Даша стояла перед зеркалом, поправляя фату. Белое платье, тщательно выбранное за полгода, теперь казалось ей нелепым. Всё было не так, как она мечтала.
— Ты готова? — Максим зашёл в комнату, улыбаясь. — Все ждут.
Она кивнула, но внутри всё сжалось. Его мать, Людмила Петровна, с самого утра ходила с кислым лицом и шепталась с роднёй. Даша знала: сегодня будет бой.
Ресторан. Шампанское, смех, музыка.
— Ну что, Максим, поздравляю! — дядя Коля хлопнул жениха по плечу. — Женился, теперь держись.
— Да уж, — фыркнула Людмила Петровна, отхлебывая вино. — Держись крепче, сынок. Особенно когда приданое кончится.
Тишина. Даша замерла с бокалом в руке.
— Мама, — Максим нахмурился. — Хватит.
— Что? — свекровь развела руками. — Я же правду говорю. Ну не модель, не бизнес-леди… Обычная офисная мышь. Хотя… — она прищурилась. — Может, хоть готовить умеет?
Гости заерзали. Даша почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Людмила Петровна, — тихо сказала она. — Сегодня наш день. Давайте просто…
— Что «просто»? — свекровь перебила. — Я же просто интересуюсь! Ну ладно, сынок, раз уж выбрал… Хотя вот Леночка, дочка моей подруги…
Максим потянул мать за рукав, но она отмахнулась.
— Ну что ты, Макс, я же не вслух! — громко рассмеялась она, оглядывая гостей. — Хотя, конечно, мог бы и получше найти…
Даша опустила глаза. В животе заныло.
— Даша, не обращай внимания, — шепнула подруга.
Но тут из-за стола раздался голос тёти Гали, сестры Максима:
— А мне вот платье невесты нравится! Надо же, даже фигуру скрывает.
Тихий смешок.
Даша встала.
— Спасибо за тёплые слова, — сказала она ровно. — Я пойду, поправлю макияж.
В туалете она глубоко дышала, глядя на своё отражение. «Так… первый бой проигран. Но война только начинается.»
За дверью послышался шёпот:
— Ну что, Люда, как план? — незнакомый голос.
— Да всё идёт отлично, — усмехнулась свекровь. — Через год разведём их. Квартира же её.
Даша замерла.
— А если не получится?
— Получится, — твёрдо сказала Людмила Петровна. — Она же дура добрая.
Тихий смех. Шаги. Дверь захлопнулась.
Даша медленно разжала кулаки. На ладонях остались следы от ногтей.
«Нет. Больше нет.»
Она выпрямилась, поправила платье и вышла обратно в зал.
Впереди была война.
Прошло три месяца после свадьбы. Даша привыкла к едким замечаниям свекрови, но сегодняшний день перешёл все границы.
Она сидела на кухне, разбирая почту, когда телефон завибрировал. SMS от банка:
«Списание 49 870 руб. Бутик «Элегант». Остаток: 3 120 руб.»
Даша замерла. Это была её зарплатная карта. Последние деньги перед отпуском.
— Максим! — крикнула она. — Ты не брал мою карту?
Муж зашёл на кухню, хмуро просматривая что-то в телефоне.
— Нет. Может, ты сама где-то…
— Я не тратила 50 тысяч за один день!
Она открыла историю операций. Покупка в бутике — сегодня, 14:30. Как раз время, когда она была на работе.
Даша позвонила в банк.
— Да, операция подтверждена PIN-кодом, — вежливо сообщили ей.
PIN знали только она и…
— Галя, — прошептала Даша.
Сестра Максима вчера заходила в гости, попросила чаю. Карта лежала в сумочке на стуле.
Даша набрала номер.
— Алло, Дашенька? — тётя Галя звучала неестественно бодро.
— Галя, это ты сняла с моей карты 50 тысяч?
Пауза. Потом фальшивый смешок.
— Ой, ну ты же не расстроишься? Мне срочно нужна была шуба, а зарплату только через неделю. Я же верну!
— Без спроса? Ты вообще…
— Да ладно тебе, — голос Гали стал резким. — У тебя муж хорошо зарабатывает, а я мать-одиночка. Тебе не жалко?
Даша стиснула телефон.
— Жалко. Особенно когда воруют.
— Воруют? — Галя фыркнула. — Какая ты жадная. Максим прав — с тобой невозможно.
Раздались гудки.
Даша повернулась к мужу. Он стоял в дверях, сжав кулаки.
— Ну и что ты устроила? — рявкнул он. — Сестра позвонила, рыдает!
— Она украла у меня 50 тысяч!
— Украла? — Максим закатил глаза. — Она семья! Мы же помогаем родным.
— Без спроса?
— Ты что, счётчик включила? — он шагнул ближе. — Я тебе квартиру подарил, а ты из-за каких-то денег…
Даша отпрянула.
— Какой квартиры? Это моя квартира! Моих родителей!
Максим замолчал. Его лицо исказилось.
— Вот оно что. Значит, ты у нас «я — мне — моё». Запомни, Даша, в семье всё общее.
Он развернулся и вышел, хлопнув дверью.
Даша опустилась на стул. В глазах стояли слёзы, но внутри уже клокотала ярость.
Она достала телефон, открыла галерею. Фото с торжественного ужина месяц назад: Галя в новой шубе, обнимает Людмилу Петровну. Подпись:
«Спасибо любимому братику за подарок!»
Только сейчас Даша поняла — «подарок» оплатили её деньгами.
Она медленно набрала номер банка.
— Я хочу заблокировать карту и оспорить операцию. Да, как мошенничество.
За окном стемнело. Где-то в этой темноте гуляли её 50 тысяч. И её доверие.
Но завтра начнётся война.
Даша неделю готовилась к первому дню рождения сына. Заказала торт в виде мишки, украсила квартиру шариками, купила Мише крошечный костюмчик. Хотела, чтобы всё было идеально.
Утром она услышала, как Максим разговаривает в прихожей:
— Мама, ты точно придёшь?
— Конечно, — раздался резкий голос Людмилы Петровны. — Кто ещё покажет этой дурё, как надо праздники проводить?
Даша сделала вид, что не заметила. Разлила по тарелкам салат «Оливье», проверила торт.
К двум часам собрались гости. Подруги Даши с детьми, коллеги Максима, родственники. Людмила Петровна явилась в меховой накидке, хотя на улице был май.
— Ой, какая теснота! — громко вздохнула она, оглядывая квартиру. — Максим, ну как ты тут живёшь?
— Мам, хватит, — пробурчал муж.
Даша поднесла торт со свечкой. Миша потянулся к нему маленькими ручками.
— Сейчас, солнышко, папа поможет задуть, — улыбнулась она.
— Какое солнышко! — фыркнула свекровь. — Весь в тебя — такой же пухляш.
В комнате стало тихо. Даша почувствовала, как краснеет.
— Людмила Петровна, сегодня праздник…
— А что? Я правду говорю! — женщина встала, показывая пальцем. — Смотрите, она и ребёнка раскормила! И себя тоже!
Она намеренно толкнула стол. Тарелка с горячим супом опрокинулась прямо на Дашино платье.
— Ой, простите! — свекровь прикрыла рот рукой. — Ну вы же сами виноваты — разъелись, как корова!
Даша стояла, чувствуя, как по ногам стекает борщ. В глазах потемнело.
— Вон, — прошептала она.
— Что? — Людмила Петровна сделала удивлённое лицо.
— ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!
Гости замерли. Максим вскочил:
— Даша! Ты совсем охренела?
— Нет, это вы все охренели! — она трясущимися руками вытерла платье. — Твоя мать год издевается надо мной!
— Ну вот, началось, — вздохнула тётя Галя. — Как всегда, истеричка.
— Да заткнись ты! — крикнула Даша. — Ты ещё вчера должна мне 50 тысяч!
Максим схватил её за руку:
— Хватит позорить меня!
Она вырвалась, побежала в спальню, захлопнула дверь. Заперлась.
Снаружи слышались голоса:
— Не обращайте внимания, у неё послеродовая депрессия…
— Я же говорила — психичка…
— Максим, тебе надо срочно разводиться…
Даша прижала к груди плачущего Мишку. Смотрела в зеркало на своё заплаканное лицо, на испорченное платье.
В этот момент она поняла — всё. Больше никаких шансов.
За дверью раздался стук.
— Даша, выходи, — сухо сказал Максим. — Надо убирать этот бардак.
Она глубоко вдохнула, вытерла слёты.
— Иди убирай сам. Со своей мамочкой.
Наступила тишина. Потом шаги — Максим ушёл.
Даша достала телефон, набрала номер мамы.
— Мам… Забери меня. Пожалуйста.
В трубке послышался встревоженный голос:
— Доченька, что случилось?
— Всё, — прошептала Даша. — У меня больше нет семьи.
Даша провела неделю у родителей. Миша плохо спал по ночам — сказывался стресс после того кошмарного дня рождения. Каждое утро она проверяла телефон — ни одного звонка от Максима. Только вчера пришло СМС: «Когда прекратишь истерику и вернешься?»
Утро началось с телефонного звонка. Незнакомый номер.
— Алло, это Дарья Сергеевна? — женский голос. — Я участковая врач поликлиники №5. Ваша свекровь, Людмила Петровна Козлова, находится в тяжелом состоянии. Ей требуется уход.
Даша села на кровать, чувствуя, как подступает тошнота.
— Какое… состояние?
— Подозрение на микроинсульт. Давление 190 на 110. Настаивает, чтобы ухаживали именно вы.
Через сорок минут Даша стояла на пороге своей же квартиры. Дверь открыла заплаканная тётя Галя.
— Наконец-то! — всхлипнула она. — Маме так плохо, а ты тут скандалы закатываешь!
В спальне на кровати лежала Людмила Петровна. Глаза закрыты, одна сторона лица странно подрагивала. Возле кровати сидел Максим, державший мать за руку.
— Смотри, кого удостоили своим визитом, — хрипло прошептала свекровь, не открывая глаз.
Даша подошла ближе. Заметила странное — несмотря на «тяжелое состояние», свекровь была накрашена, а на прикроватной тумбочке стояла чашка с недопитой газировкой.
— Где врач? Какое лечение назначили?
— Врач ушла, — быстро ответил Максим. — Сказала, нужен постельный режим и уход. Ты останешься.
Даша взяла со стола медицинскую карту. Листок с диагнозом был вырван. Осталась только старая справка о гипертонии.
— Интересно, почему в карте нет записей о сегодняшнем осмотре? — спросила она вслух.
Людмила Петровна резко открыла глаза:
— Ты что, врачам не веришь?! Я чуть не умерла, а ты…
— Мама, успокойся! — Максим вскочил. — Видишь, Даша, до чего ты её довела?
Даша молча вышла в коридор, достала телефон. Набрала номер поликлиники.
— Здравствуйте, можно участкового врача? Нет, я не пациентка. Это дочь Людмилы Петровны Козловой. Да, мне нужна информация о её состоянии… Что?.. Спасибо.
Она вернулась в спальню. Все трое смотрели на неё ожидающе.
— Только что звонила в поликлинику. Ваш участковый врач сегодня на вызовах не был. Вообще.
В комнате повисла тишина. Людмила Петровна вдруг перестала «трястись».
— Ну и что? — фыркнула Галя. — Это мог быть дежурный врач!
— Ага, — Даша достала из кармана смятый чек. — И дежурный врач случайно оставил в подъезде чек из аптеки? «Валидол, корвалол, 12:45». Куплено сегодня. После вашего звонка.
Максим побледнел:
— Мама, ты что, правда симулируешь?!
Свекровь резко села на кровати:
— А что ты хотел?! Она сбежала, внука увела! Как ещё её вернуть?! — затем повернулась к Даше: — Да, я всё подстроила! И что ты сделаешь? Всё равно обязана ухаживать — я же бабушка твоего ребенка!
Даша медленно подошла к окну, распахнула его. Свежий воздух ворвался в душную комнату.
— Вот что я сделаю, — сказала она очень тихо. — Во-первых, вызываю скорую. Пусть подтвердят ваш «инсульт». Во-вторых… — она повернулась к Максиму: — Ты выбираешь. Или они съезжают сегодня же. Или завтра я подаю на развод.
Людмила Петровна вдруг вскочила с кровати:
— Да как ты смеешь! Это мой сын! Мой!
— Твой, — кивнула Даша. — И останется с тобой. Навсегда.
Она вышла, хлопнув дверью. В подъезде дрожащими руками набрала номер скорой. Внезапно поняла — больше не боится. Совсем.
Даша вернулась на работу после недельного отсутствия. Коллеги бросали на неё любопытные взгляды — видимо, слухи о семейных проблемах уже разошлись по офису.
— Дарья Сергеевна, вас директор просил зайти, — сообщила секретарь.
В кабинете начальник откинулся в кресле, постукивая карандашом по столу.
— Объясните, что происходит. Ваш проект срывает сроки, а вчера какой-то мужчина звонил и требовал ваши рабочие файлы. Говорил, что вы больше не работаете здесь.
Ледяная волна пробежала по спине.
— Как он выглядел?
— Молодой, в кожаной куртке. Представился братом мужа.
— Сергей… — прошептала Даша.
Она резко встала.
— Мне срочно нужно домой.
Такси мчалось по городу, обгоняя машины. Даша лихорадочно проверяла телефон — камеры наблюдения в квартире показывали черный экран. Система сообщила об отключении в 11:23 утра.
Когда она вбежала в квартиру, первое, что бросилось в глаза — приоткрытая дверь в кабинет. На полу валялись оборванные провода от роутера.
— Нет… — она бросилась к столу.
Ноутбука не было.
Исчезли внешние жесткие диски с архивом проектов. Даже старый планшет, который она не использовала года два.
На кухне раздался шорох. Даша замерла.
— Кто здесь?
Из-за угла показался Сергей. В руках он держал её любимую фарфоровую чашку.
— О, невестушка! Раненько вернулась.
— Где мой ноутбук? — её голос дрожал от ярости.
— Какой ноутбук? — он сделал удивлённые глаза. — Я просто зашёл проведать брата.
— Максим на работе.
— Ну и что? — Сергей поставил чашку в раковину. Раздался звон — дно откололось. — Ой…
Даша достала телефон.
— Я вызываю полицию.
— Попробуй! — он резко шагнул вперёд. — Ты же знаешь, кто мой друг? Инспектор ГИБДД. Он все твои звонки похоронит.
— Ага, — она медленно подняла телефон. — И этот разговор он тоже похоронит?
На экране горела надпись «Запись».
Сергей побледнел.
— Ты…
— Выйди. Сейчас же.
Он швырнул на пол связку ключей.
— Макс тебе новые не сделает.
Когда дверь захлопнулась, Даша опустилась на пол. Руки дрожали так, что она едва могла удержать телефон.
На экране мелькнуло уведомление из банка:
«Вход в онлайн-банк с нового устройства. IP: 95.31.18.207»
Она знала этот IP — домашний Wi-Fi у Максима в гараже.
Даша медленно поднялась, подошла к шкафу. С верхней полки достала толстую папку.
— Ну что, родственнички… — прошептала она, перебирая документы. — Начнём войну по-настоящему.
В папке лежали:
— распечатки переписок с угрозами от Гали
— фотографии испорченных вещей
— медицинское заключение о симуляции свекрови
— и свежий, только что подписанный договор с адвокатом
Она открыла ноутбук мужа (единственный, который не украли) и начала набирать заявление в полицию.
Даша допивала третью чашку кофе, когда в дверь резко постучали. Через глазок она увидела Максима — осунувшегося, с недельной щетиной. В руках он держал пакет из магазина.
Открывать не хотелось. Но надо было закончить это раз и навсегда.
— Давно стоишь? — спросила она, отступая в коридор.
— Час. Может, больше. — Он протянул пакет. — Купил тебе твоё варенье. Помнишь, из детства?
В пакете действительно стояла баночка абрикосового варенья — такое её мама всегда варила. Даша почувствовала ком в горле, но взяла себя в руки.
— Зачем пришёл?
Максим прошёл в гостиную, сел на диван. Его пальцы нервно барабанили по коленям.
— Хочу вернуть всё как было. — Он поднял на неё красные глаза. — Мама и Сергей уехали к тёте в деревню. Галя тоже. Я… я всё понял.
Даша медленно опустилась в кресло напротив.
— Что именно ты понял?
— Что был слепцом. Что они… — он сглотнул, — использовали меня. Как кошелёк. А тебя — как прислугу.
Она внимательно разглядывала его лицо. Искала фальшь. Но видел только усталость и что-то похожее на раскаяние.
— Почему сейчас? После пяти лет этого ада?
— Потому что… — он потянулся к её руке, но она отдернула ладонь, — потому что когда ты ушла, я остался один. По-настоящему. Они даже чай мне не приносили, Даш. Только требовали денег.
В спальне заплакал Миша. Даша встала поправить одеяло. Когда вернулась, Максим стоял у окна, сжимая в руках какой-то листок.
— Что это?
— Больничная карта. — Он протянул бумагу. — Мама. Настоящий диагноз.
Даша пробежала глазами по строчкам: «Алкогольная энцефалопатия. Психоорганический синдром». Дата — три года назад.
— Она… больна? По-настоящему?
— Да. Врачи сказали — агрессия, мании, это всё болезнь. Я не верил. Думал, она просто… такая.
Даша положила карту на стол. В голове крутилась одна мысль: «Слишком поздно».
— Максим, — она глубоко вдохнула, — даже если я поверю, что ты осознал… Я не могу. Слишком много грязи. Слишком много боли.
Он резко поднял голову:
— Но я же прогнал их! Сделал всё, как ты хотела!
— Не ради меня! — она вдруг повысила голос. — Ты сделал это, только когда сам пострадал! Пять лет ты видел, как они унижают меня. И ничего! Ни слова!
Максим побледнел. Его руки сжались в кулаки.
— Значит, всё? Просто… конец?
Даша подошла к комоду, достала папку. В ней лежало заявление на развод и ордер на квартиру.
— Вот твой выбор. Либо мы делим всё цивилизованно. Либо я иду в суд с этими — она хлопнула ладонью по стопке документов, — и ты остаёшься без гаража, без вкладов и с ипотекой на мамину дачу.
Он листал бумаги с растущим ужасом. Фото украденных вещей. Распечатки переписок. Даже запись с камеры, где Сергей уносит её ноутбук.
— Ты… собирала это всё время?
— С первого дня. — Она села напротив. — Любила тебя. Настолько, что терпела. Но моего терпения хватило только на сбор доказательств.
Максим вдруг согнулся, закрыв лицо руками. Его плечи дёргались. Даша впервые за пять лет видела его плачущим.
— Я… я не знаю, как жить без тебя. Без Миши.
Она смотрела на этого сломленного человека и понимала — жалость ещё есть. Но любви больше нет.
— Научишься. — Даша встала, поправила скатерть. — Подпиши бумаги. И отпусти нас.
Когда дверь за ним закрылась, она опустилась на пол и наконец разрешила себе заплакать. Но это были слёзы облегчения.
Зал суда №14 пахнет древесным полиролем и чьими-то дешёвыми духами. Даша сидит за столом, поправляя воротник блузки. В кармане лежит заветная флешка — последний козырь.
— Прошу всех встать, суд идёт! — объявляет секретарь.
На противоположной стороне — вся «родня»: Максим с опухшим лицом, Людмила Петровна в старомодном костюме, Галя с поддельным «Шанель». Даже Сергей явился, хотя против него отдельное дело о краже.
— Рассматривается гражданское дело по иску Дарьи Козловой о взыскании материального ущерба, — монотонно читает судья. — Истец требует…
Людмила Петровна вдруг вскакивает:
— Ваша честь! Да она сама нам должна! Квартиру её родители купили, а мой сын вкладывался в ремонт!
Судья хмурится:
— Гражданка Козлова, у вас будут вопросы — зададите в прениях.
Даша спокойно раскладывает документы. Чек за ремонт (сделанный её отцом). Выписки со счетов (деньги только её). Даже распечатку переписки, где Максим признаёт: «Квартира твоя, я не претендую».
— Ваша честь, разрешите представить новые доказательства, — говорит её адвокат.
На экране включается видео. Камера в прихожей их квартиры. Чётко видно, как Галя копается в Дашиной сумке, достаёт кошелёк. Дата — за неделю до «подарка» шубы.
— Это подделка! — визжит Галя.
— Тишина в зале! — стучит судья. — Следующее доказательство.
Аудиозапись. Голос Людмилы Петровны:
— Всё, хватит ныть! Пусть подаёт в суд! У моего зятя там свой человек, дело закроют!
Максим бледнеет. Он впервые видит свою мать такой — злой старухой, а не «бедной больной женщиной».
Судья листает дело:
— Гражданин Козлов, вы подтверждаете, что ваша мать высказывала подобные угрозы?
Максим молчит. Потом поднимает голову:
— Подтверждаю. И… — он глотает, — я хочу заявить. О возврате денег. Которые она и сестра взяли у моей жены.
Галя вскакивает как ужаленная:
— Ты что, совсем предатель?! Мы же семья!
— Семья не ворует, — тихо говорит Максим. — И не лжёт в суде.
Даша смотрит на него с удивлением. Не ожидала такого поворота.
Судья удаляется на совещание. В коридоре Галя бросается на Дашу:
— Довольна?! Разрушила семью! Тебе же никто верить не будет — одинокая мать с ребёнком!
— Мне верит суд, — спокойно отвечает Даша. — И мой сын. Когда вырастет — узнает правду.
Двери открываются. Решение:
— Взыскать с ответчиков 327 тысяч рублей. Дело о краже передать в уголовное производство.
Людмила Петровна падает на лавку с воплем. Сергей матерится. Галя рыдает. Только Максим стоит молча.
После заседания он догоняет Дашу у выхода:
— Я… не знал. Что они такие. По-настоящему.
Она смотрит на него — этого сломленного мужчину, которого когда-то любила.
— Я знала. И всё равно терпела. Потому что любила тебя.
— А сейчас?
— Сейчас я люблю себя. — Даша поправляет сумку. — И своего сына. Этого достаточно.
Она выходит на улицу, где светит яркое солнце. Впервые за пять лет дышит полной грудью. В кармане звонит телефон — новый клиент согласен на её условия работы. Жизнь начинается с чистого листа.
**Эпилог**
Через год Даша получает перевод — последнюю часть взысканных денег. В тот же день приходит письмо: Галя пыталась обжаловать решение, но проиграла. Людмила Петровна лежит в психоневрологическом диспансере. А Максим… Максим прислал открытку на день рождения Миши. Без обратного адреса.
Она кладёт её в коробку с надписью «Прошлое». И идёт встречать новое утро.
