Алина никогда не любила сентябрь. В нём было что-то неопределённое: ни тепло, ни холодно, листья ещё держатся, но в воздухе уже сквозит промозглая сырость. Именно в такой день, на границе лета и осени, у неё на пороге вновь появилась Юля — младшая сестра её мужа, с двумя чемоданами, и с той самой ухмылкой, от которой у Алины каждый раз поднималось давление.
— Привет, сестричка, — без приглашения переступила порог Юля. — Я ж тебе писала: в аспирантуру поступила, теперь на стажировку сюда, в ваш НИИ. Недели на три, может, чуть дольше, устроиться надо. Можно пока у вас перекантоваться?
«Писала». Написала одно сухое сообщение за день до этого: «Приезжаю, встречайте.» Алина даже не успела ответить — уже звонок в домофон.
— Толя дома? — Юля деловито оглядела прихожую, сняла кроссовки и, не дожидаясь ответа, направилась в гостиную.
— Неудобно отказывать, — скажет он потом, — всё же семья. Она же не навсегда.
Но «навсегда» в исполнении Юли всегда тянулось подозрительно долго.
В тот вечер Алина снова услышала знакомые:
— Да ладно тебе, Алиночка, я посуду помою завтра, сегодня устала как собака. Устроиться — стресс, сама понимаешь.
— Прости, но в девять вечера никто в раковине гору тарелок не будет мыть, — Алина еле сдерживалась.
— Да брось ты, что ты зацепилась? Мы же семья! Ты же не против, если я в гостиной пока посплю? У вас там диван такой удобный.
Через пару дней Юля окончательно обжилась: разложила косметику на ванной полке, заняла весь крючок под халат, высыпала свои чаи на полку в кухне. Из «на пару недель» начало формироваться «до конца осени». Алина молчала. Пока.
Поначалу это казалось мелочами. То Юля заняла ванную на сорок минут, пока Алина собиралась на работу. То случайно съела последнюю банку тунца, которую Алина берегла для салата. А потом — скинула общий ключ другу, «чтоб мог забежать, если что».
— Какой друг? — Алина аж задохнулась. — Ты хоть предупреди в следующий раз. Я одного тут чуть тапком не огрела — в трусах на кухню вышла, а он у холодильника стоит.
— Так это же Лёха, он свой. Мы с ним диплом вместе писали, он безобидный, не переживай.
Алина крепко сжала губы.
— Безобидный или нет, но тут чужим делать нечего. Ты у нас живёшь, а не в общежитии.
Юля рассмеялась.
— Ну ты и зануда, Алиночка. Хозяйка тут, что ли? Это Толя квартира покупал.
Вот тут у Алины внутри что-то щёлкнуло.
— Покупал — да, но мы в браке восемь лет, Юля. Всё общее. И ты сейчас живёшь у нас. У меня тоже есть право решать, кто заходит и когда.
Юля всплеснула руками.
— Господи, как тебя переклинило. Это временно, я же не навсегда. Потерпеть не можешь? Семья же!
Соседка Лена, случайно встретив Алину на лестничной клетке, понизила голос:
— Алин, а это кто у тебя вчера с пакетом мусора ходил? Не твоя ли родственница у нас на парковке с каким-то типом сидела в машине до полуночи?
Алина почувствовала, как в груди неприятно кольнуло. Потом добавился звонок от администратора из ТЦ:
— Простите, у нас в вашей студии задержка по аренде за два дня. Обычно вы всё вовремя вносите, решили уточнить, всё ли в порядке?
Алина побледнела. Студия по наращиванию ресниц — её личное детище, созданное с нуля. Она не могла забыть оплату.
А вечером, заглянув в студийную бухгалтерию, она увидела, что доступ в онлайн-кабинет был с Юлиного ноутбука.
— Я просто хотела посмотреть, как ты дела ведёшь. Для развития. Там такой порядок, — спокойно сказала Юля, когда Алина подошла к ней с ноутбуком. — Но у тебя же в браузере всё запомнено, даже логин не надо вводить. Странно, конечно.
— Ты входила в мой кабинет? — голос Алины дрожал. — Это вообще-то нарушение!
— Не истери, я ничего не меняла. Хотя, может, случайно нажала что не то…
— Юля. Уходи. Завтра.
Та вытаращила глаза:
— Ты серьёзно?
Алина молча кивнула.
Но утром Юля осталась. И как ни в чём не бывало заварила кофе, включила телевизор и пробежалась в полотенце из ванной по всей квартире. Толик хмыкнул:
— Ну не гнать же сестру в никуда? Всё равно работаешь до ночи, ты её и не видишь почти. Пусть пока побудет. Мы с ней договоримся.
Алина смотрела, как Юля улыбается, с ноги на ногу переминается и кивает:
— Всё поняла. Я поскромнее буду. Без гостей. Без ноутбуков. Обещаю.
В этот момент Алина поняла, что война только начинается.
Следующие две недели напоминали Алине нескончаемую череду маленьких, но раздражающих уколов. Юля словно почувствовала, что её присутствие стало испытанием, и начала пользоваться этим.
Первым делом она «случайно» заняла холодильник. Весь.
— Ну а что? — развела руками. — У меня диета: овсяное молоко, смузи, эти ваши семена чиа. Ты же сама говоришь, что питаться надо правильно.
— Юль, но у нас теперь ни молока для каши детям, ни места для супа. Может, уберёшь хотя бы свои три банки миндального масла? — Алина пыталась говорить спокойно.
— Суп — это вчерашний век, — фыркнула Юля. — Ты сама как-то отстала от жизни. Нормальные люди едят авокадо-тосты.
Вечером Толик, жуя холодную сосиску с хлебом, шепнул жене:
— Ну она ж недолго… Давай не будем ссориться. Я завтра куплю отдельный контейнер.
Алина выдохнула, но внутри горело.
Потом начались «занятия спортом». Юля заявила, что утренние пробежки в парке ей скучны, и решила тренироваться в квартире. В семь утра. С включённой на всю катушку музыкой.
— Юль, у нас дети спят! — Алина выскочила из спальни.
— Да они же должны приучаться к ритму жизни! — весело крикнула Юля, прыгая с гантелями.
В тот день Алина позвонила матери Толика. Надеялась на союзницу.
— Лидия Петровна, ну так нельзя. Она же весь дом переворачивает.
— Алиночка, ну ты же понимаешь, молодёжь сейчас такая, активная, — протянула свекровь. — Не будь такой строгой. Толя всегда был мягкий, а ты прям начальник какой-то.
— Так, может, вы к себе её возьмёте? Хоть на неделю?
— Ой, у меня дача, у меня ремонт… Пусть лучше у вас, вы ближе к её работе.
Алина поняла: рассчитывать ей не на кого.
Через несколько дней Юля привела «друга Лёху» и ещё какую-то компанию. Просто вечером, в будний день, пока Алина была на смене в студии. Когда Алина вернулась, в квартире пахло пиццей, энергетиками и дешёвыми сигаретами.
— Это что такое? — голос её был ледяным.
— А что? — Юля даже не обернулась. — Мы тихо сидим. Я же не могу вечно как мышь сидеть, правильно?
— Вечно? — Алина подняла брови. — Ты у нас не на пожизненном, Юль.
— Ты меня выгоняешь? — Юля округлила глаза. — Вот так, просто на улицу?
В этот момент из кухни вывалился Лёха с банкой пива.
— Ой, здрасьте! Мы тут немного. Мы сейчас уже уходим, честно.
Алина не выдержала:
— Всё. Завтра же ищешь себе квартиру. И никаких гостей!
— Ага, как же, — усмехнулась Юля. — С Толькой ещё поговорю. Он у нас умный, не как некоторые.
Толик снова пытался уладить конфликт:
— Ну ты же понимаешь, она не со зла. Она просто по-своему живёт.
— По-своему? — Алина с трудом сдерживала крик. — Так пусть живёт у себя, а не у нас! У меня студия, дети, дом — всё на мне. А она устроила тут вечеринку.
Толик опустил глаза:
— Дай ей пару дней. Может, найду вариант общежития при институте.
Но «пару дней» перетекли в третью неделю. Юля всё так же хлопала дверями, забивала ванну своими шампунями и приговаривала:
— Не переживай, Алиночка, я тут временно. Ты даже не заметишь, как я исчезну.
Алина заметила. И каждый день мечтала выставить её вещи прямо в коридор.
Последней каплей стал утренний инцидент в студии. Девочка-мастер принесла распечатку:
— Алина Сергеевна, а что это за акция «Маникюр для друзей Юли по себестоимости»?
Алина едва не выронила телефон.
— Что за акция?
— Ну у нас вчера трое приходили, говорят, что «от Юли», обещали скидку. Я им отказала, но они на меня наорали.
Алина вернулась домой в ярости.
— Ты раздаёшь скидки в моём бизнесе? — она поставила перед Юлей чек-лист.
— Ну я что? Я просто сториз выложила, сказала, что ты хозяйка. Думала, тебе приятно будет. Клиентов же привела!
— Клиентов? За бесплатно?! Ты в своём уме?
Юля надула губы:
— Ты какая-то жадная, если честно. Всё тебе мало.
Вечером Алина решила поговорить с Толиком напрямую, без сестры.
— Или она уходит, или я не выдержу. Ты меня слышишь? — Алина стояла с перекрещенными руками.
— Ну что ты опять… Это же Юлька. У неё и так жизнь сложная, — муж говорил тихо. — Мы семья, должны помогать.
— Помогать? — Алина почувствовала, как её голос дрожит. — Я ей и так всё — крышу, еду, стиральную машину, интернет. А что она мне? Только головную боль.
Толик молчал.
Алина знала: если сейчас она не поставит точку, её дом окончательно перестанет быть её домом.
В субботу Алина проснулась раньше обычного — от странного чувства липкой тревоги. Всё было подозрительно тихо. Ни грохота музыкального будильника Юли, ни хлопанья дверцей холодильника. Даже чайник молчал.
Она встала, пошла на кухню и застыла.
На столе стояла коробка с Алиной аппаратурой для ламинирования ресниц — та самая, которую она вчера отвезла на дом к клиентке. Всё было раскрыто, кисточки — грязные, лампы в пыли, банки перепутаны.
— Ты что с этим делала? — Алина вошла в комнату, где Юля мирно красила ногти.
— А, привет! Да, я у тебя взяла набор. У подружки день рождения, хотела ей сделать ламинирование. Там всё просто, я в TikTok видела.
Алина ошалела:
— Ты открыла мой чемодан? Пользовалась моими инструментами? На чужих людях?
Юля фыркнула:
— Ну не такие уж и чужие. И я аккуратно. Всё помыла. Почти. Не кипятись.
Алина села прямо на подлокотник кресла — ноги подкосились. Это уже было не просто наглостью. Это — вмешательство в её работу, в её территорию.
— Юля. Это оборудование — стерильное. Его покупают за десятки тысяч. Ты могла кому-то глаза сжечь. Ты хоть понимаешь, чем это чревато?
— Да ты какая-то нервная, — ответила Юля с ледяной усмешкой. — Вот правда. Как будто у тебя бизнес федерального уровня. Маленькая лавочка, а орешь, как будто миллионы потеряла.
Алина не сдержалась:
— А ты кто, Юля? Гость? Нет. Родственница? Только по паспорту. Паразит — вот ты кто.
Юля вскочила:
— Ты сама дура, ясно? Я тут живу, потому что Толя мой брат, а не потому что ты мне разрешила! И вообще, я тут чуть ли не детям твоим нянька! Кто им мультики включает по утрам? Кто с ними сидел, когда ты опаздывала? Спасибо не сказала, но претензий полна!
Алина задышала тяжело. На пороге стояли дети — молча. Муж появился через минуту, потер глаза. Вид у него был усталый, как у того, кто не хочет брать ни одну сторону.
— Ты чего орёшь с утра? — буркнул он Алине.
— Потому что хватит! — она вдруг осознала, что кричит. — Я больше не буду тут жить, как в коммуналке! Я — не служанка. Не домработница. Не диспетчер гостей. У меня работа, дети, нервы, в конце концов!
Юля театрально хлопнула дверцей шкафа.
— Ну и живите тут втроём, в тишине. Только потом не удивляйся, когда у тебя крыша поедет от скуки. Я, между прочим, оживила ваш унылый быт.
Алина метнулась к входной двери. Схватила пакет, достала Юлины вещи, начала кидать в чемодан:
— Скатертью дорога. И чтобы ни одного гостя. Ни одного чужого ключа. Ни одной твоей кружки на моей кухне. Ни твоих друзей в моём бизнесе.
Юля встала посреди коридора, прижав к груди свой ноутбук:
— Ты совсем с ума сошла.
Алина вдруг остановилась. Подошла близко. Смотрела прямо в глаза.
— Я не гостиница, не общага и не ваша нянька — ясно?
Молчание было долгим. Из спальни тихо вышли дети, встали за спиной у Алины. Толик стоял в стороне. Ни слова. Юля дёрнула молнию на чемодане.
— Я уеду. Но помни — ты разрушила семью.
— Семью? — Алина усмехнулась. — Я спасаю свой дом. Это ты сюда пришла, как в хостел, и думаешь, что все тебе должны.
Юля ушла, громко хлопнув дверью.
Прошло две недели.
В квартире стало тише, чище. Дети стали спокойнее — больше не норовили сидеть за мультиками весь день. Алина отмыла оборудование, провела ревизию в студии, вернула себе контроль.
Но Толик стал хмурым. Молча ужинал, уходил спать раньше, чем обычно.
Однажды за ужином он сказал:
— Ты поступила правильно. Но всё равно как-то пусто стало.
Алина кивнула. Она тоже это чувствовала. Было легче дышать, но где-то внутри осталось глухое эхо: она перегнула? Или, наоборот, слишком долго терпела?
Юля не звонила.
Только Лидия Петровна прислала короткое сообщение: «Ну и зря ты так. Мы ведь семья.»
Алина не ответила. Ей нужно было ещё раз убедиться: она имеет право устанавливать границы. Даже если это значит остаться одна против всех.
Финал пока не наступил. Но внутри у Алины впервые за долгое время появилось чувство, что она не сломалась. И может больше. Гораздо больше.
