— Чёрт, я же говорила тебе заранее! — Тоня швыряла в чемодан летние платья так, словно мстила им за всё на свете. — Говорила — надо бронировать заранее! А ты: «Успеем, Тонька, не парься!»
Семён молча курил на балконе, глядя в окно на серые многоэтажки. Отпуск они планировали полгода. Крым, море, тишина… И вот теперь — не море, а эта наглая родня!
— Сынок, сегодня приедет тётя с роднёй, так что о море и не думайте! — заявила мать прямо с порога, даже не поздоровавшись толком.
Галина Степановна появилась в их квартире как всегда — внезапно и категорично. В руках пакеты, на лице то выражение, которое Тоня мысленно называла «я всё решила за вас».
— Мам, ты что творишь? — Семён затушил сигарету о перила. — У нас билеты куплены, гостиница забронирована…
— А что я творю? Тётя Надя с внуками едет, им негде остановиться. Родная кровь всё-таки! А море… — она махнула рукой, — море никуда не денется.
Тоня почувствовала, как внутри что-то скрутилось в тугой узел. Одиннадцать месяцев она откладывала деньги с каждой зарплаты. Считала копейки, отказывала себе в новых сапогах, в походах с подругами в кафе. Всё ради этих двух недель у моря.
— Галина Степановна, — голос Тони звучал слишком ровно, что всегда было плохим знаком, — а вы их предупредили, что мы завтра уезжаем?
— Ну что ты, девочка! Какое там море, когда семья собирается! — свекровь уже раскладывала на кухонном столе продукты. — Надо же родственников принять как положено.
— Как положено? — Тоня вышла из спальни, сжимая в руках недоупакованный купальник. — А как положено спрашивать хозяев, прежде чем кого-то к ним подселять?
Галина Степановна выпрямилась, и в её глазах вспыхнуло что-то опасное:
— Ты забыла, чья это квартира? И чей это сын?
— Мама, хватит! — Семён вошёл с балкона, но в его голосе не было той твёрдости, на которую рассчитывала Тоня.
А потом всё завертелось как в дурном сне. Приехала тётя Надя — полная, голосистая женщина лет пятидесяти — с двумя взрослыми детьми и тремя внуками. Квартира мгновенно превратилась в проходной двор.
— Тонечка, дорогая! — тётя Надя обняла её так крепко, что хруст позвонков был слышен в соседней комнате. — Как хорошо, что вы никуда не уехали! А то бы мы так и не увиделись!
Дети носились по коридору с воплями, взрослые громко обсуждали политику на кухне, а Тоня стояла посреди своей спальни и смотрела на чемодан с вещами для моря.
— Тонь, ну не дуйся, — Семён попытался обнять её, но она отстранилась. — Подумаешь, неделю переждём…
— Неделю? — она повернулась к нему, и он впервые за долгое время увидел в её глазах что-то холодное. — А откуда ты знаешь, что неделю?
Он не знал. Никто не знал.
Тётя Надя с роднёй осели в их квартире основательно. Холодильник опустошался со скоростью урагана, телевизор не замолкал ни на минуту, а в ванной постоянно кто-то плескался.
На третий день тётя Надя за ужином вдруг сказала:
— А знаете что, родненькие? А давайте все вместе на море поедем! Какая компания получится!
Тоня подавилась борщом.
— Как это — все вместе? — спросила она, когда откашлялась.
— Ну, вы же собирались, билеты у вас есть… А мы с вами! Детишкам море так полезно!
— Надя, — Галина Степановна кивнула, — правильно говоришь. Семья должна быть вместе.
Семён сидел молча и жевал хлеб. Тоня смотрела на него и понимала — он уже сдался. Как всегда, когда дело касалось его матери и родственников.
— А деньги на дорогу? На проживание? — тихо спросила Тоня.
— Ой, Тонечка, — тётя Надя замахала рукой, — мы же семья! Что там эти копейки… Семёнчик поможет, он же мужчина!
И они поехали. Все. Девять человек в двух номерах, которые Тоня бронировала для романтического отпуска вдвоём.
Первый же день на море превратился в кошмар. Дети орали, требуя мороженого каждые полчаса. Тётя Надя с дочкой обсуждали во всеуслышание личную жизнь других отдыхающих. А когда пришло время обедать…
— Семёнчик, — тётя Надя положила руку ему на плечо, — ты же угостишь нас в этом милом кафе?
Семён посмотрел на цены в меню, потом на Тоню. Она сидела, отвернувшись к морю, и её плечи были напряжены как струна.
— Конечно, тётя Надя, — сказал он.
А вечером, когда счёт за ужин для девяти человек в ресторане оказался больше их месячной зарплаты, что-то в Семёне наконец лопнуло.
— Всё! — он резко встал из-за стола, так что стулья скрипнули по плитке. — Хватит!
Тётя Надя замерла с бокалом вина на полпути ко рту. Дети притихли. Даже море за окном ресторана словно стало тише.
— Семёнчик, что с тобой? — тётя Надя изобразила на лице удивление. — Мы же так хорошо проводим время…
— Хорошо? — голос Семёна был тихим, но Тоня знала — это было самое опасное. — Тётя Надя, а скажите, сколько денег вы потратили за эти три дня?
— Ну что ты, милый… — она неловко засмеялась. — Мы же в гостях…
— В гостях? — Семён достал из кармана блокнот, который всегда носил с собой, и начал читать: — Завтрак на девятерых — четыре тысячи. Мороженое, напитки на пляже — полторы тысячи. Обед — пять с половиной. Ужин — семь тысяч двести. И это только за сегодня!
Лицо тёти Нади из розового стало белым, потом красным.
— Семён, при детях… — зашипела она.
— При детях! — он хлопнул блокнотом по столу. — А вы при детях показываете, как можно жить за чужой счёт! Как можно нахально пользоваться людьми!
Старший внук тёти Нади, парень лет двадцати, который за весь вечер не оторвался от телефона, вдруг поднял голову:
— Мужик, ты че базаришь? Мы же родня…
— Родня? — Семён повернулся к нему. — А ты хоть раз сказал «спасибо»? Хоть раз предложил заплатить хотя бы за себя?
— Семён! — это была уже дочь тёти Нади, женщина лет тридцати с прилизанными волосами. — Ты совсем обнаглел! Мама к вам с добром, а ты…
— С добром? — Тоня не выдержала. Она встала рядом с мужем, и в её голосе была такая ярость, что официант у соседнего столика оглянулся. — Вы приехали без приглашения, сорвали нам отпуск, а теперь ещё и жрёте за наш счёт! И это добро?
— Тонечка, — тётя Надя попыталась взять примирительный тон, — мы же не нарочно… Просто подумали…
— Что подумали? — Тоня наклонилась к ней через стол. — Что Семён — дойная корова? Что мы обязаны вас содержать?
— Да как ты смеешь! — тётя Надя вскочила. — Я его ещё на руках носила! Галина Степановна о таких словах узнает!
— Узнает! — Семён достал телефон. — Прямо сейчас ей позвоню и расскажу, сколько стоит ваше «родственное тепло»!
Он начал набирать номер, но тётя Надя схватила его за руку:
— Не надо! Семёнчик, ну что ты… Мы же не специально…
— Не специально? — Тоня горько засмеялась. — Вы случайно заказали лобстеров? Случайно требовали самое дорогое вино в карте?
Маленькая внучка тёти Нади вдруг заплакала. Потом ещё один ребёнок. Посетители за соседними столиками уже открыто таращились на их скандал.
— Всё, — Семён положил на стол кредитку. — Это последний раз. Завтра вы едете домой. На свои деньги.
— Да ты что! — взвизгнула дочь тёти Нади. — У нас путёвки на неделю!
— Какие путёвки? — спросила Тоня ядовито. — Вы же у нас в гостях!
— Мы хотели детей на море полечить! — тётя Надя играла последнюю карту. — Доктор сказал — обязательно море!
— Доктор сказал за мой счёт лечиться? — Семён подписывал чек, не глядя на неё. — Странный доктор.
Когда они вернулись в номер, разразился настоящий семейный ураган. Тётя Надя рыдала в телефонную трубку, жалуясь Галине Степановне. Дети носились по коридору гостиницы, громко требуя внимания. Дочь тёти Нади строчила гневные сообщения в семейный чат.
А Тоня сидела на балконе, смотрела на чёрное море и впервые за долгое время улыбалась.
— Не жалеешь? — спросил Семён, присаживаясь рядом.
— О чём?
— Что отпуск испорчен…
Тоня посмотрела на него — на этого сорокалетнего мужчину, который наконец нашёл в себе смелость сказать «нет» собственной семье.
— Знаешь, — сказала она, — кажется, наш отпуск только начинается.
Утром тётя Надя с роднёй собирались молча и сердито. Галина Степановна названивала каждые полчаса, требуя объяснений. Но Семён просто отключил телефон.
— Доедут домой — тогда и поговорим, — сказал он, помогая грузить чемоданы в такси.
Прощание было холодным. Тётя Надя что-то бурчала про неблагодарность, дочь её демонстративно не подавала руки, а внуки хлопали дверями машины.
Когда такси скрылось за поворотом, Семён и Тоня остались стоять у входа в гостиницу. Одни. Наконец-то одни.
— Тонь, — он взял её за руку, — я…
— Тише, — она прижала палец к его губам. — Просто пошли на пляж. У нас ещё четыре дня.
Четыре дня, которые они заслужили.
Но на этом история не закончилась. Потому что Галина Степановна уже готовила контратаку…
Звонок раздался на третий день их «нового» отпуска. Семён загорал на пляже, Тоня читала книгу под зонтиком, и впервые за неделю они чувствовали себя людьми, а не обслуживающим персоналом.
— Семён Викторович? — незнакомый женский голос в трубке звучал официально. — Это администрация гостиницы «Золотой берег». У нас к вам вопрос…
— Слушаю, — Семён нахмурился.
— Видите ли, к нам сегодня приехала группа людей, которые утверждают, что вы оплатили их проживание. Они требуют заселения в ваши номера…
Семён почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— Какая группа?
— Девять человек. Возглавляет их женщина по имени Галина Степановна. Она сказала, что вы её сын…
— Кошмар! — Семён подскочил с лежака. — Тоня! Тоня, быстро собирайся!
— Что случилось? — Тоня отложила книгу.
— Моя мамаша приехала. С тётей Надей. Всей толпой!
Они помчались в гостиницу, но было уже поздно. В холле их встретила сцена, достойная театра абсурда.
Галина Степановна, облачённая в лучший костюм и при полном параде, размахивала паспортом перед носом перепуганной девушки-администратора. Тётя Надя рыдала в кресле, утирая слёзы платочком. Дети носились между чемоданами, а дочь тёти Нади что-то яростно строчила в телефоне.
— Это безобразие! — кричала Галина Степановна. — Я мать! Мать! А меня не пускают к собственному сыну!
— Мам, ты что творишь? — Семён подошёл к стойке.
— А! Сынок! — она кинулась к нему с объятиями. — Наконец-то! А эта девочка говорит, что номера заняты!
— Они и правда заняты. Нами, — сухо сказала Тоня.
— Тонечка, милая! — тётя Надя вскочила с кресла. — Мы решили вас простить! И приехали мириться!
— Простить? — Семён был на грани. — За что нас простить?
— Ну как же, — Галина Степановна укоризненно покачала головой, — вы же так нехорошо с родственниками поступили…
— Бабушка, а где наши комнаты? — заныл младший внук. — Я хочу к морю!
— Сейчас, золотко, сейчас… — тётя Надя погладила его по голове. — Дядя Сёма нас сейчас заселит…
— Дядя Сёма никого заселять не будет! — взорвался Семён. — Вы что, совсем обнаглели?
В этот момент в холл вошёл охранник — здоровый парень с серьёзным лицом.
— Простите, но мне сообщили о нарушении общественного порядка…
— Да нет никакого нарушения! — затараторила Галина Степановна. — Мы просто семья, хотим отдохнуть вместе!
— А кто будет оплачивать проживание? — уточнил администратор.
Все посмотрели на Семёна. Он почувствовал себя загнанным зверем.
— Никто! — сказал он громко. — Потому что я не приглашал этих людей!
— Как не приглашал? — Галина Степановна изобразила ужас. — Сын родную мать не приглашал?
— Мам, у нас медовый месяц! — соврал Семён. — Мы второй раз расписались!
Тоня чуть не подавилась. Тётя Надя ахнула. Дети заинтересованно уставились на них.
— Какой медовый месяц? — недоверчиво прищурилась Галина Степановна. — Вы же десять лет женаты!
— Перерасписались! — продолжал гнуть свою линию Семён. — По любви! Хотели побыть одни!
— Да что вы говорите! — администратор просиял. — Как романтично! Поздравляю молодожёнов!
— Спасибо, — Тоня быстро подхватила игру. — Мы так мечтали о тишине и уединении…
Тётя Надя посмотрела на них с сомнением, потом вдруг всплеснула руками:
— Надечка! А помнишь, как мы с твоим дядей Васей тоже второй раз расписывались? После той драки с соседями…
— Ой, не напоминай! — Галина Степановна махнула рукой. — Тогда мы полгода не разговаривали…
— Мама, давайте не будем, — дочь тёти Нади дёрнула её за рукав. — Пошли лучше номера искать в другом месте…
Но тут случилось непредвиденное. Старший внук тёти Нади, тот самый, что вечно сидел в телефоне, решил произвести впечатление на девушку-администратора. Он подкатился к стойке, облокотился на неё и произнёс своим самым соблазнительным голосом:
— Красавица, а может, найдёшь для нас местечко? Я тебе потом спасибо скажу…
Девушка смерила его презрительным взглядом:
— Молодой человек, вы мне зубы не заговаривайте. Свободных номеров нет.
— Да ладно тебе! — он попытался ей подмигнуть, но получилось как-то криво. — Я же не лох какой-нибудь… У меня бабки есть!
И тут он решил продемонстрировать свою состоятельность. Достал из кармана смятую тысячную купюру и небрежно бросил её на стойку.
— Этого хватит?
Администратор посмотрела на деньги, потом на него:
— На что хватит? На мороженое?
— Как на мороженое? — парень опешил. — Это же тысяча!
— Молодой человек, — терпеливо объяснила девушка, — самый дешёвый номер у нас стоит пять тысяч в сутки. На одного человека.
Лицо внука вытянулось. Тётя Надя побледнела. Галина Степановна начала быстро считать в уме.
— Пять тысяч на человека? — переспросила она слабым голосом. — То есть на всех нас… девять человек… в день…
— Сорок пять тысяч в сутки, — подтвердила администратор. — Плюс завтрак — тысяча с человека. Итого пятьдесят четыре тысячи в день.
Тишина повисла такая, что было слышно, как в соседнем номере кто-то включил телевизор.
— А на неделю… — прошептала дочь тёти Нади, судорожно вытаскивая калькулятор.
— Триста семьдесят восемь тысяч, — быстро подсчитала администратор. — Плюс налоги…
Тётя Надя качнулась и схватилась за кресло. Галина Степановна села прямо на чемодан.
— Может, есть что попроще? — жалобно спросила дочь тёти Нади. — Хостел какой-нибудь?
— Ближайший хостел — в двухстах километрах отсюда, — сообщила администратор. — Но там тоже всё занято. Сезон же.
Младший внук начал хныкать:
— Бабушка, а почему мы не можем жить с дядей Сёмой?
— Потому что у дяди Сёмы медовый месяц! — рявкнула на него Галина Степановна.
— А что такое медовый месяц? — поинтересовался средний внук.
— Это когда взрослые хотят побыть без детей! — объяснил старший, всё ещё не оправившийся от финансового шока.
Дети переглянулись и дружно заревели.
В холле началась паника. Тётя Надя металась между чемоданами, причитая про потраченные на дорогу деньги. Дочь её звонила по телефону, пытаясь найти хоть какое-то жильё. Дети требовали мороженого и моря. А Галина Степановна сидела на чемодане и тяжело дышала.
— Мам, может, вам воды? — забеспокоился Семён.
— Не мама я тебе! — она грозно посмотрела на него. — Довёл мать до инфаркта!
— Галина Степановна, — Тоня присела рядом с ней, — может, правда лучше поехать домой? Отдохнёте на даче, в тишине…
— Какая дача? — всхлипнула тётя Надя. — Мы же дачу продали, чтобы сюда приехать!
— Как продали? — ахнул Семён.
— А как ты думаешь! — взвилась Галина Степановна. — На что нам было ехать? Мы думали, ты нас содержать будешь!
Тоня с Семёном переглянулись. Ситуация становилась всё более абсурдной.
В этот момент к стойке подошёл мужчина в дорогом костюме:
— Простите, а что здесь происходит? Мой номер прямо над вашим холлом, а там такой шум…
— Извините, пожалуйста, — засуетилась администратор. — Сейчас всё уладим…
— А вы случайно не хотите снять номер подешевле? — вдруг подала голос дочь тёти Нади. — У нас такая ситуация…
Мужчина окинул их компанию взглядом — растрёпанную Галину Степановну на чемодане, рыдающую тётю Надю, орущих детей — и поспешно отступил:
— Нет-нет, спасибо, мне всё подходит…
— А может, вы нас к себе пустите? — не унималась она. — Мы тихонечко, только переночевать…
— Дочка! — одёрнула её тётя Надя. — Что ты говоришь!
Но было поздно. Охранник уже направлялся к ним с серьёзным видом.
— Всё, — сказал Семён. — Хватит цирка. Мама, берите такси и езжайте на вокзал. Тётя Надя, вы тоже.
— А деньги на билеты? — жалобно спросила тётя Надя.
Семён достал кошелёк и отсчитал несколько купюр:
— На билеты хватит. До свидания.
— Сёма, — Галина Степановна встала с чемодана, — ты же не выгонишь родную мать?
— Не выгоняю. Провожаю, — твёрдо сказал он. — С любовью, но провожаю.
Через полчаса холл гостиницы опустел. Родственники уехали на вокзал — недовольные, но побеждённые экономической реальностью.
А Семён и Тоня вернулись на пляж.
— Знаешь, — сказала Тоня, устраиваясь на лежаке, — а я теперь понимаю, зачем придумали платный отдых.
— Это как? — Семён намазывался кремом от загара.
— Это природная защита от родственников. Лучше любого забора.
Они рассмеялись, и смех их разнёсся над морем, лёгкий и свободный.
А в поезде, который через три часа увозил незваных гостей домой, тётя Надя жаловалась попутчикам:
— Представляете, какие люди стали! Родственников не пускают! А мы к ним с такой любовью…
Попутчики сочувственно кивали, не зная, что накануне эта же «любящая» родственница требовала от племянника оплатить ей отпуск на полмиллиона рублей.
А Семён и Тоня провели остаток отпуска именно так, как мечтали — вдвоём, в тишине и покое. И когда они вернулись домой, то первым делом поменяли замки на двери.
На всякий случай.
