Ирина стояла на кухне, помешивая ложкой в чашке с чаем. За окном моросил осенний дождь, а в квартире пахло корицей — она только достала из духовки яблочный пирог. Всё было тихо и привычно: муж на работе, дети в школе, она сама взяла выходной, чтобы немного отдохнуть.
Завибрировал телефон. На экране — «Тётя Галя».
Ирина нахмурилась. Они не общались с тех пор, как умерли родители. Три года молчания — и вдруг звонок.
Она всё же взяла трубку.
— Ирочка, родная, как же я рада, что ты ответила! — голос тёти Гали был сладким, как сироп.
— Здравствуйте, — сухо ответила Ирина.
— Ой, да что это ты так холодно? Мы же родня! — тётя Галя засмеялась неестественно. — Слушай, мне очень нужно с тобой поговорить. По-семейному.
— О чём? — Ирина почувствовала, как у неё напряглись плечи.
— Ну, знаешь… Лёше сейчас тяжело. Очень тяжело.
Ирина стиснула зубы. Лёша — её младший брат, вечный «любимчик» родителей.
— И что? — спросила она ровным голосом.
— Он в долгах, Ирочка. Совсем. Кредиторы уже угрожают…
— А мне какое дело?
На другом конце провода на секунду воцарилась тишина. Потом тётя Галя вздохнула, и её голос стал резким.
— Как какое дело? Ты же его сестра! Родная кровь!
— Тётя Галя, — Ирина медленно выдохнула, — когда родители умерли, мне даже не сообщили, что всё имущество переписано на Лёшу. Ни квартира, ни дача — ничего. Вы тогда все сделали вид, что я вообще не существую. А теперь вдруг я вам нужна?
— Ну, знаешь… — тётя замялась. — Родители сами так решили. Лёша же мужчина, ему надо помогать.
— Помогать? — Ирина засмеялась, но в голосе у неё дрогнуло. — Он уже лет двадцать только и делает, что «помогает» себе за чужой счёт.
— Ирина! — тётя Галя резко повысила голос. — Ты что, совсем без сердца? Он в отчаянном положении!
— А я что, должна его спасать? — Ирина сжала телефон так, что пальцы побелели. — Вы что-то перепутали. Если Лёша такой важный наследник, пусть сам и разбирается.
— Ты эгоистка! — тётя Галя уже почти кричала. — Мы все тут семья, а ты…
— До свидания, — Ирина положила трубку.
Она стояла посреди кухни, и в ушах звенело. В голове всплывали обрывки воспоминаний: мама, говорящая: «Лёше тяжело, помоги ему», отец, отдающий последние деньги на его очередной «бизнес», а она, Ирина, скрипя зубами, берёт на себя их лекарства, продукты, ремонты…
И вот теперь они снова хотят, чтобы она «помогла».
Она медленно опустилась на стул. В чашке чай уже остыл.
А телефон снова зазвонил.
На этот раз — Лёша.
Ирина посмотрела на экран и впервые за долгие годы почувствовала, как внутри закипает ярость.
Ирина долго смотрела на мигающий экран телефона. Палец замер над кнопкой «Отклонить», но в последний момент она всё же ответила.
— Ира, ну наконец-то! — голос Лёши звучал неестественно бодро. — Я уж думал, ты вообще не возьмёшь трубку.
— Чего тебе? — спросила она, стараясь держать голос ровным.
— Да вот… Тётя Галя сказала, что ты не в духе. Ну, я и решил сам позвонить. По-братски.
— По-братски? — Ирина резко рассмеялась. — Это после трёх лет молчания? После того, как ты один забрал всё, что оставили родители?
В трубке повисла неловкая пауза.
— Ну, Ира… — Лёша замялся. — Это же не я решал. Родители сами так распорядились.
— И ты, конечно, ничего им не подсказывал? — её голос дрогнул. — Помнишь, как ты приезжал к маме за месяц до её смерти? Я тогда слышала, как ты говорил, что «нужно переоформить документы, пока есть время».
— Ты что, подслушивала? — Лёша резко повысил голос.
— Мне не нужно было подслушивать! — Ирина вскочила со стула. — Ты орал на весь дом! Мама плакала, а ты…
— Ладно, хватит! — перебил он. — Я не для этого звонил. Мне действительно нужна помощь. Серьёзная.
— Какая ещё помощь?
— Деньги. Срочно.
Ирина замерла. В ушах застучала кровь.
— Ты… серьёзно? После всего?
— Ира, слушай… — Лёша внезапно сменил тон на жалобный. — У меня кредиторы на хвосте. Если я не внесу платёж до пятницы, они квартиру заберут.
Ты же не хочешь, чтобы родительское гнездо ушло за долги?
— Ты смеёшься? — она сжала телефон так, что пальцы заболели. — Это ТВОЯ квартира теперь. Ты её получил. И дачу тоже. А я — ничего. Так что решай свои проблемы сам.
— Ну вот, как всегда! — Лёша снова завопил. — Тебе плевать на семью! Ты всегда была эгоисткой!
— Да? — Ирина глубоко вдохнула. — А кто оплачивал маме лечение, когда ты «забывал» приехать? Кто хоронил родителей, пока ты «болел»?
— Это всё прошлое! — Лёша фыркнул. — А сейчас речь о реальных проблемах. Если ты не поможешь, я…
— Что? — перебила Ирина. — Расскажешь всем, какая я плохая? Уже рассказываешь. Тётя Галя уже назвала меня «без сердца».
— Она права! — Лёша закричал. — У тебя вообще есть сердце? Я твой брат!
— Брат… — Ирина медленно выдохла. — Знаешь, Лёша, я сейчас посмотрела в зеркало. И знаешь, что увидела?
— Что? — он прошипел.
— Сестру-дуру. Которая тридцать лет верила, что ты когда-нибудь повзрослеешь.
Она резко положила трубку. Руки дрожали.
На кухне запахло горелым — пирог подгорал. Ирина машинально выключила духовку, но вынимать его не стала.
За окном дождь усилился. Капли стучали по стеклу, словно торопливые пальцы.
Телефон снова зазвонил. На этот раз — незнакомый номер.
Ирина взяла трубку.
— Алло?
— Ирина Сергеевна? — женский голос звучал официально. — Это Наталья из «Городского правового центра». Мне нужно срочно поговорить с вами о наследстве ваших родителей.
Ирина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Какое ещё наследство? — прошептала она.
— У нас появились новые документы. Вас это очень касается. Можете подъехать сегодня?
Ирина медленно опустилась на стул.
— Хорошо. Я приеду.
Ирина стояла перед зеркалом в прихожей, поправляя воротник блузки. Встреча с юристом назначена через час, но руки все еще дрожали после разговора с Лёшей. Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, когда в дверь резко позвонили.
Открыв, она увидела тётю Галю и дядю Колю. За их спинами маячила кузина Наташа с каким-то парнем.
— Мы без приглашения, — тётя Галя шагнула вперёд, не дожидаясь приглашения. — Но разговор серьёзный. Семейный.
Ирина машинально отступила, пропуская их в квартиру. В воздухе повис тяжёлый запах тётиных духов, смешанный с сыростью от мокрых пальто.
— Садись, Ирочка, — дядя Коля хлопнул по дивану, будто у себя дома. — Будем говорить по-хорошему.
Она медленно опустилась в кресло напротив, сжимая подлокотники. Наташа устроилась рядом с парнем, тут же достала телефон и начала что-то листать, лишь изредка бросая на неё оценивающие взгляды.
— В чём дело? — спросила Ирина, чувствуя, как в груди нарастает ком.
— В Лёше дело! — тётя Галя шлёпнула ладонью по столу. — Ты совсем с ума сошла, родную кровь в беде бросать?
— Какая беда? — Ирина нарочито спокойно сложила руки на коленях. — Он сам набрал кредитов, сам квартиру под залог оформил. Я тут при чём?
— Как при чём? — дядя Коля фыркнул. — У тебя же муж нормально зарабатывает. Могла бы и помочь, а не скупердяйничать.
Ирина почувствовала, как по спине побежали мурашки.
— Во-первых, это наши с мужем деньги, — она медленно выговаривала каждое слово. — Во-вторых, когда родители болели, вы все тоже «не при чём» были. Помните, как я по пять раз звонила, чтобы кто-то приехал и посидел с мамой, пока я на работе?
— Ну вот, началось! — Наташа оторвалась от телефона и закатила глаза. — Вечно ты в прошлое копаешься. Сейчас речь о том, что Лёша на улице может оказаться!
— А я что, должна его в своей квартире поселить? — Ирина резко встала. — Кстати, где он вообще? Сам прийти не может, за него все рот открываете?
Тётя Галя переглянулась с дядей Колей, затем вытащила из сумки папку.
— Вот, — швырнула она её на стол. — Документы на переоформление твоей дачи. Лёше она сейчас нужнее.
Ирина застыла. Дача — единственное, что осталось ей от родителей. Тесный, старый домик, куда она ездила каждое лето, чтобы хоть немного отдохнуть от города.
— Вы… что? — она с трудом выдавила из себя.
— Ну не будешь же ты жадничать? — дядя Коля хмыкнул. — У тебя и так всё есть, а парень на мели.
Ирина медленно подошла к окну, отвернулась. За стеклом моросил дождь, капли стекали по стеклу, как слёзы.
— Выходит, так, — она говорила тихо, но чётко. — Вы все три года делали вид, что меня не существует. А теперь, когда Лёше деньги нужны, вдруг вспомнили, что я «семья»?
— Ой, да хватит ныть! — Наташа громко щёлкнула жвачкой. — Просто подпиши бумаги и не усложняй.
Ирина резко развернулась.
— Вон.
В комнате повисла тишина.
— Что? — тётя Галя округлила глаза.
— Я сказала — вон из моего дома, — Ирина подошла к двери и распахнула её. — И передайте Лёше: если он ещё раз попробует через вас на меня давить, я подам в суд. На всех.
Дядя Коля побагровел.
— Да ты кто вообще такая?! — он вскочил, сбивая со стола вазу.
— Дочь, — Ирина не моргнув глазом встретила его взгляд. — Та самая, которую вы все тридцать лет за человека не считали.
Тётя Галя что-то заверещала, Наташа с парнем недовольно зашуршали, собираясь, но Ирина уже не слушала. Она стояла у распахнутой двери, чувствуя, как что-то тяжёлое и многолетнее наконец отрывается от сердца.
Когда дверь захлопнулась за последним «гостем», она медленно опустилась на пол в прихожей и закрыла лицо руками.
В тишине квартиры зазвонил телефон. Юрист.
Ирина глубоко вдохнула и ответила.
— Я еду. Сейчас.
Дождь хлестал по лобовому стеклу, дворники едва успевали справляться с потоками воды. Ирина крепче сжала руль, пытаясь сосредоточиться на дороге, а не на мыслях, которые роем крутились в голове.
Офис юридической фирмы оказался в старом деловом центре. Лифт скрипел, поднимаясь на пятый этаж.
— Ирина Сергеевна? — молодая девушка в строгом костюме сразу поднялась ей навстречу. — Я Наталья, мы с вами разговаривали. Проходите, пожалуйста.
Кабинет оказался небольшим, но уютным. На столе аккуратной стопкой лежали папки с документами.
— Прежде чем начать, — юрист положила перед Ириной лист бумаги, — вам стоит это увидеть.
Ирина взяла документ. Это была копия завещания её отца, датированная за месяц до его смерти.
— Но… — она подняла глаза. — Мне говорили, что родители оформили дарственную на Лёшу.
— Так и есть, — Наталья кивнула. — Но сначала было это.
Она перевернула страницу. Ирина увидела свою фамилию в пункте о наследовании.
— Отец оставлял вам половину имущества, — юрист указала на строчку. — Но через неделю после подписания этого документа было оформлено новое завещание. И ещё через три дня — дарственная на вашего брата.
— Как это возможно? — Ирина почувствовала, как холодеют пальцы.
— Мне удалось найти кое-что ещё, — Наталья открыла другую папку. — Записи из медицинской карты вашего отца. В последние месяцы у него были серьёзные проблемы с памятью, врач отмечал спутанность сознания.
Ирина резко встала, подошла к окну. За стеклом город тонул в дождевой мгле.
— То есть… его могли уговорить?
— Скорее всего. Особенно учитывая это, — юрист достала диктофон. — Запись разговора вашего брата с нотариусом.
Она нажала кнопку.
— Главное, чтобы старик не передумал в последний момент, — голос Лёши звучал раздражённо. — Если что, напомните ему, что без меня он в дом престарелых попадет.
Ирина закрыла глаза.
— Это… законно?
— Нет, — Наталья выключила запись. — Но чтобы оспорить дарственную, нужны веские основания. И у нас они есть.
Она разложила на столе несколько бумаг:
1. Медицинское заключение о невменяемости отца в последние месяцы
2. Свидетельские показания соседей о постоянных скандалах
3. Выписку из банка о крупных переводах на счёт нотариуса
— Что теперь? — прошептала Ирина.
— Мы можем подать иск, — юрист сложила руки. — Но должны предупредить: это будет грязно. Ваша семья, судя по всему, не собирается сдаваться.
В этот момент в кабинете зазвонил телефон. Наталья, извинившись, взяла трубку.
— Да… Да, она здесь… — её взгляд встретился с Ириным. — Хорошо, я передам.
Она положила трубку.
— Это был ваш муж. Он просил срочно вернуться домой. К вам приехала полиция.
Ирина побледнела.
— По какому поводу?
— Ваш брат подал заявление о краже.
Утверждает, что вы вынесли из родительской квартиры ценные вещи до оформления наследства.
Дождь усилился, когда Ирина выбежала из здания. Она мчалась по мокрым улицам, не замечая красных светофоров.
В подъезде её ждал участковый.
— Ирина Сергеевна? — мужчина в форме поднялся ей навстречу. — Нужно пройти для дачи объяснений.
За его спиной, в дверях её квартиры, стоял Лёша. Он ухмыльнулся, когда их взгляды встретились.
— Ну что, сестрёнка, — тихо сказал он, пока участковый отворачивался, — передумала помогать?
Ирина вдруг поняла — война только начинается.
Дверь в квартиру была распахнута настежь. Ирина застыла на пороге, наблюдая, как незнакомый полицейский в грязных ботинках перебирает её семейные фотоальбомы.
— Что вы делаете? — её голос прозвучал резко, заставив участкового обернуться.
— Обыск, гражданка, — он равнодушно показал бумагу с печатью. — По заявлению вашего брата о пропаже фамильных ценностей.
Лёша, прислонившись к стенке в прихожей, демонстративно проверял ногти. Его новый телефон с золотой окантовкой поблёскивал в свете люстры.
— Каких ещё ценностей? — Ирина шагнула вперёд, но участковый преградил ей путь.
— Согласно заявлению, пропали золотые украшения вашей матери, коллекционные монеты и икона в серебряном окладе, — он зачитал по бумажке. — Последний раз их видели в ваших руках при жизни родителей.
Ирина ощутила, как по спине пробежал холодный пот. Она действительно помогала матери разбирать шкатулку с украшениями, но это было за полгода до её смерти!
— Это абсурд! — она попыталась пройти к телефону. — Я хочу позвонить своему адвокату.
Участковый перехватил её руку.
— Успеете. Сначала досмотр закончим.
В этот момент из спальни вышел второй полицейский с пакетом в руках. Ирина с ужасом узнала старую шкатулку матери, которую сама же и упаковала после похорон.
— Нашли, — полицейский потряс пакетом. — В шкафу под бельём.
— Подложили! — Ирина рванулась вперёд. — Я эту шкатулку три года не открывала!
Лёша фальшиво вздохнул:
— Ирочка, ну зачем ты врёшь? Мы же все знаем, как ты любила мамины серёжки.
Он подошёл к полицейскому и нагло заглянул в пакет:
— Ой, а где же икона? И монеты? Наверное, уже успела сдать в ломбард?
Ирина вдруг поняла весь их план. Они специально подбросили только часть «пропавшего», чтобы дело выглядело правдоподобно.
— Всё, гражданка, собирайтесь, — участковый достал наручники. — Поедем давать объяснения.
Дверь лифта уже закрывалась за ними, когда в коридоре раздался крик. Навстречу бежал её муж Андрей, с лицом, искажённым яростью.
— Что происходит?! — он попытался перехватить лифт, но Лёша нажал кнопку «закрыть».
— Не волнуйся, зять, — ухмыльнулся он через щель. — Мы просто восстановим справедливость.
В участке всё было как в дурном сне. Следователь, пахнущий дешёвым одеколоном, тыкал пальцем в протокол:
— Подпишите здесь. И здесь. Признание облегчит вашу участь.
— Я ничего не подпишу, — Ирина стиснула зубы. — Я требую адвоката.
— Адвокат вам не поможет, — следователь откинулся на стуле. — У нас вещественные доказательства. Да и братец ваш показал, как вы годами выносили из дома ценности.
Ирина вдруг осознала — они готовили эту ловушку давно. Все эти годы, когда она думала, что Лёша просто безответственный болван, он методично собирал против неё «доказательства».
— Мне позвонят? — она спросила, когда её вели в камеру.
Следователь усмехнулся:
— Конечно. Как только оформим арест.
Решётка захлопнулась с металлическим лязгом. Ирина опустилась на деревянную лавку, вдруг заметив на стене надпись: «Здесь нет правды».
Она закрыла глаза. Где-то там, за этими стенами, Лёша наверняка уже праздновал победу. Но она вдруг поняла — настоящая война только начинается.
В кармане её джинсов тихо завибрировал телефон, который почему-то забыли изъять. Сообщение от Натальи-юриста:
«Молчите. Ни в чём не признавайтесь. У нас есть козырь».
Ирина впервые за этот день улыбнулась.
Тюремная камера встретила Ирину запахом плесени и дезинфектора. Она сидела на жесткой лавке, сжимая в руках телефон — чудом необнаруженный при обыске.
На экране горело новое сообщение от мужа:
«Заказал срочную экспертизу шкатулки. Не признавайся ни в чем. Люблю.»
За решеткой маленького окошка медленно темнело небо. Ирина прислушалась к звукам коридора — где-то хлопали двери, слышались грубые голоса. Внезапно шаги приблизились к ее камере.
— Выходите, — охранник щелкнул ключами. — К следователю.
Кабинет оказался тем же, но теперь там помимо следователя сидел Лёша, развалившись в кресле с самодовольной ухмылкой. На столе лежала та самая шкатулка.
— Ну что, сестренка, — Лёша игриво потряс папкой с документами, — передумала сотрудничать? Могу замять дело… за определенную плату.
Ирина медленно села, чувствуя, как гнев сковывает ее тело.
— Какая плата?
— Дача. Оформляешь дарственную на меня, и я уговорю следователя закрыть дело, — он многозначительно посмотрел на следователя, который демонстративно изучал документы.
Дверь кабинета резко распахнулась. В проеме стояла Наталья-юрист с плотной папкой в руках, а за ее спиной — начальник отдела полиции с побагровевшим лицом.
— Интересные переговоры, — холодно сказала Наталья. — Вы случайно не шантажируете мою клиентку, гражданин Смирнов?
Лёша резко выпрямился в кресле.
— Это что за цирк? — зашипел он.
Начальник отдела молча взял со стола шкатулку и открыл ее. Внутри лежали дешевые бижутерные серьги и кольцо.
— Где золото? Где икона? — начальник бросил шкатулку на стол. — Экспертиза только что подтвердила — эти вещи не представляют никакой ценности. И никогда не представляли.
Следователь побледнел.
— Но… заявление…
— Заявление, основанное на лжи, — Наталья выложила на стол диктофон. — Которую мы сейчас и продемонстрируем.
Запись была свежей — всего час назад. Голос Лёши четко говорил:
— Да подкиньте ей любую старую бижутерию, все равно суд поверит полиции… Главное, чтобы испугалась и подписала на дачу документы…
Лёша вскочил, опрокидывая стул.
— Это подделка! — закричал он.
Начальник отдела медленно подошел к следователю.
— Ты знал?
Тот молча опустил голову. Наталья тем временем положила перед начальником еще одну папку.
— Заявление в прокуратуру о фальсификации доказательств и превышении должностных полномочий. Плюс иск о клевете на моего клиента.
Ирина впервые за этот день почувствовала, как напряжение начинает отпускать. Она посмотрела на Лёшу — его лицо исказила гримаса ярости.
— Это еще не конец! — прошипел он, выбегая из кабинета.
Когда бумаги были подписаны, а дело закрыто, Наталья отвела Ирину в сторону.
— Мы нашли свидетеля, — тихо сказала она. — Соседка ваших родителей готова подтвердить, что Лёша угрожал отцу, чтобы получить дарственную. И у нас есть запись.
Ирина широко раскрыла глаза.
— Какая запись?
— Ваш отец перед смертью оставил диктофонное завещание, — Наталья положила ей в руку флешку. — Он знал, что сын его обманет. И просил у вас прощения.
На улице уже темнело. Ирина стояла у здания полиции, сжимая в руке флешку, когда к подъезду подкатила знакомая машина. Из нее выскочил Андрей. Не говоря ни слова, он обнял ее так крепко, что стало больно.
— Все закончилось? — прошептал он.
Ирина покачала головой, глядя в темноту, куда сбежал Лёша.
— Нет. Это только начало.
Дождь стучал по крыше машины, пока Андрей вез Ирину домой. Она сидела, сжимая в руках флешку, будто этот маленький кусочек пластика мог разлететься в любой момент.
— Ты хочешь послушать это сейчас? — Андрей осторожно спросил, припарковавшись у дома.
Ирина кивнула. Они вошли в пустую квартиру — дети остались у бабушки. Андрей достал ноутбук, вставил флешку. На экране появилась одна папка с датой за неделю до смерти отца.
Она нажала play.
Сначала было только шумное дыхание. Потом раздался слабый, но знакомый голос:
— Иронька… если ты это слышишь, значит, я уже… — кашель перебил его, — значит, Лёшка всё-таки сделал по-своему.
Ирина сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Я знаю, что подписал бумаги… — голос отца дрожал, — но не хотел этого. Он приходил каждый день, орал… Говорил, сдаст меня в дом инвалидов, если я не перепишу всё на него.
На записи послышался стук — будто кто-то уронил стакан. Потом шёпот:
— Я спрятал копию настоящего завещания… в нашем старом гараже, под ящиком с инструментами. Там же… — голос сорвался, — там же мамины украшения. Настоящие. Я их спрятал, когда Лёша начал воровать.
Запись оборвалась. Ирина сидела неподвижно, глядя в одну точку. Андрей первым нарушил тишину:
— Поехали в гараж. Сейчас.
Старый родительский гараж стоял на окраине города, в кооперативе, который давно собирались сносить. Дождь превратился в ливень, когда они подъехали к покосившимся воротам. Замок висел криво — его явно ломали.
— Кто-то уже был здесь, — Андрей настороженно осмотрел следы взлома.
Они зашли внутрь. Фонарь выхватил из темноты знакомые очертания — верстак, покрытый пылью, старый холодильник, который отец хранил «на всякий случай». Ирина сразу подошла к ящику с инструментами и с трудом отодвинула его. Под ним была незаметная щель в полу.
— Андрей, помоги!
Доска с скрипом поддалась. В нише лежал запечатанный пакет и небольшая шкатулка. Ирина вскрыла пакет дрожащими руками — там действительно было завещание, заверенное нотариусом, где всё делилось поровну. И записка: «Прости меня, дочка».
Когда она открыла шкатулку, внутри блеснули золотые серьги с мамиными жемчужинами и та самая икона в окладе.
— Вот где настоящие ценности, — прошептал Андрей. — Лёша искал не то.
В этот момент снаружи раздался визг тормозов. Через секунду в гараже появился Лёша — мокрый, с безумными глазами. В руке он держал монтировку.
— Я так и знал! — закричал он. — Вы здесь! Отдайте моё!
Андрей шагнул вперед, прикрывая Ирину:
— Ты совсем спятил? Это воровство и угрозы теперь твой стиль?
Лёша дико засмеялся:
— Какое воровство? Это всё МОЁ! Отец обещал! — он размахнулся монтировкой. — Отдайте шкатулку!
Ирина вдруг поняла — он не просто жадный. Он больной. Она медленно достала телефон.
— Я уже набрала полицию. Они в пути. У нас есть запись, как ты шантажировал отца. И теперь свидетели нападения.
Лёша замер. Монтировка дрогнула в его руке. Вдали уже слышались сирены.
— Ты… ты всё испортила! — он вдруг разрыдался. — Мне же нужно было немного денег… Я в долгах… Меня убьют…
Ирина смотрела на этого человека — своего брата — и не чувствовала ничего, кроме усталости.
— Я дам тебе денег, — неожиданно сказала она. Лёша поднял голову. — Ровно столько, чтобы ты уехал. Далеко. И никогда не возвращался.
Полицейские машины уже подъезжали к гаражу. Лёша бросил монтировку и, не сказав ни слова, выбежал в дождь. Через минуту его машина исчезла в темноте.
— Ты и правда ему поможешь? — спросил Андрей.
Ирина крепче прижала к груди мамину шкатулку:
— Нет. Но теперь у него есть причина бежать. А у нас — всё, что он пытался украсть.
Она посмотрела на завещание в руках. Завтра они пойдут к юристу. А потом — долгий путь восстановления справедливости. Но первый шаг был сделан.
Утро после грозы выдалось непривычно тихим. Ирина сидела на кухне с чашкой кофе, разглядывая мамину шкатулку, выставленную на солнечный свет. Жемчужины в серьгах переливались, словно оживая под лучами.
— Документы собраны? — Андрей положил перед ней папку с бумагами. — Через час встреча у нотариуса.
Ирина кивнула, проводя пальцем по потёртому бархату шкатулки. Вчерашние события казались нереальными, как плохой сон. Только царапины на полу в гараже и этот флеш-накопитель на столе напоминали — всё было на самом деле.
Дверь звонка заставила её вздрогнуть. На пороге стояла Наталья-юрист с деловым выражением лица и… пожилая женщина в скромном платье.
— Марья Семёновна? — Ирина с трудом узнала соседку родителей.
— Внученька, — старушка расплакалась, обнимая её. — Как же я за тебя переживала!
Они уселись за кухонным столом. Марья Семёновна достала из сумки потрёпанную тетрадь.
— Я вела дневник, когда твой отец болел, — её руки дрожали, перелистывая страницы. — Вот здесь… 12 марта. «Лёша опять кричал на отца, требовал переписать квартиру. Грозил домом престарелых».
Ирина читала строчки, и каждая словно обжигала пальцы.
Отец описывал в дневнике, как Лёша вымогал имущество, как тётя Галя давила на мать.
— Они все знали, — прошептала Ирина. — И молчали.
Наталья положила на стол ещё одну папку.
— С этими доказательствами мы легко оспорим дарственную. Но… — она переглянулась с Андреем, — есть один нюанс.
— Лёша? — Ирина сразу поняла.
— Он вчера снял все деньги со счетов и купил билет в Таиланд. Судя по всему, скрывается от кредиторов.
Марья Семёновна неожиданно хлопнула ладонью по столу:
— А ты не жалей его! Он твоего отца в могилу загнал!
Ирина посмотрела в окно, где на ветке сидели два воробья, споря из-за крошки хлеба.
— Я не жалею. Но и мстить не буду. Пусть суд разберётся.
Нотариальная контора встретила их прохладой кондиционера. Пожилой нотариус с золотыми очками на носу внимательно изучил документы.
— На основании представленных доказательств, — он откашлялся, — предыдущая дарственная признаётся недействительной. Имущество переходит в совместное владение наследников.
Ирина подписала бумаги механически, не чувствуя ни радости, ни торжества. Только странную пустоту.
На выходе их ждал сюрприз — у подъезда толпились родственники. Тётя Галя в помятом платье, дядя Коля с красным лицом, кузина Наташа с телефоном наготове.
— Довольна? — тётя Галя бросилась вперёд. — Брата из страны выгнала, родню по судам таскаешь!
Ирина медленно обвела взглядом эту «семью». Теперь она видела их настоящие лица — жадные, злые, испуганные.
— Я просто забрала своё, — тихо сказала она. — А вам советую уйти, пока я не подала иск о соучастии в мошенничестве.
Родня зашумела, но Наталья-юрист сделала шаг вперёд, демонстративно доставая диктофон. Толпа моментально расступилась.
Вечером Ирина стояла на пороге родительской квартиры — теперь уже своей. Пахло старыми книгами и мамиными духами, застрявшими в шкафах. Она подошла к отцовскому креслу, положила руку на потёртую подлокотником ткань.
— Справедливость восторжествовала, пап, — прошептала она.
В дверях появился Андрей с двумя стаканами чая. Они сидели на кухне, где когда-то собиралась вся семья, и молча смотрели, как последние лучи солнца играют в маминых серёжках, лежащих посередине стола.
Где-то далеко звонил телефон — возможно, Лёша, возможно, очередной «родственник». Но Ирина даже не повернула голову. Впервые за много лет она чувствовала — наконец-то всё на своих местах.
