— Ваш Егорушка притащил пьяным девицу к нам в постель, и после этого вы просите меня принять его назад

— Подписывай быстрее, некогда мне тут с тобой возиться! — свекровь швырнула документы прямо на кухонный стол, едва не опрокинув чашку с остывшим чаем.

Анна замерла с полотенцем в руках. Суббота началась как обычно — тихое утро, планы на выходные, мысли о предстоящей неделе. И вот теперь Клавдия Петровна стояла посреди её кухни с пачкой каких-то бумаг и требовательным блеском в глазах.

Год назад, когда умер Максим, Анна думала, что это конец света. Они прожили вместе семь лет, планировали детей, мечтали о путешествиях. Автокатастрофа забрала его за секунду, оставив ей только воспоминания и эту квартиру — их общее гнездо, купленное в ипотеку на двоих.

— Что это? — Анна осторожно взяла документы, пробегая глазами по строчкам.

Отказ от права наследования. Дарственная. Нотариальная доверенность. Слова плыли перед глазами, складываясь в чудовищную картину.

— Это твоё освобождение, — свекровь уселась напротив, не дожидаясь приглашения. — Квартира по праву принадлежит мне как матери Максима. Но я великодушная, оставлю тебе месяц на сборы.

Анна почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Клавдия Петровна всегда была особой с характером, но после похорон сына словно слетела с катушек. Сначала устроила скандал из-за места на кладбище, потом требовала отдать ей все вещи Максима, включая его рабочий ноутбук. А теперь вот это.

— Квартира оформлена на нас обоих, — Анна старалась говорить спокойно. — Я имею право на свою долю.

— Право? — свекровь презрительно фыркнула. — Какое у тебя право? Детей не родила, вдовой побыла год — и хватит. Молодая ещё, найдёшь себе другого. А мне жить негде.

Это была ложь. У Клавдии Петровны была своя двухкомнатная квартира в хорошем районе, доставшаяся от покойного мужа. Но жадность, видимо, не знала границ.

— Я никуда не уйду, — твёрдо сказала Анна, отодвигая документы. — Это мой дом.

Лицо свекрови мгновенно преобразилось. Маска доброжелательности слетела, обнажив злобный оскал.

— Ах ты, неблагодарная! Я тебя в семью приняла, а ты! Сына моего сгубила!

— Что? — Анна не поверила своим ушам.

— Если бы не твои капризы, он бы в ту ночь никуда не поехал! Это ты отправила его в магазин за своими таблетками!

Удар был точным и подлым. Анна помнила ту ночь. У неё разболелась голова, и Максим вызвался съездить в круглосуточную аптеку. Она отговаривала, предлагала подождать до утра, но он настоял. «Не могу смотреть, как ты мучаешься», — сказал тогда. Это были почти последние его слова.

— Убирайтесь, — прошептала Анна, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Это ты уберёшься! — взвизгнула Клавдия Петровна, вскакивая со стула. — У меня есть знакомый адвокат, он вас, молодых хищниц, знает! Докажем, что ты на наследство польстилась!

Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла в серванте. Анна осталась одна на кухне, глядя на брошенные документы. Руки мелко дрожали. Она знала — это только начало.

Следующие дни превратились в кошмар. Клавдия Петровна звонила по десять раз на дню, оставляла голосовые сообщения с угрозами, писала в мессенджеры. Анна заблокировала её везде, где могла, но свекровь находила новые способы достать её.

На работе начались проблемы. Оказалось, Клавдия Петровна дозвонилась до начальства Анны и наплела им какую-то историю про то, что невестка довела её сына и теперь пытается украсть наследство. Директор, конечно, не поверил, но осадок остался.

Вечером в среду Анна вернулась домой и обнаружила, что замок в двери царапали. Следы были свежие, но открыть не смогли — она год назад поставила хороший замок по совету соседа.

В четверг утром под дверью лежал конверт. Внутри — ксерокопия свидетельства о браке её и Максима, на котором красным маркером было написано: «Недействительно. Ты никто».

Анна понимала, что нужно идти в полицию, но что она им скажет? Что свекровь терроризирует её? Пока не было прямых угроз жизни, максимум — предупреждение.

В пятницу на работе её ждал сюрприз. К ней в кабинет ввалилась Клавдия Петровна в сопровождении незнакомого мужчины в дешёвом костюме.

— Вот она! — ткнула пальцем свекровь. — Это мой адвокат, Виктор Степанович. Он объяснит тебе твоё положение.

Анна встала из-за стола, стараясь сохранять спокойствие. Коллеги уже выглядывали из соседних кабинетов.

— Прошу вас покинуть моё рабочее место.

— Молодая женщина, — начал «адвокат» елейным голосом, — давайте решим вопрос по-хорошему. Моя клиентка готова компенсировать ваши расходы на переезд.

— Пятьдесят тысяч! — выпалила Клавдия Петровна. — И чтобы через две недели духу твоего не было!

Тут терпение Анны лопнуло. Она подошла к двери и распахнула её настежь.

— Охрана! — крикнула она. — Срочно сюда!

Лицо «адвоката» вытянулось. Он явно не ожидал такой реакции. Схватив Клавдию Петровну за локоть, он потащил её к выходу, на ходу бормоча что-то про «ещё встретимся в суде».

Вечером Анна сидела в квартире подруги Лены, обхватив руками чашку с чаем. Рассказ о последних событиях занял почти час.

— Слушай, а может, правда уехать? — осторожно предложила Лена. — Ну её, эту квартиру. Нервы дороже.

— Это мой дом, — устало ответила Анна. — Мы с Максимом каждую копейку откладывали. Я не могу просто взять и отдать его этой ведьме.

— Тогда борись. Найми нормального адвоката, не этого клоуна, которого она притащила.

Анна кивнула. Да, нужно было действовать. Но сначала — поспать хотя бы одну ночь спокойно.

Она вернулась домой поздно, надеясь, что Клавдия Петровна уже оставила её в покое на сегодня. Но едва Анна вставила ключ в замок, как дверь напротив открылась.

— Я весь вечер тебя жду, — сосед Павел Михайлович, пожилой полковник в отставке, выглядел встревоженным. — Тут такое было…

Он рассказал, что днём к двери Анны подъехала газель, из которой вышли двое крепких мужчин с ломом и болгаркой. Сказали, что хозяйка квартиры наняла их вскрыть замок — якобы потеряла ключи. Павел Михайлович, знавший Анну не первый год, заподозрил неладное и вызвал полицию. Мужчины быстро ретировались.

— Спасибо вам огромное, — Анна чувствовала, как подкашиваются ноги.

— Да что ты, дочка. Я видел эту женщину, она им указания давала. Говорила, что она тут хозяйка и имеет право.

Анна поблагодарила соседа ещё раз и зашла в квартиру. Первым делом она проверила все окна и двери, потом набрала номер адвоката, которого ей рекомендовала коллега.

— Алло, Мария Владимировна? Извините за поздний звонок. У меня срочная ситуация…

Мария Владимировна оказалась деловой женщиной лет сорока пяти с цепким взглядом и быстрой речью. Они встретились на следующий день в её офисе.

— Так, — адвокат пробежала глазами документы, которые принесла Анна. — Свидетельство о браке, документы на квартиру, свидетельство о смерти… Всё в порядке. Вы являетесь наследником первой очереди наравне со свекровью. Но раз квартира была в совместной собственности, то ваша доля переходит к вам автоматически.

— То есть она не может меня выселить?

— Теоретически — нет. Но я вижу, она настроена решительно. Готовьтесь к долгой борьбе. И соберите все доказательства её противоправных действий — сообщения, записи звонков, показания свидетелей.

Анна кивнула. Война так война.

Следующие недели прошли в подготовке к суду. Клавдия Петровна тоже не сидела сложа руки. Она обходила соседей, рассказывая им душещипательные истории о том, как невестка выживает её из квартиры сына. Кто-то сочувствовал, кто-то крутил пальцем у виска.

Потом начались «случайные» проблемы. То воду отключат на весь день, то электричество барахлит. Управляющая компания разводила руками — старый дом, всякое бывает. Но Анна подозревала, что кое-кто смазал нужным людям.

Однажды вечером она нашла на двери объявление: «Продаётся двухкомнатная квартира. Срочно. Торг». Внизу — её номер телефона. Весь вечер обрывали риэлторы и потенциальные покупатели.

Но самое страшное произошло через месяц. Анна вернулась с работы и обнаружила, что квартира полна незнакомых людей. Человек пять ходили по комнатам, что-то обсуждали, фотографировали.

— Что здесь происходит? — Анна едва сдерживала панику.

— О, вы Анна? — подошла женщина с планшетом. — Я из агентства недвижимости. Клавдия Петровна сказала, что вы на работе и просила нас начать без вас.

— Какое агентство? Я ничего не продаю!

— Но у нас договор… — женщина замялась, глядя в планшет.

— Убирайтесь отсюда немедленно! Это моя квартира!

Люди ретировались, бормоча извинения. Анна тут же набрала Марию Владимировну.

— Это уже слишком. Пишем заявление о мошенничестве. И подаём встречный иск о возмещении морального вреда.

На следующий день Анна отпросилась с работы и поехала в полицию. Там её встретили с прохладцей — семейные разборки, сами разберётесь. Но когда Мария Владимировна предъявила договор с поддельной подписью Анны, дело приняло другой оборот.

Клавдию Петровну вызвали на допрос. Она, конечно, всё отрицала, валила на недобросовестных риэлторов. Но экспертиза показала, что подпись подделана.

Суд назначили через два месяца. Анна готовилась основательно — собрала все чеки об оплате ипотеки, коммунальных услуг, ремонта. Нашла свидетелей среди соседей, готовых подтвердить неадекватное поведение свекрови.

Клавдия Петровна тоже не дремала. За неделю до суда Анна получила иск от неё — о признании брака недействительным. Основание? Якобы Максим женился под давлением, находясь в состоянии психического расстройства.

— Бред какой-то, — Мария Владимировна покачала головой. — Но отвечать придётся. Готовьте справки, что муж был психически здоров.

Анна ночами не спала, перебирая документы. Где взять справку о психическом здоровье человека, которого уже нет? Хорошо, что Максим проходил медкомиссию на работе за полгода до свадьбы — это помогло.

День суда выдался дождливым. Анна сидела в коридоре, нервно теребя ремешок сумки. Клавдия Петровна восседала напротив в окружении каких-то родственников, которых Анна видела первый раз в жизни.

— Встать, суд идёт!

Процесс тянулся четыре часа. Клавдия Петровна рыдала, рассказывая, как невестка не пускала её к сыну, не давала видеться. Анна предъявила распечатки сообщений, где свекровь сама отказывалась приезжать, потому что «некогда ерундой заниматься».

Потом выступили свидетели. Павел Михайлович подробно рассказал о попытке взлома. Коллега Анны подтвердила визит «адвоката» на работу. Даже риэлтор пришла и рассказала о поддельном договоре.

Адвокат Клавдии Петровны пытался всё свалить на недопонимание, эмоциональное состояние его клиентки после потери сына. Но факты были неумолимы.

— Суд удаляется на совещание.

Полчаса ожидания показались вечностью. Анна сидела, закрыв глаза, и думала о Максиме. Что бы он сказал, увидев всё это? Наверное, ужаснулся бы. Он любил мать, несмотря на её характер, но никогда не позволял ей вмешиваться в их семейную жизнь.

— Именем Российской Федерации…

Судья зачитывала решение монотонным голосом. В иске Клавдии Петровны отказать. Признать право собственности Анны на долю в квартире. Взыскать с ответчицы судебные расходы и компенсацию морального вреда.

Анна выдохнула. Кончилось. Наконец-то кончилось.

Но Клавдия Петровна не собиралась сдаваться. Выйдя из зала суда, она подошла к Анне.

— Думаешь, победила? Я подам апелляцию! У меня есть связи! Ты ещё пожалеешь!

— Хватит, мама.

Анна обернулась на незнакомый голос. Рядом с Клавдией Петровной стоял мужчина лет тридцати пяти — копия Максима, только старше.

— Игорь? — Анна не могла поверить своим глазам.

Старший брат Максима, с которым тот не общался лет десять из-за какого-то семейного конфликта. Она видела его только на фотографиях.

— Здравствуй, Анна. Мама, поехали домой. Хватит позориться.

— Не смей так со мной разговаривать! Я за твоего брата борюсь!

— Нет, мама. Ты боришься за квартиру, которая тебе не нужна. У тебя есть где жить. А у Анны там все воспоминания о Максиме.

Клавдия Петровна смотрела на сына, как на предателя.

— Ты что, на её стороне?

— Я на стороне справедливости. И памяти брата. Он бы не простил нам, если бы мы обидели его жену.

Игорь крепко взял мать под руку и повёл к выходу. У дверей он обернулся к Анне.

— Прости нас. За всё.

Анна стояла посреди коридора суда, не в силах пошевелиться. Мария Владимировна тронула её за плечо.

— Всё хорошо. Вы победили. Идёмте, надо забрать решение суда.

Вечером Анна сидела в своей квартире — теперь уже точно своей. На столе стояла фотография Максима, рядом — бокал вина. Она подняла его в молчаливом тосте.

— Прости, что так получилось, любимый. Но я сохранила наш дом.

За окном шумел город. Жизнь продолжалась. И Анна знала — Максим бы хотел, чтобы она жила дальше, была счастлива. Не сразу, не сейчас, но когда-нибудь.

Телефон пиликнул. Сообщение от неизвестного номера.

«Анна, это Игорь. Мама больше не будет вас беспокоить. Даю слово. Если нужна будет помощь — пишите. Вы теперь единственная память о брате, которая у меня осталась».

Анна перечитала сообщение несколько раз. Потом написала короткий ответ: «Спасибо».

Может быть, из всей этой истории выйдет хоть что-то хорошее. Может быть, она обретёт не только дом, но и семью — пусть не ту, что планировала с Максимом, но хотя бы частичку его через брата.

А Клавдия Петровна… Что ж, каждый получает то, что заслуживает. Жадность и злоба не сделали её счастливее. Только оттолкнули последнего сына и заставили совершать поступки, которых она, возможно, будет стыдиться.

Анна выключила свет и легла спать. Впервые за долгие месяцы она чувствовала покой. Битва закончилась. Она отстояла свой дом, свою память, своё право на будущее.

И где-то там, среди звёзд, Максим наверняка улыбался.

Оцените статью
— Ваш Егорушка притащил пьяным девицу к нам в постель, и после этого вы просите меня принять его назад
«Место! Голос! Ищи!»: семейная жизнь начала все сильнее напоминать дрессировку