Вечер. В квартире пахнет кофе и чем-то подгоревшим — видимо, ужин не удался. Дмитрий скинул ботинки в прихожей, размазав по полу капли дождя. В кухне горел свет, но тишина была такой густой, что аж звенело в ушах.
— Привет, — хрипло бросил он, разминая затекшую шею.
Наташа сидела за столом, уткнувшись в телефон. Её пальцы быстро скользили по экрану, будто она что-то стирала. Или удаляла.
— Ты чего молчишь? — Дмитрий открыл холодильник, достал пиво. — Опять обиделась на что-то?
— Нет, — она наконец подняла на него глаза. — Просто всё решила.
— Что решила?
— Я заблокировала наш общий счёт.
Пивная банка зависла в воздухе.
— Ты… что?
— Квартира на мне. Машину тоже переоформила. — Голос у неё был ровный, будто она диктовала список покупок. — Можешь бежать к своей маме. Может, она тебе поможет.
Дмитрий медленно поставил банку на стол.
— Ты… это шутка?
— Нет.
— Наташ, ну хватит! — Он резко стукнул ладонью по столу. — Что за бред?
— Бред? — Она наконец отложила телефон. — Бред — это когда ты уже третий год ставишь маму выше меня. Бред — это когда мы не можем купить новую стиралку, потому что ты снова отдал ей половину зарплаты.
— Она одна! Ей тяжело!
— А мне легко? — Глаза у Наташи блеснули. — Я одна тяну квартиру, кредиты, быт, а ты только и делаешь, что бежишь к ней по первому зову.
— Так это же мать!
— А я кто? — Она встала, и стул с грохотом упал назад. — Я твоя жена или так, временная подружка?
Дмитрий сжал кулаки.
— Ты перегнула. Сейчас же разблокируй счёт.
— Нет.
— Наташа!
— Всё, хватит. — Она резко выдохнула. — Я устала. Иди к ней. Может, она тебя накормит, раз я такая плохая.
Она развернулась и вышла, хлопнув дверью в спальню.
Дмитрий стоял посреди кухни, сжимая в руке неоткрытую банку пива. В голове гудело.
«Какого чёрта?..»
Но где-то глубоко внутри уже шевелилось другое чувство — страх. Потому что она говорила это не в истерике. Она говорила так, будто всё уже решено.
И это было хуже всего.
Дверь в спальню захлопнулась с таким звуком, будто Наташа хотела раздавить всю его прошлую жизнь одним движением. Дмитрий остался стоять посреди кухни, сжимая в руке банку пива. Конденсат капал ему на пальцы, но он этого не замечал.
— Нахрена?! – вдруг рявкнул он, швыряя банку в мусорное ведро. Оно грохнуло, и что-то внутри разбилось.
Из спальни не ответили.
Он рванул за ней, распахнул дверь. Наташа сидела на кровати, уткнувшись в телефон, но пальцы её дрожали.
— Ты вообще понимаешь, что ты наделала? – прошипел он. – Как я теперь буду платить за кредит? За коммуналку?
— Думай, – она даже не подняла глаз. – Ты же взрослый мужик, сам всё решаешь.
— Да что с тобой не так?! – он схватил её за плечо, заставил подняться. – Это же мать! Она одна!
— Одна?! – Наташа резко вырвалась. – Она каждый день звонит! Каждый божий день, Дмитрий! Вчера ты опять у неё сидел до ночи, а я тут с температурой валялась, даже суп себе сварить не могла!
— Ну и что?! Я же тебе таблетки купил!
— О БОЖЕ! – она закатила глаза. – Ты реально не понимаешь? Ты не муж, ты – мамин сынок на побегушках!
— Заткнись! – он замахнулся.
На секунду в комнате повисла тишина. Наташа широко раскрыла глаза, но не отпрянула.
— Вау, – прошептала она. – Ты сейчас правда хотел меня ударить?
Дмитрий опустил руку. В горле встал ком.
— Я…
— Всё, – Наташа резко выдохнула. – Всё, хватит. Вали отсюда.
— Куда я пойду?!
— К МАМЕ! – она вдруг закричала так, что у него задрожали перепонки. – ИДИ К НЕЙ! МОЖЕТ, ОНА ТЕБЯ ОБНИМЕТ, КОГДА ТЕБЕ БУДЕТ ПЛОХО!
Он стоял, чувствуя, как по щекам ползут горячие капли. Слёзы? Серьёзно?
— Ты… ты просто сука, – прохрипел он.
Наташа рассмеялась.
— Да, конечно. Это я сука. А не ты, который три года заставлял меня чувствовать себя последней дрянью.
Она развернулась, достала с верхней полки шкафа сумку и швырнула её ему в грудь.
— Бери свои вещи и уматывай.
Дмитрий поймал сумку, сжал её так, что пальцы побелели.
— Ты об этом пожалеешь.
— Вряд ли, – она села на кровать и снова взяла телефон. – Дверь закрой.
Он вышел.
На лестничной площадке было холодно. Дмитрий сел на ступеньки, достал телефон.
Набрал номер.
— Мам… – голос сломался. – Можно я к тебе?
— Димочка? – встревожилась мать. – Что случилось?
— Наташа… она…
— Опять эта стерва тебя достала?! – мать тут же зашипела. – Я же говорила, она тебя не ценит!
Дмитрий закрыл глаза.
И вдруг понял.
Понял, что Наташа была права.
Но было уже поздно.
Дмитрий стоял под дверью материнской квартиры, так и не нажав на звонок. Мокрая куртка холодила плечи, а телефон в кармане жужжал очередным сообщением от банка — «Недостаточно средств для оплаты кредита».
«Дима?!» — дверь распахнулась сама. Мать в растерзанном халате, с подтеками крема на щеках, потянулась его обнять. — «Господи, ты весь промок! Заходи скорее!»
Кухня пахла пережаренным луком и дешевым одеколоном. На столе — полбутылки «Советского» и тарелка с засохшими пельменями.
«Ну рассказывай, что эта стерва еще учудила?» — мать хлопнула стаканом об стол.
Дмитрий молча сгреб горсть таблеток из кармана — корвалол, анальгин, что-то еще. Запил теплым пивом.
«Она… она меня выгнала» — хрипло выдавил он.
«Так ей и надо было давно!» — мать закурила, яростно щелкая зажигалкой. — «Я же говорила — распустила ты ее! Сейчас чайку сделаю, все обсудим…»
Она суетливо задвигалась к плите, задевая бедром угол стола. Дмитрий вдруг заметил — на холодильнике свежие фотографии. Его сестры. Которая «уехала в командировку» три года назад. Которая, как он случайно узнал в прошлом месяце, просто сбежала от матери сразу после института.
«Мама…» — он сжал стакан так, что стекло затрещало. — «Почему вчера позвонила Наташе? Что ты ей сказала?»
Мать резко обернулась, опрокидывая чайник.
«Что? Я не…»
«Не ври!» — он встал, и стул с грохотом упал. — «Она мне переписку показала! Ты написала, что я с тобой обсуждаю наши постельные проблемы?!»
«Ну и что?!» — мать вдруг перешла на визг. — «Я должна знать, с кем спит мой сын! Она тебе не пара, ты же…»
«ЗАТКНИСЬ!» — Дмитрий ударил кулаком по столу. Тарелка со звоном разлетелась. — «Ты разрушила мой брак! Ты…»
Телефон в кармане завибрировал. СМС. Он машинально достал его…
«Дмитрий Сергеевич, ваша супруга внесла платеж по ипотеке. Сумма: 67 890 руб. Доступно на счете: 12 руб. 34 коп.»
Рука сама набрала знакомый номер. Два гудка. Три.
«Алло?» — голос Наташи звучал устало.
«Я… я…» — слова застряли в горле. Где-то за спиной мать рыдала, что-то кричала про неблагодарного сына.
«Я понял» — наконец выдавил он. — «Просто… прости. Если сможешь.»
Тишина. Потом легкий вздох.
«Я уже внесла платеж. Но… Дим, это конец. Ты же понимаешь?»
Он понимал. Понимал, глядя на орущую мать, на разбитую посуду, на свою жизнь, рассыпавшуюся как пепел с сигареты.
«Да» — прошептал он. — «Просто… береги себя.»
Трубка захлопнулась. Мать что-то кричала, хватая его за рукав. Дмитрий молча стряхнул ее пальцы, вышел на лестничную площадку. Дождь все еще шел.
Он достал пачку сигарет — последнюю, купленную еще Наташей. «Бросай, а то помрешь в сорок» — смеялась она тогда…
Первая затяжка обожгла горьким дымом. Где-то внизу хлопнула дверь. Жизнь шла дальше. Без него.
Дождь хлестал по подоконнику заброшенного офисного центра, где Дмитрий пятый день ночевал на раскладушке сторожа. Телефон вибрировал — опять мать. Он смахнул вызов и потянулся за бутылкой, но тут экран вспыхнул новым сообщением:
«Дима, нам нужно поговорить. Я в кафе на углу.» — Наташа.
Пальцы сами набрали ответ прежде, чем мозг успел осознать: «Иду».
Кафе пахло корицей и её духами. Наташа сидела у окна, обхватив руками чашку, будто пытаясь согреться. Без кольца.
— Ты выглядишь ужасно, — сказала она, когда он опустился на стул.
— Спасибо, — он хрипло рассмеялся. — Ты… для чего?
Она вытолкнула к нему конверт. Внутри — ключи и бумага с печатями.
— Ты должен подписать. Развод. Квартиру продаём, деньги пополам.
Дмитрий отпихнул конверт:
— Подожди. Я… я устроился. Грузчиком. И…
— Дима, — она перебила, — твоя мать звонила мне вчера. Сказала, что ты спишь в подъезде.
Щёки вспыхнули жаром:
— Это не твоё дело!
— Для меня — нет, — Наташа вдруг потянулась через стол, схватила его за рукав. — Но что с тобой происходит? Ты же не такой!
Он резко дёрнулся, опрокидывая стакан. Вода растеклась по документам.
— Какой я? — прошипел он. — Ты же сама сказала — мамин сынок! Ну вот он я! Без мамы, без жены, без…
— Перестань! — она ударила ладонью по столу так, что зазвенела посуда. — Ты взрослый мужик! Возьми себя в руки! Хочешь спиться? Хочешь сдохнуть под забором?
Он уставился в мокрые бумаги:
— А тебе какая разница?
Наташа вдруг встала, наклонилась так близко, что он почувствовал знакомый запах её шампуня:
— Потому что я десять лет тебя любила, идиот! И сейчас ненавижу себя за то, что мне всё ещё не всё равно!
Она швырнула на стол деньги за кофе и пошла к выходу. Дмитрий вскочил:
— Наташа! Подожди!
— Что?! — она обернулась, и он увидел слёзы. — Что ты можешь сказать?
— Я… — он сглотнул ком в горле. — Я записался к психологу. Про маму. И… бросил пить. Три дня уже.
Наташа замерла. Потом медленно покачала головой:
— Слишком поздно, Дима.
— Я знаю! — он сделал шаг вперёд. — Я не… не прошу вернуться. Просто… спасибо. За то, что пришла.
Она долго смотрела на него, потом кивнула:
— Подпиши бумаги. И… позвони сестре. Она тебе поможет.
Дверь захлопнулась. Официант неловко протянул тряпку:
— Мужчина, у вас всё в порядке?
Дмитрий поднял мокрый конверт, достал телефон. Набрал номер, который не звонил пять лет.
— Алёнь? Это я… Да, я знаю… Да, я… прости…
Дмитрий стоял у парадного двери с помятым букетом, пятнадцатый раз за утро проверяя в телефоне адрес. Тот самый психологический центр, куда его записала сестра. Дверь распахнулась раньше, чем он успел нажать звонок.
— Опоздал на сорок минут, — сухо констатировала Наташа, пропуская его внутрь. — Как и всегда.
Он застыл на пороге, сжимая цветы:
— Ты… ты здесь работаешь?
— Практику прохожу, — она взяла букет, не глядя на него. — Алёна предупредила, что ты придёшь. Раздевайся, доктор ждёт.
Он неуклюже стянул куртку, чувствуя, как вспотела спина. В коридоре пахло кофе и каким-то дорогим парфюмом — не её.
— Наташ… — он схватил её за локоть. — Я не знал, что ты…
— И что? — она резко обернулась. — Передумаешь? Пойдёшь к очередному шарлатану, который будет месяц слушать твои сопли о мамочке?
— Нет! Я…
— Молодец, что пришёл, — перебила она, внезапно смягчившись. — Но это не ко мне. Кабинет 307.
Он не отпускал её руку:
— А цветы… они тебе.
Наташа рассмеялась, но глаза оставались грустными:
— Ты и в тридцать пять лет не запомнил, что я тюльпаны ненавижу? Мама твоя любит.
Дмитрий опустил голову. В кармане зажужжал телефон — опять мать. Он машинально достал его, пальцы сами потянулись к кнопке…
— Серьёзно?! — Наташа выхватила аппарат, швырнула в урну. — Ты сейчас на приёме у психолога будешь с мамой разговаривать?!
— Я просто…
— Нет, Дима, — она вдруг обняла его, быстро, по-дружески, и так же резко отпустила. — Либо сейчас, либо никогда. Идёшь?
За дверью кабинета 307 слышался мягкий голос: «Дмитрий Сергеевич? Проходите».
— Я… — он посмотрел на урну с телефоном, на Наташу, на закрытую дверь. — Чёрт.
Шагнул вперёд.
Дверь кабинета закрылась за ним с мягким щелчком. В комнате было тихо — только тиканье часов и шелест листьев за окном.
Психолог — мужчина лет пятидесяти с спокойными глазами — кивнул на кресло:
— Садитесь, Дмитрий. С чего начнем?
Он опустился в кресло, сжал пальцы. Где-то за стеной слышался смех — возможно, Наташи.
— Я… — голос сломался. Он глубоко вдохнул. — Я не знаю, как жить без маминых звонков.
Психолог не записывал, не перебивал. Просто ждал.
— И я не знаю, — Дмитрий поднял глаза, — как теперь просыпаться, если она не кричит, что я всё делаю не так.
Тишина.
Потом психолог медленно улыбнулся:
— Значит, сегодня учимся жить заново.
За окном шумел ветер. Где-то в коридоре хлопнула дверь.
И впервые за много лет Дмитрий почувствовал, что дышет полной грудью.
***
Будильник зазвонил в семь утра. Дмитрий потянулся к телефону, привычно ожидая увидеть пять пропущенных от матери. Но экран был пуст.
Он лежал, прислушиваясь к тишине съёмной комнаты. Ни криков, ни упрёков, только шум дождя за окном.
На тумбочке лежали ключи от проданной квартиры и смятый чек — половина денег переведена Наташе. Последнее, что связывало их.
Дмитрий встал, налил кофе. Захотелось позвонить сестре, но вместо этого открыл ноутбук. Первое занятие в онлайн-курсах по сварке — новая работа, новый шанс.
Вдруг телефон завибрировал. Незнакомый номер.
— Алло?
— Дмитрий Сергеевич? — женский голос. — Вы завтра выходите на смену?
— Да, — он расправил плечи. — Во сколько начинать?
Дождь за окном стих. Где-то за стеной засмеялся ребёнок.
Он сделал первый глоток кофе. Горький. Без сахара. Совсем не такой, как раньше.
