— Я в шоке! — вот первое, что услышала соседка Мила, когда включила чайник в своей кухне. Голос был знакомый — Полинин. Но такой злости в нем она не слышала никогда.
Мила замерла у окна. Через тонкую стенку хрущевки было слышно все, что происходило в соседней квартире. А происходило там что-то нехорошее.
— Где деньги, сволочь?! — орала Полина. — Где мои тридцать тысяч?!
— Полиночка, да ты что… — голос свекрови Галины Степановны дрожал от страха. — Какие деньги, доченька?
— Не смей называть меня доченькой! — в голосе Полины слышалась истерика. — Антон! Выползай, алкаш поганый! Где диван?! Где мой диван за тридцать тысяч?!
Послышался глухой стук — видимо, Полина что-то швырнула об стену.
— Полин, ну чего ты орешь… — проворчал мужской голос. Антон, значит. Пьяный, судя по произношению.
— Чего ору?! — Полина явно выходила из себя. — Вы с мамочкой своей сказали — поехали диван покупать! А сами где были до утра?! В каком баре мои деньги пропили?!
Мила осторожно приоткрыла форточку. Любопытство брало верх над приличиями.
— Да не пили мы ничего… — начал было Антон, но Полина его перебила:
— Не ври мне! Соседи видели, как вы из «Огонька» в четыре утра выползали! Видели, как ты с ходу в лужу упал! А мамочка твоя тебя под руки тащила!
— Полиночка, — вмешалась Галина Степановна, — мы же хотели как лучше…
— Как лучше?! — взвизгнула Полина. — Для кого лучше? Для вас двоих?!
Мила представила, как выглядит сейчас их семейная сцена. Полина — высокая, худая, всегда аккуратная — сейчас, наверное, растрепанная от злости. Антон — рыхлый, с пивным брюшком, в засаленной майке. А его мать — полная женщина лет шестидесяти, с седыми волосами и вечно недовольным лицом.
— Ты знаешь, что я на этот диван полгода копила? — продолжала Полина. — Знаешь, что я на подработку ходила? Убиралась в офисах по выходным? А ты что делал? Лежал на этом облезлом диване и телевизор смотрел!
— Полин, ну не кричи так… — попытался урезонить жену Антон.
— Не кричать?! — голос Полины сорвался. — Я три года молчала! Три года терпела, что ты не работаешь! Что твоя мамочка каждый день приходит и командует в моей квартире! Что твои дружки-алкаши тут сидят и мой холодильник опустошают!
— Антоша мой больной, — встряла Галина Степановна. — У него депрессия…
— Депрессия?! — Полина расхохоталась, но смех был истерический. — От пива депрессия? От безделья? Да у него единственная депрессия — что водка в магазине дорожает!
— Полин, не говори так… — снова промямлил Антон.
— А как мне говорить?! — теперь Полина плакала. — Как?! Мне тридцать два года! У меня высшее образование! Я работаю инженером! А живу как прислуга! Вас двоих содержу!
Мила невольно кивнула. Да, Полина работящая была. Каждое утро в семь ровно из дома выходила, в костюмчике строгом. А вечером уставшая возвращалась. А Антон… Антона только по пьянке на улице видели.
— И теперь вы мои последние деньги пропили! — продолжала Полина. — Деньги, которые я на новую мебель копила! Потому что этот ваш диван уже разваливается!
— Мы хотели диван купить… — попыталась оправдаться Галина Степановна.
— Хотели? — в голосе Полины прозвучала такая ненависть, что Мила поежилась. — Вы хотели выпить! За мой счет! И меня обмануть!
— Не обманывали мы тебя… — начал Антон.
— Не обманывали?! — Полина явно сорвалась окончательно. — А что это было?! «Полиночка, дай денежки на диван, мы сейчас поедем, выберем хороший». А сами в первый же бар завернули!
— Полин, мы же не специально… — жалобно протянула свекровь.
— Не специально? — голос Полины стал тихим, что было еще страшнее. — Знаете что? Хватит. Все. Конец.
Наступила тишина. Даже чайник на Милиной кухне затих.
— Что… что ты имеешь в виду? — неуверенно спросил Антон.
— Имею в виду, что давай, выметайся из моего дома! — прошипела Полина. — Привык со своей мамочкой жить на халяву!
— Полин…
— Нет! — голос Полины зазвенел от напряжения. — Достаточно! Я больше не буду вас содержать! Не буду терпеть эти ваши выходки! Не буду делать вид, что все нормально!
— Полиночка, — заплакала Галина Степановна, — да куда же мы пойдем?
— А мне плевать! — рявкнула Полина. — У тебя есть твоя общага! Помнишь? Та самая, из которой ты к нам переехала? Вот и валите туда!
— В общагу? — ужаснулась свекровь. — Но там же… там же крысы! Там канализация не работает!
— Вот и отлично! — Полина была неумолима. — Там вы сможете пить сколько влезет! И никого не обманывать!
— Полин, ты не можешь нас выгнать… — попытался возразить Антон.
— Не могу? — в голосе Полины прозвучали злые нотки. — А ты посмотри.
Мила услышала звук открывающегося шкафа, потом — как что-то тяжелое упало на пол.
— Это твои вещи, — холодно сказала Полина. — А это — вещи твоей мамочки. Забирайте и уходите.
— Полиночка, — рыдала Галина Степановна, — ты же для меня как родная дочь…
— Какая дочь?! — взорвалась Полина. — Мать не украла бы у дочери последние деньги! Мать не пила бы с сыном и не заставляла бы жену его содержать!
— Да не алкаш я… — начал Антон.
— Заткнись! — рявкнула Полина. — Когда ты последний раз работал? Когда?!
Тишина.
— Год назад? Два? — продолжала Полина. — А сколько за эти два года выпил? Сколько я на твоих дружков потратила? Сколько на твою мамочку, которая меня учит, как борщ варить?
— Я тебе добра желала… — всхлипнула Галина Степановна.
— Добра? — Полина расхохоталась. — Добра?! Ты мне каждый день говорила, что я плохая жена! Что готовлю невкусно! Что квартиру плохо убираю! А сама что делала? Сидела на моей шее!
Мила покачала головой. Да, помнила она эти картины. Как Галина Степановна каждый день приходила к ним в квартиру и устраивала ревизии. Как командовала Полиной, словно прислугой.
— И теперь вы пропили мои деньги! — голос Полины дрожал от злости. — Последнее, что у меня было! Думали, я прощу? Думали, проглочу, как всегда?
— Полин, давай поговорим спокойно… — попробовал Антон.
— Поговорим? — Полина была неумолима. — О чем говорить? О том, как ты меня три года обманываешь? О том, как работать собираешься завтра? Послезавтра? В следующем году?
— Я найду работу…
— Найдешь? — в голосе Полины прозвучала издевка. — Как в прошлом месяце? Когда на собеседование пьяный пришел? Или как в позапрошлом? Когда вообще не явился?
Антон промолчал.
— То-то же, — резко сказала Полина. — Так что берите свои тряпки и валите. К завтрашнему утру чтобы вас здесь не было.
— Полиночка… — заныла свекровь.
— Хватит меня Полиночкой называть! — взвизгнула та. — Я для вас теперь никто! И вы для меня тоже!
Послышался топот ног, хлопанье дверей.
— И ключи оставьте! — крикнула Полина. — Чтобы завтра же слесаря не вызывать!
Мила отошла от окна. Надо же… А она-то думала, что Полина — тихоня. Что будет до конца терпеть эту парочку. А оказывается, и у самых тихих есть предел.
Через час Мила услышала, как хлопнула входная дверь. Потом еще раз. И еще. Видимо, вещи выносили.
— Мам, ну куда мы поедем? — услышала она голос Антона во дворе. — Там же жуть полная!
— Тихо ты! — шипела свекровь. — Сейчас не об этом думать надо. Надо план составлять.
Мила выглянула в окно. Они стояли возле подъезда с двумя потрепанными сумками и пакетами. Антон — растерянный, в мятой рубашке. Галина Степановна — с красными от слез глазами, но с решительным выражением лица.
— Какой план, мам? — Антон почесал затылок. — Нас же выгнали…
— Выгнала-то она нас, — сказала Галина Степановна, понижая голос, — а вот надолго ли? Посмотрим.
— Что ты имеешь в виду?
— Она же без тебя пропадет, — уверенно заявила свекровь. — Женщина одна… Кто тяжести таскать будет? Кто лампочки менять? Через неделю сама назад позовет.
Антон оживился:
— Точно! Она же привыкла, что я дома. Кто за продуктами ходить будет?
— Вот именно, — кивнула Галина Степановна. — А пока надо переждать. В общагу поедем, потерпим немного. Главное — давление на нее оказывать.
— Какое давление?
— А ты думай головой! — сердито сказала мать. — Будем через соседей передавать, что тебе плохо. Что ты болеешь. Что работу ищешь…
— Но я же не ищу… — начал было Антон.
— Дурак! — шикнула на него Галина Степановна. — Не ищешь, а говорить будем, что ищешь! Жалость к тебе вызовем.
Мила покачала головой. Ну и парочка…
— А если не сработает? — спросил Антон.
— Сработает, — твердо сказала свекровь. — У меня план есть. Помнишь, у меня племянница Зоя есть? Та, что в суде работает?
— Ну, помню…
— Так вот, она говорила — если супруги в браке, то жена не имеет права мужа на улицу выгонять. Это тоже его жилье.
Антон просиял:
— Точно! Я же прописан там!
— Вот и я о том же. — Галина Степановна хитро прищурилась. — Дадим ей пару дней покипятиться, а потом через Зою документы подадим. Пусть знает — с нами шутки плохи.
Они подхватили свои пожитки и поплелись к остановке.
А вечером к Миле зашла Полина. Впервые за все время соседства.
— Мила, можно? — Полина стояла в дверях бледная, но решительная.
— Проходи, конечно, — Мила отступила в сторону. — Чай будешь?
— Буду.
Они устроились на кухне. Полина молчала, обхватив руками кружку.
— Слышала скандал? — наконец спросила она.
— Трудно было не услышать, — осторожно ответила Мила. — Ты их правда выгнала?
— Выгнала. — Полина глотнула чай. — Надоело.
— А как теперь жить будешь? Одной-то…
— Знаешь, Мила, — Полина подняла глаза, — а мне хорошо. Впервые за три года дома тишина. Никто не орет из спальни: «Полька, неси пожрать!» Никто не учит, как котлеты жарить.
— Но все-таки… муж…
— Какой он муж? — горько усмехнулась Полина. — Нахлебник. Я утром на работу, он спит. Я вечером прихожу — он с дружками пиво пьет. А мамочка его еще и указания раздает: то не так убрала, это не так постирала.
Мила кивнула. Да, знала она эту Галину Степановну. Еще та штучка.
— А деньги они правда пропили?
— Пропили, — зло сказала Полина. — Тридцать тысяч. Сказали — поехали диван выбирать. А сами в «Огонек» завернули. Думали, я не узнаю.
— Откуда же узнала?
— Да Светка с третьего этажа видела. Говорит — стоят возле бара, спорят о чем-то. Потом зашли. А в четыре утра выползли пьяные в стельку. Галина Степановна Антона под руки волочила.
— Ну и сволочи…
— То-то и оно. — Полина допила чай. — А знаешь, что самое обидное? Я ведь поверила им. Думаю — наконец-то что-то для дома сделают. А они…
— И что теперь делать будешь?
— Жить буду. Работать. Деньги копить. — Полина встала. — Спасибо за чай. Пойду спать. Завтра рано вставать.
Когда Полина ушла, Мила еще долго сидела на кухне. Молодец девчонка, решилась наконец. Хотя… Галина Степановна просто так не сдастся. Эта еще попытается вернуться.
И правда — на следующий день началось.
Сначала позвонила какая-то женщина:
— Полина? Это тетя Клава, Галочкина подруга. Ты что же, деточка, мужа-то на улицу выгнала? Он же больной совсем…
— Больной чем? — поинтересовалась Полина.
— Да депрессией страдает… Галочка говорит, работать не может из-за этого.
— Тетя Клава, — спокойно сказала Полина, — а вы знаете, что ваша Галочка с этим больным сыном мои деньги пропила? Тридцать тысяч рублей?
— Да что ты говоришь… Наверное, недоразумение какое…
— Никакого недоразумения. Пропили и точка. До свидания.
Полина повесила трубку.
Через час позвонила соседка из соседнего подъезда:
— Полиночка, это Валя. Слышала, у вас семейные неприятности… Может, поговорить с мужем стоит? Мужики ведь как дети…
— Валя, — терпеливо сказала Полина, — а вы готовы тридцать тысяч рублей мне дать? Столько, сколько мой муж с мамочкой пропили?
— Какие тридцать тысяч…
— Вот именно. До свидания.
К вечеру Полина отключила домашний телефон.
А на следующий день началось самое интересное.
— Полин! — услышала Мила знакомый голос во дворе. — Полин, выйди!
Это орала Галина Степановна. Стояла под окнами и надрывалась:
— Полина! Я знаю, ты дома! Выйди поговорить надо!
Из окна высунулась голова Полины:
— Валите отсюда! А то полицию вызову!
— Полиночка, — заплакала свекровь, — ну что же ты делаешь? Антоша же болеет! Ему лекарства нужны!
— На лекарства денег нет, а на водку есть? — крикнула сверху Полина. — Идите работать!
— Да где же мне в мои годы работу найти? — рыдала Галина Степановна. — Мне уже шестьдесят!
— А мне что — двести? — не унималась Полина. — Я одна вас троих содержала!
— Полин, ну хватит уже! — появился Антон. Вид у него был жалкий — небритый, в грязной куртке. — Я же исправлюсь! Работу найду!
— Где найдешь? — саркастически поинтересовалась Полина. — В каком баре?
— Да везде найду! — заорал Антон. — Только пусти домой!
— Нет дома у тебя! — отрезала Полина и захлопнула окно.
Галина Степановна и Антон постояли еще немного, потом поплелись прочь.
Но Мила знала — это еще не конец. Галина Степановна просто так не сдастся.
И действительно — через неделю началось новое наступление.
— Полина Андреевна? — в дверь позвонила незнакомая женщина лет сорока, в строгом костюме. — Я адвокат Зоя Викторовна. Представляю интересы вашего супруга.
— Проходите, — холодно сказала Полина.
Они прошли в комнату. Зоя — действительно племянница Галины Степановны — разложила на столе бумаги.
— Дело в том, — начала она официальным тоном, — что вы не имеете права выгонять супруга из совместного жилья. Антон Петрович прописан в данной квартире и имеет равные с вами права на проживание.
— Понятно, — спокойно сказала Полина. — А скажите, а супруг имеет обязанности? Например, участвовать в семейном бюджете?
— Ну… это отдельный вопрос…
— Отдельный? — Полина усмехнулась. — А кража семейных денег — это тоже отдельный вопрос?
— Какая кража? — нахмурилась Зоя.
— А вот такая. — Полина достала из ящика стола несколько бумажек. — Расписка от мужа на тридцать тысяч рублей. «Беру деньги на покупку дивана, обязуюсь купить и привезти». Подпись, дата. А где диван?
Зоя взяла расписку, внимательно изучила.
— Но ведь могли возникнуть непредвиденные обстоятельства…
— Да, — кивнула Полина. — Обстоятельство под названием «водка». И еще одно обстоятельство — у меня есть свидетели, которые видели, где и как были потрачены эти деньги.
— Свидетели?
— Соседи. Которые видели, как мой муж с мамочкой из бара в четыре утра выползали. Готова их в суд привести.
Зоя поняла, что дело принимает неожиданный оборот.
— Хорошо, — сказала она, убирая бумаги. — Но все равно, выгонять супруга…
— Я никого не выгоняла, — перебила Полина. — Я попросила вора покинуть мой дом. А теперь извините, мне пора на работу.
Когда адвокат ушла, Полина вызвала слесаря и поменяла замки.
А вечером случилось то, чего никто не ожидал.
В дверь к Полине позвонил незнакомый мужчина — высокий, подтянутый, в хорошем пальто.
— Полина? — спросил он. — Я Максим. Работаю в вашей фирме, в соседнем отделе. Слышал о ваших… семейных обстоятельствах.
— Слышали? — настороженно переспросила Полина.
— Да, коллеги рассказывали. — Максим улыбнулся. — Вообще-то я давно хотел с вами познакомиться. Но вы всегда казались… занятой.
— Занятой?
— Семьей. — Максим стал серьезным. — А теперь… Может, сходим куда-нибудь? В кино или в кафе?
Полина растерялась. За три года брака ни один мужчина не приглашал ее никуда. Она и забыла, что такое бывает.
— Я… не знаю…
— Подумайте, — мягко сказал Максим. — Вот моя визитка. Позвоните, если решитесь.
Когда он ушел, Полина долго стояла у зеркала в прихожей. А потом вдруг улыбнулась — впервые за много месяцев.
На следующий день Галина Степановна устроила настоящий спектакль.
— Люди! — орала она посреди двора. — Помогите! Невестка сына на улицу выгнала! Мы голодаем!
Собралась толпа соседей. Кто-то сочувствовал, кто-то осуждал.
— Да что же это такое! — причитала какая-то бабушка. — Мужа родного выгнать!
— А вы спросите, за что выгнала! — вмешалась Мила. — Я все слышала! Деньги пропили! Тридцать тысяч!
— Какие деньги? — заныла Галина Степановна. — Мы на диван копили…
— Копили? — Мила разозлилась. — В баре копили? До четырех утра?
— Мы же не специально… — начал Антон.
— Заткнись, алкаш! — рявкнула на него соседка со второго этажа. — Я тебя каждый день пьяного вижу! А жена твоя работает!
— Точно! — поддержала другая. — Девчонка вкалывает, а вы на ее шее сидите!
Толпа раскололась на два лагеря. Одни защищали Полину, другие — осуждали за «жестокость».
А тем временем из подъезда вышла сама Полина. Но выглядела она совсем по-другому — в новом платье, с красиво уложенными волосами. И не одна — под руку с тем самым Максимом.
— Полин! — заорал Антон. — Ты что, с другим уже?!
— А тебе какое дело? — спокойно ответила Полина. — Мы развелись.
— Как развелись?! — ахнула Галина Степановна. — Когда?!
— Вчера подала документы. — Полина улыбнулась. — За супружескую измену.
— Какую измену?! — взвизгнул Антон.
— А водка — это не измена? — невинно поинтересовалась Полина. — Когда муж любит ее больше жены?
Максим усмехнулся:
— Полина, пойдемте. Нас столик ждет.
Они прошли мимо толпы к красивой машине. Максим галантно открыл Полине дверцу.
— Полька! — заорал Антон. — Стой! Я же исправлюсь!
— Поздно, — сказала Полина, садясь в машину. — Надо было раньше думать.
Машина уехала, оставив Антона и его мать посреди двора.
— Ну и дрянь! — выдохнул Антон.
— Заткнись! — рявкнула на него мать. — Сам виноват! Довел женщину!
Толпа постепенно разошлась. Остались только Антон с матерью и Мила.
— Что теперь делать будем? — жалобно спросил Антон.
— Работать будем! — отрезала Галина Степановна. — И пить завязывать! Хватит на чужих шеях сидеть!
— Но мам…
— Никаких «но»! — Галина Степановна взяла сына за ухо, как маленького. — Завтра идешь работу искать! А я — тоже! В мои годы можно посуду в кафе мыть!
Они поплелись к автобусной остановке. А Мила проводила их взглядом и подумала: «А может, это и к лучшему. Может, теперь они наконец повзрослеют.»
Через месяц Мила встретила Полину в магазине. Та сияла от счастья.
— Как дела? — спросила Мила.
— Отлично! — Полина показала кольцо на пальце. — Максим предложение сделал.
— Быстро же…
— А зачем тянуть? — улыбнулась Полина. — Когда знаешь, что нашла то, что нужно. А ты слышала — Антон работать устроился?
— Правда?
— Правда. В автосервис. Галина Степановна тоже — уборщицей в школу. Говорят, совсем другими стали.
— А ты не жалеешь?
Полина задумалась:
— Знаешь, Мила, я поняла одну вещь. Пока сама себя не полюбишь — никто тебя любить не будет. Я три года думала, что должна всех спасать, всех кормить, всем помогать. А себя забыла.
— И что теперь?
— А теперь я живу, — просто сказала Полина. — По-настоящему живу. Впервые за много лет.
Они попрощались, и Мила пошла домой. А дома, заваривая чай, подумала: «Вот так бывает. Иногда надо потерять все, чтобы найти себя. Молодец, Полинка. Молодец, что не струсила.»
И за окном начинался новый день — день, в котором каждый наконец получил то, что заслуживал.
