Черт побери! Опять эта дрянь!
Люда стояла у окна и смотрела, как во двор заехала машина такси. Из нее неспешно выбралась высокая девушка в модных джинсах и с огромной сумкой через плечо. Длинные темные волосы развевались на ветру, как в рекламе шампуня. Вероника вернулась.
— Кирилл! — крикнула Люда в глубь квартиры. — Твоя принцесса приехала!
Муж появился на кухне, вытирая руки кухонным полотенцем. На лице читалась усталость — того самого мужчины, который когда-то готов был свернуть для нее горы, а теперь…
— Люд, ну что ты сразу так…
— А как мне? — Она резко обернулась. — Как мне реагировать на то, что эта особа опять объявилась? Думаешь, случайно приехала? Небось деньги закончились!
За стеной послышались шаги на лестнице, потом звонок в дверь. Три коротких, один длинный. Как всегда. У Вероники даже звонок был особенный.
— Открывай уже, — проворчала Люда, возвращаясь к плите, где дожидалась обжарка котлет.
Кирилл пошел к двери. Люда слышала, как он возится с замками, потом радостное:
— Ника! Как дела? Как учеба?
— Привет, братик! — голос Вероники звенел, как хрусталь. — Все отлично! Правда, есть кое-какие вопросы…
«Ну конечно есть», — мысленно фыркнула Люда, переворачивая котлету. Вопросы у этой мисс всегда были одни и те же. И все они касались кошелька Кирилла.
— Проходи, проходи! Люда на кухне, ужин готовит.
— О, привет, Людочка! — В дверном проеме появилась сама виновница торжества. Высокая, стройная, с этой своей наглой улыбочкой. — Как дела? Как работа?
Люда обернулась, держа в руке лопатку для переворачивания котлет. На секунду ей захотелось запустить этой лопаткой в самодовольное личико золовки.
— Дела как дела. А у тебя-то как? Учишься небось?
— Да, конечно! — Вероника прошла к столу, села, как хозяйка. — Кстати, Кирилл, мне нужно кое-что с тобой обсудить…
«Началось», — подумала Люда.
— Что именно? — Кирилл присел на соседний стул.
— Понимаешь, у нас в колледже началась новая программа. Очень перспективная! Но нужен хороший ноутбук. Мой уже совсем старый, постоянно виснет…
Люда почувствовала, как внутри все закипает. Опять! Опять эти просьбы, замаскированные под необходимость.
— А сколько стоит хороший ноутбук? — осторожно спросил Кирилл.
— Ну… тысяч восемьдесят. Может, сто. Но это же инвестиции в образование! — Вероника улыбнулась своей фирменной улыбкой. — И еще… мне нужна сумка. Для документов, понимаешь? У меня практика начинается, нужно выглядеть презентабельно.
— Сумка? — эхом отозвался Кирилл.
— Ну да. Хорошая сумка. Тысяч двадцать, не больше.
Лопатка в руках Люды задрожала. Сто тысяч за ноутбук! Двадцать за сумку! А они с Кириллом уже полгода откладывают на ремонт ванной!
— Ника, это довольно дорого… — начал было Кирилл.
— Дорого? — Вероника нахмурилась. — Кирилл, ты же понимаешь, что это мое будущее! Мама говорила, что ты всегда меня поддерживаешь…
При упоминании Фаины Семеновны Кирилл словно сжался. Люда это заметила. Всегда одно и то же! Стоит свекрови что-то сказать, и Кирилл превращается в послушного сыночка.
— Слушай, дай подумать… — пробормотал он.
— А что тут думать? — Вероника встала, прошлась по кухне. — Либо ты меня поддерживаешь, либо нет. Мама была права, когда говорила…
— А что говорила мама? — не выдержала Люда, резко обернувшись от плиты.
Вероника окинула ее оценивающим взглядом.
— Мама говорила, что семья должна поддерживать друг друга. Особенно когда речь идет об образовании.
— А мне плевать на то, что говорила твоя мама! — выпалила Люда. — И мне плевать на твои хотелки!
Воздух на кухне словно сгустился. Кирилл замер. Вероника медленно повернулась к Люде всем телом.
— Простите, что вы сказали?
— Я сказала, что мне плевать! — Люда отложила лопатку, вытерла руки о фартук. — Плевать на твой ноутбук, на твою сумку и на все твои «необходимые» покупки!
— Люда… — предупреждающе произнес Кирилл.
— Не «Люда» мне! — она повернулась к мужу. — Ты видишь, что происходит? Она приезжает сюда, как к себе домой, и требует! Не просит — требует!
— А меня вообще не волнует, чего хочет твоя разлюбезная сестричка! И мне плевать на её хотелки! — голос Люды сорвался на крик.
Вероника побледнела, потом покраснела.
— Как вы смеете так со мной разговаривать?! Я же не чужая! Я сестра Кирилла!
— Сестра! — фыркнула Люда. — Сестра, которая появляется только тогда, когда нужны деньги!
— Это неправда!
— Правда! — Люда подошла ближе. — Когда ты в последний раз приезжала просто так? Когда интересовалась нашими делами? Когда предлагала помощь?
Вероника растерянно посмотрела на брата.
— Кирилл, ты позволишь ей так со мной разговаривать?
Кирилл сидел, опустив голову. На лице читалась борьба. С одной стороны — жена, с другой — сестра и незримое присутствие матери, которая всегда встанет на сторону младшей дочери.
— Девочки, давайте успокоимся… — попробовал он.
— Нет! — отрезала Люда. — Я не успокоюсь! Мне надоело! Надоело терпеть эти постоянные поборы!
— Поборы?! — возмутилась Вероника. — Какие поборы? Я прошу помочь мне с образованием!
— Образованием! — Люда рассмеялась зло. — А шубка за сорок тысяч в прошлом году — это тоже было для образования? А сапоги за пятнадцать тысяч? А телефон за сто тридцать?
Вероника открыла рот, но слов не нашла.
— Вот именно! — продолжала Люда. — А мы с Кириллом ездим на старенькой машине, которая еле дышит! А ванну не можем отремонтировать, потому что все деньги уходят на твои «образовательные» потребности!
— Это… это не так… — пролепетала Вероника.
— Это именно так! — Люда была в ударе. — И знаешь что? Я устала быть дойной коровой для всей твоей семейки!
Последние слова прозвучали как пощечина. Вероника вскочила со стула.
— Как ты смеешь! — закричала она. — Я позвоню маме! Пусть она знает, как ты ко мне относишься!
— Звони! — не осталась в долгу Люда. — Звони своей мамочке! Пусть она тебя содержит!
— Хватит! — резко встал Кирилл. — Обе замолчите!
Но поезд уже сошел с рельсов. Вероника достала телефон и с вызовом посмотрела на Люду.
— Сейчас увидим, что скажет мама…
Гудки. Один, второй…
— Мама? Это я… Да, я у Кирилла… Мама, тут такая ситуация…
И Люда поняла — началось что-то такое, что изменит все. Потому что Фаина Семеновна никогда не оставляла свою любимую дочь без защиты. А уж тем более не позволяла какой-то там невестке учить ее Вероничку уму-разуму…
— Да, мама, представляешь! — голос Вероники дрожал от возмущения. — Она кричит на меня! Говорит, что ей плевать на мои потребности! Да, да, именно так и сказала!
Люда видела, как лицо девчонки постепенно приобретает довольное выражение. Видимо, на том конце провода звучали правильные слова поддержки.
— Конечно, мама! Я тоже так думаю! — Вероника победно посмотрела на Люду. — Да, она совсем обнаглела!
— Давай трубку! — Кирилл протянул руку.
— Мама хочет с тобой поговорить, — Вероника передала телефон брату.
— Мама? Слушай, тут такая ситуация… — Кирилл отошел к окну, понизив голос.
Но Люда все равно слышала. Слышала, как он оправдывается, как объясняет, как просит понять. И с каждым его словом внутри у нее что-то холодело.
— Да, мама, я понимаю… Нет, конечно, мы поможем… Да, она моя сестра…
Вероника стояла рядом, скрестив руки на груди, и улыбалась. Такой самодовольной улыбкой, от которой хотелось дать пощечину.
— Хорошо, мама. Завтра переведу деньги на ноутбук… Да, и на сумку тоже…
Люда схватилась за край стола. Сто двадцать тысяч! Просто так! По одному телефонному звонку!
— Мама, может, не стоит приезжать? — продолжал Кирилл. — Мы сами разберемся… Да, я понимаю… Хорошо…
Он завершил разговор и обернулся. На лице — смесь вины и обреченности.
— Что решили? — спросила Люда, хотя и так все понимала.
— Люд… — он подошел к ней. — Давай не будем устраивать скандал. Ника учится, ей действительно нужны эти вещи…
— Сто двадцать тысяч! — выдохнула Люда. — Кирилл, это же целая зарплата!
— Мама права, — вмешалась Вероника. — Семья должна поддерживать друг друга. А еще она сказала, что завтра приедет. Хочет лично во всем разобраться.
У Люды потемнело в глазах. Приедет Фаина Семеновна! Эта женщина, которая с первого дня их знакомства дала понять — Люда недостойна ее драгоценного сыночка.
— Отлично, — процедила она сквозь зубы. — Приедет ваша мамочка и устроит мне разнос. За то, что я посмела возмутиться.
— Люда, ну что ты… — начал Кирилл.
— Что я? — она развернулась к нему всем корпусом. — Что я, Кирилл? Что я не должна защищать наш бюджет? Наши планы? Нашу жизнь?
— Это моя семья…
— А я кто? — голос Люды сорвался. — Я кто в этой семье? Прислуга? Которая должна молчать и платить?
Вероника фыркнула.
— Ну, если честно, то и прислуга бывает получше. По крайней мере, прислуга знает свое место.
Тишина повисла такая, что слышно было, как тикают часы в гостиной. Кирилл побледнел.
— Ника, ты что несешь?
— Правду несу! — девчонка распалилась окончательно. — Думает, раз замуж за тебя вышла, так теперь всем указывать может! А между прочим, мама мне рассказывала…
— Что рассказывала? — тихо спросила Люда.
— Что когда ты за Кирилла выходила, что ты не пара ему. Что искала выгоду. И оказалась права!
— Вероника! — рявкнул Кирилл.
Но было поздно. Слова уже прозвучали. И Люда поняла — вот оно. Вот то, что она всегда подозревала, но боялась признать. Фаина Семеновна с самого начала видела в ней врага. А Вероника просто озвучила семейную позицию.
— Понятно, — тихо сказала Люда. — Теперь все понятно.
Она сняла фартук, аккуратно повесила его на крючок.
— Люд, куда ты? — забеспокоился Кирилл.
— Пойду соберу вещи.
— Какие вещи? Ты что, с ума сошла?
Люда остановилась в дверях спальни.
— Знаешь, Кирилл, а твоя мама была права. Я действительно искала выгоду, когда за тебя выходила. Искала любовь, уважение, поддержку. Оказалось — это слишком дорого стоит.
— Люда, не говори глупости! — он попытался подойти к ней.
— Глупости? — она усмехнулась. — Глупость — это семь лет терпеть ваши понты! Глупость — это каждый месяц отдавать половину зарплаты на содержание избалованной принцессы!
— Она моя сестра!
— А я кто? — повторила свой вопрос Люда. — Отвечай честно, Кирилл. В твоей семейной иерархии я кто?
Он молчал. И этим молчанием сказал все.
Из кухни донесся довольный голос Вероники:
— Кирилл, а можно я пока у вас поживу? Пока не найду общагу получше? А то в той, где сейчас, условия ужасные…
— Конечно! — тут же отозвался Кирилл. — Располагайся в гостиной!
— Спасибо! Ты лучший брат на свете! А завтра, когда мама приедет, мы все обсудим. Она хочет поговорить с… — голос понизился, но Люда все равно расслышала, — с этой твоей женой.
Люда закрыла дверь спальни и присела на кровать. Руки дрожали. Внутри все горело от обиды и злости. Семь лет! Семь лет она пыталась стать своей в этой семье. Готовила праздничные ужины для Фаины Семеновны, покупала подарки Веронике, терпела снисходительные замечания и колкости.
А оказывается, она была чужой с самого начала.
За стеной послышались голоса. Вероника что-то рассказывала, Кирилл смеялся. Как будто ничего не произошло. Как будто жена не заперлась в спальне, собираясь уйти из дома.
Люда достала чемодан из шкафа. Большой, вместительный — тот самый, с которым когда-то приехала сюда, полная надежд и планов.
Телефон завибрировал. Сообщение от подруги Маши: «Как дела? Давно не созванивались!»
Люда посмотрела на экран и вдруг поняла — да, давно. Очень давно она не общалась с друзьями. Все время уходило на семью Кирилла, на их проблемы, на их потребности.
Она набрала номер Маши.
— Маш? Это я… Да, знаю, что поздно… Можно к тебе приехать? Надолго… Да, случилось что-то…
А за стеной Вероника громко смеялась над чем-то, и Кирилл смеялся вместе с ней. И никто не стучал в дверь спальни. Никто не пытался ее остановить.
И это, пожалуй, было красноречивее любых слов.
Утром Люда проснулась на диване у Маши. Голова раскалывалась, в горле пересохло. Подруга уже была на кухне, готовила кофе.
— Как спалось? — участливо спросила Маша, протягивая чашку.
— Как в аду, — честно ответила Люда. — Всю ночь прокручивала в голове эту сцену.
— А он звонил?
Люда посмотрела на телефон. Три пропущенных от Кирилла. Несколько сообщений.
«Люда, ну что за глупости? Возвращайся домой.»
«Мы обсудим все спокойно.»
«Мама уже в дороге. Не устраивай скандал при ней.»
Последнее сообщение особенно «порадовало». Значит, главное — не расстроить маму. А то, что жена ушла из дома, это так, мелочи.
— Будешь возвращаться? — спросила Маша.
— Не знаю. Честно не знаю.
Телефон снова зазвонил. На этот раз звонила неизвестный номер.
— Алло?
— Это Людмила? — голос был властный, знакомый. Фаина Семеновна.
У Люды сердце ухнуло вниз.
— Да, это я.
— Где ты находишься? Кирилл сказал, что ты ушла из дома после вчерашнего… недоразумения.
Недоразумения! Вот как свекровь назвала вчерашний скандал.
— Я у подруги.
— Понятно. Немедленно возвращайся домой! Мне нужно с тобой поговорить.
— Фаина Семеновна…
— Без возражений! — голос стал еще жестче. — Я уже в городе. Через час буду у Кирилла. И хочу видеть тебя там же.
Гудки. Связь прервалась.
— Что случилось? — Маша испуганно посмотрела на побледневшее лицо подруги.
— Приехала его мамаша. Требует немедленно явиться на ковер.
— И что будешь делать?
Люда допила кофе, встала.
— Поеду. Пора расставить все точки над i.
Дома царила странная атмосфера. Кирилл метался по квартире, что-то убирал, переставлял. Вероника сидела в гостиной в шелковом халате, красила ногти и выглядела абсолютно довольной жизнью.
— А, вернулась! — бросила она, не поднимая головы. — Мама уже здесь. На кухне чай пьет.
Люда прошла на кухню. Фаина Семеновна сидела за столом, держа чашку двумя руками. Женщина лет шестидесяти, с тщательно уложенными волосами и строгим лицом. Одета безупречно — костюм, жемчуг, дорогие туфли.
— Присаживайся, — указала она на стул напротив.
Люда села. Молчание затягивалось.
— Итак, — наконец произнесла Фаина Семеновна, — объясни мне, что это было вчера?
— Что именно вас интересует?
— Твое поведение по отношению к Веронике. Моей дочери.
— Ваша дочь требовала сто двадцать тысяч рублей. Я выразила свое мнение по этому поводу.
— Твое мнение? — брови свекрови поползли вверх. — А с каких пор жена имеет право голоса в финансовых вопросах мужа?
Люда почувствовала, как внутри снова закипает злость.
— С тех пор, как эти деньги зарабатываем мы оба.
— Зарабатываете? — Фаина Семеновна усмехнулась. — Людмила, давай говорить честно. Твоя зарплата — это капля в море по сравнению с тем, что получает Кирилл.
— И что?
— А то, что не тебе решать, на что тратить семейные деньги. Особенно когда речь идет о помощи родным людям.
В гостиную заглянул Кирилл.
— Мам, может, не стоит…
— Не встревай! — отрезала мать. — Мужчины не должны вмешиваться в женские разборки.
Женские разборки! Люда чуть не рассмеялась. Значит, когда его сестра требует деньги — это нормально. А когда жена возражает — это женские разборки.
— Продолжайте, — сказала она.
— Вероника — студентка. Ей нужна поддержка. И если мой сын готов ее обеспечить, то никто не имеет права этому препятствовать.
— Даже жена?
— Особенно жена! — Фаина Семеновна поставила чашку на блюдце. — Жена должна поддерживать мужа во всех его решениях. А не устраивать истерики и скандалы.
— Истерики? — Люда медленно встала. — Фаина Семеновна, а можно вопрос?
— Валяй.
— Сколько денег за эти семь лет Кирилл потратил на вашу дочь?
— Причем тут это?
— Просто интересно. Я подсчитала вчера ночью. Примерно полтора миллиона. Может, больше.
Фаина Семеновна молчала.
— Полтора миллиона рублей! — повторила Люда. — На шубы, сапоги, телефоны, сумки, «образование». А знаете, что мы с Кириллом могли бы купить на эти деньги?
— Людмила…
— Квартиру! — Люда повысила голос. — Мы могли бы купить собственную квартиру! А не снимать эту! Мы могли бы…
— А вот этого делать не стоило, — в кухню вошла Вероника. — Не стоило кричать на маму.
— Иди отсюда, — тихо сказала Люда.
— Не пойду. Это ведь и мой дом теперь, как вчера говорил Кирилл.
Что-то внутри у Люды лопнуло окончательно.
— Твой дом? — она повернулась к девчонке. — Твой?
— Ну да. Кирилл сказал, что я могу жить здесь, пока учусь.
— Ясно. — Люда кивнула. — Все ясно.
Она вышла из кухни, прошла в спальню. Кирилл сидел на кровати, уткнувшись в телефон.
— Кирилл, я хочу развода.
Он поднял голову. На лице — недоумение.
— Что?
— Развода. Я подам заявление завтра же.
— Люда, ты с ума сошла? Из-за какой-то ерунды…
— Ерунды? — она присела рядом с ним. — Кирилл, послушай меня внимательно. Твоя семья никогда не принимала меня. Никогда! Для твоей матери я — случайная попутчица. Для твоей сестры — кошелек на ножках. А для тебя… А для тебя кто я, Кирилл?
Он молчал.
— Вот именно. Ты и сам не знаешь. — Люда встала. — А я знаю. Для всех вас я — удобная тетка, которая готовит, стирает, зарабатывает и молчит. Когда нужно достать деньги для принцессы Вероники — я должна молчать. Когда твоя мама хочет устроить мне разнос — я должна сидеть и слушать.
— Это не так…
— Это именно так! — Люда открыла шкаф, достала оставшиеся вещи. — И знаешь, что самое ужасное? Я сама себе это позволила. Семь лет я была удобной. Покладистой. Тихой.
Из кухни донесся голос Фаины Семеновны:
— Кирилл! Где твоя жена? Мы еще не закончили разговор!
— Вот! — Люда указала в сторону кухни. — Слышишь? Она еще не закончила! Хочет еще поучить меня жизни!
— Мама просто волнуется…
— За кого? За Вероничку? — Люда рассмеялась. — Конечно! А то вдруг я больше не буду спонсировать ее светлое будущее!
— Ты утрируешь…
— Я? — Люда застегнула молнию на сумке. — Хорошо. Давай проверим. Иди к ним и скажи, что больше не будешь давать Веронике ни копейки. Что она должна найти работу и содержать себя сама.
Кирилл побледнел.
— Я не могу так сказать…
— Не можешь? — Люда кивнула. — Вот и весь ответ.
Она направилась к выходу из спальни.
— Люда, постой…
— Что постой? — она обернулась. — Кирилл, я устала быть третьим лишним в твоей семье. Устала оправдываться за то, что осмелилась иметь собственное мнение.
Голос Фаины Семеновны стал громче:
— Кирилл! Немедленно приведи сюда жену!
— Слышишь? — тихо спросила Люда. — Она требует привести меня. Как собачку на поводке.
— Она просто привыкла командовать…
— А ты привык подчиняться. И хочешь, чтобы я тоже привыкла.
Люда взяла сумку и пошла к входной двери. В прихожей ее перехватила Вероника.
— Куда это ты собралась?
— Не твое дело.
— Еще как мое! — девчонка встала поперек дороги. — Мама хочет с тобой поговорить!
— Отойди.
— Не отойду! Ты думаешь, что можешь просто взять и уйти? После того, как нагрубила нам вчера?
— Вероника, отойди от двери.
— А что будет, если не отойду? — глаза девчонки сверкали от злости. — Что ты мне сделаешь?
Люда поставила сумку на пол.
— Ничего не сделаю. Просто объясню тебе кое-что. Мне двадцать девять лет. Я работаю с шестнадцати. Зарабатываю собственные деньги и никого не прошу о помощи. А ты — избалованная девочка, которая в двадцать лет не способна даже на подработку. И при этом смеешь мне указывать?
— Я учусь!
— Учишься жить за чужой счет! Учишься выклянчивать деньги! Учишься ничего не делать!
— Как ты смеешь!
— Смею! — Люда подошла вплотную к Веронике. — И знаешь что? Твоя сладкая жизнь закончилась. Потому что я больше не буду молчать, когда ты тянешь деньги из моей семьи!
— Из твоей семьи? — Вероника расхохоталась. — Да у тебя никакой семьи нет! Есть Кирилл, его мама и я. А ты — так, временная попутчица!
Тишина. Даже из кухни перестали доноситься голоса.
— Спасибо, — тихо сказала Люда. — Спасибо за честность.
Она взяла сумку и направилась к двери.
— Стой! — крикнула Вероника. — Мама еще не закончила с тобой разговор!
— А я закончила, — Люда повернула ключ в замке. — Со всеми вами закончила.
И вышла, громко хлопнув дверью.
На лестнице ее догнал Кирилл.
— Люда! Ну что ты как ребенок! Вернись, мы все обсудим!
Она остановилась, не оборачиваясь.
— Кирилл, скажи мне честно. Если бы твоя мама потребовала выбрать между ней и мной — кого бы ты выбрал?
Молчание.
— Вот и поговорили, — сказала Люда и пошла вниз по лестнице.
А наверху хлопнула дверь квартиры. И больше никто не звал ее вернуться.
Три месяца спустя
Люда стояла у окна своей новой однокомнатной квартиры и смотрела на осенний двор. Листья кружились в танце, ветер играл с ними, как с детьми. Она улыбнулась — давно не чувствовала себя такой легкой.
Телефон зазвонил. На экране высветилось имя тети Сони, младшей сестры Фаины Семеновны. Единственной из всей семьи Кирилла, с кем у Люды были нормальные отношения.
— София Михайловна? Здравствуйте!
— Людочка, дорогая! Как дела? Как новая жизнь?
— Хорошо. Вы же знаете — я подала на развод. Через неделю суд.
— Знаю, знаю… — голос тети Сони был грустным. — Хочешь, расскажу, что у них творится?
Люда задумалась. Хотела ли она знать?
— Расскажите.
— Ох, деточка… Помнишь, как Вероника говорила, что найдет общагу получше? Так она до сих пор живет у Кирилла. Уже три месяца! Привела туда своих подружек — они устраивают там такие… вечеринки! Соседи жалуются!
— А Кирилл что?
— Кирилл молчит. Боится что-то сказать. А Фаина… — тетя Соня вздохнула. — Фаина-то сначала была довольна. Говорила, что наконец-то в доме порядок навели, избавились от… ну, от тебя. Прости за прямоту.
— Ничего, говорите как есть.
— Так вот. А недавно она приехала к сыну в гости. И знаешь, что увидела? Квартира в таком состоянии! Везде бутылки, окурки, посуда грязная горами! А Вероника лежит до двенадцати дня, потом идет по магазинам на деньги брата. Учеба? Какая учеба! Она уже второй месяц не посещает колледж!
Люда слушала и удивлялась — почему ей не было больно? Почему не хотелось торжествовать? Просто… пусто как-то.
— И что Фаина Семеновна?
— А что она? Пытается навести порядок, конечно! Но Вероничка уже не та покладистая девочка. Огрызается! Говорит, что раз ее позвали жить, то пусть не указывают, как жить! Устроила матери такой скандал — Фаина плакала потом!
— Плакала?
— Да! И знаешь, что сказала? Сказала: «А ведь Людочка была права. Мы ее испортили, нашу Веронику». Вот прямо так и сказала!
Люда прикрыла глаза. Поздняя мудрость…
— А еще, — продолжала тетя Соня, — Фаина спрашивала твой телефон. Хочет извиниться, говорит.
— Зачем?
— Да понимает же теперь, что была не права! Кирилл-то совсем сник. Работает, приходит домой, а там… бардак! Готовить некому, стирать некому. Вероника только деньги требует да подружек приводит.
— София Михайловна, а можно вопрос?
— Конечно, деточка.
— Зачем вы мне все это рассказываете?
Пауза.
— А затем, что хочу — поймешь ты, какую ошибку семья наделала. Фаина просила передать — она готова приехать, на коленях извиниться, только бы ты вернулась.
Люда подошла к зеркалу, посмотрела на себя. Лицо осунулось за эти месяцы, но глаза… глаза светились по-другому. В них не было той усталости, что копилась годами.
— София Михайловна, передайте Фаине Семеновне — мне не нужны извинения. И возвращаться я не собираюсь.
— Но Людочка…
— Понимаете, я тут подумала. Семь лет я была удобной женой. Готовила, убирала, зарабатывала и молчала. А когда заговорила — оказалось, что я чужая. Что меня терпят из милости.
— Фаина сейчас по-другому думает!
— А я уже не хочу, чтобы кто-то думал обо мне «по-другому». Хочу, чтобы меня любили такой, какая я есть. С моими мнениями, принципами, характером.
— Кирилл любит…
— Нет, — тихо сказала Люда. — Кирилл любит удобство. А это не одно и то же.
После разговора она долго сидела на диване, обнимая колени. На столе лежали документы на развод, справка с работы о новой должности — ее повысили, теперь она зарабатывала в полтора раза больше. Рядом — каталог мебели. Обставляла новую квартиру по своему вкусу.
Телефон снова зазвонил. Кирилл.
— Люда? Это я…
— Слушаю.
— Как дела?
— Хорошо.
— Слушай… а может, встретимся? Поговорим?
— О чем?
— Ну… я думал… может, ты передумала? Насчет развода?
Люда встала, подошла к окну. Во дворе играли дети, мамы сидели на лавочках и болтали. Обычная жизнь. Простая и честная.
— Кирилл, как дела у Вероники?
— При чем тут Вероника?
— А при том. Она еще живет у тебя?
Молчание.
— Кирилл, я спрашиваю — она живет у тебя?
— Да… пока ищет общагу…
— Уже три месяца ищет?
— Ну… там сложная ситуация…
— Понятно. А сколько денег ты потратил на нее за эти три месяца?
— Люда, причем тут…
— Отвечай.
— Ну… тысяч сорок, может…
— Сорок тысяч за три месяца. Плюс коммунальные, еда, ее друзья… Получается, тысяч шестьдесят. Это больше моей зарплаты.
— Люда, ну что ты считаешь…
— А знаешь, что я поняла, Кирилл? Ты звонишь не потому что скучаешь. Ты звонишь, потому что устал жить с сестрой. Потому что дома бардак, готовить некому, убирать некому.
— Это не так!
— Это именно так. Тебе нужна домработница, а не жена. Ты хочешь вернуть удобство, а не меня.
— Я люблю тебя…
— Нет, Кирилл. Ты любишь то, какой я была раньше. Тихой, покладистой, удобной. А я больше такой не буду.
— Что ты имеешь в виду?
— Имею в виду, что если бы мы помирились, я бы потребовала — Вероника съезжает. Немедленно. И больше ни копейки от нас не получает. Готов на это пойти?
Долгая пауза.
— Люда, она же моя сестра…
— А я была твоей женой. Была. — Люда почувствовала, как внутри поднимается знакомое спокойствие. — До свидания, Кирилл.
— Постой! Люда!
Но она уже отключила телефон.
Вечером пришла Маша с бутылкой вина.
— Ну что, как прошел день? Звонили?
— Звонили. И тетя Соня, и Кирилл.
— И что?
— А ничего. — Люда открыла бутылку. — Хотят, чтобы я вернулась. Фаина Семеновна готова даже извиниться.
— Вау! И что решила?
— А ничего не решила. Я уже давно все решила. — Люда разлила вино по бокалам. — Знаешь, Маш, я тут подумала. Мне двадцать девять лет. Я здоровая, работящая, не дура вроде бы. Впереди целая жизнь.
— И?
— И я не собираюсь тратить ее на людей, которые меня не ценят. Которые видят во мне только функцию, а не человека.
— Правильно! — Маша подняла бокал. — За новую жизнь!
— За новую жизнь, — согласилась Люда.
Они выпили, и Люда вдруг поняла — она счастлива. Впервые за много лет по-настоящему счастлива. Да, было страшно начинать все сначала. Да, иногда становилось одиноко. Но это была ее жизнь. Ее выборы. Ее правила.
А где-то в другом конце города Кирилл сидел в разгромленной квартире, смотрел на очередную вечеринку Вероники и понимал — какую женщину он потерял. Но было уже поздно.
Некоторые ошибки нельзя исправить. Можно только извлечь урок.
Если, конечно, есть желание его извлекать.
Спустя год Люда получила сообщение от тети Сони: «Людочка, Вероника наконец съехала от Кирилла. Нашла себе мужчину постарше, который готов ее содержать. Кирилл остался один. Фаина теперь говорит — надо было слушать Людочку. Но поезд-то ушел…»
Люда прочитала сообщение, улыбнулась и удалила его. У нее была новая работа, новые планы, и, возможно, скоро будет новая любовь. Мужчина из соседнего отдела, который приглашал ее на кофе и смотрел так, будто она — самая интересная женщина на свете.
А прошлое… прошлое пусть остается в прошлом. Там ему и место.
