Три месяца после развода Виктория жила, как после пожара: всё вроде на месте, но запах гари в голове не выветривался. Она не собиралась больше впускать в жизнь мужчин с «пакетом проблем» и мамой в комплекте. Но в конце августа ей позвонил нотариус.
— Виктория Андреевна, — сухо сказал мужской голос, — вам необходимо явиться к нам для оглашения завещания. Наследодатель — Зинаида Аркадьевна Морозова.
Вика нахмурилась.
— Какая ещё Морозова? Я её не знаю.
— По документам, вы указаны как единственная наследница. Завтра в 11:00 сможете подойти?
Её ладони вспотели. Незнакомое имя, завещание, и она — единственная наследница? Это или розыгрыш, или какой-то мутный семейный сюжет.
На следующий день Вика сидела в кабинете, пахнущем пылью и старым деревом. Нотариус зачитывал текст: двухкомнатная квартира в центре, гараж и… шкатулка с семейными украшениями.
— Но я её не знала! — повторила Вика.
— Всё в порядке, — нотариус пожал плечами. — Иногда люди оставляют имущество тем, кто однажды помог им или просто понравился. Может, вы встречались с ней случайно?
Вика подписала бумаги, всё ещё в полудрёме. Через неделю ключи от квартиры уже лежали у неё в сумке.
Квартира оказалась старой, но просторной. Потолки под три метра, паркет с узором «ёлочка», окна на тихий двор. В шкафу спальни Вика нашла ту самую шкатулку. Внутри — старинные серьги с изумрудами, колье с жемчугом и мужские золотые часы. Всё выглядело так, будто оно стоило приличных денег.
Вика сделала фото и отправила маме.
— Мам, прикинь, я стала богатой сиротой без покойной бабушки.
Мама прислала смайлик с глазами-тарелками и сказала:
— Береги это, доча. Вещи такого уровня редко случайно попадают в руки.
Через неделю Вика уже прикидывала, что сдаст квартиру, а деньги вложит в ремонт своей. Но, как назло, в воскресенье к подъезду этой «наследственной» квартиры подъехала серебристая «Камри». Из неё вышла Галина Петровна. Да-да, та самая бывшая свекровь.
Вика замерла с пакетами в руках.
— Что вы здесь делаете? — спросила она максимально холодно.
— А вот, — Галина Петровна медленно поправила сумку на плече, — хочу поговорить. Тут у нас общие вопросы появились.
— У нас? — Вика чуть не рассмеялась. — У нас теперь ничего общего нет.
— Ошибаешься, милая, — сладко улыбнулась свекровь. — Эта квартира… принадлежала моей троюродной тётке. А значит, по закону, часть должна отойти нашей семье.
Вика чуть не выронила пакеты.
— Вы в своём уме? Я в завещании одна указана!
— Завещание — завещанием, — не моргнув, продолжала Галина, — но наследственные дела — штука тонкая. Есть нюансы.
— Какие ещё нюансы? — Вика уже чувствовала, что сейчас полезет грязь.
— Могу тебе всё объяснить… при адвокате, — хищно прищурилась свекровь. — Но лучше по-хорошему. Продай нам эту квартиру за половину рыночной цены. Иначе мы подадим в суд.
Вика сглотнула. Пахло шантажом, и причём таким, что одной чашкой кофе это не разрулишь.
— Зачем вам эта квартира? — спросила она, хотя ответ уже чувствовала.
Галина скривила губы в почти победной улыбке:
— Для Максима. Парень взрослый, пора жить отдельно.
В тот же вечер Вика перерыла интернет в поисках всего, что связано с наследством и «нюансами». Закон был на её стороне, но она прекрасно знала: суд — это нервы, время и деньги. А Галина Петровна была из тех, кто вцепится и не отпустит.
На следующий день Вика получила звонок от незнакомого номера:
— Виктория Андреевна? Это по поводу гаража. У нас там семейный автомобиль. Когда вы вернёте?
Вика прижала телефон к уху, чтобы убедиться, что расслышала правильно. Семейный автомобиль? Она даже ключей от гаража ещё не проверяла.
— Извините, но этот гараж теперь мой, — спокойно ответила она.
— Послушайте, — голос на том конце был мужской, грубый, — эта «Волга» принадлежала моему отцу. Мы её тут держали. Если вы не отдадите, мы сами заберём.
И тут Вика поняла: наследство — это не подарок судьбы. Это война. И против неё теперь не только бывшая свекровь, но и ещё кто-то из её бесконечных родственников.
Вика решила, что если начнёт бояться, то её просто раздавят. Поэтому первым делом она пошла к адвокату. Юрист, сухощёкая женщина в очках, пролистала завещание, потом подняла глаза:
— У них нет шансов, если в документах всё чисто. Но готовьтесь: они будут давить психологически. Могут вломиться в квартиру, могут писать жалобы, могут начать «грязную игру» через знакомых в органах.
— То есть они реально могут прийти и просто открыть дверь? — спросила Вика.
— Могут. Поэтому смените замки. И поставьте сигнализацию.
В тот же день Вика сменила замки и заказала охрану. Но к вечеру поняла: бывшая свекровь просто так не отстанет.
Первый «налёт» случился уже через два дня. Вика приехала проверить квартиру и увидела у подъезда Максима — того самого «золотого мальчика» Артёма. Он облокотился на серебристую «Камри», жевал жвачку и щёлкал зажигалкой.
— Чего тебе? — спросила Вика, обходя его.
— Ключи от квартиры, — лениво сказал он. — Мама сказала, ты пока там не живёшь, а мне учёба близко, буду ночевать.
— Передай маме, что я сказала «нет», — Вика открыла дверь, но парень успел поставить ногу в проём.
— Слушай, тётя, — он усмехнулся, — мы по-хорошему просим. Не надо, чтобы всё закончилось плохо.
Вика захлопнула дверь так, что едва не прищемила ему ботинок. Сердце колотилось, но она понимала: это только разминка.
В тот же вечер в дверь её квартиры (той, что купила до брака) позвонили. На пороге стоял лысоватый мужик лет сорока пяти с крепкими руками и холодным взглядом.
— Я за машиной, — коротко сказал он. — «Волга» в гараже, ключи давайте.
— Гараж мой. Машина там — моя, — Вика произнесла ровно, как советовал адвокат.
— Девочка, — он ухмыльнулся, — не испытывай терпение. Эта «Волга» — память о моём отце. Ты же не хочешь, чтобы всё вышло из-под контроля?
Вика закрыла дверь, прижалась к ней спиной и набрала 02. Но потом скинула. Полиция, конечно, приедет… через пару часов, когда всё затихнет.
Через неделю всё стало ещё хуже. Вика пришла в «наследственную» квартиру и увидела, что дверь гаража взломана. Машины не было. На бетоне остались следы шин и пара брошенных сигаретных бычков.
Она кипела от злости.
— Отлично. Значит, играем по-крупному, — пробормотала она и набрала адвоката.
Тут же на следующий день адвокат подал заявление о краже, приложив фото замка, свидетельские показания соседей и документы на гараж.
Галина Петровна не выдержала и позвонила сама.
— Виктория, ты что творишь? — её голос дрожал от злости. — Мы же хотели всё уладить по-доброму!
— По-доброму — это когда никто не ломает замки и не ворует машины, — холодно ответила Вика.
— Машина наша, — рявкнула свекровь. — А квартиру ты получила обманом! Зинаида Аркадьевна была старой и больной, ты её обработала, чтобы она переписала всё на тебя!
— Ага, конечно, — Вика даже рассмеялась. — Я вообще не знала, кто она такая, пока нотариус не позвонил.
— Докажешь в суде, — хмыкнула Галина и повесила трубку.
Через пару дней в почтовом ящике Вики лежала повестка. Иск о признании завещания недействительным. Основание — «наследодатель находился в состоянии, не позволяющем отдавать отчёт своим действиям».
Вика села на кухне, глядя на бумагу, и поняла: всё, началась полномасштабная война. Если они выиграют, она потеряет и квартиру, и гараж, и драгоценности.
Адвокат сразу предупредила:
— Нам придётся копать глубже. Узнаем, кто ещё может претендовать на это имущество, и найдём свидетелей, которые докажут, что завещание было составлено в здравом уме.
— А если найдутся «левые» наследники? — спросила Вика.
— Тогда делить будем. Но, судя по вашим документам, всё чисто. Главное — выдержать давление.
Давление началось на всех фронтах. Вику начали «случайно» подрезать на парковке. На её машину насыпали мусор. Соседи в наследственной квартире стали жаловаться в ЖЭК, что «новая хозяйка» шумит по ночам (хотя она туда почти не приезжала).
Однажды она застала в подъезде женщину лет пятидесяти, которая раздавала листовки с надписью:
«Эта квартира получена мошенническим путём! Не верьте аферистке!»
Вика сорвала одну листовку, а та женщина только усмехнулась:
— Я подруга Галочки. Мы ещё посмотрим, кто кого.
В середине октября адвокат принесла новость: у Зинаиды Аркадьевны действительно был родственник — племянник, живущий в другом городе. И угадай, кто уже связался с ним? Да, Галина Петровна.
— Они хотят объединить иски, — сказала адвокат. — Это усложнит дело, но не делает его безнадёжным.
— И что дальше? — Вика чувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Дальше — собираем свидетелей, готовимся к суду. И держите ухо востро: они могут попытаться «проверить» шкатулку с украшениями.
Вика машинально коснулась шкатулки, которая стояла в её спальне. Изумруды, жемчуг, золотые часы… Она уже понимала, что это не просто украшения. Это как магнит для всей этой семейной банды.
Вечером, возвращаясь с работы, Вика заметила, что дверь в её квартиру приоткрыта. Сердце ухнуло в пятки. Она достала телефон, вызвала полицию и только потом вошла.
В спальне шкатулки уже не было.
Полицейские приехали быстро, но толку было мало. В квартире не осталось следов взлома — замок цел, дверь тоже. Значит, либо у кого-то был ключ, либо её просто «пригласили» открыть.
Вика сразу подумала на Артёма. Да, он давно исчез из её жизни, но ключи от квартиры у него когда-то были.
Через два дня ей позвонил участковый:
— Мы нашли ваши украшения. Они в ломбарде на Лесной.
Вика приехала в ломбард вместе с адвокатом и чуть не закричала: за стеклом витрины лежали её серьги с изумрудами и мужские золотые часы. На документах, по которым сдавали, стояла фамилия… Артёма.
На следующий день она подала заявление о краже. Артёма вызвали на допрос, и там он заявил, что украшения — «семейные реликвии, которые Вика незаконно удерживает». А Галина Петровна уже на весь район рассказывала, что бывшая невестка — мошенница, которая «обработала старую женщину и украла всё добро».
В суде адвокат свекрови попытался разыграть карту «незаконного завещания»:
— Зинаида Аркадьевна страдала деменцией, — уверял он, — и не понимала, что подписывает.
Но тут Вика достала своё главное оружие — видеозапись, найденную в телефоне нотариуса. На записи Зинаида Аркадьевна сидела в своём кресле, бодрая и собранная, и чётко говорила:
— Я хочу, чтобы квартира, гараж и всё моё имущество перешли Виктории Андреевне. Эта девушка помогла мне, когда остальные родные отвернулись.
В зале суда повисла тишина.
Дело длилось три месяца. Вика выиграла. Суд подтвердил завещание, признал её единственной наследницей и постановил вернуть все похищенные вещи. Артём получил условный срок, а «Волгу» обязали вернуть в гараж.
Казалось, можно выдохнуть. Но за неделю до того, как она окончательно оформила собственность на квартиру, к ней снова пришла повестка.
Истец — тот самый племянник Зинаиды Аркадьевны.
Основание — «неправомерное завладение имуществом, приобретённым на средства семьи наследодателя». Адвокат объяснила: если они докажут, что гараж и украшения когда-то покупались в браке с его отцом, их можно признать совместной собственностью — и придётся делить.
Вика поняла: эта война не закончится никогда.
Вечером она сидела на кухне, глядя на шкатулку, которую вернули после суда. Украшения блестели в тусклом свете лампы, как маленькие живые существа. Но теперь они были для неё не символом удачи, а якорем, к которому цепляются все, кто хочет поживиться.
Она закрыла крышку, заперла замочек и тихо сказала:
— Ладно. Если вы думаете, что я сдамся, вы плохо меня знаете.
На следующий день Вика выставила квартиру на продажу. Она решила перевести деньги за границу и начать жизнь в новом месте, подальше от «родни» бывшего мужа, которая готова ради квадратных метров и кольца с изумрудом сожрать кого угодно.
