– Свет, ну что ты начинаешь? – Андрей виновато улыбнулся, держа в руках пакет с продуктами. – Это же традиция, все собираются у нас. Мама уже пироги печёт, сестра с детьми будет к вечеру.
Света смотрела на мужа, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Пятница, конец рабочей недели, а вместо долгожданного отдыха её ждёт марафон: готовка, уборка, улыбки натужные, как старый диван в гостиной. Традиция. Слово, от которого уже тошнит.
– Традиция? – она прищурилась. – А почему эта традиция всегда у нас дома? Почему не у твоей мамы? Не у сестры? Не у тёти Любы с её «восхитительным» борщом?
Андрей замялся, ставя пакет на пол. Его тёмные глаза, обычно такие тёплые, теперь бегали по кухне, будто искали, за что зацепиться.
– Ну, у нас же просторно, – выдавил он наконец. – И детям есть где играть.
Света фыркнула, скрестив руки на груди. Просторно. Да, их трёхкомнатная квартира на окраине города, купленная в ипотеку, была их гордостью. Но простор этот превращался в хаос, когда в пятницу вечером вваливалась вся семья Андрея – его мама Галина Ивановна, сестра Катя с двумя детьми, тётя Люба с мужем и иногда ещё какие-то дальние родственники, которых Света даже не всегда могла вспомнить по именам.
– Просторно, говоришь? – Света поджала губы. – А ты заметил, что после ваших «традиций» я потом неделю полы отмываю? И посуду? И игрушки по углам собираю?
– Свет, ну не преувеличивай, – Андрей шагнул к ней, пытаясь обнять. – Все же помогают.
– Помогают? – она отстранилась, голос задрожал. – Твоя мама приносит пироги, Катя – пакет сока, а я таскаю кастрюли, мою горы тарелок и слушаю, как тётя Люба учит меня, как «правильно» картошку жарить!
Андрей вздохнул, потирая затылок. Он всегда так делал, когда не знал, что сказать. Света знала этот жест – десять лет брака научили её читать мужа, как открытую книгу. Но сейчас эта книга её раздражала.
– Они же не со зла, – тихо сказал он. – Для них это важно. Семья.
– А для меня? – Света посмотрела ему в глаза. – Для меня это не важно? Мой дом, мой покой, мои выходные – это что, не считается?
Андрей открыл было рот, но тут в прихожей хлопнула дверь.
– Мам, пап, я дома! – раздался звонкий голос их девятилетней дочери Лизы.
Света глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Лиза влетела на кухню, скидывая рюкзак прямо на пол. Её щёки раскраснелись от мороза, шапка съехала набок, а светлые волосы торчали во все стороны.
– Ой, а что вы такие серьёзные? – Лиза прищурилась, глядя на родителей. – Опять поссорились?
– Никто не ссорился, – Света выдавила улыбку, поправляя дочери шапку. – Просто… обсуждаем выходные.
– А, бабушка приедет? – Лиза оживилась. – Она обещала научить меня печь булочки с корицей!
Света почувствовала, как внутри что-то сжалось. Даже Лиза уже привыкла к этим «традициям». Но как объяснить ребёнку, что её мама задыхается в собственном доме, превращённом в проходной двор?
– Да, бабушка приедет, – Андрей ответил за жену, бросив на неё умоляющий взгляд. – И тётя Катя с Даней и Соней.
– Круто! – Лиза запрыгала на месте. – Соня обещала принести новую настолку!
Света отвернулась к окну, чтобы дочь не увидела, как её лицо напряглось. Она любила Лизу больше жизни, но даже её радость сейчас казалась предательством.
К шести вечера квартира наполнилась шумом. Галина Ивановна, как всегда, вошла первой, неся поднос с пирогами, завёрнутый в клетчатое полотенце. Её тёмно-синие глаза, так похожие на Андрея, искрились энтузиазмом.
– Светочка, здравствуй! – она чмокнула невестку в щёку, обдав запахом ванили и лака для волос. – Я тут с мясом напекла, и с яблоками ещё. Где поставить?
– На стол, – буркнула Света, принимая поднос. Её пальцы всё ещё пахли моющим средством – она только что закончила протирать полки в холодильнике, чтобы освободить место для «гостевых» продуктов.
За Галиной Ивановной ввалилась Катя, младшая сестра Андрея, с двумя детьми – семилетним Даней и пятилетней Соней. Дети тут же ринулись в гостиную, где Лиза уже раскладывала свои игрушки. Катя, усталая, с тёмными кругами под глазами, бросила сумку на пол и рухнула на диван.
– Свет, ты не представляешь, какая пробка была, – простонала она, стягивая шарф. – Два часа от МКАДа!
– Представляю, – сухо ответила Света, убирая сумку с пола, чтобы не споткнуться.
Последними прибыли тётя Люба и её муж Олег, грузный мужчина с громким голосом. Тётя Люба, как всегда, была в ярком платье с цветочным узором, которое совершенно не сочеталось с её массивными золотыми серьгами.
– Светлана, дорогая! – она раскинула руки, будто собираясь обнять весь мир. – Какой у вас порядок! Прямо как в журнале!
Света натянуто улыбнулась. Порядок. Да, потому что она три часа драила квартиру, пока Андрей был на работе.
Ужин начался, как обычно, шумно. Галина Ивановна командовала, кому куда сесть, Катя пыталась утихомирить Даню, который размахивал вилкой, а тётя Люба уже начала свой монолог о том, как правильно готовить голубцы.
– Света, ты капусту чем обдаёшь? – спросила она, подцепляя кусок пирога. – Я вот кипятком, а потом в морозилку – так листья мягче.
– Я не делаю голубцы, – коротко ответила Света, чувствуя, как горло сжимается от раздражения.
– Как это не делаешь? – тётя Люба округлила глаза. – Это же основа семейного уюта! Андрей, как ты без голубцов живёшь?
Андрей засмеялся, но Света заметила, как его рука под столом сжалась в кулак. Он чувствовал её настроение, но, как всегда, предпочёл промолчать.
После ужина дети убежали играть, а взрослые остались за столом. Света молча собирала тарелки, слушая, как Галина Ивановна вспоминает «старые добрые времена», когда вся семья собиралась у неё дома.
– У нас тогда была двушка, – рассказывала она, потягивая чай. – Тесно, конечно, но как уютно! Все вместе, никаких ссор.
– Ага, – подхватила тётя Люба. – А теперь у молодых такие хоромы, вот и собираемся тут!
Света замерла с тарелкой в руке. Хоромы. Это слово резануло, как нож. Её дом, за который они с Андреем до сих пор платят ипотеку, превратился в место для семейных посиделок, где она – не хозяйка, а обслуга.
– А почему бы нам не собраться у вас, Галина Ивановна? – слова вырвались у Светы раньше, чем она успела их обдумать.
За столом повисла тишина. Все уставились на неё, даже Олег, который до этого дремал над своей чашкой.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила Галина Ивановна, её брови поползли вверх.
– Я имею в виду, – Света поставила тарелку на стол, стараясь говорить спокойно, – что мы каждые выходные собираемся у нас. А почему бы не чередовать? У вас, у Кати, у тёти Любы?
Андрей кашлянул, глядя в свою чашку, будто там был ответ на все вопросы. Катя нервно теребила салфетку.
– Ну, Светочка, – начала Галина Ивановна, её голос стал медовым, – у нас же не так просторно. И детям у вас лучше, площадка во дворе, комнаты большие…
– А мне всё равно приходится готовить, убирать и развлекать, – перебила Света. – Это нечестно.
Тишина стала ещё тяжелее. Тётя Люба первой нарушила её, хмыкнув:
– Ну, знаешь, Света, это как-то не по-семейному. Мы же к вам с душой, а ты…
– А я что? – Света повернулась к ней. – Я тоже хочу, чтобы было по-семейному. Чтобы все делили не только радость, но и работу.
Андрей наконец поднял глаза:
– Свет, давай потом обсудим, а?
– Нет, Андрей, – она посмотрела на него твёрдо. – Давай сейчас. Я устала быть бесплатным поваром и уборщицей в собственном доме.
Галина Ивановна поджала губы. Катя уставилась в стол. Олег кашлянул, явно не желая вмешиваться. Света чувствовала, как сердце колотится, но отступать было некуда. Она бросила вызов традиции, которая душила её месяцами. И теперь ждала ответа.
Суббота началась с привычного хаоса. Дети носились по квартире, оставляя за собой след из игрушек и крошек. Галина Ивановна заняла кухню, заявив, что «научит Свету делать настоящий плов». Света, стиснув зубы, мыла посуду, пока свекровь командовала, как резать лук.
– Светочка, ты слишком крупно режешь, – Галина Ивановна покачала головой. – Надо мельче, чтобы сок дал.
– Я всегда так режу, – буркнула Света, сжимая нож.
– Ну, это неправильно, – свекровь улыбнулась, будто делала одолжение. – Смотри, вот как надо.
Света отвернулась к раковине, чтобы не сказать лишнего. Вчерашний разговор, похоже, ничего не изменил. Семья Андрея сделала вид, что ничего не произошло, и продолжила вести себя, как будто квартира – их общий дом.
К обеду приехала ещё одна гостья – двоюродная сестра Андрея, Ира, с мужем Павлом. Ира, высокая блондинка с громким смехом, тут же принялась рассказывать о своей новой работе, пока Павел молча пил чай. Света, уже измотанная, пыталась уследить за детьми, которые устроили в гостиной «похищение принцессы» с Лизой в главной роли.
– Свет, а где у вас стаканы? – крикнула Ира с кухни.
– В шкафу, – отозвалась Света, вытирая пролитый сок с ковра.
– Ой, а можно я сок в графин перелью? – Ира уже открывала шкаф. – Так красивее будет.
Света только кивнула, чувствуя, как внутри всё кипит. Её дом. Её вещи. Её жизнь. И всё это будто перестало ей принадлежать.
К вечеру напряжение достигло пика. Света сидела на балконе, завернувшись в плед, и смотрела на заснеженный двор. Холодный воздух колол щёки, но здесь, в тишине, она наконец могла дышать. В гостиной гремел смех, кто-то включил телевизор, дети визжали. Её дом превратился в шумный базар, а она чувствовала себя чужой.
– Ты чего тут мёрзнешь? – Андрей вышел на балкон, закрыв за собой стеклянную дверь.
– Дышу, – коротко ответила Света.
Он присел рядом, глядя на неё с тревогой.
– Свет, я понимаю, что тебе тяжело, – начал он. – Но это же моя семья. Они не чужие.
– А я? – она повернулась к нему. – Я для тебя кто? Горничная? Повар? Или всё-таки жена?
– Света, ну что ты… – он попытался взять её за руку, но она отстранилась.
– Я серьёзно, Андрей. Я не против твоей семьи. Но почему всё всегда на мне? Почему никто не спросит, хочу ли я этих посиделок? Почему никто не подумает, что я тоже человек, который устаёт?
Андрей молчал, глядя на заснеженные машины внизу. Света видела, как он борется с собой – между желанием защитить её и страхом обидеть родных.
– Я поговорю с ними, – наконец сказал он. – Обещаю.
– Ты уже говорил, – Света покачала головой. – И ничего не изменилось. Знаешь что? Я сама поговорю.
Она встала, отбросив плед, и решительно направилась в гостиную. Сердце колотилось, но отступать было некуда. Если Андрей не может поставить границы, она сделает это сама.
В гостиной было душно от смеха и запаха еды. Галина Ивановна рассказывала очередную историю из молодости, Катя листала телефон, тётя Люба учила Иру, как правильно заваривать чай. Света остановилась в дверях, глубоко вдохнула и хлопнула в ладоши, привлекая внимание.
– Можно минутку? – голос её звучал твёрдо, хотя внутри всё дрожало.
Все обернулись. Лиза с Соней замерли с куклами в руках. Андрей вошёл следом, его лицо было напряжённым.
– Я хочу поговорить о наших встречах, – начала Света. – Они замечательные, правда. Но я больше не могу быть единственной, кто их организует.
– Светочка, что ты такое говоришь? – Галина Ивановна нахмурилась. – Мы же все помогаем!
– Помогаете? – Света посмотрела на неё. – Пироги принести – это не помощь. Это приятно, но это не помощь. Помощь – это когда мы все вместе готовим, убираем, следим за детьми. А сейчас всё на мне. И я устала.
Катя кашлянула, явно не готовая к такому повороту.
– Свет, ну, если тебе тяжело, можно заказывать еду, – предложила она. – Пиццу там, суши…
– Дело не в еде, – перебила Света. – Дело в том, что мой дом превратился в место, где я не хозяйка. Я хочу, чтобы мы чередовали встречи. Один раз у нас, другой – у вас, Галина Ивановна. Или у тебя, Катя. Или у тёти Любы. Почему всегда у нас?
Тишина повисла, как тяжёлое одеяло. Тётя Люба первая нарушила её:
– Ну, знаешь, Света, это как-то обидно звучит. Мы же к вам с радостью едем!
– А я с радостью жду, – Света старалась говорить спокойно. – Но я тоже хочу иногда быть гостьей. Хочу приехать, сесть за стол и не думать, сколько тарелок потом мыть.
– Светлана, – Галина Ивановна поджала губы, – это неуважение к семье. Мы всегда собирались вместе, это традиция!
– Традиция не должна быть в тягость, – отрезала Света. – Если она делает кого-то несчастным, это не традиция, а обязанность.
Андрей шагнул вперёд, положив руку ей на плечо.
– Света права, – тихо сказал он, и все обернулись к нему. – Мы любим, когда вы приезжаете. Но Света не должна тянуть всё одна. Давайте попробуем чередовать.
Галина Ивановна посмотрела на сына, как будто он её предал. Катя отвела взгляд. Тётя Люба начала что-то говорить, но Олег её перебил:
– А я согласен. У нас тоже можно собираться. Места, конечно, поменьше, но влезем.
Света почувствовала, как напряжение в груди чуть ослабло. Но взгляд свекрови, холодный и острый, говорил, что бой ещё не окончен.
– Хорошо, – наконец сказала Галина Ивановна. – Попробуем. Но, Светлана, запомни: семья – это святое. И если ты против семьи…
– Я не против семьи, – перебила Света. – Я за справедливость.
Вечер закончился натянуто. Гости разъехались раньше обычного, и Света, стоя у раковины с горой посуды, вдруг поняла, что сделала шаг, от которого не отступит.
Прошла неделя после того разговора, когда она впервые дала отпор «традиции». Неделя тишины – ни звонков от Галины Ивановны, ни сообщений от Кати. Даже тётя Люба, обычно болтающая без умолку, не написала ни слова. Света думала, что её слова возымели действие, что семья Андрея наконец-то задумалась. Но вчера вечером свекровь позвонила и, как ни в чём не бывало, объявила: «Мы приедем в субботу. С тебя пироги, Светочка, а я плов сделаю».
Света стиснула зубы, глядя на кухонный стол, заваленный пакетами с продуктами. Андрей только что вернулся из магазина – опять закупился для всей оравы, будто ничего не изменилось. Квартира пахла моющим средством и свежесваренным кофе, но даже этот уютный запах не мог заглушить её раздражения. За окном мела позёмка, и голые ветки берёз качались, словно вторя её внутреннему беспокойству.
– Ты поговорил? – Света прищурилась. – И что? Они опять едут к нам, как будто я ничего не говорила!
– Мама сказала, что подумает про ротацию, – Андрей пожал плечами, избегая её взгляда. – Но пока, мол, у нас удобнее.
– Удобнее? – Света фыркнула, скрестив руки. – Для кого? Для них? А для меня? Я, значит, должна опять кастрюли таскать и полы драить, пока они «традицию» соблюдают?
– Свет, ну не начинай, – он шагнул к ней, но она отступила. – Они же не со зла. Просто привыкли.
– А я устала к этому привыкать! – её голос дрогнул. – Это мой дом, Андрей. Наш дом. А я в нём как прислуга.
Дверь в прихожей хлопнула, и в кухню влетела Лиза, сбрасывая рюкзак. Её светлые волосы были растрёпаны, щёки горели от мороза.
– Мам, пап, я дома! – она замерла, глядя на родителей. – Опять ругаетесь?
– Не ругаемся, – Света выдавила улыбку, поправляя дочери шапку. – Просто… обсуждаем.
– Бабушка опять приедет? – Лиза оживилась. – Она обещала булочки с корицей!
Света почувствовала укол в груди. Даже Лиза уже воспринимала эти сборища как норму. Но как объяснить ребёнку, что её мама задыхается от этой «традиции»?
– Да, приедет, – Андрей ответил за жену, бросив на Свету умоляющий взгляд. – И тётя Катя с детьми.
– Круто! – Лиза запрыгала, но Света отвернулась к окну, чтобы дочь не видела, как её лицо напряглось.
К субботе квартира снова превратилась в эпицентр хаоса. Галина Ивановна, как всегда, вошла первой, с подносом пирогов, завёрнутым в клетчатое полотенце. Её тёмно-синие глаза искрились, но Света заметила в них лёгкую настороженность – словно свекровь ждала подвоха после прошлого разговора.
– Светочка, здравствуй! – она чмокнула невестку, обдав запахом ванили. – Плов буду делать, как обещала. Где у вас рис?
– В шкафу, – буркнула Света, принимая поднос. Она уже протёрла все поверхности, но знала, что через пару часов кухня будет завалена крошками и грязной посудой.
За свекровью ввалилась Катя с Даней и Соней. Дети тут же помчались в гостиную, где Лиза уже раскладывала настольные игры. Катя, с усталым лицом, бросила сумку на пол и рухнула на диван.
– Свет, пробки адские, – простонала она. – Два часа добирались!
– Бывает, – коротко ответила Света, убирая сумку с пола.
Тётя Люба с Олегом приехали чуть позже. Люба, как всегда, в ярком платье, тут же принялась восхищаться порядком в квартире, хотя Света видела, как её взгляд цепляется за каждую мелочь – будто ищет, к чему придраться.
– Светлана, дорогая! – она раскинула руки. – Прямо как в журнале у вас!
– Спасибо, – Света натянуто улыбнулась. Порядок. Да, потому что она опять три часа драила квартиру.
Ужин начался шумно. Галина Ивановна командовала, Катя пыталась утихомирить Даню, тётя Люба рассказывала, как «правильно» готовить плов. Света молча накладывала еду, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Света, ты рис промывала? – спросила Галина Ивановна, пробуя ложку плова. – Что-то он слипся.
– Промывала, – Света стиснула зубы. – Как обычно.
– Ну, надо было холодной водой, – свекровь покачала головой. – Тогда бы рассыпчатый был.
Света промолчала, но её пальцы сжали вилку так, что костяшки побелели. Андрей, сидя рядом, бросил на неё виноватый взгляд, но, как всегда, ничего не сказал.
После ужина дети убежали играть, а взрослые остались за столом. Галина Ивановна начала рассказ о «старых добрых временах», когда все собирались у неё.
– Тесно было, конечно, – говорила она, потягивая чай. – Но так душевно! Все вместе, никаких ссор.
– Ага, – подхватила тётя Люба. – А теперь у молодых такие хоромы, вот и собираемся тут!
Света замерла с тарелкой в руке. Опять это слово – хоромы. Её дом, за который они с Андреем всё ещё выплачивают ипотеку, снова превратили в общественную столовую.
– А почему бы нам не собраться у вас, Галина Ивановна? – Света поставила тарелку на стол, её голос был спокойным, но твёрдым. – Или у Кати? У тёти Любы?
Тишина повисла, как тяжёлый занавес. Все уставились на неё. Андрей кашлянул, глядя в чашку.
– Светочка, – начала Галина Ивановна, её голос стал приторно-сладким, – у нас же не так просторно. И детям у вас лучше, площадка во дворе…
– А мне всё равно приходится готовить и убирать, – перебила Света. – Это нечестно. Я уже говорила на прошлой неделе, но ничего не изменилось.
Катя нервно теребила салфетку. Тётя Люба хмыкнула:
– Света, это как-то не по-семейному. Мы же к вам с душой.
– А я с душой жду, – Света посмотрела на неё. – Но я тоже хочу быть гостьей. Хочу приехать, сесть за стол и не думать о грязной посуде.
Галина Ивановна поджала губы:
– Светлана, это неуважение к семье. Традиция – это святое.
– Традиция не должна делать кого-то несчастным, – отрезала Света. – Если она в тягость, это не традиция, а обуза.
Андрей наконец поднял глаза:
– Света права, – сказал он тихо, но твёрдо. – Мы любим, когда вы приезжаете. Но Света не должна всё тянуть одна. Давайте чередовать.
Галина Ивановна посмотрела на сына с таким видом, будто он её предал. Катя отвела взгляд. Олег, неожиданно, кивнул:
– Я за. У нас можно собираться. Места меньше, но влезем.
Света почувствовала, как напряжение чуть спало. Но взгляд свекрови говорил, что бой ещё не окончен.
Воскресенье началось с тишины – непривычной, почти зловещей. Галина Ивановна не вышла на кухню с утра, как обычно, а сидела в гостиной, листая журнал. Катя с детьми уехала рано, сославшись на дела. Тётя Люба с Олегом тоже собрались быстро, пробормотав что-то о «пробках». Света, убирая посуду, чувствовала, как воздух в квартире стал тяжёлым, будто перед грозой.
– Мам, ты чего такая хмурая? – Лиза сидела за столом, доедая булочку.
– Просто устала, – Света улыбнулась дочери. – Ничего страшного.
– Из-за бабушки? – Лиза прищурилась. – Она опять тебя ругала?
Света замерла. Дети всегда всё замечают.
– Не ругала, – мягко сказала она. – Просто… у нас разные взгляды на то, как проводить выходные.
– А мне нравится, когда все приезжают, – Лиза пожала плечами. – Но я видела, как ты вчера злилась.
Света обняла дочь, чувствуя укол вины. Лиза не должна была видеть её злость. Но как объяснить ребёнку, что её мама просто хочет вернуть свой дом?
К обеду Галина Ивановна наконец вышла из гостиной. Её лицо было напряжённым, губы поджаты.
– Светлана, – начала она, стоя в дверях кухни. – Мы с Андреем поговорили.
Света замерла, держа мокрую тарелку.
– И что? – спросила она, стараясь звучать спокойно.
– Я считаю, что ты несправедлива, – свекровь скрестила руки. – Мы приезжаем к вам с душой, с подарками, с пирогами. А ты… ты нас выгоняешь.
– Я не выгоняю, – Света поставила тарелку. – Я прошу справедливости. Почему всё всегда у нас?
– Потому что у вас лучше! – Галина Ивановна повысила голос. – У нас тесно, у Кати дети, у Любы ремонт!
– А у меня что, нет дел? – Света посмотрела ей в глаза. – Я работаю, воспитываю Лизу, плачу ипотеку. Я не против встреч, но я не хочу быть обслугой.
Галина Ивановна открыла было рот, но тут в кухню вошёл Андрей.
– Мам, хватит, – сказал он твёрдо. – Света права. Мы либо чередуем, либо встреч не будет.
Света посмотрела на мужа с удивлением. Впервые он так открыто её поддержал.
– Ты серьёзно? – Галина Ивановна уставилась на сына. – Ты против своей семьи?
– Я за свою семью, – Андрей шагнул к Свете. – За Свету, Лизу и себя. Мы хотим, чтобы всем было комфортно.
Свекровь молчала, её лицо покраснело. Потом она резко развернулась и ушла в гостиную, хлопнув дверью. Света почувствовала, как сердце сжалось. Она победила, но какой ценой?
Прошёл месяц. Семья Андрея не приезжала. Телефон молчал, сообщения не приходили. Даже Лиза заметила, что что-то не так.
– Мам, почему бабушка не звонит? – спросила она однажды, рисуя за кухонным столом.
– Не знаю, милая, – Света погладила дочь по голове. – Может, они заняты.
Но внутри она знала правду. Её слова задели семью Андрея, и теперь они, похоже, объявили бойкот. Света не знала, радоваться ей или чувствовать вину. С одной стороны, она наконец-то получила свои выходные – тишину, покой, время с Лизой и Андреем. С другой – эта тишина была слишком тяжёлой.
Андрей тоже изменился. Он стал молчаливее, чаще смотрел в телефон, будто ждал звонка. Света видела, как он переживает, но не знала, как начать разговор.
– Ты скучаешь по ним? – спросила она однажды вечером, когда они сидели на диване с бокалами вина.
– Скучаю, – честно ответил он. – Но я понимаю тебя. Ты была права. Это было несправедливо.
– Тогда почему ты молчишь? – Света посмотрела ему в глаза. – Почему не позвонишь маме?
– Потому что… – он замялся. – Потому что я боюсь, что она опять начнёт давить. А я хочу, чтобы всё было по-честному.
Света кивнула, чувствуя, как внутри теплеет. Андрей выбрал её сторону. Но эта победа не приносила радости.
Всё изменилось в один из морозных февральских дней. Света вернулась с работы и увидела на пороге квартиры знакомую фигуру – Галину Ивановну. Она стояла с пакетом, в котором угадывался поднос с пирогами.
– Светочка, – свекровь выглядела непривычно растерянной. – Можно войти?
Света замерла, но кивнула, отступая в сторону.
На кухне Галина Ивановна поставила пакет на стол и начала говорить, не глядя в глаза:
– Я думала о том, что ты сказала. И… ты права. Мы слишком привыкли, что всё у вас. Это было удобно для нас, но не для тебя.
Света молчала, не веря своим ушам.
– Я хочу извиниться, – продолжила свекровь. – И предложить: давай попробуем чередовать. В следующие выходные – у нас. Я приготовлю, уберу, всё сделаю. А вы просто приезжайте.
Света почувствовала, как напряжение, копившееся месяцами, начало отпускать.
– Хорошо, – сказала она тихо. – Давай попробуем.
Следующие выходные Света с Андреем и Лизой провели у Галины Ивановны. Квартира свекрови была меньше, но уютная, с запахом старых книг и свежесваренного борща. Стол ломился от еды, и впервые Света сидела за ним, не думая о грязной посуде. Лиза с Соней играли в комнате, Катя рассказывала о своей работе, а тётя Люба, как всегда, учила всех готовить котлеты.
– Ну как, Светочка? – спросила Галина Ивановна, подливая ей компот. – Не хуже, чем у вас?
– Лучше, – улыбнулась Света. – Потому что я просто гость.
Свекровь рассмеялась, и в её смехе не было привычной надменности.
Позже, когда они с Андреем возвращались домой, он взял её за руку:
– Спасибо, что настояла. Это было… правильно.
– А ты боялся, – поддразнила Света.
– Боялся, – признался он. – Но теперь вижу, что всё налаживается.
