтажек. В ушах еще звенели последние слова Дмитрия: «Ты пожалеешь об этом!»
Лена встретила ее в дверях с огромной кружкой чая и молча обняла.
— Спасибо, что приняла, — голос Алины звучал хрипло.
— Да ладно, — подруга махнула рукой, — у меня тут печеньки даже есть. Рассказывай.
Но рассказывать не хотелось. Алина лишь свернулась калачиком на диване, укутавшись в плед, и наконец дала волю слезам.
Тем временем в опустевшей квартире Дмитрий метался между кухней и гостиной, сметая со стола остатки вчерашнего ужина.
— Ну и пусть валит! — он швырнул тарелку в раковину, где та разбилась вдребезги.
Катя, бледная, сидела на краю дивана, теребя новый браслет.
— Дима… Может, она права?
— Что?!
— Ну… Мама и правда часто просит денег. А я…
Дмитрий резко развернулся к сестре:
— Ты что, на ее сторону встаешь?
Катя вдруг вскочила, глаза ее блестели:
— Я просто впервые задумалась! Ты же даже не работаешь нормально, а ей одной таблетки на тридцать тысяч в месяц!
Тишина повисла тяжелым одеялом. Дмитрий медленно опустился на стул, проводя руками по лицу.
— Блин… — его голос дрогнул. — А ведь она мне в прошлом месяце говорила про эти лекарства… Я просто…
— Просто отмахнулся, — Катя села рядом, неожиданно для себя самой положив руку ему на плечо. — Мы все отмахивались.
За окном занимался холодный рассвет. Где-то в городе ехал автобус с Алиной, а в этой квартире рушилось что-то важное — может быть, слепая уверенность, что так будет всегда.
Дмитрий вдруг поднял голову:
— Надо… надо что-то делать.
Но что именно — он пока не знал.
Три дня Алина жила у Лены, как в тумане. Телефон молчал — ни звонков, ни сообщений. Она проверяла его каждые пятнадцать минут, сама не понимая, то ли надеется, то ли боится увидеть имя Дмитрия на экране.
— Может, позвонишь сама? — Лена осторожно поставила перед ней тарелку с супом.
— Нет.
— Но ты же скучаешь.
Алина резко отодвинула тарелку:
— Я не скучаю. Я злюсь. Злюсь на себя за то, что терпела так долго.
Вечером, когда Лена ушла в душ, Алина все же взяла телефон. Не позвонить — просто проверить общий счет. Глаза расширились: за последние два дня Дмитрий снял почти половину их накоплений.
— Что за…
Пальцы сами набрали номер. Трубку взяли после первого гудка.
— Ну что, передумала? — голос Дмитрия звучал странно — и вызывающе, и неуверенно одновременно.
— Ты снял сто семьдесят тысяч. Куда?
Пауза. Потом вздох:
— Маме на ремонт. Я же говорил.
Алина сжала телефон так, что пальцы побелели:
— Ты… Ты взял наши общие деньги, когда я даже не дома, и отдал их, зная, что мне на лекарства не хватит?
— Ты сама ушла! — внезапно взорвался он. — Значит, тебя не волнует, как мы живем!
В трубке повисло молчание. Алина медленно выдохнула:
— Хорошо. Очень хорошо. Тогда завтра я заберу свои вещи.
— Забирай! — рявкнул он и бросил трубку.
Лена, стоявшая в дверях входа с мокрыми волосами, осторожно спросила:
— Что-то случилось?
Алина не ответила. Она сидела, уставившись в стену, и вдруг осознала страшную вещь: она больше не любила этого человека. Не сейчас, не в эту минуту — возможно, уже давно.
А на другом конце города Дмитрий бил кулаком по подушке, снова и снова, пока Катя не вырвала ее у него из рук:
— Хватит! Ты ведешь себя как ребенок!
— Она… она…
— Она права! — Катя неожиданно закричала. — Ты украл у нее деньги!
— Это же мои деньги тоже!
— Которые ты не заработал!
Дмитрий замер. Впервые в жизни сестра кричала на него.
— Мама звонила, — Катя сглотнула. — Сказала, что возьмет эти деньги только если ты придешь и лично объяснишь, откуда они.
Он поднял на нее глаза, и Катя увидела в них что-то новое — может быть, стыд.
— Блин… — Дмитрий уткнулся лицом в ладони. — Что я наделал…
А за окном темнело, и где-то в этом городе женщина, которую он когда-то любил, принимала решение, которое уже нельзя будет отменить.
Утро встретило Алину пронизывающим ветром. Она стояла у подъезда своей — или уже не своей? — квартиры, сжимая в руках ключи. Лена предлагала пойти с ней, но Алина отказалась. Это нужно было сделать одной.
Лифт поднимался мучительно медленно. В голове проносились мысли: «А что, если он…» — но она резко обрывала себя. Нет. Никаких «если».
Ключ повернулся в замке с непривычной тяжестью.
— Дима?
Тишина.
Квартира пахла затхлым воздухом и немытой посудой. На кухне громоздилась гора тарелок, на столе валялись пустые пачки от лапши быстрого приготовления. Алина машинально провела пальцем по пыльной поверхности — за три дня здесь никто даже не пытался убираться.
В спальне царил хаос. Дмитрий, видимо, спал на диване — их постель была нетронута. Алина открыла шкаф и ахнула: половина ее вещей была сброшена на пол, некоторые со следами обуви.
— Ну конечно, — прошептала она, — как же иначе.
Из гостиной донесся шорох. Алина резко обернулась. В дверях стояла Катя, бледная, с красными глазами.
— Я… я просто пришла забрать свои вещи.
— Где Дима?
— У мамы. Он… — Катя нервно покусывала губу. — Он вернул ей деньги. Все.
Алина медленно кивнула, продолжая складывать одежду в чемодан.
— Он очень… — Катя вдруг запнулась, — он три дня не спит. Пьет.
— Это его выбор.
— Алина, он осознал…
— Поздно, — резко оборвала ее Алина. — Некоторые вещи нельзя исправить.
Она захлопнула чемодан и оглядела комнату. Взгляд упал на их общую фотографию на тумбочке — счастливые, на море, три года назад. Алина взяла ее, на мгновение задумалась, затем аккуратно положила обратно.
— Скажи ему… — голос Кати дрожал, — что ты хотя бы…
— Нет, — Алина подняла чемодан. — Ничего передавать не надо.
На пороге она обернулась в последний раз. Катя плакала, но Алина больше не чувствовала ни злости, ни жалости — только усталость.
— Береги брата, — сказала она на прощание. — Пока не стало слишком поздно.
Дверь закрылась с тихим щелчком. В опустевшей квартире Катя вдруг осознала, что держит в руках ту самую фотографию — Алина все же взяла ее, чтобы оставить на виду.
А внизу, на улице, Алина впервые за неделю сделала глубокий вдох. Впереди была адвокат, раздел имущества, горькие разговоры… Но в этот момент она чувствовала только одно — невероятное облегчение.
Где-то в городе звонил телефон. Дмитрий, сидя у матери на кухне, смотрел на экран и не решался ответить. Он почему-то знал — это не Алина. Уже никогда не Алина.
Дождь стучал по крыше машины, пока Алина ждала у светофора. На пассажирском сиденье лежала папка с документами — сегодня у неё была встреча с адвокатом. Прошло три недели с того дня, как она ушла.
Телефон вибрировал — сообщение от Лены:
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я поехала с тобой?
Алина быстро ответила:
— Справлюсь.
Светофор переключился на зелёный. В этот момент она заметила знакомую фигуру на тротуаре — Дмитрий стоял под дождём без зонтика, с двумя пакетами из магазина. Он похудел, щёки впали, на лице — недельная щетина.
Их взгляды встретились через стекло. Алина на мгновение замерла, затем нажала на газ. В зеркале заднего вида она видела, как он долго смотрел вслед её машине, не двигаясь с места.
В кабинете адвоката пахло кофе и дорогим кожаным креслом.
— Итак, — юрист перелистывал документы, — ваш муж согласен на все ваши условия. Квартира остаётся вам, он претензий не имеет.
Алина кивнула. Она ожидала борьбы, но…
— Есть одно но, — адвокат поднял глаза, — он просит одной встречи. Лично.
— Нет.
— Он настаивает. Говорит, это не о деньгах.
Алина сжала руки в кулаки:
— Передайте ему, что…
— Он ждёт в коридоре.
Сердце бешено заколотилось. Алина резко встала:
— Это подло.
— Я лишь выполняю просьбу клиента, — адвокат развёл руками.
Дверь приоткрылась. В проёме стоял Дмитрий — мокрый, с красными глазами.
— Пять минут, — хрипло сказал он. — Пожалуйста.
Они вышли в пустой конференц-зал. Дождь стучал в окна.
— Я устроился на работу, — первым заговорил он, не поднимая глаз. — На стройку.
Алина молчала.
— Катя переехала к маме. Они… они больше не будут просить денег.
— Это уже не моя забота, — сказала она.
Дмитрий вдруг достал из кармана конверт:
— Это половина от тех денег. Которые я взял. Я… я пока не могу всё вернуть.
Алина не взяла конверт.
— Оставь себе. Тебе понадобится.
Он сглотнул, кивнул. Потом неожиданно спросил:
— А когда ты поняла, что всё?
— Когда увидела, что ты снял деньги, — ответила она просто. — Не из-за суммы. А потому что в этот момент ты выбрал их, а не меня.
Дмитрий закрыл лицо руками. Его плечи дрожали.
— Я думал… я думал, ты всегда будешь рядом. Что бы я ни…
— Вот в этом и была ошибка, — Алина взяла свою сумку. — Прощай, Дима.
Она вышла под дождь, не оглядываясь. Конверт остался лежать на столе.
Через месяц Алина получила банковский перевод — вся сумма до копейки. В графе «назначение платежа» стояло одно слово: «Прости».
Она хотела удалить сообщение, но вместо этого вдруг представила его на той стройке — неумелого, но старающегося, впервые в жизни зарабатывающего честным трудом.
На другом конце города Дмитрий смотрел на фотографию в своём новом съёмном жилье — ту самую, с моря. Он больше не пил. Впервые за много лет у него была цель: вернуть себе самоуважение.
А дождь за окном стихал, будто давая им обоим передышку перед новой жизнью — такой разной и такой одинокой, но честной.
