– Твоя премия пойдёт на ремонт маминой дачи, — решил муж, не спросив меня.
Я замерла с чашкой кофе в руке. Мой утренний завтрак, который должен был стать моментом триумфа после вчерашнего объявления о премии, превратился в начало семейной катастрофы.
– Павел, ты это серьёзно сейчас? – я аккуратно поставила чашку на стол, боясь расплескать кофе от возмущения. – Эти деньги я заработала своим горбом. Три года без премий, постоянные переработки, и теперь, когда наконец есть возможность свозить Машу на море…
– Анна, мама уже второй год просит починить крышу. Ты же знаешь, как она протекает, – Павел даже не смотрел мне в глаза, уткнувшись в телефон. – А еще проводка там совсем старая. Это вопрос безопасности.
– А наш отпуск – это вопрос обещания ребенку! – я почувствовала, как начинаю закипать. – Маша уже всем одноклассникам рассказала, что поедет на море. Мы три года ей обещаем!
– Дача важнее, – отрезал Павел.
– Для кого важнее? Для твоей мамы или для нашей семьи? – я встала из-за стола.
Павел наконец оторвался от телефона и посмотрел на меня с таким выражением, будто я сказала что-то совершенно непонятное.
– Мама – это и есть семья, Аня. Я не понимаю, почему ты устраиваешь скандал из-за какой-то поездки, когда у мамы крыша течет.
В этот момент на кухню зашла заспанная Маша, и разговор пришлось прервать. Я улыбнулась дочери, но внутри все клокотало от злости и обиды. Сто двадцать тысяч – это были мои деньги, моя награда за изнурительный квартал, когда я возвращалась домой за полночь и не видела, как растет моя дочь.
В офисе меня ждал еще один неприятный сюрприз. Едва я села за стол и включила компьютер, как ко мне подошла Вера из бухгалтерии.
– Аня, ты слышала? У нас аудит по премиям начинается. Говорят, на Сергея Дмитриевича заявление написали, что он по личным симпатиям деньги распределял.
Сердце упало. Сергей Дмитриевич был моим непосредственным начальником, и именно он выбил для меня эту премию.
– Что значит по симпатиям? – спросила я, стараясь сохранять спокойствие. – У меня все показатели перевыполнены.
– Не знаю, – пожала плечами Вера. – Но проверять будут все выплаты за последний квартал. И если что-то найдут… могут и отозвать премию.
Это была катастрофа. Отдать деньги на ремонт дачи свекрови, а потом узнать, что нужно их вернуть компании? Я должна была рассказать Павлу об этой угрозе, но какая-то упрямая часть меня решила молчать. Если я скажу ему об аудите, он точно заставит меня забыть о поездке на море.
Вечером Павел огорошил меня новостью:
– Мы в эти выходные едем к маме на дачу, оценивать фронт работ. Я уже договорился с бригадой строителей, они приедут в субботу.
– Подожди, ты уже договорился? – я не верила своим ушам. – Павел, мы даже не обсудили этот вопрос до конца!
– А что тут обсуждать? – искренне удивился он. – Решение принято, деньги есть, нужно делать.
– Решение принято ТОБОЙ, без меня! – я повысила голос, но тут же осеклась, вспомнив, что Маша в соседней комнате. – Павел, это неправильно. Мы семья, такие решения принимаются вместе.
– Ань, не начинай, – поморщился он. – Ты же знаешь, как мама ждет этого ремонта. Ирина обещала помочь, но опять всё спустила на свои развлечения. Теперь мама рассчитывает только на нас.
– А на нашу дочь тебе наплевать? На её мечты и ожидания? – я скрестила руки на груди.
– При чем тут это? Маша еще маленькая, ей всё равно, где отдыхать. Поедем на дачу, там речка рядом.
– Ей восемь лет, и ей не всё равно! – я не могла поверить, что он этого не понимает. – Она второй год подряд рисует море на уроках рисования. Собирает ракушки у одноклассников. Это её мечта, Паша!
– Мечты могут подождать, а крыша у мамы – нет, – отрезал он и вышел из кухни, показывая, что разговор окончен.
Я осталась стоять, сжимая кулаки от бессилия. За десять лет брака я привыкла к тому, что свекровь всегда на первом месте в жизни Павла, но сейчас чаша моего терпения переполнилась.
В субботу мы приехали на дачу. Нина Петровна встретила нас у калитки, обняла сына, сдержанно поздоровалась со мной и подхватила Машу на руки.
– Мой золотой цыпленочек! Как ты выросла! – засюсюкала она, хотя виделись мы всего две недели назад.
– Мам, мы привезли строителей, они сейчас подъедут, – Павел выгружал из багажника сумки. – Будем смотреть, что и как ремонтировать.
– Слава богу, – перекрестилась свекровь. – А то я уже с тазиками измучилась, когда дождь идет.
Я молча помогала разгружать вещи, пытаясь справиться с раздражением. Дача у Нины Петровны была старая, но крепкая. Мой отец, когда приезжал сюда несколько лет назад, говорил, что такие дома еще сто лет простоят. Конечно, крыша протекала, но мне казалось, что можно было обойтись локальным ремонтом, а не тратить все мои премиальные.
Строители приехали через час. Павел с бригадиром полезли на крышу, а я осталась на кухне, помогая свекрови готовить обед.
– Нина Петровна, а что, Ирина совсем не помогает с дачей? – спросила я как бы между делом, нарезая овощи для салата.
Свекровь поджала губы.
– Обещала еще в апреле, что даст денег на ремонт. А потом укатила с подружками на курорт. Говорит: «Мама, я устала, мне нужно отдохнуть». А мне в семьдесят с тазиками по чердаку бегать не устать? – она тяжело вздохнула. – Хорошо, что у меня есть Павлуша. На него всегда можно положиться.
Я промолчала, хотя хотелось сказать многое. «Положиться на Павлушу» означало положиться на мои деньги и мое терпение.
Через два часа мужчины спустились с крыши. Лицо Павла было мрачнее тучи.
– Мам, там всё намного хуже, чем мы думали, – сказал он, присаживаясь за стол. – Бригадир говорит, что протечки – это только верхушка айсберга. Там стропила подгнили, в нескольких местах уже есть риск обрушения.
– Господи! – ахнула свекровь. – И что теперь?
– Теперь нужен капитальный ремонт крыши, – Павел потер лоб. – И это будет стоить… – он посмотрел на меня, – примерно сто пятьдесят тысяч.
Я чуть не подавилась чаем.
– Сто пятьдесят?! Паша, у меня премия сто двадцать!
– Знаю, – кивнул он. – Остальное я добавлю из своих.
«Из своих» означало из семейного бюджета, из денег, отложенных на осенние расходы. Я почувствовала, как закипаю, но сдержалась, потому что рядом была Маша.
– Пойду воздухом подышу, – выдавила я и вышла во двор.
На улице жарило июльское солнце. Я села на старую скамейку под яблоней и глубоко вдохнула. Ситуация становилась всё хуже. Теперь уже речь шла не только о моей премии, но и о деньгах, отложенных на другие нужды.
Дверь скрипнула, и на крыльцо вышла Маша. Она подошла и села рядом со мной.
– Мам, а мы точно не поедем на море? – спросила она тихо.
Сердце сжалось. Я обняла дочь за плечи.
– Маш, я очень хочу, чтобы мы поехали. Но у бабушки серьезные проблемы с крышей, понимаешь? Если её не починить, то…
– Я понимаю, – перебила Маша. – Просто я уже рассказала всем, что мы едем на море. Варя привезла мне ракушку с Черного моря, а я обещала привезти ей с Азовского.
Я прижала дочь к себе крепче. В этот момент мне хотелось схватить Машу в охапку, сесть в машину и уехать домой, забыв о даче, свекрови и прогнивших стропилах.
В понедельник на работе меня вызвал директор. Сердце ушло в пятки – неужели уже начались проблемы с аудитом премий?
– Анна Сергеевна, у меня к вам серьезный разговор, – начал директор, когда я села напротив него. – Вы знаете проект «Сатурн»?
Я кивнула. Это был крупный логистический проект, о котором говорили последние полгода.
– Сергей Дмитриевич рекомендовал вас на должность временного руководителя проекта. Это большая ответственность, но и хорошая возможность для карьерного роста.
– Спасибо, это… неожиданно, – я растерялась.
– Проект стартует через две недели и продлится до конца августа. Предполагается ненормированный рабочий день, возможны командировки. По окончании – премия в размере двухсот тысяч рублей.
Двести тысяч! Это решило бы все наши финансовые проблемы. Но август… именно на август мы планировали отпуск.
– Мне нужно подумать, – сказала я. – Мы с семьей планировали отпуск в августе.
– Понимаю, – кивнул директор. – Но такие возможности выпадают нечасто. Дайте ответ до конца недели.
Я вышла из кабинета в смешанных чувствах. С одной стороны – карьерный рост и крупная премия, с другой – очередной удар по планам семейного отдыха.
Вечером я решила рассказать Павлу о предложении.
– Это отличная новость! – обрадовался он. – Двести тысяч! Мы сможем полностью оплатить ремонт крыши и еще останется.
– Паша, ты слышал, что я сказала? Проект на весь август. Никакого отпуска.
– Ну и что? Отдохнем в сентябре или следующим летом, – пожал плечами он. – Сейчас важнее закончить с крышей до осенних дождей.
Я смотрела на мужа и не узнавала его. Когда он стал таким черствым? Или он всегда был таким, а я просто не замечала?
– А ты спросил Машу, хочет ли она ждать еще год? – тихо спросила я.
– Аня, хватит манипулировать ребенком, – поморщился Павел. – Маша все поймет. Она умная девочка.
– Да, она умная. И именно поэтому она видит, что её папа ставит бабушкину крышу выше её мечты! – я не сдержалась и повысила голос.
– А ты ставишь какие-то глупые развлечения выше благополучия моей матери! – огрызнулся Павел.
– Глупые развлечения? – я задохнулась от возмущения. – Семейный отпуск, который мы планировали три года – это глупые развлечения?
– Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду, – буркнул Павел и ушел в гостиную, давая понять, что разговор окончен.
Я осталась на кухне, с трудом сдерживая слезы обиды. Десять лет брака, и я до сих пор на втором месте после его матери.
В пятницу Нина Петровна пригласила нас на семейный ужин. «Ирина с Олегом приедут, надо обсудить ремонт,» – сказала она по телефону.
Я не хотела ехать, но Павел настоял. Когда мы приехали, Ирина с мужем уже были там. Сестра Павла выглядела отдохнувшей и загорелой после курорта.
– Анечка, как я рада тебя видеть! – она обняла меня с наигранным энтузиазмом. – Ты так похудела, тебе очень идет!
Это была неправда – я не худела, но Ирина всегда начинала разговор с фальшивых комплиментов.
За ужином разговор сразу зашел о ремонте.
– Паша уже договорился с бригадой, – с гордостью сообщила Нина Петровна. – Аня получила премию, и они решили потратить её на новую крышу.
Я чуть не поперхнулась котлетой. «Они решили» – как будто это было наше общее решение!
– Анечка, ты такая молодец, – улыбнулась Ирина. – Я вот тоже хотела помочь маме, но у нас с Олегом сейчас столько расходов…
– Да, поездка на курорт – это такой непредвиденный расход, – не сдержалась я.
За столом повисла неловкая пауза.
– Ирочка имеет право на отдых, – вступилась свекровь. – У неё тяжелая работа, нервная.
– А у меня, значит, легкая? – я посмотрела на свекровь. – Нина Петровна, я возвращаюсь домой в одиннадцать вечера последние три месяца. Я не видела, как Маша засыпает, всю весну.
– Аня, не начинай, – предупреждающе сказал Павел.
– Нет, я начну! – я отложила вилку. – Мы семьей три года планировали поездку на море. Маша мечтает о нем каждый день. И тут я наконец получаю премию, а ты, даже не спросив меня, решаешь отдать её на ремонт маминой дачи. А теперь выясняется, что этих денег даже не хватит, и придется брать из наших накоплений!
– Да что ты понимаешь! – вскинулась Ирина. – Это же мамина дача! Наше детство, наши воспоминания!
– Ира, успокойся, – попытался осадить её муж.
– Нет, Олег, я скажу! – Ирина вошла в раж. – Анька вышла за Пашку, когда у него уже была квартира и машина. Что она вообще принесла в эту семью?
– Ира! – одернул сестру Павел.
– А что, неправда? – не унималась та. – Всем пользуется, а когда надо маме помочь – сразу в кусты!
Я вскочила из-за стола.
– Пользуюсь? Да я последние пять лет тащу на себе половину расходов семьи! Квартплата, продукты, Машины кружки – это всё на мне! А твой брат только и думает, как угодить маме!
– Не смей так говорить о Паше! – вмешалась свекровь. – Он всегда был хорошим сыном и мужем!
– Хорошим мужем? – я горько рассмеялась. – Хороший муж не ставит желания мамы выше потребностей своей жены и дочери!
– Аня, замолчи! – Павел стукнул кулаком по столу. – Ты переходишь все границы!
– Нет, это ты их давно перешел! – я уже не могла остановиться. – Десять лет я терплю, что в нашей семье твоя мама – третий супруг! Любое её желание – закон! Но когда дело касается моей премии, моих денег – это уже слишком!
В комнате стало тихо. Все смотрели на меня – кто с возмущением, кто с удивлением. Маша, сидевшая рядом с бабушкой, испуганно замерла.
– Аня, я никогда не думала, что ты такая… меркантильная, – медленно произнесла свекровь. – Я ведь тоже многим пожертвовала ради вас.
– Чем же? – я скрестила руки на груди.
Нина Петровна помолчала, словно решаясь, а потом сказала:
– Своими часами. Старинными, от бабушки. Я продала их, чтобы дать вам денег на первоначальный взнос за квартиру.
Я растерянно посмотрела на Павла:
– О чем она говорит?
Павел отвел взгляд:
– Мама, не надо.
– Нет, надо! – Нина Петровна выпрямилась. – Пусть твоя жена знает, что мама – это не только вечные просьбы о помощи! Я продала свои часы за триста пятьдесят тысяч, Паша, скажи ей!
Я перевела взгляд на мужа. Он выглядел виноватым.
– Паш, это правда? – тихо спросила я. – Первоначальный взнос… это были не твои накопления?
– Я собирался тебе рассказать, – пробормотал он. – Но ты так радовалась квартире, и я не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной…
Я опустилась на стул, ошеломленная. Пять лет я жила с мыслью, что мы сами накопили на квартиру. Что мы с Павлом вместе достигли этой цели. А оказалось, что это была помощь свекрови.
– Мне нужно подышать воздухом, – пробормотала я и вышла из комнаты.
На улице стемнело. Я села на скамейку у подъезда и закрыла лицо руками. Внутри бушевали противоречивые чувства – обида на мужа за ложь, благодарность свекрови за помощь, стыд за свою вспышку за столом.
Дверь подъезда открылась, и вышел Павел. Он молча сел рядом со мной.
– Прости, что не рассказал про часы, – наконец произнес он. – Я должен был.
– Пять лет, Паша, – я посмотрела на него. – Пять лет я думала, что мы сами всё сделали. А теперь выходит, что я неблагодарная невестка, не ценящая жертвы свекрови.
– Никто так не думает, – возразил он.
– Ирина точно думает именно так, – горько усмехнулась я. – И твоя мама наверняка тоже.
Мы помолчали.
– Паш, я понимаю, что твоя мама важна для тебя. Но мы – твоя семья. Я и Маша. И иногда мне кажется, что ты об этом забываешь.
Павел вздохнул:
– Я не забываю, Ань. Просто… это сложно. Мама столько для меня сделала, и я чувствую, что должен отплатить ей тем же.
– Но не за счет своей семьи, – мягко сказала я. – Не за счет мечты твоей дочери.
Павел взял меня за руку:
– Я понимаю. Прости, что не посоветовался с тобой насчет премии. Это было неправильно.
Мы еще долго сидели на скамейке, разговаривая. Впервые за много лет мы по-настоящему обсуждали нашу семью, наши границы, наши ожидания друг от друга. Это был трудный, но необходимый разговор.
В понедельник я согласилась возглавить проект «Сатурн», но с одним условием – я возьму недельный отпуск в конце июля, до начала проекта.
– Это возможно, – согласился директор. – Но только неделя, не больше.
Вечером я рассказала обо всем Павлу.
– Слушай, у меня идея, – сказал он после раздумий. – Давай так: часть твоей премии идет на неотложный ремонт крыши – самое основное, чтобы не протекало. А на оставшиеся деньги мы едем на неделю в пансионат «Лесной» – он в часе езды от города, там озеро, лес, отличные условия. И маму возьмем с собой.
Я удивленно посмотрела на него:
– Ты хочешь, чтобы мы поехали отдыхать вместе с твоей мамой?
– Да, – кивнул Павел. – Маша будет рада, да и вам с мамой нужно больше времени проводить вместе. Может, вы лучше поймете друг друга.
Это было неожиданное предложение, но в нем был смысл. И это был шаг со стороны Павла – он искал компромисс.
– А как же полный ремонт крыши? – спросила я.
– Я возьму подработку, – ответил Павел. – Мне предлагали проект на стороне, раньше я отказывался, но теперь соглашусь. За несколько месяцев накоплю на ремонт.
Я почувствовала, как внутри разливается тепло. Впервые за долгое время я видела, что Павел действительно учитывает мои желания и потребности нашей маленькой семьи.
– Хорошо, – я улыбнулась. – Давай попробуем.
Последний день июля выдался жарким. Мы всей семьей, включая Нину Петровну, приехали на дачу, где уже начались ремонтные работы. Мужчины на крыше стучали молотками, сбивая старую обрешетку.
Мы расположились в саду, за старым деревянным столом. Маша с бабушкой раскладывали пасьянс, а мы с Павлом обсуждали планы на будущее.
– После «Сатурна» я думаю взять повышение, – говорила я. – Сергей Дмитриевич намекал, что в отделе планируется реорганизация. Если всё получится, в следующем году мы сможем поехать на две недели на настоящее море.
– Обязательно поедем, – кивнул Павел. – Я тебе обещаю.
Нина Петровна, раскладывая карты, вдруг сказала:
– Анечка, ты прости меня за тот вечер. Я не должна была так говорить о часах.
Я посмотрела на свекровь – пожилую женщину с морщинистым лицом и добрыми глазами, так похожими на глаза моего мужа.
– Это вы меня простите, Нина Петровна. Я наговорила лишнего.
– Ничего, – она улыбнулась. – В семье всякое бывает. Главное – не таить обид.
Маша, наблюдавшая за нами, вдруг спросила:
– А на следующий год мы точно поедем на море?
– Точно, солнышко, – ответил Павел. – Папа обещает.
– И бабушку возьмем? – деловито уточнила дочь.
Мы переглянулись с Ниной Петровной.
– Если бабушка захочет, – ответила я, улыбнувшись свекрови.
– Конечно, захочу, – Нина Петровна погладила внучку по голове. – Я на море-то сто лет не была.
Мы сидели в тени яблонь, слушая стук молотков и шелест листвы. Впереди была неделя отдыха в пансионате, потом напряженный проект и, возможно, повышение. Но главное – я чувствовала, что в нашей семье наконец-то начинает выстраиваться баланс, где есть место и уважению к старшим, и заботе о детях, и вниманию друг к другу.
– Знаешь, – тихо сказал Павел, наклонившись ко мне, – я понял, что должен научиться уважать границы. Наши – твои и мои, как семьи. Спасибо, что не побоялась сказать мне правду.
Я сжала его руку и улыбнулась. Возможно, эта премия в итоге принесла нам намного больше, чем просто деньги – она помогла нам стать настоящей семьей.
***
Прошло три года. Из окна кухни Анна наблюдала, как Маша плещется в бассейне на даче свекрови — той самой, с когда-то проблемной крышей. Летнее солнце играло в волосах дочери, а на шезлонге мирно дремала Нина Петровна. Премия давно забылась, а отношения с мужем стали крепче. «Аня, звонил какой-то Виктор,» — сказал вошедший на кухню Павел, протягивая телефон. «Говорит, хочет вернуть старый долг.» Анна замерла — этого имени она не слышала пятнадцать лет, с тех пор как её бывший парень исчез с их общими сбережениями, предназначенными для первого взноса за квартиру. «Он сказал, где сейчас?»
