Марина с трудом открыла глаза, когда первые лучи солнца упали на лицо. Она потянулась к телефону – 7:15 утра. Рядом Алексей храпел, повернувшись к стене.
Осторожно, чтобы не разбудить мужа, она выбралась из постели и на цыпочках прошла на кухню. Сегодня был важный день – родители должны были передать ей документы на новую квартиру.
Кофе зашипел в турке, наполняя кухню терпким ароматом. Марина улыбнулась, вспоминая, как отец вчера сказал: «Дочка, это твоя страховка на будущее».
Раздался звонок в дверь.
– Кто это в такую рань? – пробормотала она, поправляя халат.
За дверью стояла свекровь, Лидия Петровна, с огромным тортом в руках.
– С добрым утром, невестка! Решила вас с Лешей порадовать.
Марина на мгновение застыла. Свекровь никогда не приходила без предупреждения, тем более в семь утра.
– Заходите… – растерянно сказала она, пропуская женщину внутрь.
Лидия Петровна бодро прошла на кухню и сразу же начала расставлять тарелки.
– Где мой сынок? Еще спит? Ох, лентяй. А я тут для вас сюрприз приготовила!
Из спальни вышел Алексей, потирая глаза.
– Мама? Ты что здесь делаешь?
– Как что? Поздравить жену с новой квартирой! Хотя… – она многозначительно посмотрела на Марину, – это ведь семейное приобретение, верно?
Марина почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
– Квартира оформлена на меня, – тихо, но твердо сказала она.
Наступила неловкая пауза. Алексей заерзал на месте.
– Ну, Марин, это же формальности… Мы же семья.
Лидия Петровна вдруг оживилась:
– Кстати, у меня в доме ремонт начинается. Так что я поживу у вас пару недель. Помогу вам обустроиться.
Марина широко раскрыла глаза.
– Но мы еще даже не переехали…
– Пустяки! – перебила ее свекровь. – Я в гостиной на раскладушке могу. Или… – ее взгляд скользнул по документам, лежащим на столе, – может, сразу в спальню поближе к вам?
Алексей поспешно вмешался:
– Мама, давай обсудим это позже.
Пока Марина наливала кофе, она краем глаза заметила, как свекровь берет ее паспорт со стола и… делает фото на телефон.
– Лидия Петровна?!
Женщина резко опустила руку.
– Ой, что-то у меня телефон сам срабатывает! Современные технологии, понимаешь ли…
Марина перевела взгляд на Алексея, но он демонстративно уставился в окно.
В этот момент в коридоре раздался звонок – приехали родители с документами. Но Марина уже понимала: подарок родителей превращался в поле боя.
Она глубоко вдохнула и пошла открывать дверь, чувствуя, как за спиной свекровь и муж обмениваются какими-то знаками.
«Добро пожаловать в ад», – пронеслось у нее в голове.
Марина провожала родителей, крепко сжимая в руках синюю папку с документами. Отец на прощание многозначительно посмотрел ей в глаза:
— Держи бумаги в надежном месте. Лучше в банковскую ячейку.
Она кивнула, но сердце бешено колотилось. В голове не укладывалось — неужели Алексей и правда что-то замышляет?
Возвращаясь в квартиру, Марина услышала за дверью приглушенный разговор.
— …нужно сделать все быстро, пока она не опомнилась, — доносился низкий голос свекрови.
Марина замерла, прижав ухо к двери.
— Мам, давай не сейчас, — ответил Алексей. — Только получили документы…
— Дурак! Пока она не прописала ребенка, мы ничего не сможем!
Рука Марины сама потянулась к звонку, прерывая разговор. В квартире воцарилась неестественная тишина.
Когда дверь открылась, Алексей стоял с телефоном у уха, делая вид, что разговаривает.
— …да, конечно, Сергей Иванович, обсудим завтра, — бодро говорил он в трубку, но Марина заметила, как дрогнул его указательный палец.
Лидия Петровна на кухне нарезала торт, напевая под нос.
— Ой, невестка, иди попробуй! Я специально твой любимый — «Прага»!
Марина молча прошла в спальню, спрятала папку под матрас и вышла на балкон подышать. Воздух был густой, предгрозовой.
На следующий день, когда Марина выходила из подъезда, ее окликнула соседка снизу — Людмила Семеновна пенсионерка с острым взглядом.
— Дочка, я тебя давно поймать хотела, — женщина оглянулась и понизила голос. — Твой-то вчера с какой-то женщиной у нотариуса был. Бумаги какие-то подписывали.
Марину бросило в жар.
— Вы точно видели?
— Как же! Я у того нотариуса на Кузнецова наследство оформляла. Он даже расписывался в реестре — Колесников Алексей Викторович.
— А женщина… как выглядела?
— Ну такая… — соседка сделала жест рукой вокруг головы, — с пышной прической, в синем платье. Говорила громко, все «моя квартира», «мои права»…
Сердце Марины упало. Это была точь-в-точь Лидия Петровна.
В этот момент раздался звонок. Незнакомый номер.
— Алло?
— Марина Сергеевна? Это Олег Станиславович из агентства недвижимости «Эталон». Вы звонили насчет оценки квартиры?
— Я? Нет…
— Странно. Вчера ваш муж оставлял заявку на срочную оценку вашей квартиры на Гагарина, 15.
Марина медленно опустилась на лавочку. Теперь все сходилось.
Вечером за ужином Лидия Петровна разливала борщ, громко причмокивая.
— Мариш, ты чего такая бледная? Поешь, дорогая, силы нужны, — она сладко улыбнулась. — Кстати, завтра к нам гость придет — мой старый друг, юрист. Поможет бумаги грамотно оформить.
Алексей под столом наступил матери на ногу, но та лишь громче засмеялась:
— Ой, что это я? Конечно, просто чаю попьем, поболтаем о жизни!
Марина встала из-за стола, едва сдерживая дрожь.
— Я… я не голодна.
В спальне она достала папку из-под матраса. Руки дрожали так, что едва получалось набрать номер отца.
— Пап… — ее голос сорвался. — Мне нужна помощь. Они хотят отобрать квартиру…
За дверью скрипнула половица. Марина резко обернулась — в щели под дверью мелькнула тень. Кто-то стоял и слушал.
Она медленно подошла к двери и резко ее распахнула.
В коридоре никого не было. Только на полу лежал оброненный платок — тот самый, сиреневый, Лидии Петровны.
Марина крепко сжала телефон. Игра началась. И теперь она знала — отступать некуда.
Марина провела беспокойную ночь, ворочаясь в постели. Каждый шорох заставлял её вздрагивать. Под утро она наконец задремала, но её разбудил громкий стук в дверь.
— Кто там? — спросонья крикнула она.
— Откройте, полиция!
Сердце Марины бешено заколотилось. Она накинула халат и подошла к двери, заглянув в глазок. На пороге стояли два участковых в форме.
— Марина Колесникова? Можем пройти?
Она машинально открыла дверь. В этот момент из кухни вышла Лидия Петровна с подносом, на котором дымились кружки чая.
— Ой, гости! Сейчас добавлю чашечек.
Старший участковый, представившийся капитаном Смирновым, достал блокнот.
— К вам поступило заявление от вашего мужа. Он утверждает, что вы угрожали ему физической расправой и незаконно удерживаете его личные вещи.
Марина остолбенела.
— Это бред! Он сам…
— Также есть информация, что вы злоупотребляете алкоголем, — перебил её второй полицейский, бросая взгляд на пустую бутылку вина на столе (которую Марина точно не покупала).
Лидия Петровна вздохнула:
— Бедная моя невестка… После смерти её отца совсем сдала. Мы с сыном пытаемся помочь, но…
Марина резко вскочила со стула.
— Вы что, сговорились?! Это провокация!
Капитан Смирнов поднял руку:
— Успокойтесь, гражданка. Нам нужно осмотреть квартиру.
Пока полицейские обыскивали комнаты, Марина заметила, как Алексей в дверном проёме перешёптывается с матерью. Его лицо было напряжённым.
— Что вы натворили? — прошептала она, подходя к нему.
— Я просто защищаю своё имущество, — холодно ответил он. — Ты же сама понимаешь, что квартиру нужно переоформить.
Вдруг из спальни раздался возглас:
— Капитан, посмотрите!
Марина бросилась в комнату. Один из полицейских держал в руках её папку с документами, а рядом на кровати лежали… пачки денег и золотое кольцо, которого она никогда не видела.
— Это не моё! — вырвалось у неё.
— Странно, — сказал капитан, — ведь найдено в вашей спальне. И согласно описи, это кольцо пропало у вашей свекрови две недели назад.
Лидия Петровна вдруг запричитала:
— Батюшки, моё колечко! Мамулькино наследство! Я так и знала…
Марина огляделась. Алексей избегал её взгляда, свекровь рыдала в платок, а полицейские переглядывались. В этот момент её телефон завибрировал. Неизвестный номер.
— Алло?
— Марина Сергеевна? — произнёс мужской голос. — Это адвокат Павел Игоревич. Ваш отец когда-то помог мне, теперь моя очередь. Молчите и ничего не подписывайте. Я уже еду.
Она опустила телефон, глядя на разворачивающийся кошмар.
Капитан Смирнов достал бланк протокола.
— Гражданка Колесникова, вам нужно проследовать с нами для дачи показаний.
Лидия Петровна тут же подхватила:
— А я позабочусь о Катюше! Всё-таки ребёнку нужна стабильность…
Марина резко повернулась к мужу:
— Ты это планировал с самого начала, да?
Алексей впервые за вечер посмотрел ей прямо в глаза:
— Прости. Но бизнес прогорел… А тут такой шанс.
Дверь лифта открылась, и в квартиру вошёл высокий мужчина в строгом костюме.
— Павел Игоревич, адвокат. Моя клиентка ничего не скажет без моего присутствия.
Пока адвокат разговаривал с полицией, Марина вдруг вспомнила одну деталь — вчера вечером Алексей настойчиво просил её подписать какие-то бумаги «для управляющей компании».
Она подбежала к столу и стала рыться в бумагах. Среди счетов и квитанций нашла один лист, сложенный вчетверо. Развернув его, она прочла: «Договор о совместной собственности»…
В этот момент в квартиру ворвались новые люди с камерами.
— Мы из «ЧП. Расследование»! Нам сообщили, что здесь готовится незаконное выселение!
Хаос достиг апогея. Лидия Петровна вдруг схватилась за сердце, Алексей пытался выхватить у журналистов камеру, а адвокат громко требовал прекратить съёмку.
Марина стояла посреди этого безумия, сжимая в руках роковой документ. Теперь она точно знала — это война. И в войне все средства хороши.
Её телефон снова завибрировал. Сообщение от неизвестного номера: «Не бойтесь. У меня есть компромат на вашего мужа. Встречаемся завтра в 10 у кафе на Ленина».
Она глубоко вдохнула. Игра только начиналась.
Дождь стучал по подоконнику, когда Марина вернулась из полиции. Адвокат добился того, чтобы её отпустили без официального задержания, но предупредил:
— Это только начало. Готовьтесь к худшему.
Квартира встретила её зловещей тишиной. Лидия Петровна и Алексей исчезли, прихватив с собой Катю — «на прогулку к бабушке», как оставили записку.
Марина бросилась проверять документы. Папка с бумагами на квартиру лежала на месте, но… что-то было не так. Она лихорадочно перебирала листы — и поняла: отсутствовало свидетельство о регистрации права собственности.
— Суки… — прошептала она, ощущая, как подкатывает тошнота.
Вдруг зазвонил телефон. Неизвестный номер.
— Алло?
— Марина Сергеевна? — женский голос звучал взволнованно. — Я медсестра из 3-й поликлиники. Ваша дочь только что поступила к нам с температурой 39.5.
Лёд пробежал по спине.
— Как?! Кто её привёл?
— Бабушка. Они сейчас в инфекционном отделении.
Марина схватила ключи и выбежала из квартиры. По дороге в больницу она пять раз пыталась дозвониться Алексею — безрезультатно.
В приёмном покое её встретила хмурая врач.
— Вы мама Кати Колесниковой?
— Да! Где моя дочь?
— В палате. Но сначала подпишите согласие на лечение.
Марина машинально протянула руку за ручкой, но вдруг замерла. Внизу бланка мелким шрифтом было напечатано: «…и соглашаюсь с временной передачей родительских прав бабушке Лидии Петровне Колесниковой на период лечения».
— Что это?! — она отшвырнула документ. — Это ловушка!
Из-за ширмы вышла Лидия Петровна с мокрыми от слёз глазами.
— Мариш, да что ты мешаешь лечить ребёнка? Вон как горит!
— Где Алексей? — прошипела Марина, замечая, как свекровь бросает взгляд на санитарку у двери.
— Сын мой документы оформляет. Надолго ли… — она многозначительно вздохнула.
В этот момент в коридоре раздался знакомый голос.
— Мама!
Катя, совершенно здоровая, бежала к ней по коридору. За ней семенила растерянная медсестра.
— Дочка! Но как…
— Бабушка сказала, что мы играем в больницу, — радостно сообщила девочка. — А папа обещал мороженое, если я полежу тут немножко!
Марина схватила дочь на руки и резко развернулась к свекрови.
— Ты совсем охренела? Использовать ребёнка в своих грязных играх?
Лидия Петровна вдруг плюхнулась на стул, громко рыдая:
— Ой, люди добрые, невестка меня обижает! Я же за ребёнком смотрю, а она…
К ним уже спешили врачи и посетители. Марина крепче прижала Катю и быстрым шагом направилась к выходу.
На улице её ждал сюрприз — у подъезда стоял Алексей с двумя мужчинами в штатском.
— Марина, — он сделал шаг вперёд, — давай без сцен. Отдай Катю маме, а мы с тобой спокойно всё обсудим.
Один из мужчин достал удостоверение.
— Соцзащита. Нам поступил сигнал о ненадлежащем исполнении родительских обязанностей.
Марина почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Она оглянулась — в окне первого этажа мелькнуло лицо Лидии Петровны с торжествующей ухмылкой.
В этот момент к подъезду подъехал чёрный Mercedes. Из машины вышел её адвокат в сопровождении полицейского.
— Всё в порядке, товарищи? — громко спросил Павел Игоревич. — Моя клиентка как раз собиралась подать заявление о попытке похищения ребёнка.
Алексей побледнел.
— Какое похищение? Я отец!
— Отец, — адвокат достал планшет, — который три месяца не платил алименты на ребёнка от первого брака. Кстати, очень интересная переписка у вас с супругой…
Соцработники переглянулись и отошли в сторону. Алексей что-то бешено зашептал своему адвокату.
Марина, дрожащими руками прижимая Катю, подошла к своему защитнику.
— Спасибо…
— Не благодарите, — тихо ответил он. — Завтра в суде будет ещё интереснее. Они подали на определение порядка общения с ребёнком.
Когда они садились в машину, Марина заметила, как Алексей что-то яростно кричит в телефон, а Лидия Петровна в окне размахивает кулаками.
Катя прижалась к ней.
— Мам, мы больше не будем играть в больницу?
— Нет, солнышко, — Марина крепко обняла дочь. — Теперь будем играть в другую игру. Называется «Как мама посадила плохих людей в тюрьму».
Адвокат, услышав это, одобрительно улыбнулся и добавил газу. Начиналась настоящая война.
Марина с Катей провели ночь в гостинице. Адвокат настоял на этом, пока не будут готовы документы для суда. Утро началось с тревожного звонка.
— Алло?
— Марина, это Ольга, — голос подруги звучал взволнованно. — Ты в курсе, что твой муж уже выставил квартиру на продажу?
Марина резко села на кровати, разбудив Катю.
— Что?
— Да я сама в шоке! Мой коллега из агентства недвижимости прислал мне объявление. Твоя квартира, твои фото интерьеров, только контактное лицо — какой-то Артём.
Марина быстро включила ноутбук. Через пять минут она нашла объявление. Сердце бешено колотилось — цена была занижена на 30%, пометка «СРОЧНАЯ ПРОДАЖА».
В этот момент в дверь постучали. Катя испуганно прижалась к матери.
— Кто там?
— Это я, Павел Игоревич. Откройте, срочные новости.
Адвокат вошёл с папкой в руках. Его обычно невозмутимое лицо выражало беспокойство.
— Марина Сергеевна, ситуация осложняется. Ваш муж подал иск о признании вас недееспособной.
— Что?!
— Они ссылаются на ваше «неадекватное поведение» и «склонность к истерикам». Есть даже заключение платного психиатра.
Марина сжала кулаки, пока адвокат раскладывал документы на столе.
— Но это же…
— Фальшивка? Конечно. Но пока суд не установит это, вы не сможете распоряжаться имуществом.
Катя тихо заплакала в углу комнаты. Марина подошла и обняла дочь, чувствуя, как её собственная ярость сменяется холодной решимостью.
— Павел Игоревич, у меня есть идея.
Она достала телефон и набрала номер, который не звонила пять лет.
— Алёша? Это Марина. Помнишь, ты обещал помочь, если когда-нибудь…
Через час в номере появился высокий мужчина с гитарой за спиной. Алексей (не муж, а её бывший однокурсник) обнял Марину и сразу перешёл к делу:
— Рассказывай.
Когда Марина закончила, музыкант усмехнулся:
— Так этот твой муженёк до сих пор торгует левыми запчастями? Интересно…
Он достал телефон и отправил кому-то голосовое сообщение:
— Серега, помнишь того пидора, который кинул нас с двигателями в 2018-м? Так вот, он сейчас…
Вечером того же дня произошло три события:
1. В эфире местного радио внезапно вышел репортаж о мошенничестве с недвижимостью, где упоминалась история Марины (без фамилий, но узнаваемо).
2. На сайте районного форума появился пост с фотографиями Алексея в компании известного в городе рейдера.
3. Лидия Петровна получила странный звонок:
— Лидия Петровна? — произнёс мужской голос. — Это из управления соцзащиты. К нам поступила информация, что вы получаете пенсию по потере кормильца, скрывая доходы от сдачи трёхкомнатной квартиры.
Когда свекровь в панике позвонила сыну, выяснилось, что его только что вызвали «на беседу» в налоговую.
В это время Марина сидела в кафе с неожиданной гостьей — женой того самого юриста, которого Лидия Петровна собиралась привести в их дом.
— Ваша свекровь — настоящий монстр, — сказала женщина, отпивая латте. — Мой муж на самом деле её давний знакомый. Они уже отсудили квартиру у его бывшей невестки.
Она достала флешку.
— Здесь все их схемы. Думаю, вам пригодится.
Возвращаясь в гостиницу, Марина получила СМС от неизвестного номера:
«Завтра в 14:00 ваш муж встречается с покупателем квартиры у нотариуса на Ленина, 28. Пароль — «ангел-хранитель».
Она показала сообщение адвокату. Тот улыбнулся:
— Кажется, у нас появился козырь. Завтра будет интересный день.
Перед сном Катя спросила:
— Мам, а папа правда плохой?
Марина погладила дочь по волосам:
— Не плохой, солнышко. Просто очень слабый. А слабые люди иногда делают ужасные вещи.
За окном грохотал гром. Начинался шторм.
Марина с адвокатом заняли позицию в кафе напротив нотариальной конторы еще за час до назначенной встречи. Павел Игоревич нервно постукивал пальцами по столу, проверяя камеру на телефоне.
— Главное — поймать момент подписания документов, — шепотом инструктировал он. — Как только увидим покупателя, сразу вызываем полицию.
Марина кивнула, сжимая в руках распечатку с флешки, которую ей передала жена юриста. Внезапно ее телефон завибрировал — сообщение от Ольги:
«Только что видела Лидию Петровну у детского сада Кати. Будь осторожна!»
Ледяная волна страха прокатилась по спине.
— Они хотят забрать Катю… — прошептала она.
Адвокат резко встал.
— Едем?
— Нет. — Марина неожиданно для себя обрела странное спокойствие. — Я позвонила директору садика. Катю сегодня отвела моя подруга Света, они сейчас в кинотеатре.
В этот момент у входа в нотариальную контору остановился черный BMW. Из машины вышел Алексей в новом костюме, а следом — дородный мужчина в золотых часах.
— Покупатель, — скрипуче прошептал адвокат. — Артём Гущин, известный рейдер.
Марина достала телефон и набрала номер.
— Алло, «ангел-хранитель»? Они здесь.
Через десять минут произошло следующее:
1. В контору вошли два человека в форме судебных приставов.
2. Через окно было видно, как Алексей бледнеет, размахивая руками.
3. Покупатель резко встал и направился к выходу, но на крыльце его остановили полицейские.
Марина с адвокатом вошли в здание как раз в тот момент, когда приставы зачитывали постановление:
— …на основании заявления о мошенничестве накладывается арест на квартиру по адресу…
Алексей увидел жену и вдруг побагровел:
— Это ты подстроила?!
— Нет, — холодно ответила Марина. — Это ты сам, когда решил продать квартиру, которая тебе не принадлежит.
Покупатель внезапно оживился:
— Я ничего не знал! Мне сказали, это чистая сделка. — Он вытащил телефон. — Вот, смотрите, он мне прислал документы…
Полицейский взял телефон и усмехнулся:
— Интересно. Свидетельство о собственности с поддельной печатью.
В этот момент распахнулась дверь, и в помещение ворвалась Лидия Петровна с дикими глазами.
— Сыночек! Что происходит?
Увидев Марину, она бросилась вперед:
— Это ты во всем виновата! Развалила семью, стерва!
Приставы едва успели перехватить разъяренную женщину. Алексей стоял, опустив голову.
Адвокат шепнул Марине на ухо:
— Теперь самое время.
Она сделала шаг вперед и громко сказала:
— Я готова закрыть уголовное дело. При одном условии — полный отказ от претензий на квартиру и немедленный развод.
Алексей поднял глаза. В них читалась животная злоба.
— Думаешь, все так просто?
— Нет, — Марина достала диктофон из кармана. — Не просто. Вот запись, где ты обсуждаешь с матерью план признать меня сумасшедшей. А вот… — она показала распечатку, — переписка с психиатром о сумме за фальшивое заключение.
Тишина в помещении стала абсолютной. Даже Лидия Петровна замолчала.
Первым очнулся покупатель квартиры:
— Я готов дать показания. Меня ввели в заблуждение.
Через час:
1. Алексей подписал предварительное соглашение о разводе.
2. Лидия Петровна получила повестку о даче показаний.
3. Квартира официально перешла под арест суда.
Когда Марина вышла на улицу, ее ждал сюрприз — у подъезда стояла Ольга с Катей.
— Мам! — девочка бросилась к ней. — Мы с тетей Олей видели кино про принцессу!
Марина обняла дочь, глядя на закатное солнце. Битва была выиграна. Но война… война еще не закончилась.
В кармане зазвонил телефон. Неизвестный номер.
— Алло?
— Марина Сергеевна? — женский голос звучал официально. — Это секретарь суда. Завтра в 10:00 слушание по иску о лишении родительских прав… к вам.
Капли дождя упали на экран телефона, расплываясь как слезы. Самое страшное было впереди.
Зал суда №14 районного суда был переполнен. Марина, сидя за столом ответчика, сжимала руки так, что ногти впивались в ладони. Рядом с ней сидел Павел Игоревич, раскладывая документы аккуратными стопками.
Напротив, за столом истца, разместились Алексей с новым адвокатом и… неожиданно подтянутая Лидия Петровна в строгом костюме и скромной прическе. Совсем не та истеричная женщина, которую Марина видела в последний раз.
— Встать, суд идет!
Судья — женщина лет пятидесяти с острым взглядом — заняла место.
— Рассматривается иск о лишении родительских прав в отношении Колесниковой Марины Сергеевны. Истец — Колесников Алексей Викторович.
Алексей нервно поднялся.
— Ваша честь, я хочу…
— Садитесь, — сухо прервала его судья. — Сначала слово будет предоставлено вашему представителю.
Адвокат Алексея — молодой человек в дорогом костюме — начал зачитывать иск:
— Наша сторона считает, что ответчица не может должным образом заботиться о ребенке в силу психического состояния. Имеется заключение специалиста…
Марина почувствовала, как адвокат слегка толкает ее под столом. Павел Игоревич шепнул:
— Не реагируй. Это провокация.
Когда слово дали защите, Павел Игоревич встал и спокойно начал:
— Ваша честь, прежде чем мы перейдем к рассмотрению «доказательств» истца, прошу приобщить к делу новые материалы.
Он подал судье толстую папку.
— Это медицинские заключения за последние пять лет, подтверждающие абсолютное психическое здоровье моей подзащитной. А также… — он сделал паузу, — заключение главного психиатра области о фальсификации документа, представленного истцом.
В зале прошел шорох. Лидия Петровна резко повернулась к сыну, что-то яростно шепча.
Судья внимательно изучила документы.
— У меня вопрос к истцу. Вы осознаете, что предоставление заведомо ложного заключения эксперта — это уголовно наказуемое деяние?
Алексей побледнел.
— Я… мы не знали… Нам посоветовали…
В этот момент дверь зала открылась, и вошел судебный пристав с конвертом.
— Ваша честь, срочная почта для вас.
Судья вскрыла конверт, пробежала глазами содержимое, затем резко подняла голову:
— Господин Колесников, вы можете объяснить, почему одновременно с иском о лишении родительских прав ваша мать подала заявление об установлении опеки над вашей дочерью?
В зале воцарилась мертвая тишина. Даже адвокат Алексея замер с открытым ртом.
Лидия Петровна вдруг вскочила:
— Это клевета! Я ничего не подавала!
Судья показала бумагу.
— Ваша подпись, ваше заявление. Но самое интересное… — она перевернула страницу, — здесь же приложено медицинское заключение о НЕДЕЕСПОСОБНОСТИ вашего сына.
Марина ахнула. Алексей ошеломленно смотрел на мать:
— Ты что, мать, совсем охренела?!
В зале поднялся шум. Судья ударила молотком.
— Тишина!
Павел Игоревич воспользовался моментом:
— Ваша честь, прошу приобщить к делу еще один документ. Это решение районного суда от 2012 года, где Лидия Петровна Колесникова уже лишалась опеки над племянником за аналогичные действия.
Лидия Петровна вдруг изменилась в лице.
— Это… Это совсем другое дело!
— Нет, — спокойно сказал адвокат. — Точно такая же схема: сначала признание родственника недееспособным, затем оформление опеки и имущества на себя.
Судья долго изучала документы. Наконец она подняла голову:
— У меня есть предложение. Господин Колесников, вы готовы отозвать свой иск?
Алексей, бледный как мел, кивнул.
— Тогда слушаем решение:
1. В удовлетворении иска о лишении родительских прав — отказать.
2. Передать материалы о фальсификации доказательств в прокуратуру.
3. Назначить психолого-психиатрическую экспертизу в отношении Лидии Петровны Колесниковой.
Когда судья ударила молотком, Алексей вдруг бросился к Марине:
— Это все она! Я ничего не знал! Давай… давай все забудем, будем как раньше…
Марина посмотрела на человека, с которым прожила семь лет, и вдруг поняла — она его совсем не знает.
— Нет, Алексей. Теперь только через адвокатов.
На выходе из зала суда их ждал сюрприз — группа журналистов с камерами.
— Марина Сергеевна! Правда ли, что ваш муж хотел продать квартиру с помощью рейдеров?
— Лидия Петровна! Вы действительно пытались признать сына сумасшедшим?
Свекровша, увидев камеры, вдруг закатила истерику:
— Меня оклеветали! Это все она подстроила! — и указала пальцем на Марину.
Но самый неожиданный поворот ждал их у выхода. К Марине подошел мужчина в форме:
— Марина Сергеевна? У нас есть ордер на обыск в вашей квартире. По заявлению вашего мужа о пропаже денег и драгоценностей.
Павел Игоревич резко шагнул вперед:
— На каком основании?
— Вот основание, — мужчина показал бумагу. — Подпись вашего мужа. И… — он замялся, — показания вашей дочери.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Кати? Это невозможно!
— Мам? — из толпы раздался детский голос.
Катя выбежала вперед, держа за руку женщину из органов опеки.
— Я ничего плохого не говорила! Папа сказал, что это игра…
Марина бросилась к дочери, но сотрудник преградил ей путь:
— Простите, но теперь мы должны провести беседу с ребенком отдельно.
В этот момент Лидия Петровна громко засмеялась:
— Ну что, невестка, кто теперь «ненадежная мать»?
Павел Игоревич сжал Марину за локоть:
— Не поддавайся. Это их последний козырь.
Но Марина уже не слышала. Она смотрела, как Катю уводят в машину опеки, и впервые за все это время почувствовала себя по-настоящему бессильной.
Где-то в толпе мелькнуло торжествующее лицо Алексея. Война продолжалась. И теперь ставки стали выше.
Три дня.
Семьдесят два часа.
Четыре тысячи триста двадцать минут.
Именно столько Марина не видела Катю.
Она сидела в пустой квартире, окруженная следами обыска — перевернутыми ящиками, снятыми со стен картинами, открытыми шкафами. В углу валялась любимая плюшевая зайка дочери — ее, видимо, бросили в спешке.
Телефон завибрировал.
— Алло?
— Марина Сергеевна, это Светлана из опеки. — Голос звучал устало. — Я хочу вам помочь.
Марина сжала аппарат так, что пальцы побелели.
— Где моя дочь?
— В приюте временного содержания. Но… — женщина понизила голос, — сегодня ее должна забрать Лидия Петровна по решению суда.
— Какого суда?! — Марина вскочила, опрокидывая стул.
— Вчерашнего. Внеочередного. Вашего мужа признали временно ограниченным в родительских правах из-за «психического расстройства», а ребенка передали бабушке.
Марина бросилась к двери, но телефон снова зазвонил. Незнакомый номер.
— Слушайте внимательно, — мужской голос говорил быстро. — Через час у детского приюта будет машина с Катей. Берите такси и приезжайте к зданию старого цирка.
— Кто вы?
— Тот, кто видел, как ваш муж давал взятку сотруднику опеки.
Дверь лифта открылась, и на площадке появился Павел Игоревич с папкой в руках.
— Я достал копию решения! — он тяжело дышал. — Это полный беспредел! Судья даже не рассматривала…
— Некогда, — Марина схватила его за рукав. — Катю сейчас увезут.
Через двадцать минут они стояли у заброшенного цирка. Из-за угла показалась знакомая фигура — Ольга вела за руку Катю.
— Мама! — девочка вырвалась и бросилась к Марине.
— Как ты…
— Я работала в этом приюте волонтером, — быстро объяснила Ольга. — Увела ее через черный ход. У нас есть два часа, пока хватятся.
Павел Игоревич тем временем разговаривал по телефону:
— Да, именно так. Похищение ребенка. Нет, мы не скрываемся. Мы в прокуратуре.
Когда они вошли в здание прокуратуры, Марина наконец смогла обнять дочь.
— Они тебя не обижали?
— Нет. Только папа все время говорил, что ты больная и тебя посадят. — Катя прижалась к матери. — А я не верила.
В этот момент в холл вошел следователь.
— Марина Сергеевна? Пойдемте, у нас для вас сюрприз.
За стеклом одностороннего обзора в кабинете сидели Алексей и Лидия Петровна. Оба говорили одновременно, перебивая друг друга:
— Это все она придумала!
— Он сам хотел признать меня сумасшедшей!
На столе перед ними лежал диктофон — тот самый, что Марина нашла в квартире.
— Мы провели экспертизу записей, — пояснил следователь. — Здесь достаточно для возбуждения уголовного дела.
Когда Марина вернулась в холл, ее ждал еще один сюрприз — пожилая женщина в строгом костюме.
— Марина? Я Елена Викторовна, судья в отставке. Ваш отец когда-то спас моего сына. Теперь моя очередь.
Она открыла папку.
— Завтра утром будет экстренное заседание. Все документы готовы. Мы вернем вам ребенка официально.
Ночью, когда Катя наконец уснула в гостиничном номере, Марина вышла на балкон. Телефон показал десять пропущенных от Алексея.
Последнее сообщение гласило:
«Давай договоримся. Я отзываю все иски. Ты — все заявления. Мы квиты».
Марина медленно стерла сообщение.
— Нет, Алексей. Не квиты.
Утром суд длился семнадцать минут.
Решение:
1. Оставить ребенка с матерью.
2. Ограничить отца в родительских правах.
3. Возбудить уголовное дело по факту подделки документов.
Когда они выходили из здания суда, Марина увидела Алексея. Он стоял у машины с опухшим лицом — видимо, матери досталось больше.
— Марина… — он сделал шаг вперед.
Но она прошла мимо, крепко держа Катю за руку.
— Мам, а куда мы теперь поедем? — спросила девочка.
— Домой, солнышко. Настоящий дом.
В кармане зазвонил телефон. Новый номер.
— Алло?
— Марина Сергеевна? Это редакция «Жизнь города». Мы хотим сделать о вас материал…
Она положила трубку.
Первый раз за долгие месяцы Марина спокойно вздохнула.
Война закончилась.
Но жизнь — только начиналась.
