— Твоя мать только что заявила, что я должна подписать договор дарения на нашу квартиру! — Марина ворвалась в кабинет мужа, сжимая в руке мобильный телефон так крепко, что костяшки пальцев побелели.
Игорь оторвался от монитора компьютера и медленно повернулся к жене. На его лице читалось недоумение, смешанное с какой-то виноватой неловкостью.
— Мам звонила? — осторожно уточнил он, уже догадываясь, что разговор предстоит непростой.
— Звонила? — Марина невесело рассмеялась. — Она не просто звонила, Игорь. Она поставила ультиматум. Либо я подписываю договор дарения квартиры на твою сестру Алину, либо… — она сделала паузу, набирая воздух в лёгкие, — либо она делает всё, чтобы разрушить наш брак.
Игорь побледнел. Он знал характер своей матери, Надежды Павловны, знал её способность добиваться своего любыми путями, но чтобы вот так, в лоб…
— Марин, давай спокойно. Присядь, расскажи всё по порядку. Что именно она сказала?
Марина опустилась на стул напротив мужа, её руки мелко дрожали от сдерживаемого гнева.
— Всё началось с того, что она позвонила и сказала, что нам нужно срочно встретиться. Я подумала, может, что-то случилось, поэтому согласилась. Встретились в кафе возле её дома. Она начала издалека — как Алина страдает в съёмной квартире, как ей тяжело с маленьким ребёнком, как Костик постоянно болеет из-за сырости…
— Ну это же правда, — попытался вставить Игорь. — Алинке действительно тяжело.
Марина бросила на него такой взгляд, что он осёкся.
— Дослушай до конца. Потом твоя мать перешла к главному. Оказывается, она всё продумала. Мы должны — именно должны! — переоформить нашу трёхкомнатную квартиру на Алину. А сами переехать в однушку, которую твоя сестра сейчас снимает. Мол, нам двоим и одной комнаты хватит, а им с ребёнком нужно больше пространства.
— Что? — Игорь выпрямился в кресле. — Мама такое сказала? Но это же… это же наша квартира! Мы её покупали вместе, выплачивали ипотеку…
— Вот именно! — Марина вскочила и начала ходить по кабинету. — Но твоя мать считает иначе. Она напомнила, что дала нам деньги на первоначальный взнос. Двести тысяч, если ты помнишь. И теперь считает, что имеет право распоряжаться нашей квартирой как своей собственностью.
— Но мы же вернули ей эти деньги! Три года назад вернули!
— Я ей об этом сказала. Знаешь, что она ответила? Что это была не возврат долга, а подарок ей на юбилей. И что она эти деньги всё равно потратила на Алину — на её свадьбу.
Игорь потёр лицо руками. Ситуация была хуже, чем он мог представить.
— Марин, может, она погорячилась? Ну, знаешь, как она бывает эмоциональна…
— Погорячилась? — Марина остановилась прямо перед ним. — Игорь, она пришла с готовыми документами! С договором дарения, который уже составлен у нотариуса! Там нужна только моя подпись, потому что квартира оформлена на нас обоих.
— С документами? — Игорь почувствовал, как земля уходит из-под ног. — Она что, к нотариусу уже ходила?
— Более того. Она сказала, что если я не подпишу в течение недели, она расскажет всем нашим родственникам и знакомым, какая я чёрствая и бессердечная. Что я обрекаю её внука на болезни и страдания. И ещё… — Марина запнулась.
— Что ещё?
— Она сказала, что у неё есть компромат на мою маму. Какие-то документы с её прежней работы, которые могут создать маме большие проблемы. Не знаю, правда это или блеф, но звучало очень убедительно.
Игорь встал и подошёл к окну. За стеклом шёл дождь, серые тучи низко висели над городом. Настроение было под стать погоде.
— Я поговорю с ней, — наконец сказал он. — Объясню, что так нельзя…
— Поговоришь? — Марина подошла к нему сзади. — Игорь, за семь лет нашего брака ты хоть раз смог ей что-то объяснить? Хоть раз сказал ей «нет»?
Он молчал, потому что они оба знали ответ. Надежда Павловна всегда добивалась своего. Когда они только поженились, она настояла, чтобы молодожёны жили с ней первый год — «чтобы Марина научилась вести хозяйство правильно». Потом были бесконечные советы, требования, ультиматумы. Почему у них до сих пор нет детей? Почему Марина работает, а не сидит дома? Почему они ездят отдыхать за границу, а не на дачу к ней?
— Это другое, — тихо сказал Игорь. — Квартира — это слишком. Она не может всерьёз этого требовать.
— Не может? Игорь, открой глаза! Твоя мать считает, что имеет право распоряжаться нашей жизнью. И ты ей в этом потакаешь!
— Я не потакаю…
— Нет? А кто на прошлой неделе отменил нашу поездку на годовщину, потому что мама попросила помочь с ремонтом? Кто согласился, чтобы она взяла ключи от нашей квартиры, хотя я была против? Кто каждые выходные возит её по магазинам, вместо того чтобы проводить время с женой?
Каждое слово било точно в цель. Игорь понимал, что Марина права, но признать это означало признать собственную слабость.
— Она же мать…
— И что? Это даёт ей право превращать нашу жизнь в ад? Игорь, пойми, сегодня она требует квартиру. А что завтра? Чтобы мы развелись, и ты женился на той девушке, которую она тебе найдёт?
— Не преувеличивай.
— Преувеличиваю? — Марина достала телефон и включила диктофонную запись. Из динамика послышался властный голос свекрови:
«…Маринка должна понять своё место. Она никто в нашей семье, пока не родит наследника. А раз детей нет, то и прав никаких. Квартира куплена на мои деньги, значит, я решаю, кому в ней жить. Алина — моя дочь, мать моего внука. Она имеет приоритет. Если твоя жена не подпишет документы добровольно, я найду способ заставить. У меня есть связи, есть возможности. Ты же знаешь, я своего добьюсь…»
Игорь слушал, и с каждым словом матери его лицо становилось всё мрачнее. Он не ожидал такой жёсткости, такой беспощадности.
— Она действительно это сказала, — пробормотал он.
— Это только часть. Хочешь послушать, что она говорила про тебя? Как ты безвольный, как она тебя неправильно воспитала, как ты не можешь «поставить жену на место»?
— Не надо, — Игорь отвернулся.
— А надо! Потому что пора наконец открыть глаза и увидеть, во что превратилась наша жизнь. Мы живём не для себя, а для твоей матери. Каждое наше решение должно быть с ней согласовано. Каждый шаг — под её контролем.
Марина подошла к мужу и взяла его за руку.
— Игорь, я люблю тебя. Но я больше не могу так жить. Либо ты встаёшь на мою сторону и мы вместе противостоим её манипуляциям, либо… либо мне придётся уйти.
— Уйти? — он резко повернулся к ней. — Ты хочешь развестись?
— Я хочу жить нормальной жизнью. В своей квартире. Со своим мужем. Без постоянного давления и угроз. Это слишком много?
Игорь молчал. В голове крутились мысли, одна страшнее другой. С одной стороны — мать, которая вырастила его одна, которая всю жизнь положила на него и Алину. С другой — жена, которую он любил, с которой хотел прожить всю жизнь.
— Дай мне время, — наконец сказал он. — Я поговорю с мамой. Попробую объяснить…
— У тебя три дня, — жёстко сказала Марина. — Если за это время ничего не изменится, я уезжаю к родителям. И буду думать о разводе.
Она вышла из кабинета, оставив Игоря наедине с его мыслями. Он понимал, что наступил момент истины. Больше нельзя было лавировать между матерью и женой, нужно было выбирать.
Вечером того же дня Игорь поехал к матери. Надежда Павловна жила в большой квартире в центре города — наследство от покойного мужа, отца Игоря. Она встретила сына радушно, словно ничего не произошло.
— Игорёша, проходи! Я как раз пирог с капустой испекла, твой любимый.
— Мам, нам нужно поговорить.
— Конечно, сынок. Но сначала поешь. Ты похудел, Маринка тебя не кормит совсем.
Игорь сел за стол, но к еде не притронулся.
— Мам, Марина рассказала о вашем разговоре. О квартире.
Надежда Павловна налила себе чаю и села напротив.
— И что? Я всё правильно сказала. Алине нужна нормальная квартира. У неё ребёнок растёт, мой внук. А вы с Мариной молодые, здоровые, можете и в однушке пожить. Или снять что-то побольше, раз оба работаете.
— Мам, но это наша квартира. Мы выплачивали за неё ипотеку пять лет!
— На мои деньги взяли, не забывай. Если бы не я, вы бы до сих пор по съёмным углам скитались.
— Мы вернули тебе эти деньги!
— Не смеши меня. Двести тысяч через три года — это подарок, а не возврат. С учётом инфляции я потеряла минимум треть. Но я же не жадная, я о детях думаю.
— Мам, послушай…
— Нет, это ты послушай! — Надежда Павловна повысила голос. — Я всю жизнь на вас положила. Одна вас растила после смерти отца. Себе во всём отказывала. И что в итоге? Сын женился на бесплодной эгоистке, которая даже внуков мне родить не может!
— Мама! Марина не бесплодная! Мы просто пока не готовы к детям.
— Не готовы? Вам обоим за тридцать! Когда же вы будете готовы? Когда я умру, не дождавшись внуков от сына?
— Не манипулируй…
— Я манипулирую? Я правду говорю! Алина младше вас, а уже подарила мне внука. Живёт в ужасных условиях, но не жалуется. А ваша Марина нос воротит от семьи, делает вид, что мы ей не родные.
— Это не так…
— Так! Когда она последний раз по своей воле ко мне приходила? Когда помогала по хозяйству? Она считает себя слишком важной персоной, чтобы общаться со свекровью!
Игорь чувствовал, как привычные материнские манипуляции начинают работать. Чувство вины, которое Надежда Павловна мастерски культивировала в нём с детства, поднимало голову.
— Мам, давай найдём компромисс. Может, мы поможем Алине снять квартиру получше? Или дадим денег на первый взнос по ипотеке?
— Компромисс? — Надежда Павловна презрительно фыркнула. — Игорь, ты мужчина или кто? Почему ты позволяешь жене командовать? Твой отец, царство ему небесное, никогда бы не позволил мне так себя вести!
— Времена изменились, мам.
— Времена изменились, а суть осталась. Мужчина — глава семьи. А у тебя кто главный? Маринка твоя! Она тебя под каблук загнала, а ты и рад стараться!
— Это не так! У нас равноправные отношения.
— Равноправные? Не смеши меня. Она работает, как мужик, а ты ей ещё и готовишь по вечерам. Где это видано?
— Мам, хватит! — Игорь не выдержал. — Ты требуешь, чтобы мы отдали квартиру. Нашу квартиру! Это нормально?
— А что тут ненормального? Я мать, я имею право позаботиться о своих детях. Алина в приоритете — у неё ребёнок. Когда Марина родит, тогда и поговорим о её правах.
— То есть пока у нас нет детей, мы не имеем права на собственное жильё?
— Не передёргивай. Я предлагаю справедливый обмен. Вы молодые, вам и в однушке хорошо будет. Может, теснота даже поможет — быстрее детьми обзаведётесь.
Игорь встал из-за стола. Разговор заходил в тупик.
— Мам, я не буду подписывать никакие документы. И Марина не будет. Это наше окончательное решение.
Лицо Надежды Павловны стало жёстким, глаза сузились.
— Значит, так. Выбрал жену, а мать послал. Что ж, воля твоя. Но помни — я тебя предупреждала. Эта женщина тебя погубит. Она уже настроила тебя против родной матери, дальше будет хуже.
— Мама…
— Уходи. И не появляйся здесь, пока не образумишься. Алина будет жить в этой конуре с больным ребёнком, а вы будете жировать в трёхкомнатной квартире. Надеюсь, совесть вам спать даст.
Игорь вышел из материнской квартиры с тяжёлым сердцем. Он знал, что это не конец. Надежда Павловна не из тех, кто легко сдаётся.
Дома его ждала Марина. Она сидела на кухне с чашкой остывшего чая.
— Ну как? — спросила она, хотя по лицу мужа уже всё поняла.
— Плохо. Она стоит на своём. Сказала, чтобы я не появлялся, пока не образумлюсь.
— То есть пока не заставлю меня подписать дарственную?
— Именно.
Марина встала и обняла мужа.
— Спасибо, что попытался.
— Марин, а может… может, действительно помочь Алине? Не квартиру отдать, конечно, но как-то по-другому?
Марина отстранилась.
— Игорь, мы уже помогали. Давали деньги на ремонт, покупали Костику одежду и игрушки, оплачивали отдых на море. Но твоей матери всегда мало. Она хочет всё и сразу.
— Я знаю, но…
— Никаких «но». Если мы сейчас сдадимся, она поймёт, что может нами манипулировать. Сегодня квартира, завтра — что? Потребует, чтобы мы завещание в пользу Алины написали?
Телефон Игоря зазвонил. На экране высветилось «Алина».
— Возьми, — сказала Марина. — Второй акт начинается.
Игорь нажал на кнопку приёма вызова.
— Алло, Алин.
— Игорь, ты что творишь? — голос сестры был полон слёз. — Мама позвонила, сказала, что ты отказался помочь! Как ты можешь?
— Алина, послушай…
— Нет, это ты послушай! У меня ребёнок болеет каждый месяц! Врачи говорят, что из-за сырости в квартире. А у вас три комнаты на двоих! Это справедливо?
— Алин, мы можем помочь тебе снять квартиру получше…
— Мне не нужна съёмная квартира! Мне нужен свой дом для сына! Неужели это так сложно понять?
Марина жестом попросила телефон. Игорь включил громкую связь.
— Алина, это Марина. Давай говорить честно. Ты хочешь, чтобы мы отдали вам нашу квартиру и переехали в однушку?
— А что тут такого? Вам и одной комнаты хватит, вы же без детей.
— То есть бездетные не имеют права на нормальное жильё?
— Я не это имела в виду…
— А что ты имела в виду? Объясни мне, почему мы должны отдавать квартиру, за которую платили пять лет?
— Мама же дала вам денег на первый взнос!
— И мы их вернули. Полностью.
— Это был подарок маме!
— Нет, Алина. Это был возврат долга. У нас даже расписка есть.
Повисла пауза. Потом Алина заговорила уже другим тоном:
— Значит, не поможете. Что ж, я всё поняла. Но знайте — если с Костиком что-то случится из-за этой проклятой сырости, это будет на вашей совести!
Она отключилась.
— Вот и второе действие спектакля, — устало сказала Марина. — Теперь мы ещё и в потенциальной смерти ребёнка виноваты.
— Марин, может, правда что-то придумать? Не квартиру менять, но помочь?
— Игорь, открой глаза! Это манипуляция! Если бы Костик действительно болел из-за жилья, Алина давно бы нашла способ переехать. Но ей проще сидеть и ждать, пока добрая свекровь отберёт квартиру у бездетной невестки.
Следующие два дня прошли в напряжении. Надежда Павловна развернула настоящую кампанию. Звонили родственники, уговаривали, стыдили. Игоря на работе достала даже двоюродная тётя, которая раньше и не вспоминала о его существовании.
На третий день утром раздался звонок в дверь. Марина пошла открывать и обомлела — на пороге стояла её мама.
— Мама? Ты как здесь?
— Марина, нам нужно серьёзно поговорить, — Елена Сергеевна прошла в квартиру. Выглядела она встревоженной.
— Что случилось?
— Мне звонила твоя свекровь. Надежда Павловна. Сказала, что у неё есть документы, которые могут создать мне проблемы на работе.
Марина почувствовала, как внутри всё похолодело.
— Она тебе угрожала?
— Не прямо. Но дала понять, что если ты не подпишешь какие-то документы, эти бумаги могут попасть к моему начальству.
— Мама, что это за документы?
Елена Сергеевна тяжело вздохнула.
— Помнишь, пять лет назад у нас на заводе была проверка? Нашли недостачу. Не большую, но неприятную. Завхоз тогда всё на меня пытался свалить. Я отбилась, но кое-какие документы с моей подписью остались. Вырванные из контекста, они могут выглядеть… нехорошо.
— И эти документы у Надежды Павловны?
— Похоже на то. Её покойный муж работал в администрации города, у него были связи везде. Видимо, что-то осталось.
Марина села на диван, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Она не ожидала, что свекровь пойдёт так далеко.
— Мам, она хочет, чтобы мы отдали ей квартиру. Нашу квартиру!
— Я поняла из её намёков. Марина, я не знаю, что тебе сказать. С одной стороны, это ваше жильё, вы имеете право им распоряжаться. С другой… я не могу потерять работу за два года до пенсии.
Из коридора появился Игорь. Он всё слышал.
— Елена Сергеевна, я… я не знал, что мама способна на такое. Простите.
— Игорь, мальчик мой, это не твоя вина. Но ситуация действительно сложная.
Марина встала, её глаза горели решимостью.
— Нет. Мы не будем поддаваться на шантаж. Мама, мы что-нибудь придумаем. Найдём адвоката, разберёмся с документами.
— А если не получится?
— Получится. Должно получиться.
После ухода Елены Сергеевны в квартире повисла тишина. Игорь сидел на диване, обхватив голову руками.
— Я не узнаю свою мать, — тихо сказал он. — Как она могла? Это же… это же настоящий шантаж.
— Теперь ты видишь её истинное лицо? — Марина села рядом. — Игорь, твоя мать всегда была такой. Просто раньше ты этого не замечал или не хотел замечать.
— Что же делать?
— Бороться. Я уже написала подруге-юристу, она посоветует хорошего адвоката. И знаешь что? Я запишу все разговоры с твоей матерью. Если она продолжит угрожать, мы пойдём в полицию.
— В полицию? Марин, это же мать…
— Которая шантажирует нас и угрожает моей маме! Игорь, пойми, она переступила все границы. Это уже не семейный конфликт, это уголовное преступление.
Вечером того же дня Надежда Павловна позвонила сама.
— Игорь, я жду вас с Мариной завтра в 10 утра у нотариуса. Адрес вышлю сообщением.
— Мам, мы не придём.
— Придёте. Если не хотите, чтобы у тёщи были проблемы.
— Мам, ты понимаешь, что это шантаж? Уголовно наказуемое деяние?
— Не смеши меня. Я просто забочусь о благополучии внука. Любой суд меня поймёт.
— Мы записываем этот разговор.
— Записывайте. Я ничего противозаконного не говорю. Просто напоминаю о некоторых фактах.
Она отключилась.
Марина, слушавшая разговор, покачала головой.
— Она думает, что неуязвима. Что ж, посмотрим.
Следующим утром вместо нотариуса они поехали к адвокату. Анна Владимировна, опытный юрист, выслушала их историю и изучила имеющиеся доказательства.
— Ситуация непростая, но не безнадёжная. Во-первых, любые документы пятилетней давности нужно ещё доказать в суде. Во-вторых, угрозы их распространением — это действительно шантаж. У вас есть записи?
— Да, несколько разговоров.
— Отлично. Советую написать заявление в полицию. Не факт, что дело дойдёт до суда, но сам факт заявления может отрезвить вашу свекровь.
— А квартира? Она может как-то оспорить наше право собственности?
— Если квартира оформлена на вас и ипотека выплачена, то нет. Даже если она давала деньги на первый взнос, но вы их вернули и есть подтверждение — у неё нет оснований.
Из кабинета адвоката они вышли с чувством облегчения. План действий был ясен.
— Едем в полицию? — спросил Игорь.
— Сначала позвоним твоей матери. Дадим последний шанс одуматься.
Игорь набрал номер и включил громкую связь.
— Да? — голос Надежды Павловны был холоден.
— Мам, мы только что от адвоката. Она подтвердила, что твои действия квалифицируются как шантаж. Мы готовы написать заявление в полицию. Но даём тебе шанс — прекрати угрозы, забери свои требования, и мы забудем об этом.
Молчание. Потом злой смех.
— Вы мне угрожаете? Мне? Да я вас по судам затаскаю! У меня связи, деньги, возможности! Вы пожалеете, что связались со мной!
— Значит, отказываешься прекратить шантаж?
— Какой шантаж? Я требую справедливости для внука!
— Всё ясно. До свидания, мама.
Через час они были в отделении полиции. Заявление приняли, записи прослушали, пообещали разобраться.
Дома их ждал сюрприз. У двери стояла Алина с маленьким Костиком на руках.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Марина и Игорь переглянулись, но дверь открыли.
Алина прошла в гостиную, усадила сына с игрушками и повернулась к ним.
— Я хочу извиниться, — сказала она. — Мама рассказала про полицию. Я… я не знала, что она зайдёт так далеко. Угрозы, шантаж… Это слишком.
— Ты поддерживала её, — напомнила Марина.
— Знаю. И мне стыдно. Просто… просто мама всегда умела убеждать. Говорила, что вам квартира не нужна, что вы эгоисты… А я поверила. Но шантажировать Елену Сергеевну — это переход.
— И что теперь? — спросил Игорь.
— Я поговорила с мужем. Мы решили — сами справимся. Возьмём ипотеку, будем жить своим умом. А с мамой… наверное, придётся ограничить общение.
— Она тебе этого не простит, — предупредил Игорь.
— Знаю. Но я не хочу, чтобы мой сын рос в атмосфере шантажа и манипуляций. Хватит того, что мы с тобой через это прошли.
Костик подбежал к матери, протягивая машинку. Алина подхватила его на руки.
— Простите меня. Оба. Я была не права.
После её ухода Марина и Игорь долго молчали.
— Не ожидал от Алины, — наконец сказал Игорь.
— Материнство меняет людей. Она подумала о сыне, о том, в какой атмосфере он будет расти.
— А мама?
— А твоя мама сделала свой выбор. Теперь придётся жить с последствиями.
Через неделю из полиции сообщили, что Надежде Павловне вынесено предупреждение. Она звонила ещё несколько раз, то угрожая, то плача, то обещая всё забыть. Но Игорь больше не поддавался.
Через месяц Алина с семьёй переехала в небольшую, но свою квартиру в новостройке. Первоначальный взнос помогли собрать друзья и родственники мужа.
Надежда Павловна так и не простила «предательства». Она разослала всем родственникам письма, где выставляла себя жертвой, а Марину — злодейкой. Но эффект получился обратный — люди увидели её истинное лицо.
Марина и Игорь продолжали жить в своей квартире. Их отношения, пройдя через испытание, стали только крепче. Игорь наконец научился говорить «нет» и отстаивать границы своей семьи.
— Знаешь, — сказала как-то Марина, — может, это и к лучшему. Мы наконец стали настоящей семьёй. Без манипуляций, без внешнего контроля.
— Жаль, что такой ценой, — вздохнул Игорь.
— Зато теперь, когда у нас появятся дети, они будут расти в здоровой атмосфере. Без токсичного влияния.
— Дети? — Игорь удивлённо посмотрел на жену.
Марина загадочно улыбнулась и положила его руку себе на живот.
— Сюрприз. Я хотела сказать раньше, но с этой историей…
Игорь обнял жену, чувствуя, как внутри разливается тепло.
— Это чудесно! Марин, это просто чудесно!
— Только давай пока никому не говорить. Пусть это будет наш секрет.
— Конечно. Наш секрет.
Они стояли у окна, глядя на вечерний город. Где-то там, в одной из квартир, Надежда Павловна строила новые планы мести. Но это уже не имело значения. У них была своя жизнь, своя семья, своё будущее.
И никто не мог это отнять.
