Платиновая карточка звякнула об стеклянную поверхность стола. Ирина метнула взгляд на мужа, сидевшего в кресле с газетой. Тот не шелохнулся, словно не заметил. Шорох газетной страницы заполнил паузу. Звук получился какой-то издевательский.
— Максим, я к тебе обращаюсь! — голос Ирины прозвучал громче, чем она планировала.
Максим наконец опустил газету. На его лице отразилась смесь безразличия и усталости.
— Послушай, этот вопрос мы обсуждали сто раз. Зачем снова?
— Потому что твоя мать снова сняла с нашей семейной карты двести тысяч! И даже не соизволила предупредить! — Ирина пыталась сохранять самообладание, но дрожь в голосе выдавала её. — Я должна была оплатить сегодня путёвки, помнишь? Ты обещал детям поездку на море.
Максим сложил газету и положил на журнальный столик. Потёр переносицу, как делал всегда, когда разговор был ему неприятен.
— Мама помогает Серёже с первоначальным взносом за квартиру. Ничего страшного, мы и в августе можем поехать.
— В августе я работаю над годовым отчётом, ты прекрасно знаешь! — Ирина с трудом сдерживалась, чтобы не повысить голос. — Почему твой брат в тридцать семь лет не может сам накопить на первоначальный взнос? И почему за счёт наших детей?
В кухню вошла Софья Андреевна, высокая седовласая женщина с прямой осанкой и чётко очерченными губами. Несмотря на домашнюю обстановку, она была безупречно одета: брючный костюм песочного цвета, ниточка жемчуга, туфли на небольшом каблуке. Её макияж, нанесённый с филигранной точностью, только подчёркивал возраст, не пытаясь его скрыть.
— О чём опять спор? — она произнесла это так, словно заранее знала ответ и утомлена им.
— Мама, не вмешивайся, пожалуйста, — попросил Максим, но было поздно.
— Софья Андреевна, — Ирина повернулась к свекрови. — Мы договаривались, что семейная карта — только для семейных расходов. Сергей — не наша семья.
Свекровь изящно опустилась на стул, сложив руки на коленях.
— Ириша, милая, — голос её лился, как мёд, но мёд этот был с горчинкой. — Сергей — брат твоего мужа. Кровь от крови. Если для тебя это не семья, то я не знаю, что такое семья в твоём понимании.
— В моём понимании, семья — это не выкачивание денег из чужого кошелька без спроса, — отрезала Ирина.
Софья Андреевна слегка приподняла брови, всем своим видом выражая, как её шокирует подобная грубость.
— Максим, неужели ты позволишь ей так говорить со мной? — свекровь повернулась к сыну.
Максим поднялся с кресла, подошёл к окну. За стеклом раскинулся майский Петербург: розоватые облака, тонкие шпили, гладь Невы вдалеке. Он всегда искал в этом пейзаже спасение от домашних конфликтов.
— Давайте все успокоимся, — произнёс он привычную фразу. — Мама, мы действительно планировали потратить эти деньги на отпуск. Ирина права, надо было хотя бы предупредить.
— Но ведь Серёжа может потерять квартиру! Залог нужно было внести до завтра, — Софья Андреевна достала из кармана платок и промокнула сухие глаза. — Я пыталась тебе дозвониться, но ты был на совещании…
— И поэтому вы решили действовать самостоятельно, — констатировала Ирина. — Как всегда.
Детский смех донёсся из соседней комнаты. Дети играли, не подозревая о шторме, бушующем на кухне.
— А мне кажется, что всё дело в другом, — Софья Андреевна понизила голос. — Тебе просто жалко денег для семьи мужа. Всегда было жалко.
Максим резко повернулся.
— Мама, хватит.
Но Софья Андреевна уже распрямила спину, в глазах появился стальной блеск.
— Что хватит? Правду говорить? Когда вы женились, у тебя ничего не было. Это я помогла с первым взносом за эту квартиру. Это я вложилась в твой бизнес. И теперь, когда у тебя появились деньги, твоя жена не хочет делиться с твоей семьёй? С твоим братом, которому нужна помощь?
Ирина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Всё, что копилось годами, вырвалось наружу.
— Софья Андреевна, — медленно начала она. — Давайте проясним. Первоначальный взнос за эту квартиру внесла я — из денег, которые я получила, продав бабушкину комнату. В бизнес Максима я вложила своё наследство полностью. И все эти годы я работала наравне с ним, создавая нашу компанию. Так что, пожалуйста, не переписывайте историю.
Свекровь смотрела на неё с нескрываемым изумлением. Даже Максим выглядел ошарашенным — Ирина никогда не позволяла себе такого тона с его матерью.
— И да, — продолжила Ирина, чувствуя, как внутри растёт уверенность. — Я заблокировала эту карту. Теперь она недействительна. Пусть Сергей обращается за помощью к другим благотворителям.
Софья Андреевна побледнела.
— Максим! — только и смогла произнести она.
Но Максим молчал, переводя взгляд с жены на мать и обратно. Десять лет брака он стоял между ними, пытаясь угодить обеим, и сейчас его стратегия рушилась на глазах.
— Мне нужно прогуляться, — наконец сказал он и, не глядя ни на кого, вышел из кухни.
Входная дверь хлопнула. Софья Андреевна и Ирина остались одни.
— Надеюсь, ты довольна, — произнесла свекровь. — Ты разрушаешь семью.
Ирина покачала головой.
— Нет, Софья Андреевна. Я её спасаю.
Звонок в дверь раздался около одиннадцати вечера. Ирина, укладывавшая детей, напряглась. Максим ушёл четыре часа назад и не отвечал на звонки.
Она открыла дверь. На пороге стоял не муж, а Сергей — его младший брат. Длинные, давно не стриженные волосы, помятая рубашка с закатанными рукавами, запах дорогого одеколона, смешанный с запахом виски.
— Ну, здравствуй, невестушка, — протянул он с усмешкой. — Пустишь?
Ирина помедлила, но отступила, пропуская его в квартиру.
— Дети почти спят, не шуми.
Сергей прошёл в гостиную, не снимая обуви, плюхнулся в кресло и закинул ноги на журнальный столик.
— Где твоя мамочка? — спросил он, осматриваясь.
— Она уехала домой, — ответила Ирина, присаживаясь напротив. — Сергей, я догадываюсь, зачем ты пришёл. Но ответ — нет.
Сергей усмехнулся, показав идеально ровные зубы — единственное, во что он вкладывался без сожаления.
— Какая ты категоричная. А ведь я даже не успел ничего попросить.
— Двести тысяч на первоначальный взнос за квартиру, — Ирина скрестила руки на груди. — Которые ты, скорее всего, спустишь в казино. Как в прошлый раз. И в позапрошлый.
Сергей изобразил обиду:
— Ты ранишь меня в самое сердце! Я нашёл отличную квартиру, честное слово. Маленькую, но в хорошем районе.
— Сергей, тебе тридцать семь лет. Почему ты до сих пор живёшь с мамой и клянчишь деньги у брата?
Лицо Сергея изменилось, улыбка исчезла.
— Слушай, я не к тебе пришёл деньги просить. Где Макс?
— Я не знаю, — честно ответила Ирина. — Он ушёл после нашего разговора с твоей мамой и не вернулся.
Сергей покачал головой:
— А, так вы поругались. Из-за меня, да? — он поднялся, прошёлся по комнате. — Знаешь, Ириш, ты всегда была такой… правильной. Всё по полочкам, всё по графику. Макс раньше другим был.
— Каким же? — спросила Ирина, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.
— Живым, — Сергей остановился у книжной полки, провёл пальцем по корешкам. — Мы с ним такое вытворяли в юности! А теперь он как заведённый механизм. Работа-дом-работа.
— Потому что у него есть обязательства. Семья, дети, — Ирина встала. — И тебе пора повзрослеть, Сергей. Найти работу, начать отвечать за свою жизнь.
Сергей рассмеялся, но в его смехе не было веселья.
— А ты думаешь, я не пытался? Знаешь, сколько раз я устраивался на работу? И каждый раз либо контора закрывалась, либо меня сокращали. Не всем везёт, как вам с Максом.
— Везёт? — Ирина почувствовала, как закипает. — Мы пахали как проклятые десять лет! Без отпусков, без выходных! Мы рисковали всем, залезли в долги, чтобы поднять компанию!
Сергей приблизился к ней, и впервые Ирина заметила, каким усталым и потерянным был его взгляд под маской самоуверенности.
— Знаешь, что самое паршивое? — тихо сказал он. — Что ты права. И я это знаю. Но легче от этого не становится.
В прихожей щёлкнул замок. Вернулся Максим. Он посмотрел на жену и брата, и по его лицу пробежала тень.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он Сергея.
— Пришёл узнать, почему ты не отвечаешь на звонки, — Сергей хлопнул брата по плечу. — Мать на нервах, я на нервах. Думали, ты в Неву прыгнул или что похуже.
Максим устало вздохнул:
— Телефон разрядился. Я просто ходил, думал.
— И о чём надумал? — спросила Ирина.
Максим посмотрел на неё долгим взглядом:
— Поговорим позже. Сергей, тебе пора.
Сергей окинул их обоих оценивающим взглядом:
— Ну, я вижу, вам есть о чём потолковать. Бывайте, голубки.
Когда за Сергеем закрылась дверь, в квартире повисла тишина. Максим прошёл на кухню, налил себе воды.
— Дети спят? — спросил он.
— Да, — ответила Ирина, следуя за ним. — Я еле уложила их. Они ждали тебя для сказки.
Максим виновато опустил глаза.
— Ир, — начал он после паузы. — Я много думал сегодня. О нас, о маме, обо всём этом… цирке, который продолжается годами.
Ирина села напротив него, готовясь к самому страшному.
— И?
— И я понял, что так больше не может продолжаться, — Максим поднял на неё глаза. — Мы должны разъехаться с мамой. Окончательно.
Ирина не поверила своим ушам.
— Что значит «разъехаться»? Она и так живёт в своей квартире.
— Но проводит здесь пять дней в неделю, имеет ключи и фактически управляет нашей жизнью, — Максим покачал головой. — Я виноват, что позволил этому зайти так далеко. Просто… мне было так удобно. Она всегда знала, как лучше, всегда брала решения на себя.
— А теперь?
— А теперь я вижу, чем это обернулось, — Максим протянул руку и накрыл ладонь Ирины своей. — Прости меня. За всё это. И за то, что не смог встать на твою сторону сегодня.
Ирина смотрела на их соединённые руки. Десять лет она ждала этих слов, и теперь не знала, что чувствует.
— Я хочу верить тебе, Макс. Но сколько раз ты уже обещал…
— На этот раз всё будет по-другому, — Максим крепче сжал её руку. — Я поговорю с мамой. Попрошу вернуть ключи. Мы справимся сами.
Ирина вздохнула:
— А Сергей? Что с ним будет?
— Сергей… — Максим отпустил её руку и потёр лицо. — Я не знаю. Я не могу бросить его совсем, ты же понимаешь? Но я постараюсь помогать ему более разумно. Не просто давая деньги, а, может, найду ему работу в нашей компании?
Ирина покачала головой:
— Только не в нашей компании, Макс. У нас слишком многое поставлено на карту.
Максим кивнул:
— Хорошо. Тогда я поговорю с друзьями, может, кто-то возьмёт его к себе. Главное, чтобы он начал что-то делать, верно?
Ирина улыбнулась, впервые за день:
— Верно.
Они сидели на кухне ещё долго, строя планы на будущее, в котором больше не будет места ежедневному контролю Софьи Андреевны. Впервые за много лет Ирина почувствовала надежду.
Софья Андреевна открыла дверь своей квартиры и застыла на пороге. В гостиной царил полумрак, но она сразу заметила силуэт в кресле.
— Сергей? Почему ты сидишь в темноте?
Сергей щёлкнул выключателем настольной лампы. Его лицо в тусклом свете казалось осунувшимся.
— Привет, мам. Я был у Макса.
Софья Андреевна поставила сумку на тумбочку, сняла пальто.
— И что он сказал? Он образумил эту свою?
Сергей покачал головой:
— Нет, мам. Кажется, на этот раз всё серьёзно. Они оба настроены решительно.
Софья Андреевна медленно опустилась на диван.
— Это всё она. Настраивает его против родной матери, против брата…
— Мам, — Сергей прервал её. — Дело не в Ирине. Дело в нас.
Софья Андреевна недоуменно посмотрела на сына:
— Что ты такое говоришь?
— Правду, — Сергей встал, подошёл к окну. — Мы с тобой… мы как пиявки. Присосались к Максу и высасываем из него всё. Деньги, энергию, время.
— Серёжа! — воскликнула Софья Андреевна. — Как ты можешь! Я всю жизнь положила на вас с братом! Всю жизнь!
— Именно, — тихо сказал Сергей. — Всю свою жизнь ты положила на нас. И теперь хочешь взамен наши жизни. Но так не работает, мам.
Софья Андреевна поднесла руку к груди:
— У меня сейчас будет сердечный приступ от таких слов.
— Не будет, — Сергей устало улыбнулся. — Ты крепкая. Крепче, чем все мы вместе взятые.
Он сел рядом с матерью, взял её руки в свои.
— Мам, я сегодня много думал. Глядя на Макса и Ирину, на то, что они построили вместе… И я понял, что завидую им. Не деньгам, нет. А тому, что у них есть цель, есть что-то настоящее.
Софья Андреевна высвободила руки:
— У тебя тоже могло бы быть. Если бы ты женился на Леночке, как я тебе советовала…
— Леночка вышла замуж пять лет назад, мам, — Сергей покачал головой. — И дело не в женитьбе. Дело во мне. Я должен наконец стать мужчиной.
Софья Андреевна фыркнула:
— И что ты предлагаешь? Устроиться грузчиком в супермаркет?
— Если понадобится — да, — неожиданно твёрдо ответил Сергей. — Но для начала я попробую кое-что другое. Помнишь Виталика, моего приятеля из института? Он сейчас в Новосибирске, развивает своё дело. Давно зовёт меня к себе компаньоном.
Софья Андреевна всплеснула руками:
— Новосибирск? Ты с ума сошёл? Что ты забыл в этой глуши?
— Себя, может быть, — Сергей пожал плечами. — Мам, мне тридцать семь. Если не сейчас, то когда?
Софья Андреевна молчала, осмысливая услышанное. Потом спросила:
— А деньги? Тебе же нужны деньги на переезд, на первое время?
— Я поговорю с Максом, — ответил Сергей. — Попрошу в последний раз. Но не для того, чтобы спустить их в казино, а чтобы начать с чистого листа. И верну всё до копейки, клянусь.
Софья Андреевна покачала головой:
— А я? Что будет со мной, когда вы оба бросите меня?
Сергей обнял мать за плечи:
— Никто тебя не бросит, мам. Но тебе тоже придётся измениться. Научиться уважать чужие границы. Дать Максу и Ирине жить своей жизнью.
Софья Андреевна хотела возразить, но что-то в глазах сына остановило её. Впервые за много лет она увидела в нём решимость.
— Я подумаю, — только и сказала она.
Прошло полгода. Ирина сидела в офисе и просматривала квартальный отчёт, когда в дверь постучали.
— Войдите, — сказала она, не отрывая взгляда от монитора.
— Здравствуй, Ириша.
Ирина подняла глаза. На пороге стояла Софья Андреевна — элегантная, как всегда, но что-то в ней изменилось. Может быть, осанка стала менее напряжённой, а может, взгляд — менее острым.
— Софья Андреевна? — Ирина удивлённо поднялась. — Что вы здесь делаете?
— Я была неподалёку и решила заглянуть, — Софья Андреевна прошла в кабинет, села в кресло для посетителей. — У тебя найдётся минутка?
Ирина кивнула, всё ещё пребывая в замешательстве. С того самого скандала они почти не общались. Максим виделся с матерью один или с детьми, но Ирина избегала этих встреч.
— Как дети? — спросила Софья Андреевна.
— Хорошо, — ответила Ирина. — Полина пошла в первый класс, Миша в садике. Всё как обычно.
Софья Андреевна кивнула:
— Это хорошо… А как вы с Максимом?
Ирина настороженно посмотрела на свекровь:
— У нас всё в порядке. А что?
— Я рада, — Софья Андреевна помолчала, затем продолжила: — Знаешь, Ирина, я многое передумала за эти месяцы. И поняла кое-что важное.
Ирина ждала продолжения, не зная, чего ожидать.
— Я поняла, что была неправа, — Софья Андреевна произнесла это просто, без драматизма. — Я вмешивалась в вашу жизнь, пыталась контролировать всё и всех. И не видела, как это разрушает мою семью.
Ирина молчала, не веря своим ушам.
— Я пришла извиниться, — продолжила Софья Андреевна. — За всё, что я сделала. За то, как я обращалась с тобой все эти годы. Ты хорошая жена моему сыну и хорошая мать моим внукам. А я… я была плохой свекровью.
Ирина почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Софья Андреевна, я не знаю, что сказать…
— Ничего не говори, — Софья Андреевна слабо улыбнулась. — Просто знай, что я больше не буду вмешиваться. Я наконец поняла, что мои дети — взрослые люди, и у них своя жизнь.
— Что-то случилось? — спросила Ирина. — Почему именно сейчас?..
Софья Андреевна достала из сумочки конверт и положила на стол.
— Я получила письмо от Сергея. Он процветает в Новосибирске. Представляешь? Мой Серёжа, который не мог удержаться ни на одной работе, теперь совладелец небольшой, но успешной компании.
Ирина взяла конверт, посмотрела на сибирский штемпель.
— Я рада за него, — искренне сказала она.
— А я горжусь им, — Софья Андреевна расправила плечи. — Впервые за много лет по-настоящему горжусь. И знаешь, что самое удивительное? Он прислал чек. Возвращает те двести тысяч, которые я взяла с вашей карты. С процентами.
Ирина покачала головой:
— Вы можете оставить их себе, Софья Андреевна. Мы с Максимом…
— Нет, — твёрдо перебила её свекровь. — Я должна вернуть то, что взяла без спроса. Это правильно.
Она встала, одёрнула жакет.
— Что ж, не буду больше отвлекать тебя от работы. Я только хотела сказать… может быть, ты привезёшь детей ко мне на выходных? Я испеку тот самый яблочный пирог, который так любит Полина.
Ирина улыбнулась:
— Хорошо, Софья Андреевна. Привезу.
Когда свекровь ушла, Ирина ещё долго сидела, глядя на конверт с сибирским штемпелем. Затем взяла телефон и набрала номер мужа.
— Макс, ты не поверишь, кто только что был у меня в офисе…
Вечером того же дня они с Максимом сидели на кухне и пили чай. Дети уже спали, и в квартире было тихо и уютно.
— Знаешь, я до сих пор не могу поверить, — сказала Ирина. — Твоя мама… она как будто другой человек.
Максим кивнул:
— Да, я тоже заметил перемены. Особенно после того, как Сергей уехал. Как будто она наконец поняла, что не может контролировать всё вокруг.
— И ты… ты действительно думаешь, что всё изменилось? Что она больше не будет вмешиваться в нашу жизнь?
Максим задумался:
— Честно? Не знаю. Старые привычки не исчезают в одночасье. Но я вижу, что она искренне пытается измениться. И это уже много значит.
Ирина отпила чай:
— А Сергей? Ты веришь, что он действительно взялся за ум?
— Верю, — неожиданно твёрдо ответил Максим. — Мы с ним разговариваем каждую неделю. Он работает по двенадцать часов в сутки, вникает во все мелочи. Виталик говорит, что без Сергея бизнес бы не пошёл так резко вверх.
Ирина подняла брови:
— Надо же. Никогда бы не подумала.
— Я тоже, — Максим улыбнулся. — Знаешь, что он мне сказал в последнем разговоре? Что впервые в жизни чувствует себя настоящим мужчиной. Не просто братом успешного Максима или сыном Софьи Андреевны, а самим собой.
Ирина задумчиво покрутила чашку в руках:
— Получается, ему нужно было просто оказаться подальше от вас обоих?
— Наверное, — Максим пожал плечами. — Иногда нужно отойти на расстояние, чтобы увидеть картину целиком.
Раздался звонок телефона. Максим взглянул на экран:
— Это Кузнецов, по поводу того контракта, — он встал из-за стола. — Я отвечу в кабинете, чтобы не мешать.
Когда Максим вышел, Ирина осталась одна на кухне. Она достала из ящика стола тот самый конверт с чеком от Сергея. Повертела в руках, задумалась.
Затем решительно открыла банковское приложение и оформила перевод на счёт Сергея. К переводу приложила короткое сообщение: «На развитие бизнеса. Это не долг, это инвестиция. Ирина».
Она знала, что Сергей не сразу поймёт этот жест. Возможно, сначала даже оскорбится. Но это было не важно. Важно было то, что впервые за десять лет совместной жизни с Максимом она чувствовала, что их семья наконец обрела равновесие.
Звонок в дверь прервал её размышления. Странно, кто мог прийти так поздно? Ирина посмотрела в глазок и с удивлением увидела Софью Андреевну.
— Что-то случилось? — спросила она, открывая дверь.
Софья Андреевна стояла на пороге, держа в руках потрёпанную коробку.
— Ничего не случилось, — ответила она. — Просто разбирала вещи и нашла старые фотоальбомы. Подумала, может, детям будет интересно посмотреть, какими были их папа и дядя в детстве.
Ирина молча пропустила её в квартиру. Странное чувство охватило её — это была не капитуляция Софьи Андреевны, но и не прежняя властность. Это было что-то новое, ещё не оформившееся до конца.
— Проходите, — сказала она, закрывая дверь. — Дети уже спят, но мы с Максимом как раз пьём чай.
Софья Андреевна кивнула и прошла на кухню, всё ещё держа коробку с альбомами. В её походке не было прежней стремительности, словно она наконец позволила себе не спешить.
Ирина следовала за ней, понимая, что их отношения никогда не станут идеальными. Но, возможно, они наконец станут нормальными.
А пока что у неё была разблокированная карта, купленная на собственные деньги машина, квартира, заработанная своим трудом. И твёрдая уверенность, что больше никто не будет распоряжаться этим без её ведома.
И этого было достаточно.
