Аромат жареной картошки с луком витал по кухне, смешиваясь с терпким запахом свежего укропа. Алина выключила плиту, провела тыльной стороной ладони по лбу и бросила взгляд на часы. Максим опаздывал. Опять.
Она уже собиралась позвонить ему, когда в прихожей хлопнула дверь.
— Я дома, — раздался его голос, но в нём не было ни усталости, ни привычного «привет, зай». Только холод.
Алина обернулась, улыбка застыла на губах. Максим стоял в дверях кухни, не снимая куртки. Его пальцы сжимали телефон, а взгляд был пустым, как будто он смотрел сквозь неё.
— Ужин почти готов, — начала она, но он перебил:
— Мама требует, чтобы ты переписала на меня дом.
Тишина.
Алина медленно опустила половник на стол.
— Что?..
— Ты слышала.
Она ждала шутки, намёка, что это просто неудачная провокация. Но его лицо оставалось каменным.
— Это… серьёзно? — её голос дрогнул.
— Абсолютно.
— И ты просто приходишь и заявляешь это вот так?
— Да.
В голове пронеслось: «Это конец».
— Максим, — она сделала шаг вперёд, — это мой дом. Бабушка оставила его мне.
— А я твой муж. Или мы не семья?
— Семья — это когда договариваются, а не ставят ультиматумы!
Он наконец снял куртку, бросил её на стул.
— Мама права. Если что-то случится, я останусь ни с чем.
— Если что случится? — Алина засмеялась, но смех вышел нервным. — Ты уже планируешь развод?
Максим отвернулся, достал из холода бутылку воды.
— Я просто хочу гарантий.
— Гарантий чего?
Он не ответил.
Алина сжала кулаки. Где-то в глубине души уже шевелилось понимание: это не его слова. Это её голос. Галина Петровны.
— Ты поговорил с матерью сегодня, да? — тихо спросила она.
Максим замолчал.
И тогда она точно поняла: это не просто ссора.
Алина сидела на краю кровати, сжимая в руках бабушкину шкатулку. Внутри лежали старые фотографии, выцветшие письма и — самое главное — документы на дом. Тот самый желтый листок с печатью, где чёрным по белому было написано: «Собственник — Алина Викторовна Захарова».
Она провела пальцем по строчкам, вспоминая, как бабушка, уже слабая, но с твёрдым взглядом, сунула ей эти бумаги в руки:
— Пусть это будет твоей крепостью, внучка.
А теперь Максим хочет отобрать эту крепость.
За стеной раздались шаги. Муж ходил из угла в угол, разговаривая по телефону. Голос его был приглушённым, но одно слово прозвучало отчётливо:
— Да, мам, я сказал…
Алина замерла.
— Нет, она не согласна… Ну как обычно!
Гулкий стук сердца в ушах. Она тихо подошла к двери, прижалась ухом.
— Я знаю, знаю… Но если она не…
— Ладно, попробую ещё.
Он положил трубку. Алина едва успела отскочить назад, когда дверь распахнулась.
Максим застыл на пороге.
— Ты… подслушивала?
— Я просто шла в ванную, — соврала она, сжимая шкатулку.
Его взгляд упал на неё.
— Что это?
— Мои документы.
Он протянул руку:
— Дай посмотреть.
— Нет.
Максим нахмурился.
— Алина, хватит вести себя как ребёнок. Мы же семья!
— Семья не требует переписать дом!
Он резко выдохнул, провёл рукой по лицу.
— Ты вообще понимаешь, как это выглядит? Я живу здесь, плачу за коммуналку, помогаю по хозяйству, а юридически — просто гость!
— Ты мой муж, а не квартирант!
— Тогда почему ты держишься за эти бумаги, как будто я тебя обокрасть собрался?!
Алина отступила на шаг.
— А разве нет?
Тишина повисла между ними, густая и тяжёлая.
Максим вдруг изменился в лице.
— Всё ясно. Мама была права. Ты мне не доверяешь.
Он развернулся и ушёл в гостиную. Через минуту дверь в спальню захлопнулась — он ушёл спать на диван.
Алина опустилась на кровать. В голове крутился один вопрос:
Когда всё пошло не так?
Год назад. Они только поженились. Максим переехал в её дом, привёз свои коробки с книгами и старый гитарный усилитель.
— Здесь будет моя студия, — смеялся он, обнимая её за талию.
Алина разрешила ему снести перегородку в маленькой комнате — «для простору». Потом он уговорил её поменять окна — «старые дуют». Потом начал говорить о ремонте…
— Давай оформим всё нормально, — как-то вечером сказал он, гладя её по волосам. — Чтобы и на мне что-то числилось. А то чувствую себя приживалкой.
Она тогда отшутилась.
Теперь понимала: это был первый звоночек.
Телефон вибрировал в кармане. Сообщение от неизвестного номера:
«Нормальные жёны не держат мужей на птичьих правах. Подумай, дорогая.»
Алина побледнела.
Галина Петровна.
Утро началось с тяжёлой тишины. Максим ушёл на работу, даже не попрощавшись. Алина осталась одна среди разбросанных вещей — он в ярости вывернул ящик комода в поисках носков, будто нарочно демонстрируя своё презрение к порядку в её доме.
Она набрала номер сестры дрожащими пальцами.
— Оксана, мне нужно поговорить…
— Опять ссоритесь? — голос сестры звучал устало, словно это была сотая подобная жалоба за месяц.
— Он требует переписать на него дом!
— Ну и? — Оксана хрустнула чем-то в трубку, явно завтракая. — У вас же семья, какая разница, на ком бумажки?
Алина сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Разница в том, что это мой дом! Бабушкин дом!
— Ага, и ты готова разрушить брак из-за каких-то стен? — Оксана фыркнула. — Может, он просто хочет чувствовать себя хозяином? Мужчины они такие…
— Ты его вообще слушаешь?!
— Слушаю. И советую не раздувать из мухи слона.
Гудки. Сестра положила трубку.
Алина опустилась на стул, ощущая предательское жжение в глазах. Родная кровь — и та против неё.
Телефон снова зазвонил. Незнакомый номер.
— Алло?
— Ты ещё не передумала? — в трубке прозвучал знакомый ледяной голос. Галина Петровна.
— Как вы посмели звонить мне?!
— Милая, я просто беспокоюсь о сыне. Он вложил в этот дом столько сил, а ты ведёшь себя как скряга.
— Это мой дом!
— Пока что, — мягко произнесла свекровь и положила трубку.
Алина швырнула телефон на диван. В этот момент зазвонил домашний — Катя, её подруга со студенческих лет.
— Привет, зай, ты в порядке? Ты мне вчера три пропущенных…
— Максим требует дом, — Алина выдавила из себя, чувствуя, как голос срывается.
— Какой ещё дом?
— Он хочет, чтобы я переписала на него бабушкину квартиру!
На другом конце провода воцарилась тишина.
— Кать, ты здесь?
— Я здесь, — голос подруги стал резким. — Алин, а ты не думала… Он что, с любовницей дом делить собрался?
Алина замерла.
— Что?
— Ну подумай сама! Ни с того ни с сего — «перепиши дом». Это же классика! Готовит почву для развода, чтобы потом с новой пассией тут кефирчик пить.
— Но…
— Нет никаких «но»! — Катя говорила быстро, словно боялась, что Алина передумает слушать. — Ты же знаешь историю Лены? Её муж так же начал: «давай переоформим», а через полгода оказалось, что у него уже беременная любовница и он её в квартиру прописал!
Алина медленно выдохнула.
— Но Максим не такой…
— Все они «не такие», пока не становятся «такими», — Катя хмыкнула. — Проверь его телефон.
— Я не собираюсь…
— Тогда готовься остаться на улице.
После звонка Алина долго сидела, уставившись в стену. В голове крутились слова Кати. Она никогда не была параноиком, никогда не проверяла Максима…
Но теперь всё изменилось.
Она подошла к его ноутбуку. Пароль он не ставил — «нам же нечего скрывать».
Первый же поиск в истории браузера:
«Как оформить дом в собственность, если он принадлежит жене».
Дата — вчерашний день.
Алина почувствовала, как пол уходит из-под ног.
Она открыла вкладку почты. Последнее письмо — свекрови.
«Мама, она не соглашается. Придётся действовать жёстче.»
Ответ:
«Не переживай, сынок. Я её сломаю.»
Алина отпрянула от экрана, как будто он был раскалённым.
В этот момент зазвенел дверной звонок.
На пороге стояла Галина Петровна.
— Можно войти? — улыбнулась она, но глаза оставались холодными. — Нам нужно поговорить.
Алина поняла — бежать уже некуда.
Галина Петровна вошла без приглашения, оставив на паркете мокрые следы от дорогих ботинок. Дождь хлестал по окнам, словно предупреждая об опасности.
— Я приехала поговорить по-хорошему, — заявила она, сбрасывая мокрое пальто прямо на бабушкин дубовый комод.
Алина стиснула зубы, но промолчала.
— Ты, наверное, думаешь, что я монстр, — свекровь устроилась в кресле, как судья на процессе. — Но я просто защищаю сына.
— От чего? От меня?
— От твоего эгоизма. — Галина Петровна достала пачку документов. — Вот кредитный договор Максима.
Алина машинально взяла бумаги. Цифры плясали перед глазами: 2 800 000 рублей.
— Что это?
— Его долг. Наш долг. — Свекровь тяжело вздохнула. — Когда у отца обнаружили опухоль, мы брали на лечение.
Алина перечитала дату — три месяца назад. Как раз когда Максим стал задерживаться на «работе».
— Почему он мне ничего не сказал?
— Стыдно было. А теперь банк требует залог. — Галина Петровна ткнула пальцем в документ. — Этот дом — единственное, что их устроит.
Алина медленно подняла голову:
— Вы хотите, чтобы я отдала дом за ваш долг?
— За наш долг! Ты ведь семья?
Дождь усилился. Где-то на кухне капал кран — Максим обещал починить ещё неделю назад.
— Мне нужно подумать, — прошептала Алина.
Свекровь встала, лицо её вдруг стало мягким:
— Конечно, детка. Только помни — если не оформим залог до пятницы, они опишут наше имущество.
Когда дверь закрылась, Алина бросилась к ноутбуку.
1:23 ночи
Три пустых кофейных стаканка. Глаза слипались, но она продолжала рыться в файлах.
Нашла:
— Переписку Максима с банком — действительно, просрочки.
— Фото из клиники — отец действительно лечился.
— Но…
Скриншот из мессенджера, отправленный неделю назад:
«Ма, когда дом будет моим, сразу продадим и закроем этот чёртов кредит. Алина пусть идёт куда подальше.»
Ответ:
«Терпи, сынок. Ещё немного.»
Алина вскочила, опрокинув стул.
В этот момент заскрипела входная дверь — Максим вернулся.
— Ты ещё не спишь? — он остановился в дверях, увидев раскрытый ноутбук.
— Я знаю про кредит, — тихо сказала Алина.
Он побледнел.
— И про что ещё ты «знаешь»?
— Что вы со своей матерью собирались меня вышвырнуть.
Максим резко шагнул вперёд и захлопнул крышку ноутбука.
— Ты полезла в мои вещи?
— В наши вещи! Мы же семья, разве нет? — она язвительно повторила его слова.
Он схватил её за руку:
— Ты ничего не понимаешь!
— Отпусти!
В этот момент зазвонил телефон. Неизвестный номер.
Алина вырвалась и подняла трубку:
— Алло?
— Это коллекторское агентство «Феникс». По вашему кредиту…
Она бросила взгляд на Максима. По его лицу было видно — это не сюрприз.
— Вы ошиблись номером, — прошептала она и отключила вызов.
Тишина повисла, как нож на верёвочке.
— Сколько ещё таких звонков будет? — спросила Алина.
Максим молчал.
— Хорошо, — она глубоко вдохнула. — Завтра я иду к юристу.
— Ты…
— И если хоть один коллектор позвонит снова, я подам заявление о мошенничестве.
Он вдруг засмеялся — жёстко, невесело:
— Ты даже не спросила, выжил ли мой отец.
Алина замерла.
— Выжил?
— Нет.
Дверь в спальню захлопнулась. На этот раз — навсегда.
На экране ноутбука, который Максим забыл забрать, светилось последнее непрочитанное письмо:
«Сынок, если она не согласится — у нас есть другой вариант. Помнишь дядю Витю из МФО?»
Алина медленно опустилась на пол.
Игра только начиналась.
Рассвет застал Алину за кухонным столом с пачкой распечатанных документов. Кофе давно остыл, но она не замечала этого. Перед ней лежало заявление о расторжении брака и брачный договор, который она составила за ночь.
Дверь спальни распахнулась с грохотом. Максим, с помятым лицом и запахом перегара, замер на пороге.
— Что это? — он ткнул пальцем в бумаги.
— Наш выход, — Алина отодвинула чашку. — Подпишешь — останешься жить здесь до решения вопроса с кредитом.
— Ты что, совсем охренела? — он схватил листы, пробежал глазами текст. — «Максим Сергеевич Волков не имеет имущественных претензий к…» Ты серьезно?
— Абсолютно.
Он разорвал договор пополам.
— Ни за что!
— Тогда съезжай сегодня.
— Это мой дом!
— Нет, — Алина встала, впервые за все месяцы споров чувствуя себя на равных. — Это мой дом. И если ты не подпишешь договор, завтра я подам на развод и выселение через суд.
Максим засмеялся, но смех звучал фальшиво.
— Ты ничего не добьёшься. У меня есть права!
— На что? На долги? — она кивнула на его телефон, где уже мигал очередной звонок из «неизвестного номера».
Он резко вырубил звонок, лицо исказила злость.
— Ты пожалеешь об этом.
— Возможно. Но ты пожалеешь первым.
В коридоре зазвонил домофон. Алина нажала кнопку, не отрываясь от мужа.
— Кто это?
— Мой юрист.
Дверь открылась, и в квартиру вошел подтянутый мужчина в строгом костюме. Максим ошарашенно посмотрел на Алину.
— Ты… подготовилась.
— Да. В отличие от тебя.
Юрист вежливо кивнул.
— Господин Волков, мы готовы обсудить условия мирного соглашения. В противном случае мой клиент подаст заявление о мошенничестве с попыткой незаконного отъема имущества.
— Какое еще мошенничество?!
— Ваша переписка с матерью, — юрист достал распечатку. — Здесь четко прослеживается умысел.
Максим побледнел.
Алина подошла к окну. На улице ярко светило солнце — странно, после вчерашнего ливня.
— У тебя есть выбор, — сказала она, не оборачиваясь. — Подписать договор и остаться здесь на время. Или…
— Или что?
— Или я звоню в банк и рассказываю, как ты планировал продать дом, чтобы скрыться от долгов.
Тишина. Даже юрист замер.
Максим медленно подошел к столу, взял ручку.
— Ты стала настоящей стервой, — пробормотал он, подписывая бумаги.
— Спасибо. Я научилась у лучших.
Когда дверь за ним закрылась, юрист вздохнул:
— Вы уверены, что не хотите сразу подать на развод?
Алина посмотрела на подпись мужа — нервную, с сильным нажимом, почти прорвавшую бумагу.
— Нет. Это только начало.
В кармане завибрировал телефон. Неизвестный номер.
— Алло?
— Ну что, победительница? — голос Галины Петровны звучал неестественно спокойно. — Не радуйся раньше времени.
Алина медленно улыбнулась.
— Я вас не боюсь.
— Зря, — щелчок.
На экране телефона всплыло сообщение: фото Максима в обнимку с девушкой. Дата — вчерашний вечер.
Юрист встревоженно посмотрел на нее:
— Что-то не так?
Алина выключила экран.
— Всё идет по плану.
Она подошла к шкафу, достала старую коробку. Внутри лежал диктофон — подарок Кати еще год назад.
«Все разговоры записаны», — подумала Алина, поглаживая устройство.
Алина включила диктофон в пятый раз за вечер. Из динамиков раздался хриплый голос Галины Петровны:
— «Если она не согласится — у нас есть другой вариант. Помнишь дядю Витю из МФО?»
Запись щелкнула, оборвавшись на самом интересном месте. Она швырнула устройство на диван и потянулась за вином, когда в дверь резко постучали.
Не «звонок», а именно «стук» — настойчивый, злой.
— Кто там? — Алина невольно подобралась, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.
— Открой, гадина! — голос Максима звучал хрипло, пьяно.
Она медленно подошла к двери, не отпирая цепочку.
— Ты пьян. Уходи.
— Я сказал, открой! — удар кулаком в дверь заставил её отпрянуть. — Ты думала, так просто всё закончится?!
Алина схватила телефон, уже набирая «112», когда раздался голос соседки:
— Мужчина, я уже вызвала полицию!
За дверью наступила тишина. Потом — тяжёлые шаги удаляющегося Максима.
Звонок в дверь разбудил её в семь утра. За порогом стоял участковый.
— Ваш муж подал заявление. Утверждает, что вы угрожаете ему и шантажируете.
— Это он угрожал мне прошлой ночью! — Алина достала телефон, включая запись с диктофона.
Участковый внимательно слушал, потом тяжело вздохнул:
— Гражданка, это не доказательство. Нужны свидетели или видео. А вот его заявление — официальный документ.
— Вы серьёзно?!
— Советую найти адвоката.
Когда участковый ушёл, Алина в ярости швырнула чашку в стену. Осколки фарфора разлетелись по кухне, как осколки её жизни.
Катя примчалась через час с толстой папкой в руках.
— Смотри, что я нашла! — она высыпала на стол квитанции, распечатки. — Его мамаша не просто брала кредиты. Она заложила свою квартиру!
Алина вглядывалась в бумаги:
— Дядя Витя из МФО…
— Ростовщик. Самый грязный. — Катя ткнула пальцем в распечатку. — Они с Максимом планировали продать твой дом, чтобы выкупить её квартиру!
На столе зазвонил телефон. Галина Петровна.
Алина взяла трубку:
— Ну что, испугалась? — язвительно спросила свекровь.
— Нет. Но вы — да.
— О чём ты?
— О том, что я только что отправила в банк все документы о ваших махинациях. И дяде Вите тоже.
На другом конце провода резко перехватило дыхание.
— Ты… Ты не смеешь…
— Уже. Через час у вас будет проверка.
Трубку бросили.
Катя обняла её:
— Что теперь?
Алина посмотрела на разорванные фотографии со свадьбы, валяющиеся на полу.
— Теперь война заканчивается.
Но она ошиблась.
Через час, когда она собирала вещи Максима в коробки, в дверь позвонили. На пороге стояла та самая девушка с фото — миниатюрная блондинка с вызывающим взглядом.
— Можно войти? Я Карина. Жена Максима.
Алина замерла.
— Что?
— Ну, почти жена. — Девушка помахала листком бумаги. — Мы подали заявление в ЗАГС. А он сказал, что ты уже согласилась на развод.
В кармане джинсов жгло телефон. СМС от Максима:
«Поздравляю. Ты добилась своего. Теперь и я добился своего.»
Алина медленно закрыла дверь перед носом ошарашенной Карины.
Она поняла главное: это была не победа.
Это была новая игра. И правила теперь диктовал он.
Три недели тишины.
Алина стояла у окна, наблюдая, как во дворе грузчики выносят мебель из квартиры Галины Петровны. Приставы работали быстро — уже на следующий день после её звонка в банк начались проверки, а через неделю свекровь лишилась жилья.
Телефон вибрировал в руке — сообщение от Кати:
«Видела Макса сегодня. Выглядит как живой труп. Карина уже сбежала к другому, как только узнала про его долги.»
Алина не ответила.
Она перечитала судебное решение в десятый раз: «Исковые требования А.В. Волковой о расторжении брака удовлетворены. Раздел имущества не производится в связи с отсутствием совместно нажитого.»
Юридически — её победа.
Почему же тогда пустота?
В дверь постучали.
— Входите, — даже не обернулась она.
За спиной раздался знакомый кашель.
Максим.
Она медленно повернулась. Перед ней стоял не тот самоуверенный мужчина, а сгорбленный человек с трясущимися руками.
— Ты зачем пришёл?
— Забрать последние вещи… — голос его сорвался. — И сказать…
— Что? Что ты наконец-то понял, какой подлец?
Он резко поднял голову, и в его глазах мелькнула знакомая искра:
— Нет. Что ты оказалась сильнее. Мама сейчас живёт у сестры в Новосибирске. Банк подал на меня в суд. Я потерял всё.
— И я должна тебя жалеть?
— Нет. — Он сделал шаг назад. — Просто знай: если бы ты тогда согласилась…
— Что? Мы бы жили долго и счастливо? — она горько рассмеялась. — Перестань врать хотя бы себе.
Максим молча взял коробку с оставшимися вещами и направился к выходу. У двери остановился:
— Кстати… Ты была права насчёт Карины. Она сбежала через три дня.
Дверь закрылась.
Три месяца спустя.
Алина вытирала пыль с бабушкиной шкатулки, когда почувствовала взгляд. За окном, в тени деревьев, стоял Максим. Не приближался, просто смотрел.
Она резко дёрнула штору.
Телефон зазвонил в ту же секунду. Незнакомый номер.
— Алло?
— Алина Викторовна? Это «Сбербанк-коллекшн». По вопросу задолженности вашего бывшего супруга…
Она положила трубку.
Вечером, разбирая почту, нашла конверт без обратного адреса. Внутри — ключ от её же дома и записка:
«Это последнее, что у меня было. Теперь мы квиты.»
Алина долго смотрела на ключ, потом резко швырнула его в ящик стола.
В тишине квартиры вдруг раздался скрип — как будто кто-то шагнул на крыльце.
Она замерла.
Скрип повторился.
Медленно подойдя к окну, Алина раздвинула штору.
Во дворе никого не было.
Только ветер качал ветки старой яблони, которую сажала ещё бабушка.
Где-то в городе звонил телефон.
— Алло, мам, — говорил Максим, сжимая в кулаке другой ключ — дубликат от того самого дома. — Да, я сделал как ты сказала… Нет, она ничего не заподозрила…
За окном его новой квартиры садилось солнце.
