– Ты считаешь, что моя работа — это просто хобби? Я устала тянуть на себе весь дом! — выдохнула я, обессиленно опустившись на стул.
Андрей даже не поднял глаз от телефона. Сидел на диване в растянутой футболке, листал какие-то новости и делал вид, что не слышит.
– Я серьезно говорю! — повысила я голос. — Восемьдесят тысяч просто взяли и исчезли с нашего счета. Восемьдесят! Это же не копейки!
Теперь он все-таки оторвался от экрана, но выражение лица было такое, будто я придираюсь к мелочам.
– Лена, ну что ты накручиваешь себя? Может, ошиблась где-то. Или банк накосячил.
– Банк накосячил? — я показала ему выписку, которую распечатала после работы. — Вот, смотри. Вчера было сто двадцать тысяч, сегодня сорок. И перевод на восемьдесят ровно. На чужую карту.
Андрей взял листок, пробежал глазами цифры. Я внимательно следила за его лицом — и заметила. Что-то промелькнуло в глазах. Не удивление, не возмущение. Что-то другое.
– Странно, — сказал он наконец. — Надо в банк звонить утром.
– Утром? А почему не сейчас? Горячая линия же круглосуточная.
– Лен, уже поздно. Завтра разберемся. Может, техническая ошибка какая-то.
Я села рядом с ним на диван. В животе все сжалось от нехорошего предчувствия. Мы с Андреем вместе уже двенадцать лет, я знала каждую его интонацию. И сейчас он определенно что-то скрывал.
– Андрюш, — сказала я мягче, — ты точно ничего не знаешь об этом переводе?
– Откуда мне знать? — он резко встал с дивана. — Ты же сама всеми деньгами заведуешь. Я вообще не лезу в эти ваши таблички и планы.
Вот именно эта фраза меня и зацепила. «Ваши таблички и планы». Как будто семейный бюджет — это моя личная причуда, а не необходимость.
– Мои таблички? — переспросила я. — Серьезно? А кто, по-твоему, следит за тем, чтобы мы не потратили больше, чем зарабатываем? Кто планирует отпуск, ремонт, покупки?
– Ну, ты же хочешь этим заниматься.
– Хочу? — голос у меня сорвался. — Я хочу? Андрей, я работаю по десять часов в день, потом прихожу домой, готовлю, убираю, стираю, а по вечерам еще сижу с калькулятором и планирую наши траты. Потому что если я не буду этого делать, мы через месяц останемся без денег на коммунальные!
Он хмыкнул и пошел к холодильнику за пивом. Этот жест меня просто взбесил. Когда Андрею неудобно разговаривать, он всегда находит себе занятие — то пиво попьет, то в телефон уткнется, то внезапно вспомнит, что нужно вынести мусор.
– Знаешь что, — сказала я ему в спину, — я завтра сама поеду в банк. И выясню, куда делись наши деньги. Наши, между прочим. Не мои личные, а семейные.
– Делай что хочешь, — буркнул он, даже не обернувшись.
Я ушла в спальню и полчаса просто лежала, глядя в потолок. Что-то было не так. Андрей никогда не относился к деньгам так легкомысленно. Да, финансами занималась я, но он всегда интересовался крупными тратами, обсуждал планы. А тут вдруг такое равнодушие.
Утром он ушел на работу пораньше, не попрощавшись толком. Сказал только: «Увидимся вечером» — и хлопнул дверью. Я добралась до банка к самому открытию.
Девушка-консультант оказалась приветливой. Посмотрела выписку, покрутилась в системе.
– Перевод действительно был, — подтвердила она. — Инициатива с вашей карты. То есть либо вы сами, либо кто-то, кто знает все ваши данные и пароли.
– А на чью карту переводили?
– К сожалению, такую информацию я предоставить не могу. Только по запросу правоохранительных органов.
Правоохранительных органов. То есть нужно писать заявление в полицию, что у меня украли деньги. А если вор — мой собственный муж?
Весь день на работе я была как не своя. Света, моя коллега и подруга, заметила мое состояние еще с утра.
– Лен, ты белая как стена. Что случилось?
Я рассказала ей всю историю. Света слушала внимательно, иногда качала головой.
– А он точно не мог забыть? — спросила она в конце. — Ну, потратил на что-то нужное и забыл сказать?
– Восемьдесят тысяч забыть? Сомневаюсь. Да и ведет себя странно. Вчера вечером будто на иголках сидел.
– Может, долги какие-то закрывал? Кредиты?
Я покачала головой. У нас не было кредитов, только ипотека, и там все платежи автоматические.
– Слушай, — вдруг сказала Света, — а помнишь, как Игорь к вам недавно заходил? Брат мужа твой. Он же развелся, квартиру искал.
Игорь. Я действительно забыла про него. Андрей упоминал, что брат собирается покупать жилье, но денег не хватает на первоначальный взнос. А восемьдесят тысяч — как раз типичная сумма для взноса по ипотеке.
Вечером я решила действовать прямо. Никаких намеков и осторожных вопросов.
– Андрей, — сказала я, как только он переступил порог, — ты дал Игорю наши деньги?
Он замер с ключами в руке. Лицо вытянулось, глаза забегали.
– Какие деньги?
– Восемьдесят тысяч. На первоначальный взнос.
Долгая пауза. Андрей повесил куртку в шкаф, разулся. Все очень медленно, обдуманно.
– Ну… — начал он наконец. — В общем, да. Дал в долг. Он же брат, Лена. Не мог отказать.
– Не мог отказать? — у меня перехватило дыхание. — А меня спросить мог?
– Я знал, что ты будешь против.
– Конечно, буду против! Это же наши накопления! Деньги на отпуск и на ремонт в детской! Мы же с тобой планировали!
– Игорь вернет. Через пару месяцев, как устроится на новом месте.
– А если не вернет? А если не устроится? Тогда что?
Андрей пожал плечами. Этот жест меня добил окончательно.
– Тогда что? — повторила я громче.
– Ну, тогда как-нибудь справимся. Не впервые.
Я присела на диван, потому что ноги вдруг стали ватными. Получается, мой муж взял семейные деньги, отдал их брату, даже не посоветовавшись со мной. И теперь еще делает вид, что это нормально.
– А почему скрывал? — спросила я тихо.
– Не скрывал. Просто не успел сказать.
– Не успел за сутки?
– Лен, ну не устраивай из этого трагедию. Помогли родственнику, и все. Деньги не пропали, они у Игоря.
– Игорь мне не родственник, — сказала я резко. — Мне родственник ты. И с родственниками обычно советуются, когда берут их деньги.
– Какие их? Я же тоже зарабатываю! Может, даже больше тебя!
Вот мы и добрались до сути. Андрей считал, что раз он зарабатывает больше, то имеет право единолично принимать финансовые решения. А я, получается, просто приложение к семейному бюджету.
– Хорошо, — сказала я как можно спокойнее. — Давай позвоним Игорю и узнаем, когда он планирует вернуть деньги.
– Зачем звонить? Я же сказал — через пару месяцев.
– Хочу услышать от него лично.
Андрей явно не хотел звонить, но отказаться было уже неудобно. Игорь ответил не сразу.
– Алло, Игорь? — сказал Андрей, включив громкую связь. — Тут Лена интересуется, когда ты сможешь вернуть тот долг.
– Какой долг? — переспросил Игорь, и я поняла, что он не в курсе нашего разговора.
– Ну, восемьдесят тысяч, которые на квартиру.
– А, это. Слушай, Андрюха, тут проблема небольшая вышла. Я половину потратил не на взнос, а на закрытие кредитки. А то проценты совсем одолели. Но ничего, отработаю, верну. Месяца через три-четыре.
Андрей покраснел. Значит, даже брат не знал, что деньги взяты без моего ведома. И потратил их не по назначению.
– Игорь, — вмешалась я, — а Андрей тебе говорил, что эти деньги мы копили на отпуск и ремонт?
Пауза.
– Не… не говорил. Андрей, ты что, без Лены взял? Блин, я бы не стал брать, если бы знал.
– Да ладно тебе, — пробормотал Андрей. — Потом поговорим.
Он отключил телефон и уставился в пол. А я вдруг поняла, что злость во мне сменяется чем-то более холодным и страшным. Разочарованием.
– Значит, так, — сказала я. — Ты взял наши общие деньги. Без моего согласия. Дал их брату на одни цели, а он потратил на другие. И теперь не знает, когда вернет. Правильно понимаю?
– Лена, ну что ты как чужая. Семья же.
– Чья семья? Твоя и Игоря? А я кто?
Он не ответил. И этот ответ был красноречивее любых слов.
На следующий день я пришла домой, а там сидела Марина. Свекровь приехала без предупреждения, что случалось редко. Обычно она звонила заранее.
– Лена, дорогая, — сказала она, едва я переступила порог, — Андрюша мне все рассказал. Что вы из-за денег ругаетесь.
Я удивилась. Андрей никогда не жаловался матери на наши семейные проблемы.
– Марина Николаевна, это скорее не ссора, а недопонимание.
– Какое недопонимание? — она встала со стула. — Сын помог брату, а ты устроила скандал. Это же святое дело — родственникам помогать.
– Я не против помощи родственникам. Я против того, что меня не спросили.
– А зачем спрашивать? — Марина подбоченилась. — Андрей же мужчина, глава семьи. Он лучше знает, как деньгами распоряжаться.
У меня перехватило дыхание. Вот откуда у Андрея такая уверенность в собственной правоте.
– Марина Николаевна, — сказала я как можно вежливо, — это двадцать первый век. Супруги принимают финансовые решения вместе.
– Ерунда какая. Мужчина работает, деньги зарабатывает, он и решает. А жена должна мужа поддерживать, а не препираться.
– А если жена тоже работает и тоже зарабатывает?
Марина махнула рукой.
– Женская работа — это так, для души. Баловство. Настоящий кормилец в семье мужчина.
Я поняла, что спорить бесполезно. У свекрови были четкие представления о семейной иерархии, и менять их в семьдесят лет она не собиралась.
– Лена, — продолжала Марина, — ты хорошая девочка, но слишком самостоятельная. Мужчины этого не любят. Андрюша и так терпеливый, другой бы давно поставил жену на место.
Поставил на место. Значит, не только Андрей, но и его мать считают, что у меня есть какое-то определенное место в семье. И это место явно не рядом с мужем, а где-то позади.
Вечером я попыталась еще раз поговорить с Андреем. Спокойно, без эмоций.
– Андрюш, давай просто договоримся. В будущем все траты больше десяти тысяч мы обсуждаем вместе. Идет?
– А если я считаю, что трата нужная?
– Тогда убеждаешь меня. Так же, как я убеждаю тебя, когда хочу что-то купить.
Он помолчал.
– А если не убежу?
– Значит, ищем компромисс. Или откладываем решение.
– А если времени на поиски компромисса нет? Как с Игорем было — он срочно квартиру нашел, нужно было быстро деньги дать.
– Тогда звонишь мне и объясняешь ситуацию. Я же не изверг, пойму, если действительно срочно.
Андрей покрутил головой.
– Неудобно при людях жене звонить и разрешения спрашивать.
– Почему разрешения? Совета спрашивать. Мнения интересоваться.
– Все равно неудобно. Будто подкаблучник какой-то.
И тут я поняла, что мы говорим на разных языках. Для меня совместные решения — это проявление уважения к партнеру. Для Андрея — унижение мужского достоинства.
– Хорошо, — сказала я. — Тогда я открою отдельный счет. Буду складывать туда свою зарплату. А ты распоряжайся своими деньгами как хочешь.
– Что за ерунда? Мы же семья.
– Семья — это когда решения принимают вместе. А когда один решает за двоих, это не семья. Это начальник и подчиненный.
На следующий день на работе Олег, мой начальник, неожиданно вызвал меня к себе.
– Елена Владимировна, — сказал он, — у меня для вас предложение. Мы открываем филиал в Екатеринбурге. Нужен руководитель. Зарплата в полтора раза больше, плюс премии.
Я опешила. О таком повышении могла только мечтать.
– Это очень заманчиво, — сказала я. — А когда нужно дать ответ?
– Подумайте до конца недели. Переезд, конечно, нужен. Но компания компенсирует все расходы, поможет с жильем.
Весь день я думала о предложении. Переезд означал новую жизнь. Возможность начать все сначала. Но это означало и разрыв с Андреем. Он никогда не согласится переехать — у него здесь работа, друзья, родители.
Вечером я рассказала ему о предложении. Реакция была предсказуемой.
– Ты что, серьезно об этом думаешь? — изумился он.
– А почему бы не подумать?
– Лена, у нас здесь вся жизнь! Дом, работа, родители. Из-за каких-то денег все бросать?
– Из-за каких-то денег? Это полуторакратное увеличение зарплаты плюс карьерный рост.
– И что? Мне что, свою работу бросать и за тобой ехать?
– А почему бы и нет? Я же девять лет живу там, где удобно тебе.
Андрей посмотрел на меня так, будто я предложила ему полететь на Луну.
– Лен, ну ты же женщина. Женщина должна быть рядом с мужем, а не наоборот.
Опять. Женщина должна, мужчина может. Четкое разделение ролей, где моя роль — приспосабливаться к его решениям.
– А если я не хочу «должна»? — спросила я.
– Тогда тебе стоит подумать, что для тебя важнее — семья или карьера.
В выходные Марина пригласила нас на семейный обед. Игорь тоже должен был прийти. Я согласилась, надеясь окончательно прояснить ситуацию с деньгами.
За столом собралась вся семья — Марина, ее сестра Галина, Андрей, Игорь и я. Разговор сначала шел о погоде и работе, но потом Марина перевела его в нужное ей русло.
– Игорь рассказывал, что квартиру хорошую нашел, — сказала она. — Молодец, что Андрюша помог. Вот что значит братская поддержка.
– Мама, — неловко сказал Игорь, — я же объяснял, что денег пока нет на возврат. Проценты по кредитке надоели, пришлось закрывать.
– А что тут возвращать? — удивилась Марина. — Брат брату помог, это святое дело.
Я почувствовала, как в животе все сжимается.
– Марина Николаевна, — сказала я, — это были семейные накопления. Мы планировали потратить их на отпуск и ремонт.
– Ну и что? Отложите еще. Зато Игорь теперь с жильем.
– А если бы вы узнали, что ваш муж взял ваши деньги и отдал соседу, вы бы так же спокойно отнеслись?
Марина поджала губы.
– Мой муж был главой семьи. И я никогда не лезла в его решения.
– Но это были общие деньги, — настаивала я.
– Какие общие? — встрял Андрей. — Я работаю, я зарабатываю больше. Значит, я и решаю.
– А я что, не работаю?
– Работаешь, — пожал плечами Игорь. — Но мужчина в семье должен быть главным. Это природой заложено.
Тетя Галина кивнула в знак согласия.
– Правильно говорит. Женщина должна мужа слушаться. А то сейчас все какие-то самостоятельные стали. Семьи рушатся от этого.
Я оглядела стол. Все были против меня. Все считали, что я не права, что веду себя неподобающе. Что требую чего-то неестественного.
– Понятно, — сказала я тихо. — Значит, семейные деньги — это деньги мужа. Семейные решения — это решения мужа. А жена должна молчать и соглашаться.
– Ну зачем так категорично, — миролюбиво сказала Марина. — Конечно, муж должен жену выслушать. Но последнее слово за ним.
– А если жена не согласна с последним словом?
– Значит, плохая жена, — отрезала тетя Галина.
Я встала из-за стола.
– Извините, мне нужно подумать над всем этим.
Дома я собрала сумку с самыми необходимыми вещами и позвонила Свете.
– Можно у тебя переночевать? — спросила я.
– Конечно. А что случилось?
– Расскажу при встрече.
Андрей вернулся от матери поздно вечером и не сразу заметил, что меня нет дома. Только когда я не ответила на его звонок, забеспокоился.
Я отвечать не стала. Нужно было время, чтобы разобраться в собственных чувствах.
У Светы за чаем я рассказала обо всем, что произошло за последние дни.
– Лен, — сказала она задумчиво, — а ты помнишь, как вы познакомились с Андреем?
Странный вопрос. Конечно, помнила. Мне было двадцать три, я только окончила институт, работала стажером. Андрей тогда уже был инженером, зарабатывал прилично. Ухаживал красиво — цветы, рестораны, подарки. Я чувствовала себя принцессой.
– Помню, — сказала я. — А к чему вопрос?
– А помнишь, как он тогда к твоей работе относился?
Я задумалась. Андрей действительно поначалу не очень серьезно воспринимал мою карьеру. Говорил, что главное для женщины — семья, а работа — так, для развлечения. Но тогда это казалось мне заботой, желанием защитить и обеспечить.
– Понимаешь, — продолжала Света, — люди не меняются кардинально. Если он тогда считал твою работу несерьезной, то и сейчас так считает. Просто раньше это было не так заметно.
Она была права. В первые годы брака я действительно зарабатывала меньше Андрея. И мне казалось естественным, что он принимает основные финансовые решения. Но постепенно моя зарплата росла, ответственность увеличивалась. А отношение мужа к моему труду оставалось прежним.
Андрей звонил всю ночь. К утру написал несколько сообщений: «Лена, давай поговорим», «Не надо устраивать драму», «Вернись домой, все обсудим».
Я ответила только одно: «Мне нужно время подумать».
На работе Олег снова спросил о моем решении насчет Екатеринбурга.
– Дайте мне еще пару дней, — попросила я.
– Конечно. Но учтите, что предложение уникальное. Такие возможности выпадают редко.
Я понимала это. И понимала, что стою перед выбором не только между городами, но между двумя моделями жизни. В одной я продолжаю быть «младшим партнером» в собственной семье. В другой — становлюсь полноценным человеком, который принимает собственные решения.
Вечером мне позвонил Игорь.
– Лена, я хотел извиниться, — сказал он. — Не знал, что Андрей не спросил тебя. Если бы знал, не взял бы деньги.
– Игорь, дело не в деньгах, — ответила я. — Дело в том, что меня не считают равноправным членом семьи.
– Ну, это ты загнула. Андрей тебя любит.
– Любит, но не уважает. А без уважения любовь превращается в покровительство.
Он помолчал.
– Слушай, а деньги я все-таки верну. Устроился на подработку по выходным. Месяца через три смогу отдать.
– Спасибо. Но проблема не в этом.
На следующий день домой пришла Марина. Света рассказала мне об этом вечером — она увидела свекровь через окно.
– Наверное, выясняет, где ты, — предположила подруга.
– Пусть выясняет.
Но вечером Марина позвонила мне сама.
– Лена, хватит ребячиться, — сказала она без предисловий. — Андрей дома сидит мрачнее тучи. Возвращайся и мирись.
– Марина Николаевна, я не ребячусь. Я пытаюсь понять, есть ли у нашего брака будущее.
– Конечно есть! Просто тебе нужно быть мудрее. Уступить мужу.
– А почему я должна уступать? Почему не он?
– Потому что ты женщина. Женщина должна быть гибкой, уметь приспосабливаться.
– А мужчина должен что?
– Обеспечивать семью и принимать важные решения.
Круг замкнулся. Снова те же аргументы, та же система координат, где моя роль — подчиняться и приспосабливаться.
– Марина Николаевна, — сказала я, — а если бы Андрей зарабатывал меньше меня, он бы тоже должен был уступать и приспосабливаться?
Пауза.
– Но он же зарабатывает больше.
– Сейчас да. А если завтра будет наоборот?
– Этого не будет.
– Откуда такая уверенность?
Марина раздраженно вздохнула.
– Лена, ты слишком много думаешь. Женщине это вредно. Думать должен мужчина.
После этого разговора я поняла, что достигла точки невозврата. Либо я соглашаюсь на роль, которую мне навязывают, либо выбираю свободу.
В понедельник я пришла к Олегу.
– Я согласна на предложение, — сказала я. — Но мне нужна отсрочка на три месяца. Нужно закрыть текущие проекты и уладить личные дела.
– Отлично! — обрадовался он. — Три месяца — это приемлемо.
Вечером я вернулась домой. Андрей сидел на кухне с чашкой кофе. Увидев меня, вскочил.
– Лена! Наконец-то. Я уже думал…
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – перебила я его. – Я согласилась на предложение о работе в Екатеринбурге.
Он замер с полуоткрытым ртом.
– Что? Ты шутишь?
– Не шучу. Переезжаю через три месяца.
– А как же наша семья? Как же я?
Я села напротив него за стол.
– Андрюш, наша семья уже не существует. По крайней мере, в том виде, в котором я могу ее принять.
– О чем ты говоришь?
– Я говорю о том, что я устала быть младшим партнером в собственном браке. Устала объяснять, почему мое мнение тоже важно.
Андрей молчал, вертел в руках чашку.
– Знаешь, – продолжила я, – когда мы познакомились, мне казалось романтичным, что ты хочешь меня защищать и обеспечивать. Но защита постепенно превратилась в контроль, а обеспечение – в право единолично распоряжаться нашей жизнью.
– Я никого не контролирую.
– Ты принял решение о восьмидесяти тысячах без меня. Это не контроль?
– Ну… я же планировал рассказать.
– Когда? После того, как я сама обнаружила пропажу?
Он не ответил.
– Андрей, ответь честно: считаешь ли ты меня равноправным партнером в нашем браке?
Долгая пауза.
– Равноправным… это как?
– Это значит, что мое мнение весит столько же, сколько твое. Что я имею право голоса в важных решениях. Что мой труд и мои деньги тоже важны.
– Но я же больше зарабатываю…
– А если завтра будет наоборот? Если я стану зарабатывать больше тебя? Тогда я смогу единолично принимать решения?
Андрей поморщился.
– Это же неестественно.
– Почему неестественно?
– Ну, мужчина должен быть главным в семье.
И вот оно. Корень всех наших проблем. Для Андрея равенство в браке действительно было неестественным.
– Хорошо, – сказала я. – Тогда у нас с тобой разные представления о семье. И жить вместе мы не сможем.
– Лена, не надо так кардинально. Давай попробуем договориться.
– О чем договориться? О том, что ты будешь иногда спрашивать мое мнение для приличия, а потом все равно поступать по-своему?
– Я буду советоваться с тобой. Честно.
– А если я буду не согласна с твоим решением?
Он замялся.
– Ну… будем искать компромисс.
– А если компромисса не найдется?
– Тогда… – он помолчал. – Тогда мужчина должен взять ответственность на себя.
Я кивнула. Все ясно. В системе координат Андрея последнее слово всегда оставалось за ним. А мне предлагалась роль советчика без права решающего голоса.
– Понятно, – сказала я. – Тогда мне действительно лучше уехать.
– Лен, ну нельзя же из-за каких-то принципов рушить двенадцать лет жизни!
– Это не принципы, Андрюш. Это основа отношений. Без взаимного уважения семья превращается в имитацию.
Следующие дни мы жили как соседи. Говорили только о бытовых вещах, спали в разных комнатах. Андрей несколько раз пытался завести серьезный разговор, но каждый раз скатывался к тому же: семья – это иерархия, где мужчина главный.
Через неделю позвонил Игорь.
– Лена, – сказал он, – я нашел подработку получше. Смогу вернуть деньги уже через месяц, а не через три.
– Это хорошо, – ответила я.
– И еще… я хотел сказать, что понимаю тебя. Не прав был Андрей, что не спросил. Я бы на твоем месте тоже обиделся.
Неожиданно. Игорь, который месяц назад говорил о природном главенстве мужчин, вдруг встал на мою сторону.
– Спасибо, – сказала я.
– Только не разводитесь из-за этого, ладно? Андрей дурак, но он тебя правда любит. Просто мама его избаловала, внушила, что мужчина всегда прав.
Может, Игорь и был прав насчет любви. Но любовь без уважения – это не то, что мне нужно.
Марина звонила еще несколько раз. Сначала пыталась давить на жалость («Андрюша совсем плохой ходит»), потом на чувство долга («Жена должна беречь семью»), наконец, на страхи («Одинокой женщине после тридцати трудно устроить личную жизнь»).
Ни один из аргументов меня не убедил.
За месяц до переезда Андрей пришел домой с букетом роз и коробкой конфет.
– Лен, – сказал он торжественно, – я все обдумал. Давай начнем сначала.
– Что это значит?
– Это значит, что я готов меняться. Буду советоваться с тобой по всем важным вопросам.
– А что для тебя важные вопросы?
– Ну… траты больше пятидесяти тысяч.
– А двадцать тысяч?
– Это уже не так важно.
– А десять?
Он задумался.
– Десять – это ерунда.
Я поняла, что мы снова говорим на разных языках. Для меня важность траты определялась не только суммой, но и целями, обстоятельствами, планами. Для Андрея существовала четкая граница: больше определенной суммы – важно, меньше – ерунда.
– А если я захочу потратить сорок тысяч на курсы повышения квалификации, ты будешь считать это важным?
– Зачем тебе курсы? Ты и так хорошо работаешь.
– А если я захочу сорок тысяч потратить на спортзал и массаж?
– Это же баловство.
– А ты сорок тысяч на удочки и снасти потратить можешь?
– Ну, это для здоровья. Рыбалка – это отдых.
Снова двойные стандарты. Его траты – всегда обоснованные и нужные. Мои – баловство или блажь.
– Андрюш, – сказала я устало, – ты не готов меняться. Ты готов делать вид, что меняешься.
– Я же сказал, что буду с тобой советоваться!
– Но окончательное решение все равно будешь принимать ты.
– А кто же еще? Кто-то должен нести ответственность.
– Мы оба должны нести ответственность. За свою семью, за свои решения, за свою жизнь.
Андрей покачал головой.
– Не получится. В семье не может быть два главных.
– Может быть два равных, – ответила я.
Он не понял разницы.
За две недели до отъезда Игорь действительно вернул деньги. Все восемьдесят тысяч. Пришел лично, с извинениями и обещаниями больше никого не ставить в неловкое положение.
– Лена, – сказал он, – а ты точно не передумаешь? Может, дать Андрею еще один шанс?
– Игорь, за эти месяцы он мог измениться, если бы хотел. Но каждый наш разговор заканчивается одинаково: он согласен на косметические изменения, но не готов пересмотреть основы.
– А вдруг со временем…
– Время у нас было. Двенадцать лет.
За неделю до отъезда я встретилась со Светой в кафе.
– Не жалеешь? – спросила она.
– Жалею, что потратила столько лет на отношения без будущего. Но не жалею о своем решении.
– А вдруг ошибаешься? Вдруг он правда изменится?
– Света, люди меняются, только когда понимают, что их нынешняя модель поведения не работает. Пока Андрей считает, что прав, а я просто капризничаю, ничего не изменится.
– А если через год-два он поймет?
– Тогда найдет способ мне об этом сообщить.
В последний день Андрей помогал мне упаковывать вещи. Молча складывал мои платья в коробки, заматывал скотчем мои книги.
– Лен, – сказал он вдруг, – я все-таки не понимаю, почему нельзя было остаться и попробовать все исправить.
Я присела рядом с ним на диван.
– Андрюш, представь, что ты работаешь в компании, где твое мнение никого не интересует. Где начальник принимает все решения сам, а твоя задача – выполнять и не возражать. Долго ты бы там протянул?
– Это работа. А мы же семья.
– В семье должно быть еще лучше, чем на работе. Потому что это люди, которые любят друг друга.
Он помолчал.
– А что, если я попробую… по-настоящему? Не для вида, а по-настоящему?
– Тогда через год позвони мне. Расскажи, как изменилась твоя жизнь, когда ты научился принимать решения не единолично, а вместе с кем-то.
– С кем вместе? Ты же уезжаешь.
– Может, найдешь кого-то еще. А может, научишься принимать решения вместе с родителями. Или с друзьями. Главное – понять принцип.
Андрей проводил меня до поезда. Стоял на перроне и махал рукой, пока вагон не скрылся за поворотом.
В Екатеринбурге все оказалось еще лучше, чем я ожидала. Работа интересная, коллеги толковые, зарплата действительно в полтора раза больше. Я сняла однокомнатную квартиру в центре, купила новую мебель, записалась в спортзал.
Впервые за много лет чувствовала себя по-настоящему свободной. Никто не оценивал мои траты, не критиковал планы, не объяснял, что для меня хорошо, а что плохо.
Андрей звонил первое время часто. Рассказывал новости, интересовался моими делами. Постепенно звонки стали реже.
Через полгода он написал: «Встречаюсь с одной девушкой. Хотел, чтобы ты узнала от меня».
Я ответила: «Желаю вам счастья».
И действительно желала. Андрей хороший человек, просто мы оказались несовместимы по жизненным принципам.
Через год он позвонил поздно вечером.
– Лен, – сказал он, – ты была права.
– В чем?
– В том, что я не готов был к равноправию. Мы расстались с Машей по той же причине. Она тоже захотела, чтобы с ней советовались.
– И что дальше?
– А дальше я понял, что проблема во мне. Записался к психологу.
– Это здорово, – сказала я искренне.
– Лен, а у нас есть шанс?
Я посмотрела в окно на огни вечернего города. Здесь, в Екатеринбурге, я построила новую жизнь. У меня появились друзья, планы, мечты. Я чувствовала себя полноценным человеком, а не половинкой, которая ищет свою вторую часть.
– Андрюш, – сказала я мягко, – наш шанс был двенадцать лет назад. Мы его не использовали.
– А сейчас?
– Сейчас мы разные люди. Ты меняешься, и это прекрасно. Но я тоже изменилась. И не знаю, подошли бы мы друг другу теперь.
Он помолчал.
– Понятно. Спасибо, что честно.
– Андрей, – сказала я, – я правда желаю тебе найти женщину, с которой ты сможешь быть настоящим партнером. Ты этого достоин.
– И тебе того же, – ответил он.
Мы попрощались. Больше он не звонил.
А я продолжила жить. Работать, путешествовать, встречаться с интересными людьми. Через два года познакомилась с Максимом – он оказался человеком, для которого равноправие в отношениях было естественным, как дыхание.
Иногда я думаю о том, что было бы, если бы я тогда не нашла в себе силы уехать. Вероятно, мы с Андреем до сих пор жили бы вместе. Он бы по-прежнему принимал решения единолично, а я бы по-прежнему злилась и приспосабливалась. И называли бы это семьей.
Но настоящая семья – это когда два человека идут по жизни рядом, а не когда один ведет, а другой следует. Это когда решения принимают вместе, а ответственность делят поровну. Это когда уважают друг друга не за роли, которые играют, а за людей, которыми являются.
И я рада, что у меня хватило смелости не согласиться на меньшее.
***
Прошло три года. Елена построила успешную карьеру в Екатеринбурге и была счастлива с Максимом. Летним вечером, гуляя по центру города, она случайно встретила Светлану — свою бывшую коллегу из родного города.
«Лена! Как я рада тебя видеть!» — воскликнула Света, но лицо у неё было встревоженное. «Слушай, мне нужно тебе кое-что рассказать об Андрее. То, что я узнала только недавно… Оказывается, те восемьдесят тысяч — это была не вся правда. Там была совсем другая история, и Игорь здесь ни при чём…»
