— Сынок, отца уже несколько лет нет, дача простаивает. Я твоему брату Андрею уже говорила — он сказал, нет времени заниматься. Там ведь ремонт требуется, отец так и не успел всё сделать. Так что забирайте себе, я вам ее отдаю.
Сергей снял куртку и повесил на спинку стула. На столе у Нины Петровны стояли стаканы в подстаканниках, чайник шумел.
— Ты предлагаешь, чтобы мы взялись за неё? — он опёрся ладонями о стол.
— Конечно. Приводите в порядок, делайте, как вам нужно. У вас девочка, ей там воздух.
Он молча размешал сахар. В голове щёлкали цифры: крыша, проводка, окна, бригада, бензин, материалы.
— Посмотрим. Съездим в выходные, оценим, что к чему.
— Не тяните, — Нина Петровна пододвинула блюдце с вареньем. — Пока время есть, ещё успеете всё сделать до лета.
Когда Ирина вернулась с работы и открыла дверь, запах жареного лука встретил её раньше, чем голос мужа.
— Ты вовремя, — Сергей разложил на столе распечатки. — Сегодня был у мамы. Она предлагает нам дачу. Дом старый, но каркас крепкий. Если вложиться, выйдет конфетка.
Ирина поставила сумку у стула, провела ладонью по щеке.
— Мы копили на ремонт в квартире, — сказала она, глядя на цифры. — Я уже выбрала плитку для кухни.
— Плитка подождёт. Представь: лето, Катя босиком по траве, свои помидоры, тишина.
— А документы? — она подняла глаза. Оформления ещё нет.
— Мама подпишет, не переживай. По смете мы влезаем. Немного затянемся, но оно того стоит.
За ужином Катя стучала вилкой по тарелке и пыталась изобразить барабанную дробь.
— А там качели будут? — она подняла на родителей серьёзные глаза.
— Сначала дом починим, Сергей подмигнул. — А потом придумаем, где качели.
— Хочу возле цветов, — упрямо сказала Катя.
Ирина улыбнулась дочери и снова посмотрела на бумаги. В самом низу страницы отчётливо выделялась дата предоплаты, которую вывел Сергей, напоминая о том, что решение уже принято и деньги скоро уйдут на ремонт.
В первые выходные апреля они приехали на дачу. Старые ворота протяжно скрипнули, когда Сергей надавил плечом. Ржавчина оставила рыжие штрихи на его куртке, а сорняки закрывали дорожку. Яблоня стояла с кривыми ветками, заросшая и неухоженная, будто никто не прикасался к ней много лет.
— Представь здесь террасу, — Сергей обходил дом, показывая в воздухе прямоугольники. — Тут стол, тут скамья, там грядки.
Катя бегала по двору, собирала плоские камни, складывала их на крыльцо в ряд. Каждый раз, когда один сползал, она тихо шипела «стой!» и поправляла.
Ирина шла следом, оттягивая на плечо ремень сумки. Под ногами липла земля. Она всматривалась в щели, в сколы краски. Мысль о документах стучала, как капля: будет ли у них бумага на это всё.
На кухне домика пахло сыростью. Сергей открыл окно, вытряхнул из рамы паутину.
— Потянем, — сказал он уверенно, хотя голос на последнем слове чуть дрогнул.
В середине апреля, у Нины Петровны за чаем, та заговорила про рассаду.
— Клубнику у забора, а помидоры — возле сарая. Там солнца больше.
Ирина поставила на стол пряники и села на край стула.
— Я бы хотела газон перед домом, чтобы Катя могла бегать босиком. Цветник… без колючего.
— Газон? — свекровь прищурилась. Земля — не ковёр. Тут работать надо.
Ирина кивнула, сжав кружку.
Через два дня Сергей подписал договор с бригадой на лавке у дома. Прораб водил ручкой по строчкам, бумага потрескивала от ветра.
— Вот тут подпись. Предоплата сегодня, остальное по этапам.
Сергей передал конверт и оглянулся на Иру.
— Начнут завтра. Снимут старую кровлю, потом за проводку возьмутся.
— Хорошо, — она кивнула, глядя, как Катя прыгает через лужи.
Рабочие приезжали рано. За несколько недель крыша легла ровными листами, в окнах исчезли щели, на подоконнике блеснул белый пластик. Постепенно проводка спряталась в штробы, стены выровнялись.
По выходным они приезжали втроём: привозили краску, саморезы, перчатки. Сергей разговаривал с прорабом, иногда резко втягивал воздух на слове «дополнительно». Ирина убирала щепки, складывала мусор, проверяла на телефоне расходы.
— Мам, можно я две краски смешаю? — Катя стояла у забора с кистью и уже провела сиреневую полоску поверх серой.
— Давай одной, — Ирина подошла, взяла вторую кисть и провела её ровно, закрывая пятна. — Хочешь, нарисую маленькое солнце у калитки?
— Хочу большое! — Катя рассмеялась и забрызгала кроссовок.
К вечеру пальцы Сергея были в потёках, ногти Иры лиловыми полумесяцами от краски, спина ныла. Она смыла ладони в уличной раковине, холодная вода оставила дорожки на коже.
— Денег уходит много, — сказала она тихо, когда они сидели на крыльце и пили чай из термоса. — Я веду расходы, вижу, как тают.
— Потерпим, — Сергей глядел на новую крышу. — Летом будет по-другому. Мы это место оживим.
Она кивнула и провела пальцем по шву на термосе. Воздух пах стружкой и мокрой землёй. Катя в это время собирала в банку жуков и спорила сама с собой, как их назвать.
В сумерках Ирина закрыла ворота и на секунду приложила лоб к холодному металлу. Мысль про документы не ушла, только спряталась под усталостью. В машине на коленях лежала папка с чеками и договором, и она погладила её, будто папка ответит теплом.
Дома, уже ночью, Ирина развесила на спинке стула влажные перчатки, насыпала в миску корм кошке и почувствовала на руках запах краски, который никак не уходил. Она провела тыльной стороной ладони по щеке, оставив лиловую полоску, как невидимую пометку: следить за каждым рублём и не упускать тему бумаг.
Утро началось с тишины. Ирина сложила папку с чеками в ящик комода и поправила стопку полотенец. С кухни донёсся стук ножа — Сергей нарезал хлеб к завтраку.
— Сегодня поедем? — спросил он, заглянув в комнату.
— Поедем, — ответила она и застегнула куртку. — Хочу посадить цветы возле калитки.
В машине Катя разглядывала пакет с семенами и шептала названия сортов, будто заклинания.
На даче их ждал сюрприз: у крыльца стояли ящики с рассадой и ведро удобрений. Нина Петровна, в резиновых перчатках, уже копала землю.
— Я решила, что здесь будет картошка, — сказала она, даже не обернувшись.
Ирина поставила сумку на лавку.
— Мы планировали тут цветник для Кати.
— Цветник… — свекровь махнула рукой. — Я вам подарила, но и мне место найдётся. Не жадничайте.
Сергей сделал шаг к матери:
— Мам, мы же договаривались…
— Ничего мы не договаривались, — отрезала она и воткнула лопату в землю.
Через пару дней Ирина приехала с Катей. На месте будущего цветника уже темнели вскопанные грядки, и дочь нахмурилась, глядя на них.
— Мама, а куда мы цветы будем сажать?
— Найдём место, — Ирина взяла дочь за руку и повела в дом.
Вечером, когда вернулся Сергей, она рассказала о грядках.
— Поговори с мамой, — сказала Ирина. Пусть садит, но не здесь.
— Ладно, разберёмся, — устало ответил он.
В середине июня, когда всё зазеленело, на дачу без предупреждения приехал Андрей с Ларисой и двумя сыновьями. Катя выбежала на крыльцо, но остановилась, увидев, как мальчишки с разбегу влетели во двор. Затем из дома вышли Сергей с Ириной — поздоровались с гостями неожиданно для себя.
— Привет, родня! Вот приехали посмотреть, как вы тут, — сказал Андрей, осматриваясь и пожимая руки с Сергеем.
Мальчишки носились между клумбами. Один споткнулся и сломал куст пиона, другой выдёрнул ирис с корнем.
— Осторожно! Это мы с Катей сажали! — воскликнула Ирина.
— Дети есть дети, — пожала плечами Лариса, словно оправдывая их поведение, но и не пытаясь их остановить.
Катя подошла к матери, сжав губы.
Андрей тем временем заглянул на кухню:
— Молодцы, я думал, тут ничего не восстановить.
Лариса достала пакеты:
— Останемся на ночь, мы вон мяса накупили, шашлыки сделаем.
Ирина посмотрела на Сергея, но он промолчал.
К концу июня такие визиты стали еженедельными. Андрей ставил мангал у крыльца, мальчишки кидались шишками в Катю.
— Хватит, у нас свой порядок, — сказала Ирина мальчишкам и Ларисе, глядя прямо на них, после чего увела дочь в дом.
В начале июля, когда Андрей с семьёй снова приехали, Ирина не выдержала:
— У нас свои планы. Не могли бы вы сегодня не оставаться?
— Мы что, лишние? — обиделся Андрей.
— Просто хотим побыть одни, — спокойно ответила она.
Андрей буркнул что-то сердитое. Завязалась перепалка. Сергей, нахмурившись, попросил всех разъехаться. Брат ушёл к машине, бросив через плечо:
— Хорошо живёте… без нас.
Мотор загудел, колёса подняли пыль на дороге. Катя выглянула из окна и вздохнула.
Пыль от уехавшей машины ещё не успела осесть, когда Ирина закрыла окно. На улице стало тихо, только в траве трещал кузнечик. Катя пошла на кухню, села за стол и стала раскладывать карандаши по цветам.
Сергей зашёл, опёрся о косяк.
— Поговорим? — спросил он.
Они сели за стол. Кружки с недопитым чаем оставили тёплые круги на скатерти.
— Я всё обдумал, — начал Сергей. — Либо мама и Андрей прекращают приезжать без звонка, либо… дача остаётся маме. Но с компенсацией за ремонт.
Ирина кивнула, сжав ладони, задержала взгляд на Сергее и, чуть подвинув к себе кружку, заговорила уже без привычных оговорок:
— Я больше не могу, Серёж. Эти бесконечные ссоры, внезапные визиты… Такое чувство, что я тяну на себе всю вашу родню. Мы же жили как-то без этой дачи, никто не жаловался. А теперь ещё и с Андреем, и с Ларисой разругались, хотя мы никому плохого не сделали.
На следующий день у калитки послышался скрип — к дому быстро шла Нина Петровна. Она вошла во двор, не здороваясь.
— Как вы смеете выгонять моего сына?! — почти выкрикнула она с порога. Лицо покраснело, руки дрожали. — Это и его дом тоже! Я ему, а не вам, подарю его, понятно?!
— Мы вложили сюда свои деньги и силы, — спокойно ответила Ирина. — И хотим, чтобы здесь был порядок.
— Порядок? — Нина Петровна резко взмахнула рукой. — Это вы называете порядком, когда родне дверь закрываете? Я думала, делаю вам добро! Вы почему такие неблагодарные? Андрей же не требует у вас часть дачи, а просто хотел пару раз отдохнуть с семьёй, а вы…
Сергей шагнул к матери.
— Мам, мы ценим, но нам нужно своё пространство. И условия будут для всех одинаковые.
Нина Петровна поджала губы, бросила быстрый взгляд по двору и развернулась. Уходя, прихватила из сарая пару своих вещей.
В августе они впервые за лето приехали только втроём. Калитка открылась легко, трава у дорожки была подстрижена. Цветник у калитки пестрел, как хотела Ирина. Катя босиком бегала по газону, смеялась, пока бабочка кружила над её головой.
Сергей вынес из дома чайник и две кружки.
— Вот теперь по-настоящему наш дом, — сказал он тихо.
— Жалко, конечно, что мы разругались, — вздохнула Ирина.
— Я с братом вообще никогда не ругался, только в детстве, — ответил Сергей, задумчиво глядя на Катины следы на траве.
Оба замолчали, понимая, что в этой тишине есть и потеря, и свобода.
