Марина чуть не подавилась кофе, когда услышала эти слова. Кружка дрогнула в руках, и горячие капли брызнули на белую скатерть. Она медленно подняла глаза на Светку — двоюродную сестру, которую видела от силы раз в год на семейных сборищах.
— Что… что ты сказала? — голос Марины прозвучал хрипло.
Светлана сидела напротив, положив руки на едва заметный животик, и улыбалась так, словно только что сообщила самую радостную новость в мире.
— Ну я говорю, Маринка, что нам с Серёжей некуда деваться. Съёмная хата — это же выброшенные на ветер деньги!Ваш дом — спасение для нас с будущим ребёнком! А тут ребёнок на подходе… — она многозначительно погладила живот. — Мы бы к вам на пару месяцев, пока не встанем на ноги.
Марина моргнула несколько раз, пытаясь переварить услышанное. В голове творился полный бардак. Светка, которая последние пять лет даже не звонила, вдруг объявилась с животом и заявлениями о переезде.
— Погоди-погоди… — Марина подняла руку. — Ты серьёзно? То есть ты хочешь сказать, что решила переехать ко мне? Просто так взяла и решила?
— Да не просто так! — Светка всплеснула руками. — Мы же родня! Кровь не водица, как говорится. И потом, у тебя тут такой дом огромный, три комнаты, а живёшь одна. Грех такие площади пустовать.
Марина почувствовала, как внутри всё закипает. Этот дом она покупала пять лет, вкалывая на двух работах. Каждый квадратный метр достался потом и кровью. А теперь какая-то… родственница заявляется и рассуждает о грехе пустующих площадей.
— Светка, — начала она, стараясь держать себя в руках, — а ты не думала спросить моего мнения? Может, я не хочу соседей?
— Да ладно тебе! — махнула рукой Светлана. — Мы же не чужие люди. И вообще, тебе будет веселее. А то сидишь тут одна, как сыч. Даже замуж не вышла до сих пор.
Вот тут Марина окончательно взорвалась. Кружка с грохотом опустилась на блюдце.
— Стоп! Хватит! — она вскочила с места. — Ты сейчас серьёзно мне указываешь, как жить? Ты, которая за пять лет ни разу не поинтересовалась, как у меня дела?
Светка растерянно заморгала:
— Да что ты так завелась? Я же по-хорошему…
— По-хорошему?! — Марина прошлась по кухне, размахивая руками. — Ты приперлась сюда, как к себе домой, и заявляешь, что мой дом — ваше спасение! Без спроса, без просьбы! Просто факт!
— Ну… я думала, ты поймёшь, — голос Светки стал неуверенным. — Мы же семья…
— Семья! — Марина горько рассмеялась. — А где была эта семья, когда я в больнице лежала два года назад? Где была семья, когда мне кредит на дом оформлять помогали? А когда мама умирала — ты хоть раз приехала?
Светлана побледнела:
— Да я… у меня тогда свои проблемы были…
— Ага, проблемы! — Марина села обратно, но спокойнее не стала. — А теперь проблемы опять, и снова ко мне. Удобно, да?
— Маринка, ну не будь такой… — Светка попыталась взять жалостливый тон. — Мы правда в трудной ситуации. Серёжа работу потерял, денег нет, а тут ребёнок…
— И что, это моя проблема? — Марина смотрела на сестру холодным взглядом. — Ты взрослая женщина, Света. Рожать собралась — думать надо было раньше.
— Как ты можешь так говорить! — возмутилась Светлана. — Это же ребёнок!
— Твой ребёнок! — отрезала Марина. — Не мой! И ответственность за него тоже твоя!
Повисла тяжёлая тишина. Светка сидела, опустив голову, и Марина почти пожалела о резких словах. Почти.
— Послушай, — сказала она мягче, — я понимаю, что вам тяжело. Но это не значит, что я должна решать ваши проблемы. У меня своя жизнь.
— Какая жизнь? — вдруг подняла голову Светка, и в глазах блеснула злость. — Работа-дом, дом-работа? Никого рядом нет, детей нет… Хоть бы польза от тебя была!
Марина почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Вот оно, истинное лицо. Сначала слёзы и жалость, а потом — настоящие мысли наружу.
— Польза? — переспросила она тихо. — То есть я должна быть полезной? Кому? Тебе?
— Ну… родственникам же помогают, — Светка поняла, что сказала лишнее, и попыталась сгладить. — Я не то хотела сказать…
— Нет, ты именно то и хотела сказать, — Марина встала и подошла к окну. — Что я неудачница, которая должна быть благодарна за возможность приютить успешную семейную пару.
— Да нет же…
— Знаешь что, Светка, — Марина повернулась к ней, — давай я тебе объясню кое-что. Этот дом я покупала не для того, чтобы кого-то спасать. Я его покупала для себя. Для своего покоя, для своей жизни.
— Но мы же не навсегда! — попыталась возразить Светлана. — Пару месяцев всего!
— Пару месяцев? — Марина усмехнулась. — А потом что? Ребёнок родится, денег ещё меньше станет, и пара месяцев превратится в пару лет. А потом ещё один ребёнок, и так далее.
— Ты преувеличиваешь…
— Я реалистка, — отрезала Марина. — И я прекрасно понимаю, как это работает. Сначала временно, потом по необходимости, а в итоге я стану бесплатной няней и домработницей в собственном доме.
Светка вскочила с места:
— Да что ты такое говоришь! Мы же не звери какие-то!
— Не звери, — согласилась Марина, — но и не ангелы. Люди как люди. Привыкнете к халяве и забудете, что это не ваш дом.
— Мы будем помогать! Серёжа мужик хозяйственный, по дому всё сделает…
— Светка, остановись, — Марина подняла руку. — Ты сейчас пытаешься меня уговорить, но ведь изначально ты пришла не просить, а заявлять. Помнишь? «Ваш дом — спасение для нас!» Не «можно ли», не «помоги, пожалуйста», а именно заявление.
Светлана растерянно молчала.
— И это многое говорит о том, как ты относишься ко мне и к моему мнению, — продолжила Марина. — Ты считаешь, что я обязана вам помочь. Просто потому, что мы родственники и у меня есть лишние метры.
— Я не так думаю…
— Именно так! — Марина села за стол напротив сестры. — Ты даже не подумала, что у меня могут быть свои планы на эти комнаты. Что я, может быть, хочу сделать ремонт. Или завести собаку. Или просто жить одна, потому что мне так нравится.
— Ну прости, если что не так сказала, — пробормотала Светка. — Я просто растерялась, не знаю, что делать…
— Вот именно — не знаешь, что делать, — кивнула Марина. — И решила переложить проблему на меня. Удобно и просто.
— Да не переложить! Мы сами справимся, просто нужно время…
— Время у вас было, — жёстко сказала Марина. — Девять месяцев беременности — это не один день. За это время можно было найти работу, накопить денег, решить жилищный вопрос.
Светка всхлипнула:
— Ты такая жестокая стала…
— Я стала взрослой, — поправила Марина. — И научилась отличать свои проблемы от чужих. А ещё научилась говорить «нет».
— Значит, ты отказываешь? — голос Светки дрогнул.
Марина глубоко вздохнула. Внутри всё ещё бурлило, но она понимала — надо ставить точку.
— Да, Света, я отказываю. Не потому, что злая или жадная. А потому, что это моя жизнь и мой дом. И я имею право решать, кого в него пускать.
— Но куда же нам деваться? — всхлипнула Светлана.
— Не знаю, — честно ответила Марина. — Это ваша проблема. Ищите работу, обращайтесь в соцслужбы, просите помощи у других родственников. Но не у меня.
Светка встала, вытирая глаза:
— Ну и ладно. Как-нибудь сами справимся. Без твоей помощи.
— Справитесь, — согласилась Марина. — Люди в гораздо худших ситуациях справлялись.
Когда за Светкой закрылась дверь, Марина долго сидела на кухне, глядя в окно. Внутри было пусто и одновременно спокойно. Она сделала правильный выбор, и знала это. Но почему-то на душе было тяжело.
Вечером позвонила мама Светки — тётя Галя.
— Маринка, что это ты Светку обидела? — начала она без предисловий.
— Не обидела, а отказала, — спокойно ответила Марина.
— Как же так можно? Она же беременная, им помощь нужна…
— Тётя Галь, а вы им помочь не можете?
— Да у меня однушка, куда их селить…
— Вот видите, — сказала Марина. — У вас однушка, и вы не можете. А у меня трёшка, и я должна. Логично?
Тётя Галя замолчала, а потом буркнула что-то про бессердечность и повесила трубку.
Марина выключила телефон и пошла в свою любимую комнату — ту самую, которую Светка уже мысленно отвела под детскую. Здесь стояло кресло у окна, книжные полки, небольшой столик для рукоделия. Её личное пространство, её убежище.
Она села в кресло и подумала: а ведь могла бы согласиться. Пустить их, помочь, стать хорошей родственницей в глазах семьи. Но тогда этой комнаты у неё больше не было бы. Как и покоя, тишины, права на собственную жизнь.
Нет, она поступила правильно. Жёстко, но правильно. И пусть теперь все считают её эгоисткой. Лучше быть честной эгоисткой, чем несчастной жертвой чужих обстоятельств.
За окном зажигались огни в соседних домах, и Марина подумала, что завтра купит для этой комнаты новые шторы. Красивые, дорогие. Потому что может себе это позволить. Потому что это её дом, её жизнь, её выбор.
А через неделю Светка снова объявилась. На этот раз с мужем.
Серёжа оказался тощим парнем с бегающими глазами, который всё время теребил кепку в руках и мямлил что-то невразумительное. Светка же выглядела так, словно готовилась к бою.
— Маринка, мы ещё раз пришли поговорить, — начала она, едва переступив порог. — Может, ты передумаешь?
— Нет, — коротко ответила Марина, даже не приглашая их сесть.
— Ну хоть выслушай! — Светка схватила её за руку. — Мы готовы платить! Серёжа устроился грузчиком, будем скидываться на коммуналку…
— Сколько? — неожиданно для себя спросила Марина.
Светка оживилась:
— Ну… тысяч пять в месяц сможем…
Марина чуть не рассмеялась. Пять тысяч за комнату в её районе — это была просто насмешка.
— Света, однушка в нашем районе стоит двадцать пять тысяч минимум. А вы предлагаете пять за комнату в трёшке?
— Но мы же родственники! — возмутилась Светка. — И потом, это же не навсегда!
— Опять это «не навсегда», — вздохнула Марина. — Слушай, а давай честно. На сколько вы рассчитываете?
Серёжа наконец подал голос:
— Ну… месяцев на шесть-семь. Пока малыш не подрастёт немного…
— Семь месяцев, — повторила Марина. — За пять тысяч в месяц. Плюс коммуналка возрастёт в полтора раза, плюс интернет, плюс вода горячая круглосуточно, плюс отопление зимой. А ещё — шум, крики ребёнка по ночам, детские вещи по всему дому…
— Мы будем аккуратные! — заверила Светка.
— Ага, — кивнула Марина. — А когда ребёнок заболеет, кто с ним сидеть будет? Когда вам на работу надо, а няню нанять не на что?
Светка и Серёжа переглянулись.
— Ну… может, иногда попросим посидеть, — пробормотала Светка.
— Вот именно, — сказала Марина. — «Иногда» быстро превратится в «постоянно». А я, между прочим, тоже работаю. И не собираюсь становиться бесплатной няней.
— Да что ты всё о деньгах! — взорвалась Светка. — Неужели они важнее семьи?
— А что, семья важнее моего спокойствия? — парировала Марина. — Почему я должна жертвовать своим комфортом ради ваших проблем?
Серёжа вдруг заговорил, и голос у него оказался неприятно ноющим:
— Слушай, Марин, ну мы же не враги. Поможешь — и мы тебе поможем когда-нибудь…
— Чем? — прямо спросила Марина. — Чем вы мне поможете?
— Ну… как-нибудь поможем, — замялся Серёжа.
— Конкретно чем? — настаивала Марина. — У вас денег нет, работы толком нет, скоро ребёнок будет. Чем именно вы мне поможете?
— Серёжа по дому мастер, — вступилась Светка. — Что-то починит, сделает…
Марина оглядела своё жилище. Всё было в порядке, ремонт свежий, техника новая.
— А если мне ничего чинить не надо? Если я сама справляюсь со всем?
— Ну найдётся что-то, — упрямо сказала Светка.
— То есть вы будете искать, что сломать, чтобы потом починить? — усмехнулась Марина.
— Да не так же! — Светка начинала заводиться. — Ты специально всё в плохую сторону поворачиваешь!
— Я реально смотрю на вещи, — ответила Марина. — Вы предлагаете мне сделку, где я теряю покой, деньги и время, а взамен получаю туманные обещания помощи в будущем.
— Мы же семья! — в который раз повторила Светка.
— Семья, — согласилась Марина. — А где эта семья была, когда мне помощь нужна была? Где была семья, когда я одна с мамой в больнице сидела? Когда кредит оформляла и поручителей искала?
— Да сколько можно это вспоминать! — взвилась Светка. — Прошлое есть прошлое!
— Ага, прошлое не считается, а будущее — святое, — кивнула Марина. — Удобная позиция.
Серёжа вдруг сказал что-то такое, что Марина опешила:
— Слушай, а может, тебе одиноко просто? Мы бы скрасили твою жизнь…
— Что?! — Марина уставилась на него. — Ты сейчас серьёзно?
— Ну да, — он воодушевился. — Дом большой, а ты одна. Грустно же. А тут семья, ребёнок будет, весело…
— Мне не грустно, — медленно проговорила Марина. — Мне хорошо одной. Понимаешь? Мне нравится тишина, порядок, возможность делать что хочу и когда хочу.
— Да какая тишина! — махнул рукой Серёжа. — Это же не жизнь, а существование!
Вот тут Марина окончательно потеряла терпение.
— Знаете что, — сказала она, направляясь к двери, — разговор окончен. Я сказала «нет», и это окончательно.
— Марина! — Светка кинулась за ней. — Ну подумай ещё! Мы правда в отчаянии!
— Ваше отчаяние — не моя проблема, — жёстко сказала Марина, открывая дверь. — И перестаньте меня шантажировать родством. Родственники — это не те, кто появляется только когда что-то нужно.
— Ты пожалеешь! — вдруг выкрикнула Светка. — Будешь одна сидеть в своём доме и жалеть!
— О чём жалеть? — спокойно спросила Марина. — О том, что не пустила к себе нахлебников?
— Мы не нахлебники! — возмутился Серёжа.
— А кто? — Марина повернулась к нему. — Вы предлагаете жить у меня за копейки, пользоваться моими удобствами, занимать мои комнаты. Как это называется?
— Взаимопомощь! — выпалила Светка.
— Односторонняя взаимопомощь, — поправила Марина. — Я помогаю, а вы пользуетесь.
Они ушли, громко хлопнув дверью. А Марина осталась стоять в прихожей, чувствуя странную смесь облегчения и усталости.
Вечером позвонила бабушка — общая, мамина мама.
— Маринуся, что это ты Светочку обижаешь? — начала она слабым голосом. — Она вся в слезах ко мне приехала…
— Бабуль, я её не обижаю, — устало сказала Марина. — Я просто не хочу, чтобы они у меня жили.
— Да как же так можно? Она же беременная, бедненькая…
— Бабушка, а почему никто не спрашивает, чего хочу я? — тихо спросила Марина. — Почему все жалеют Светку, а про меня забывают?
— Да у тебя же всё хорошо, деточка. Дом, работа…
— И что, это значит, что я должна всех спасать? — Марина почувствовала, как подступают слёзы. — Я что, не имею права на свою жизнь?
— Имеешь, конечно, — забормотала бабушка. — Но помочь-то можно…
— Можно, — согласилась Марина. — Но не обязательно. И уж точно не за счёт собственного благополучия.
После разговора с бабушкой Марина долго сидела в темноте, думая. Может, она действительно слишком жестокая? Может, стоило помочь?
Но потом вспомнила Светкины слова про «спасение» и Серёжины рассуждения про её одинокую жизнь. Нет, они пришли не просить помощи. Они пришли требовать то, что считали своим правом.
А она имеет право сказать «нет». Даже родственникам. Даже беременным родственникам.
И пусть теперь вся семья считает её чёрствой эгоисткой. Зато она останется хозяйкой в собственном доме.
