— Я в шоке! Что здесь происходит? — Лиля влетела в прихожую, как ураган, и застыла на пороге собственной квартиры.
В коридоре горой лежали чужие куртки, сапоги и сумки. Из кухни доносился звон посуды и женский смех. В гостиной кто-то включил телевизор на полную громкость.
— Артём! — крикнула она в пустоту. — Артём, какого чёрта?!
Муж появился из кухни с виноватой улыбкой и кружкой чая в руках. Волосы растрепаны, на лбу испарина — будто только что пытался погасить пожар.
— Лилечка, не кричи так… Мама приехала. С родственниками.
— Какими, к чёрту, родственниками? — Лиля сбросила туфли и прошла в гостиную.
На ее любимом диване, том самом, на который они с Артёмом полгода копили, развалились трое незнакомых людей. Мужчина лет пятидесяти уплетал бутерброды, рядом женщина в ярком халате красила ногти прямо на стеклянном столике, а подросток в наушниках болтал ногами, пачкая обивку грязными кроссовками.
— Простите, а вы кто? — Голос Лили звенел, как битое стекло.
Женщина в халате подняла глаза:
— Ой, а ты, наверное, невестка! Я тетя Зина, это мой муж Володя, а это наш Максимка. Анфиса Юрьевна нам все про тебя рассказывала.
Из кухни донесся голос свекрови:
— Лиля, заходи, чай пить будем! Я тут пирожки принесла.
Пирожки. Господи, опять эти пирожки. Лиля закрыла глаза и сосчитала до десяти. Потом до двадцати.
— Артём, — позвала она мужа, не поворачиваясь к гостям. — Подойди сюда.
Он приблизился осторожно, как саперы приближаются к мине.
— Что происходит в моем доме? — тихо спросила Лиля.
— Понимаешь, у тети Зины прорвало трубу в квартире. Мама предложила им пожить у нас пару дней, пока слесарь не придет…
— Пару дней? — Лиля повернулась к нему всем телом. — А спать они где будут? На балконе?
— Ну… мама сказала, что в гостиной можно диван разложить, а Максим на полу поспит…
В этот момент из спальни вышла Анфиса Юрьевна в домашнем халате.
— Лиля, дорогая, вот и ты пришла! Как дела на работе? Я тут немного вещички свои разложила, надеюсь, ты не против?
Лиля медленно проследовала в спальню. На их кровати лежала открытая сумка свекрови, из которой торчали трусы, лифчики и прочие интимные подробности. На туалетном столике красовались пузырьки с лекарствами и помадой.
— Анфиса Юрьевна, — произнесла Лиля очень спокойно, — а где мы с Артёмом спать будем?
— Ах, да, конечно! — хлопнула в ладоши свекровь. — Диванчик в кабинете вполне подойдет молодым! А мне, понимаешь, в моем возрасте спина болит, нужна хорошая кровать.
Кабинет. Их кабинет, где стоял узкий диванчик для гостей и где Артём работал по вечерам.
Лиля вернулась в гостиную. Тетя Зина уже успела накрасить ногти и теперь разглядывала семейные фотографии на полке.
— Ой, какая свадьба была! — причитала она. — Правда, платье маловато… Но ничего, зато муж хороший попался!
Максим включил музыку в телефоне. Дядя Володя попросил еще чаю. Из кухни доносился стук кастрюль — Анфиса Юрьевна готовила ужин из продуктов Лили.
И тогда что-то внутри щелкнуло.
— Это мой дом, ясно? — Лиля встала посреди гостиной и посмотрела на всех собравшихся. — И ютиться здесь ради вашей родни я не буду! Лучше уйдите вон из моего дома!
Воцарилась такая тишина, что слышно было, как за окном проехала машина.
Анфиса Юрьевна появилась в дверях кухни с половником в руке:
— Лиля! Что за тон такой? Мы же семья!
— Семья? — Лиля засмеялась. — Семья — это когда спрашивают разрешения, прежде чем привести в чужой дом толпу незнакомых людей! Семья — это когда не занимают хозяйскую спальню без предупреждения!
Тетя Зина обиженно надула губы:
— Мы же не навсегда… Всего на недельку…
— На недельку? — голос Лили взлетел на октаву выше. — А минуту назад речь шла о двух днях!
Артём попытался встать между женой и гостями:
— Лиль, давай спокойно обсудим…
— Нет! — отрезала она. — Я устала обсуждать! Я прихожу домой после десятичасового рабочего дня и нахожу в своей квартире цирк шапито! Мой диван в пятнах, мой стол исцарапан лаком для ногтей, а в моей спальне расположилась ваша мамочка со всеми своими пожитками!
— Лиля, умерь тон! — строго сказала Анфиса Юрьевна. — Я мать Артёма, и имею право…
— Имеете право? — Лиля шагнула к свекрови. — А я что, по-вашему? Прислуга? Которая должна молча терпеть любые выходки?
Максим снял наушники и с интересом уставился на разворачивающийся скандал. Дядя Володя отложил бутерброд — видимо, представление оказалось интереснее еды.
— Знаете что, — продолжила Лиля, — раз вы так легко распоряжаетесь чужим жильем, то найдите себе другое! Артём, помоги родственникам собрать вещи.
— Лиля! — Артём побледнел. — Ты же понимаешь, что у них правда проблемы с жильем…
— У меня тоже проблемы! — выкрикнула она. — Проблема в том, что в моем собственном доме я чувствую себя чужой!
Анфиса Юрьевна стукнула половником о косяк:
— Вот что значит современные девушки! Никакого уважения к старшим! В мое время невестки…
— В ваше время невестки рожали по десять детей и молча терпели! — перебила Лиля. — Но это не ваше время, Анфиса Юрьевна. И это не ваш дом!
— Артём! — свекровь повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Артём стоял между двух огней и выглядел так, будто хотел провалиться сквозь землю.
Тетя Зина встала с дивана:
— Ну, мы можем в гостиницу пойти…
— В гостиницу? — фыркнула Анфиса Юрьевна. — За чужие деньги? Артём, скажи своей жене, что…
— Скажи сам! — Лиля развернулась к мужу. — Выбирай, Артём. Или они, или я. Но больше я этого цирка терпеть не буду!
Артём открыл рот, закрыл, снова открыл. Похож был на рыбу, выброшенную на берег.
— Лиля, ну нельзя же так… Это же родственники…
— Ах, родственники! — Лиля хлопнула себя по лбу. — Конечно! А я кто? Соседка случайная? Которую можно не спрашивать, не предупреждать, а просто поставить перед фактом?
— Девочка, — тетя Зина попыталась миротворчески, — мы же не специально. Беда случилась, вот и…
— А моя беда вас не волнует! — Лиля обвела взглядом развалившихся по всей квартире гостей. — Вы даже обуви не сняли толком! Максим, ноги с дивана!
Подросток нехотя убрал ноги, но продолжал сидеть развалившись.
Анфиса Юрьевна подошла ближе, размахивая половником как знаменем:
— Лиля, я понимаю, что ты устала, но не забывай — это квартира моего сына! И если он принимает решение помочь родным людям…
— Стоп! — Лиля подняла руку. — Чья квартира? Повторите-ка!
— Ну… Артёмова, конечно…
— Наша квартира! — рявкнула Лиля. — Мы ее покупали! Я половину денег вносила! Я кредит плачу наравне с вашим сыночком! И не смейте говорить, что это не мое жилье!
В кухне что-то зашипело и запахло горелым. Анфиса Юрьевна метнулась спасать ужин, бормоча что-то про неблагодарность.
— Лиль, — Артём попытался взять жену за руку, но она отдернулась. — Послушай, я понимаю, что ты злишься…
— Злюсь? — Лиля расхохоталась. — Я не злюсь, Артём. Я в ярости! Знаешь, что меня больше всего бесит? Что ты даже не подумал спросить меня! Просто решил сам, что мы превратим нашу квартиру в общежитие!
Дядя Володя кашлянул:
— Может, мы правда в гостиницу? А то тут такие страсти…
— Да сидите уж! — отмахнулась Лиля. — Все равно деньги на гостиницу попросите у нас!
— Лиля! — возмутился Артём.
— Что «Лиля»? Не так говорю? А кто вчера занял у меня три тысячи «на мамины лекарства»? И где эти лекарства? Я их не вижу!
Анфиса Юрьевна выскочила из кухни:
— Это что еще за намеки? Я больная женщина!
— Больная? — Лиля окинула свекровь оценивающим взглядом. — Три часа назад вы таскали тяжеленные сумки и расставляли мебель в моей спальне! Для больной женщины очень даже бодро!
— У меня приступами! — затараторила Анфиса Юрьевна. — То лучше, то хуже!
— Да, приступы жадности и наглости — это серьезное заболевание, — съязвила Лиля.
Максим фыркнул в кулак. Тетя Зина шикнула на него, но сама еле сдерживала смех.
— Лиля, прекрати! — рявкнул Артём. — Это моя мать!
— И что с того? — развернулась к нему жена. — Мать — не индульгенция! Не лицензия на хамство и бескультурье!
— Бескультурье? — Анфиса Юрьевна стала пунцовой. — Да я тебя воспитывать буду! Видно, мало мать тебе ремня давала!
— Анфиса Юрьевна, — голос Лили стал опасно тихим, — если вы сейчас же не возьмете свои слова обратно, я вызову полицию и заявлю о незаконном проникновении в мое жилище.
— Ты не посмеешь!
— Еще как посмею. У меня есть документы на квартиру, а у вас — нет. Максим, убери руки от моего телевизора!
Подросток как раз собирался переключить канал. Отдернул руку, словно обжегся.
— Мам, а может, мы правда пойдем? — тихо сказал он тете Зине. — Тут какая-то психованная…
— Психованная? — Лиля медленно повернулась к нему. — Повтори-ка, что ты сказал?
Максим сжался в кресле.
— Да ладно, Лиль, — Артём попытался встать на защиту племянника, — он же ребенок…
— Ребенок? Этому «ребенку» семнадцать лет! В его возрасте я уже работала и снимала жилье! А он даже «здравствуйте» сказать не может!
— Да кому ты нужна со своими «здравствуйте»! — не выдержала тетя Зина. — Мы к Артёму приехали, не к тебе!
— А-а-а, вот оно что! — Лиля всплеснула руками. — Теперь понятно! Вы думаете, что Артём здесь главный, а я так, приложение к квартире!
— Лиля, успокойся…
— Не говори мне успокоиться! — взревела она. — Я спокойна! Я абсолютно спокойна! Просто объясняю жильцам моего дома, что гостеприимство имеет пределы!
— Жильцам? — взвизгнула Анфиса Юрьевна. — Да как ты смеешь!
— Очень просто! — Лиля подошла к окну и распахнула его настежь. — Вот дверь, вот окно! Выбирайте, что больше нравится!
Холодный вечерний воздух ворвался в комнату. Тетя Зина поежилась и натянула халат.
— Артём, скажи ей что-нибудь! — взмолилась свекровь.
Но Артём молчал, глядя в пол. Было понятно, что он мечется между двух огней и не знает, что делать.
— Знаешь что, Артём, — сказала Лиля тихо, — а может, ты правда поедешь к мамочке? Вместе с родственниками. Заживете большой дружной семьей. А я пока подумаю, нужен ли мне муж, который считает мое мнение необязательным приложением к своим решениям.
Воздух в комнате словно наэлектризовался. Все замерли.
— Ты что, угрожаешь разводом? — прошептал Артём.
— Я не угрожаю. Я констатирую факт. В браке решения принимают вдвоем. А если один из супругов считает, что может решать единолично… — Лиля пожала плечами. — Зачем тогда вообще семья?
Артём поднял глаза и посмотрел на жену. В его взгляде было что-то новое — решимость, которую Лиля давно не видела.
— Знаешь что, Лиль, — сказал он медленно, — ты права.
Анфиса Юрьевна подавилась воздухом:
— Артём! Ты что говоришь?
— Я говорю правду, мама, — он повернулся к свекрови. — Лиля права. Я должен был спросить ее разрешения. Это наш дом, и никто не имеет права распоряжаться им без нашего общего согласия.
Тетя Зина недоверчиво прищурилась:
— Артёма подменили что ли?
— Нет, тетя Зин. Просто я наконец-то вспомнил, кто моя семья. — Он взял Лилю за руку. — Мама, тетя Зина, дядя Володя, Максим — завтра утром, пожалуйста, найдите другое место для проживания. Я помогу с гостиницей, но здесь вы больше оставаться не можете.
— Артёмка! — запричитала мать. — Да что с тобой? Неужели эта… она тебе дороже родной матери?
— Мама, — Артём вздохнул, — Лиля — моя жена. Моя семья. И я больше не буду позволять ей чувствовать себя чужой в собственном доме.
В этот момент в прихожей раздался звонок в дверь. Громкий, настойчивый.
— Я открою, — буркнул дядя Володя, явно рад возможности сбежать от семейных разборок.
Через минуту он вернулся с озадаченным лицом, а следом за ним в гостиную вошел мужчина в рабочей одежде.
— Добрый вечер, — сказал незнакомец. — Я слесарь. Приехал по заявке… Зинаида Петровна здесь?
Тетя Зина побледнела:
— Какой… какой слесарь?
— Аварийная служба. Вы вчера подавали заявку на устранение порыва трубы. Но я был в соседнем доме — ваших соседей затопило. Они говорят, что никакого порыва у вас не было. Трубы целые, все работает. Так что же случилось?
Повисла гробовая тишина.
— Мама, — медленно произнес Максим, — а зачем ты…
— Заткнись! — шикнула на него тетя Зина, но было поздно.
Лиля почувствовала, как внутри у нее все переворачивается:
— Зинаида Петровна, — голос ее стал ледяным, — объясните, пожалуйста, что происходит?
— Я… мы… — тетя Зина металась взглядом между слесарем и разъяренными лицами хозяев.
— Никакой трубы не было! — выпалил Максим. — Мама просто хотела в Москву приехать, а денег на гостиницу жалко! Вот она и придумала про трубу!
— Максим! — заорала тетя Зина.
— А что? Все равно уже все поняли! — подросток встал с дивана. — Мама сказала, что у дяди Артёма жена добрая, потерпит. А бабушка сказала, что всегда хотела посмотреть, как они живут…
Анфиса Юрьевна стала пятнистой от ярости:
— Максим, немедленно замолчи!
— Не замолчу! Надоело врать! — подросток повернулся к Лиле. — Извините, тетя Лиля. Я говорил маме, что так нельзя, но она не слушала.
Слесарь покачал головой и направился к выходу:
— Ну и семейка… Ложный вызов — штраф двадцать тысяч, между прочим.
— Постойте! — окликнула его Лиля. — А квитанцию можете выписать на имя Зинаиды Петровны?
— Лиля! — ахнула тетя Зина.
— Конечно, могу. Данные паспорта продиктуете?
Пока тетя Зина с побелевшими губами диктовала свои данные, Артём медленно повернулся к матери:
— Мама, — голос его был тихий, но в нем звучала злость, — ты знала?
Анфиса Юрьевна попыталась изобразить возмущение:
— Я-то тут при чем? Зина сказала, что труба лопнула, вот я и…
— Мама, — прервал ее Артём, — в последний раз спрашиваю. Ты знала, что никакой трубы не было?
Свекровь опустила глаза.
— Знала, — прошептала она.
Лиля присела на подлокотник кресла. Ноги больше не держали.
— Пять лет, — сказала она тихо. — Пять лет я терплю ваши «неожиданные» визиты, ваши «семейные проблемы», ваши просьбы о помощи. А оказывается, это был просто способ пожить за наш счет.
— Лиля, не все же такое… — попыталась оправдаться Анфиса Юрьевна.
— Все! — взорвалась Лиля. — Вспомнила! Прошлым летом у вас «сломался» кондиционер — как раз в самую жару! Позапрошлой зимой «отключили» отопление! А в прошлом году на Новый год у вас внезапно «появились» гости, и места всем не хватило!
Артём тяжело опустился в кресло:
— Боже мой… И я, идиот, каждый раз верил…
— Потому что ты хороший человек, — сказала Лиля, подходя к мужу. — Слишком хороший для такой семейки.
Тетя Зина решила перейти в наступление:
— А что мы такого сделали? Погостить приехали! У родных! Это что, преступление?
— Преступление — врать! — рявкнула Лиля. — Пользоваться добротой людей! Превращать чужой дом в проходной двор!
— Все, — тихо сказал Артём, поднимаясь. — Собирайтесь. Сейчас же. Я вызываю такси до вокзала.
— Артём, сынок, — Анфиса Юрьевна попыталась подойти к нему, но он отступил.
— Мама, ты предала мое доверие. Заставила меня обманывать жену. Превратила наш дом в цирк. И все ради экономии на гостинице.
— Артёмка…
— Нет, мама. Хватит. — Он достал телефон. — Алло? Такси нужно… На вокзал… Четверо пассажиров с багажом…
Полчаса спустя квартира опустела. Лиля стояла посреди гостиной и смотрела на помятый диван, исцарапанный столик, разбросанные крошки.
— Лиль, — окликнул ее Артём, — прости меня.
Она повернулась к нему:
— За что?
— За то, что поверил им. За то, что не защитил тебя сразу. За то, что позволил им использовать нас.
Лиля молча обняла мужа.
— Знаешь, — сказала она через минуту, — а в итоге я им благодарна.
— За что? — удивился Артём.
— За то, что показали, какой у меня муж. — Лиля улыбнулась. — Оказывается, когда ты встаешь на мою сторону, ты очень даже ничего.
— Всегда буду на твоей стороне, — пообещал Артём. — Мы же семья.
— Да, — согласилась Лиля, оглядывая родные стены. — Настоящая семья.
А на следующий день Анфиса Юрьевна прислала смс: «Сын, когда ты одумаешься и выгонишь эту стерву, звони. Я прощу.»
Артём показал сообщение Лиле, и они вместе удалили номер свекрови из телефона.
Некоторые семейные связи лучше обрезать, чем тащить на себе всю жизнь.
