— Валентина Петровна, верните мне ключи от МОЕЙ квартиры немедленно! — Елена стояла в прихожей, дрожа от возмущения, и смотрела на свекровь, которая невозмутимо развешивала выстиранные занавески в гостиной.
Свекровь даже не обернулась, продолжая расправлять складки на тюле с таким видом, словно это была её квартира, а Елена — нежеланная гостья.
— Димочка дал мне запасные ключи ещё год назад, когда вы переехали, — спокойно ответила пожилая женщина, вешая последнюю занавеску. — На случай форс-мажора. А то вдруг что-то случится, а попасть в квартиру невозможно.
Елена сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Она вернулась домой с работы и обнаружила, что кто-то побывал в их квартире. Все вещи были переставлены, в холодильнике появились продукты, которые она не покупала, а на плите стояла кастрюля с борщом. Сначала она подумала о ворах, но потом увидела Валентину Петровну, которая невозмутимо хозяйничала на её кухне.
— Форс-мажор? — переспросила Елена, стараясь не срываться на крик. — Какой ещё форс-мажор? Вы просто берёте и приходите в нашу квартиру, когда нас нет дома!
— Я же не просто так прихожу, — свекровь развернулась и посмотрела на невестку с таким выражением, словно объясняла что-то очень глупому ребёнку. — Я помогаю. Посмотрите, как у вас тут неубрано! Пыль на полках, посуда в раковине, занавески давно не стирались. Вы же работаете, времени нет. А я на пенсии, могу помочь.
Елена огляделась. Да, утром она не успела помыть завтрашнюю посуду. Да, на полках действительно была пыль — они с Дмитрием всю неделю задерживались на работе. Но это не давало свекрови права вторгаться в их личное пространство!
— Валентина Петровна, я вас не просила о помощи, — сказала Елена, стараясь говорить ровным голосом. — Мы взрослые люди, сами справимся со своим хозяйством. Пожалуйста, верните ключи.
Свекровь фыркнула и прошла на кухню. Елена пошла за ней.
— Справитесь? — Валентина Петровна открыла холодильник и достала оттуда пачку просроченного творога. — А это что? Смотрите, срок годности вышел три дня назад! Хорошо, что я вовремя пришла, а то бы отравились. Дима у меня с детства чувствительный желудок, ему нельзя несвежие продукты.
— Я сама слежу за продуктами в своём холодильнике! — не выдержала Елена. — И не лезьте в наши вещи!
— «Наши»? — свекровь подняла брови. — Дима мой сын, и я имею право заботиться о его здоровье. А раз вы не можете обеспечить ему нормальные условия, то я буду это делать.
Елена почувствовала, как внутри поднимается настоящая буря. Вот уже год, как они с Дмитрием поженились и съехали от родителей. Год она терпела постоянные визиты свекрови, её советы, замечания, критику. Но то, что Валентина Петровна приходит в их отсутствие и распоряжается в квартире, как в своей собственной, было уже слишком.
— Послушайте, — Елена сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Дмитрий — взрослый мужчина. Он может сам решать, что ему есть и как жить. А я его жена, и это моя обязанность — заботиться о нём.
— Жена? — в голосе свекрови прозвучали насмешливые нотки. — Жена, которая оставляет мужа без нормального обеда? Которая не может поддерживать чистоту в доме? Дима привык к порядку, к домашней еде. А что он получает от вас? Быстрорастворимую лапшу и пыль на мебели?
Каждое слово било, как пощёчина. Елена знала, что не идеальная хозяйка. После работы часто не было сил готовить, и они с мужем заказывали еду или ограничивались простыми блюдами. Но они были счастливы! Им было хорошо вдвоём, они строили свою жизнь, свой дом.
— Я работаю наравне с мужем, — твёрдо сказала Елена. — У меня есть своя карьера, свои планы. Я не могу посвящать всё время только хозяйству.
— Карьера? — свекровь усмехнулась. — В моё время женщина могла и работать, и дом содержать в порядке. А вы молодые избалованные. Всё вам тяжело, всё некогда.
Елена сжала зубы. Она устала объяснять, устала оправдываться. Каждый визит свекрови превращался в допрос с пристрастием, где любое её действие или бездействие становилось поводом для критики.
— Где Дмитрий? — спросила она, резко меняя тему.
— Димочка задерживается на работе. Звонил, просил передать вам, — свекровь снова открыла холодильник и начала перекладывать продукты. — Я борщ сварила, он любит мой борщ. И котлеты сделала, как в детстве. Он так скучает по домашней еде.
— Он никогда мне об этом не говорил, — пробормотала Елена.
— Димочка деликатный, не хочет вас расстраивать, — свекровь покачала головой. — Но мать всё видит. Он похудел, бледный стал. А всё потому, что нормально не питается.
Елена почувствовала укол вины. Действительно, Дмитрий в последнее время выглядел уставшим. Но разве в этом была её вина? Они оба много работали, строили карьеру, копили на собственную квартиру. Нынешнюю они снимали, и это дополнительная нагрузка на бюджет.
— Валентина Петровна, — попробовала ещё раз Елена. — Я понимаю, что вы хотите помочь. Но постоянные визиты… это нарушение наших границ. Мы должны научиться жить самостоятельно.
— Границ? — свекровь обернулась к ней с таким видом, словно услышала что-то неприличное. — Какие границы могут быть между матерью и сыном? Между родственниками? Это же семья!
— Но у нас с Дмитрием тоже семья, — тихо сказала Елена. — Наша собственная семья.
— Ну конечно, — в голосе Валентины Петровны прозвучала обида. — Женился, и сразу мать стала чужой. Двадцать пять лет я его растила, воспитывала, всю себя ему отдала. А теперь я, видите ли, лишняя.
Елена поняла, что разговор заходит в тупик. Свекровь мастерски переводила любую попытку установить границы в плоскость «ты отбираешь у меня сына». Это была изощрённая манипуляция, против которой трудно было что-то возразить.
В этот момент в замке повернулся ключ, и в квартиру вошёл Дмитрий. Увидев их обеих на кухне, он растерянно улыбнулся.
— Мам? А что ты тут делаешь?
— Димочка! — свекровь просияла и бросилась к сыну. — Я борщ тебе сварила, твой любимый. И котлетки. Ты же так устаёшь на работе, а дома нормально поесть негде.
Дмитрий смущённо посмотрел на жену, потом на мать.
— Мам, ну зачем ты… Мы же договаривались, что будешь предупреждать о визитах…
— Предупреждать? — Валентина Петровна сделала обиженное лицо. — Сын должен предупреждать мать, когда она хочет о нём позаботиться? До чего мы дожили…
Елена видела, как Дмитрий теряется между двух огней. С одной стороны — мать с её манипуляциями и обидами, с другой — жена с вполне справедливыми претензиями. И она поняла, что он выберет путь наименьшего сопротивления.
— Лен, ну ничего страшного же не произошло, — примирительно сказал он. — Мама хотела помочь…
— Дима, твоя мать приходит в нашу квартиру без разрешения, — твёрдо сказала Елена. — Она роется в наших вещах, переставляет мебель, критикует меня. Это неправильно.
— Елена, мама не со зла, — Дмитрий попытался улыбнуться. — Она просто заботится…
— Конечно, я забочусь! — подхватила свекровь. — А некоторые это считают вмешательством. Простите, что я волнуюсь о своём единственном сыне!
Елена видела, как Дмитрий весь сжимается под этим двойным давлением. Но она больше не могла молчать.
— Дмитрий, выбирай, — сказала она тихо, но отчётливо. — Или ты мой муж, и мы строим нашу семью с нормальными границами. Или ты маменькин сынок, который не может сказать «нет» своей матери. Третьего не дано.
Воцарилась гробовая тишина. Валентина Петровна побледнела, Дмитрий растерянно смотрел с одной на другую.
— Лена, ну зачем ты так, — пробормотал он. — Мы же можем договориться…
— Договориться? — Елена почувствовала, как внутри что-то окончательно рвётся. — Дима, твоя мать приходит сюда, когда нас нет. Она критикует меня, мою готовку, мою уборку. Она переставляет наши вещи и считает это нормальным. А ты говоришь «договориться»?
— Но она же хочет помочь…
— Она хочет контролировать! — выкрикнула Елена. — Контролировать тебя, меня, нашу жизнь! Она не может смириться с тем, что ты взрослый и у тебя есть своя семья!
— Как ты смеешь! — взорвалась Валентина Петровна. — Как ты смеешь так говорить о матери! Димочка, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Дмитрий стоял посреди кухни, и Елена видела, как он мучается. Ей стало жалко мужа, но она понимала — если сейчас отступить, то потом будет только хуже.
— Дима, — сказала она мягче. — Я не против того, чтобы твоя мама нас навещала. Но пусть она предупреждает. Пусть она не лезет в наши дела. Пусть она уважает наши границы. Это же нормально?
Дмитрий молчал, переводя взгляд с жены на мать.
— Димочка, — свекровь подошла к сыну и взяла его за руку. — Я же не просто так прихожу. Я вижу, как вы живёте. Никакого порядка, никакого уюта. Ты же привык к другому. Помнишь, как у нас дома всегда было чисто, вкусно пахло, обед горячий ждал?
Елена видела, как в глазах мужа появляется что-то тёплое и ностальгическое. Валентина Петровна била точно в цель.
— Мам, конечно, помню, — тихо сказал Дмитрий. — Но мы же теперь взрослые. У нас своя жизнь.
— Какая жизнь? — свекровь махнула рукой в сторону раковины с грязной посудой. — Это жизнь? Бутерброды вместо обеда, пыль на мебели, холодильник пустой… Димочка, ты же видишь, что я права.
Елена почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. Дмитрий колебался. Она видела это по его лицу. Свекровь умело играла на его слабостях, на ностальгии, на чувстве вины.
— Дима, — сказала она отчаянно. — Если мы сейчас не поставим границы, то так будет всегда. Твоя мать будет решать, что нам есть, как жить, когда детей рожать. Ты этого хочешь?
— Детей? — Валентина Петровна вскинулась. — А что с детьми? Димочка, ты мне ничего не говорил…
— Мам, мы ещё не готовы, — смущённо сказал Дмитрий.
— Не готовы? В двадцать шесть лет не готовы? А когда будете готовы? В тридцать? В сорок? Димочка, время идёт, а я хочу внуков!
Елена с ужасом поняла, что свекровь уже планирует контролировать и их будущих детей. Эта женщина никогда не остановится. Она будет вмешиваться во все аспекты их жизни, пока они не дадут ей жёсткий отпор.
— Валентина Петровна, — сказала она твёрдо. — Верните ключи. Сейчас же.
— Что? — свекровь растерялась от такого решительного тона.
— Я сказала — верните ключи от нашей квартиры. И больше никогда не приходите без предупреждения.
— Димочка! — свекровь метнулась к сыну. — Ты слышишь, что она мне говорит? Твоя жена выгоняет твою мать из дома!
Дмитрий стоял, опустив голову. Елена видела, как он борется с собой.
— Мам, — сказал он наконец. — Возможно, Лена права. Нам нужно… нам нужно научиться жить самостоятельно.
— Что? — Валентина Петровна побледнела. — Димочка, ты что говоришь?
— Мам, я благодарен тебе за всё. За воспитание, за заботу. Но у меня теперь своя семья. И мы должны строить её сами.
Свекровь стояла, открыв рот. Такого поворота она явно не ожидала.
— Ты… ты выбираешь её? — прошептала она.
— Я выбираю нашу семью, мам. Нашу с Леной семью.
Валентина Петровна молча достала из сумочки связку ключей и положила их на стол. Её лицо стало каменным.
— Хорошо, — сказала она холодно. — Живите, как хотите. Но когда вам понадобится помощь — не звоните. Я больше не мать, которая может в любой момент прийти на помощь. Я теперь «нарушитель границ».
Она направилась к выходу, но у двери обернулась.
— Димочка, когда тебе надоест эта «самостоятельная жизнь», когда ты поймёшь, что дом — это не только секс и карьера, вспомни о матери. Если я ещё буду жива.
Хлопнула дверь. Дмитрий и Елена остались одни на кухне.
— Жестоко получилось, — тихо сказал Дмитрий.
— Дима, — Елена подошла к нему и взяла за руки. — Мы не против твоей матери. Мы против её методов. Пусть она приходит, но предупреждает. Пусть она советует, но не навязывает. Пусть она заботится, но не контролирует.
Дмитрий кивнул.
— Знаешь, — сказал он задумчиво, — я и не замечал, как она… как она всё контролирует. Для меня это было нормально. Мама всегда знала, что лучше.
— А теперь ты знаешь, что лучше, — улыбнулась Елена. — Мы знаем. Вместе.
Они обнялись посреди кухни, пахнущей свекрови борщом.
— А борщ-то неплохой, — засмеялся Дмитрий.
— Попросим рецепт, — ответила Елена. — Когда она остынет и мы помиримся.
— Помиримся?
— Конечно. Но уже на наших условиях. На равных. Не как мать и маленький сын, а как взрослые люди, которые уважают друг друга.
Дмитрий крепче обнял жену.
— Знаешь, мне кажется, что я только сегодня по-настоящему женился.
— А мне кажется, что ты только сегодня по-настоящему стал мужчиной, — ответила Елена.
Они стояли, обнявшись, а за окном наступал вечер. Впереди их ждала не простая дорога — налаживание отношений со свекровью на новых условиях, выстраивание границ, возможные конфликты и примирения. Но теперь они были настоящей командой. И это было главное.
Через месяц Валентина Петровна всё-таки позвонила. Она извинилась за резкие слова и попросила разрешения прийти в гости. С тех пор она всегда предупреждала о своих визитах, не критиковала Елену и постепенно научилась уважать границы молодой семьи.
А Елена научилась готовить борщ по свекрови рецепту. Получалось почти так же вкусно.
