Алина сбросила сумку в прихожей и, не раздеваясь, опустилась на табурет. Ноги гудели после десяти часов на ногах — сегодня в клиенте было вдвое больше пациентов, чем обычно. Она закрыла глаза, мечтая только о горячем душе и мягкой подушке.
Из кухни донеслись шаги. Денис вышел, держа в руке телефон. На его лице — выражение виноватой решимости.
— Завтра мама приезжает, — сказал он без предисловий. — На неделю. Так что ты будешь спать на диване.
Алина медленно подняла на него глаза.
— Ты… что?
— Ну, она же не может на раскладушке. У нее спина болит.
— А у меня что, не болит? — голос Алины дрогнул. — Я работаю без выходных, а теперь еще и спать нормально не смогу?
Денис пожал плечами, будто речь шла о пустяке.
— Всего неделю. Потерпи.
— Почему она вообще едет? Мы же не договаривались!
— Она решила спонтанно. Хочет проведать нас.
— Проведать? — Алина засмеялась резко. — В прошлый раз она «проведала» нас на месяц и уехала, только когда я пригрозила вызвать полицию!
Денис нахмурился.
— Не драматизируй. Мама просто хочет помочь.
— Чем? — Алина встала, чувствуя, как гнев подкатывает к горлу. — Тем, что перемывает всю посуду, пока я на работе, а потом тыкает мне в лицо: «Вот видишь, как надо»? Или тем, что рыщет по моим шкафам и спрашивает, сколько стоило мое пальто?
— Ты все неправильно понимаешь, — Денис отвернулся, явно заканчивая разговор. — Диван уже разобран.
Он ушел в спальню, громко щелкнув замком.
Алина осталась стоять посреди прихожей, сжимая пальцы в кулаки. В животе тяжело заныло — не от усталости, а от обиды. Она знала, что это только начало.
Галина Ивановна не просто «приезжала в гости». Она приходила, как ураган, сметая все на своем пути.
И Алина была готова поспорить — на этот раз ураган принесет не просто неудобства.
А настоящую войну.
Алина проснулась от резкого стука в дверь. Она потянулась к телефону – 7:30 утра. В субботу. Сердце упало – значит, это она.
Через приоткрытую дверь спальни слышался мерный храп Дениса. Он даже не потрудился проснуться, чтобы встретить мать.
Стук повторился, теперь уже в ритме какой-то раздраженной дроби. Алина накинула халат и босиком побрела к входной двери.
Открыв, она увидела Галину Ивановну – вся в дорогих замшевых сапогах, с тремя сумками и огромным чемоданом на колесиках.
— Ну наконец-то! Я уже полчаса стою! – свекровь без приветствия переступила порог, оглядывая квартиру оценивающим взглядом. – И почему дверь не открывают? У вас звонок сломался?
— Доброе утро, Галина Ивановна, – сквозь зубы пробормотала Алина, поднимая одну из сумок.
— Осторожнее! Там хрустальные вазы! – свекровь выхватила сумку из ее рук. – Лучше я сама.
Она прошла в гостиную, оставив за собой шлейф тяжелых духов. Алина закрыла глаза, считая до десяти.
— Дениска где? – раздался голос из глубины квартиры.
— Спит.
— В семь утра? – Галина Ивановна фыркнула. – Это ты его так разбаловала.
Алина молча пошла на кухню, включая кофеварку. Через минуту свекровь явилась следом, без церемоний открывая шкафы.
— И где у вас чашки? А, вот же. – Она достала любимую кружку Алины, подаренную подругой. – О, какая безвкусица.
— Это моя кружка, – сквозь зубы сказала Алина.
— Ну и что? – Галина Ивановна уже наливала себе кофе. – Ты же не будешь пить, раз худеешь?
Алина резко развернулась к ней:
— Я не худею.
— Ну конечно, конечно, – свекровь снисходительно улыбнулась, разглядывая ее фигуру. – Просто советую – после тридцати надо следить за собой. Особенно если детей нет.
Из спальни наконец-то вышел Денис, потирая глаза.
— Мама! Ты уже приехала!
— Сыночек мой! – Галина Ивановна бросилась к нему, забыв про кофе. – Как же я соскучилась!
Алина наблюдала, как свекровь гладит Дениса по щекам, словно он десятилетний мальчишка.
— Пойдем, я тебе покажу, что привезла! – Галина Ивановна потянула сына в гостиную. – Алина, ты не против, если мы займем спальню? Нам нужно поговорить наедине.
Денис даже не посмотрел в ее сторону.
— Конечно, – глухо ответила Алина.
Она осталась одна на кухне, сжимая в руках свою кружку. Через тонкую стенку доносился смех и оживленные голоса.
Вечером, когда Галина Ивановна наконец ушла в спальню (предварительно пересмотрев все содержимое их шкафов), Алина осталась на диване.
Он оказался еще неудобнее, чем она помнила. Каждый пружинный валик впивался в бок.
Из спальни доносился храп – свекровь всегда громко храпела. Денис спал в гостиной, свернувшись калачиком в кресле.
Алина ворочалась, пытаясь найти хоть какое-то удобное положение. В голове крутились слова свекрови: «Особенно если детей нет…»
Она нащупала телефон и включила экран. 2:47 ночи.
Еще четыре часа до утра.
Еще шесть таких ночей.
Алина закусила губу, чувствуя, как по щеке скатывается горячая слеза.
Воскресное утро началось с грохота кастрюль на кухне. Алина, не спавшая полночи, с трудом открыла глаза. Через приоткрытую дверь она видела, как Галина Ивановна, облаченная в новый шелковый халат (который явно нашел в ее шкафу), колдует у плиты.
— Дениска, вставай! — звонко крикнула свекровь. — Я блины пеку, твои любимые с малиновым вареньем!
Алина медленно поднялась с дивана. Каждый мускул в спине ныл от неудобного спального места. Она потянулась к телефону — 8:15. В обычное воскресенье они с Денисом спали бы до десяти.
— А ты чего встала? — Галина Ивановна бросила на нее взгляд, помешивая тесто. — Я ведь не на всех готовила.
— Доброе утро, — сквозь зубы пробормотала Алина, направляясь в ванную.
Когда она вернулась, Денис уже сидел за столом, с аппетитом уплетая стопку блинов. Его мать стояла рядом, ласково гладя его по плечу.
— Вот, сыночек, кушай. Ты так похудел… — она бросила выразительный взгляд на Алину. — Видно, дома не кормят.
Алина взяла чашку, налила себе кофе. Руки слегка дрожали от бессонницы и нарастающего гнева.
— Можно мне хоть один блин? — спросила она ровным тоном.
Галина Ивановна фыркнула:
— Тесто закончилось. Но если хочешь, можешь сделать себе сама. Хотя… — она окинула Алину оценивающим взглядом, — может, тебе и правда лучше без углеводов?
Денис даже не поднял головы от тарелки. Алина сжала кружку так, что пальцы побелели.
Вечером Галина Ивановна объявила, что пригласила гостей.
— Тетя Люда с дочкой придут. Катюша, помнишь, Дениска? Такая умница, в медицинском институте учится. Красавица!
Алина насторожилась. «Тетя Люда» — это была та самая сестра Галины Ивановны, которая пять лет назад пыталась свести Дениса с Катей.
— Я не знала о планах, — осторожно сказала Алина. — У меня завтра рано на работу…
— Ну и что? — перебила свекровь. — Мы же не до утра будем сидеть. Хотя… — она многозначительно посмотрела на Дениса, — может, кому-то и правда лучше пораньше лечь?
Когда гости прибыли, Алина поняла, что это не просто ужин. Это была выставка достижений — Катя скромно потупила глазки, рассказывая о своей учебе, тетя Люда небрежно бросила: «А Катюша у нас и готовить любит, не то что нынешние девчонки».
Галина Ивановна устроила настоящее шоу:
— Дениска, помнишь, как ты в детстве болел, а я тебе компрессы ставила? Вот бы тебе жена, которая так умеет заботиться…
Алина сидела, стиснув зубы, когда тетя Люда «случайно» спросила:
— А у вас детки когда планируются? Алине ведь уже тридцать? В этом возрасте уже могут быть проблемы…
Чаша терпения переполнилась.
— У нас все в порядке, — резко сказала Алина. — Просто мы пока не хотим.
— Ой, ну конечно, — засмеялась Галина Ивановна. — Это когда же вы успеваете, если Алина все время на работе? Хотя… — она многозначительно посмотрела на сына, — может, это и к лучшему?
Денис наконец поднял глаза от тарелки:
— Мам, хватит.
Но было уже поздно. Алина встала, ее голос дрожал от ярости:
— Вы все прекрасно понимаете, что это за спектакль! Галина Ивановна, вы пятый год пытаетесь развести меня с мужем! Ну так скажите прямо — вам нужна эта ваша Катенька вместо меня? Может, прямо сейчас обменяемся?
В комнате повисла мертвая тишина. Катя покраснела до корней волос, тетя Люда открыла рот. Галина Ивановна первой пришла в себя:
— Вот видишь, Дениска! Это твой выбор! Хамка и истеричка!
Алина не стала ничего доказывать. Она развернулась и вышла, хлопнув дверью в спальню. Через минуту за ней последовал Денис.
— Ты совсем охренела? — прошипел он. — Устроить сцену перед гостями!
— А что, мне должно быть приятно, когда твоя мать открыто подсовывает тебе другую женщину? — Алина с трудом сдерживала слезы.
— Она просто заботится! А ты ведешь себя как последняя…
Он не успел договорить. Алина схватила подушку и швырнула в него.
— Вон! Вон к своей мамочке и ее идеальной Катеньке!
Денис вышел, хлопнув дверью. Алина опустилась на кровать, трясущимися руками обхватив голову. Из гостиной доносились приглушенные голоса — Галина Ивановна что-то успокаивающе говорила гостям.
А потом — мерзкий, сладкий голос:
— Не переживай, Дениска… Таких, как она, много. Катюша намного лучше…
Алина зарылась лицом в подушку, чтобы не слышать. Но слова уже впились в сознание, как занозы. Она знала — это только начало войны.
Алина проснулась от странного шума. В квартире стояла непривычная тишина — ни голосов, ни звуков посуды. На часах светилось 9:47 — она проспала начало своего рабочего дня.
Она резко поднялась с дивана, и тут же в висках застучало. Вчерашний скандал, слезы, бессонная ночь… Телефон был завален сообщениями из клиники — она пропустила трех записанных пациентов.
— Черт! — Алина схватилась за голову, лихорадочно набирая сообщение коллеге.
В этот момент из спальни донеслись приглушенные голоса. Дверь была приоткрыта, и Алина замерла, услышав свое имя.
— …Алина просто не подходит тебе, сынок. — Голос Галины Ивановны звучал сладко и убедительно. — Посмотри на нее — вечно уставшая, нервная… Детей не хочет…
— Мам, мы уже обсуждали это, — пробурчал Денис, но в его голосе не было прежней уверенности.
Алина затаила дыхание, медленно приближаясь к двери.
— Я поговорила с Катюшей, — продолжала свекровь. — Она готова перевестись в твой город. У нее уже есть предложение из местной больницы. Представляешь? Красивая, умная девушка, врач… И детей хочет…
— Ты совсем с ума сошла? — Денис засмеялся, но смех звучал нервно. — У меня жена есть!
— Жена? — Галина Ивановна фыркнула. — Это та, что вчера устроила истерику? Сынок, я же вижу, как ты несчастлив. Давай без сцен — тихо, по-хорошему…
Алина не дышала, прижавшись к стене. Ладонь непроизвольно сжалась в кулак.
— Мам, прекрати… — Денис говорил уже без энергии.
— Я все устрою. У меня есть знакомый юрист. Мы сделаем все цивилизованно — раздел имущества, алименты… Хотя какие могут быть алименты, если детей нет? — ядовито добавила свекровь.
Алина больше не могла слушать. Она резко толкнула дверь.
Денис и его мать замерли. На кровати были разложены какие-то бумаги, Галина Ивановна держала в руках телефон — видимо, только что закончила разговор.
— Алина! — Денис вскочил, загораживая документы. — Ты… ты не на работе?
— Ясно, — Алина говорила медленно, чувствуя, как дрожь охватывает все тело. — Значит, уже и юристы подключились? Как быстро вы все организовали.
Галина Ивановна первой оправилась от неожиданности:
— Мы просто обсуждали… семейные дела. Которые тебя, кстати, не касаются.
— Не касаются? — Алина засмеялась, и этот смех звучал дико даже для нее самой. — Мой муж и его мать планируют наш развод, а меня это не касается?
Денис растерянно провел рукой по лицу:
— Алина, это не так… Мама просто заботится…
— Да-да, я слышала, как она «заботится», — Алина шагнула вперед и резко дернула бумаги из-под подушки. — Что это? Договор? Исковое заявление?
Галина Ивановна вскочила, пытаясь выхватить документы:
— Это не твое дело! Ты не имеешь права рыться в наших вещах!
Алина уже разглядела заголовок: «Соглашение о разделе имущества». Ее имя было вписано аккуратным почерком.
— Оказывается, у нас уже и имущество делят, — она подняла глаза на Дениса. — И ты… ты даже не попытался меня защитить.
Денис молчал, глядя в пол. В его глазах читалась вина, но не раскаяние.
— Сынок, скажи ей наконец правду! — взвизгнула Галина Ивановна. — Что ты несчастлив! Что женился по глупости!
Алина больше не могла это слушать. Она швырнула бумаги на кровать и выбежала из комнаты. Через минуту она уже хлопала входной дверью, не замечая, что выбежала в домашних тапочках и без куртки.
Улица встретила ее холодным октябрьским ветром. Алина шла, не разбирая дороги, чувствуя, как слезы замерзают на щеках. В кармане зазвонил телефон — Денис. Она отвергла звонок.
В голове стучало только одно: они действительно решили все за нее. Без разговоров, без попыток что-то исправить. Просто… вычеркнуть ее из своей жизни.
Алина остановилась у замерзшего пруда в парке. Вода уже покрылась первым тонким льдом — хрупким, ненадежным. Как и ее брак.
Телефон снова зазвонил. На этот раз — неизвестный номер. Алина машинально ответила.
— Алло, это Алина Сергеевна? — женский голос звучал официально. — Я вам звоню из «Семейной клиники». Нам позвонила ваша свекровь… Она сказала, что вы больше не работаете у нас и просила передать ваши личные вещи.
Алина замерла. Значит, Галина Ивановна уже начала действовать. И это было только начало…
Алина стояла перед зеркалом в ванной комнате клиники, разглядывая свое отражение. Красные глаза, бледная кожа, следы бессонницы. Она брызнула на лицо холодной водой — нужно было приводить себя в порядок перед приемом. После звонка «от свекрови» в клинике начались перешептывания за ее спиной.
— Алина Сергеевна, вас директор просит к себе, — медсестра Люда заглянула в дверь с плохо скрываемым любопытством.
Кабинет директора встретил ее напряженной тишиной. За столом сидела не только Галина Петровна, начальник клиники, но и кто-то третий — женщина лет тридцати в белом халате.
— Алина, присаживайся, — директор указала на стул. — Это Катерина Семенова, наш новый врач. Она будет помогать тебе… точнее, временно заменять тебя.
Алина почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Катерина… Та самая Катюша?
— Я не понимаю, — Алина сжала руки на коленях. — Меня увольняют?
— Нет-нет! — директор заерзала в кресле. — Просто… нам позвонила твоя свекровь. Она сказала, что у тебя серьезные семейные обстоятельства и ты берешь длительный отпуск.
Катерина скромно потупила глаза, но Алина заметила, как уголки ее губ дрогнули. Это была та самая «идеальная невеста».
— Моя свекровь не имеет права распоряжаться моей работой, — Алина говорила медленно, сдерживая дрожь в голосе. — И я не собираюсь брать никакой отпуск.
Галина Петровна переглянулась с Катериной.
— Видишь ли… Твоя свекровь говорила о возможном разводе. И что тебе будет сложно совмещать…
Алина резко встала, стукнув ладонью по столу.
— Мои семейные дела — это мое личное дело! И пока я не написала заявление об уходе, я продолжаю работать!
Она вышла, хлопнув дверью. В коридоре столкнулась с группой коллег — они явно подслушивали. Среди них был и Андрей, друг Дениса, работавший в соседнем кабинете.
Весь день Алина чувствовала на себе любопытные взгляды. Во время обеда в столовой она услышала обрывки фраз: «…свекровь звонила…», «…развод…», «…такая тихая, а оказалось…».
Когда она возвращалась вечером домой, ее догнал Андрей.
— Алина, подожди! — он выглядел неловко. — Я… я не знал, что сказать. Денис мне ничего не говорил.
— О чем? — Алина остановилась, чувствуя, как сердце бешено колотится.
— Ну… о том, что вы расстаетесь. И что… — он замялся, — что у него уже есть другая.
Алина засмеялась. Этот смех звучал неестественно даже для нее самой.
— Понятно. И кто же эта «другая»? Не Катюша ли, случайно?
Андрей удивленно поднял брови:
— Ты уже знаешь? Денис сказал, что они просто друзья, но… — он пожал плечами, — свекровь, кажется, думает иначе.
Алина шла домой, и в голове складывался план. Если Галина Ивановна начала войну, то получит ее.
Дома ее встретила непривычная тишина. Дениса не было — записка на холодильнике гласила: «Уехал с мамой на дачу. Вернусь завтра». Алина медленно скомкала записку.
Она достала ноутбук и зашла в общий облачный аккаунт, который они с Денисом использовали для хранения общих фото. Прокручивая переписку, она нашла то, что искала — письма Дениса к матери за последний месяц.
«…Мама, я не знаю, что делать. Алина стала совсем другой…»;
«…Может, ты права, и нам стоит расстаться…»;
«…Катя действительно хорошая девушка, но я пока не готов…»
Самое интересное было в последнем письме, отправленном вчера вечером:
«Мама, я согласен. Давай сделаем, как ты говоришь. Только чтобы без скандалов. Пусть Алина сама уйдет…»
Алина сохранила скриншоты. Затем она нашла в телефоне запись вчерашнего разговора свекрови с Денисом — она случайно нажала «запись», когда выходила из спальни.
На следующий день в клинике должно было состояться собрание по поводу нового проекта. Все руководство и врачи. И Катерина, конечно же.
Алина пришла раньше всех. Когда начали собираться люди, она подключила свой ноутбук к проектору.
— Коллеги, — ее голос разнесся по залу, — прежде чем мы начнем, я хочу прояснить одну ситуацию.
Она запустила запись. Голос Галины Ивановны разнесся по кабинету: «…Алина просто не подходит тебе, сынок… Катюша готова перевестись в твой город…»
В зале повисла мертвая тишина. Катерина, сидевшая в первом ряду, побледнела.
— Я не знаю, какие еще сплетни распускала моя свекровь, — Алина говорила четко, глядя прямо на Катерину, — но я продолжаю работать здесь. И если у кого-то есть планы занять мое место… — она сделала паузу, — в профессиональном или личном плане, то пусть готовятся к войне.
Взрыв возмущения, перешептывания. Директор вскочила с места:
— Алина, это непрофессионально!
— Как и звонки моей свекрови с ложными заявлениями, — парировала Алина. Она повернулась к Катерине: — Кстати, передай Галине Ивановне — если она хочет войны, то получит ее. Полномасштабную.
Она вышла из зала под гул голосов. Телефон тут же завибрировал — Денис. Алина отвергла звонок.
В раздевалке ее ждала дрожащая Катерина.
— Я… я не знала, что ты работаешь здесь, — она лепетала. — Галина Ивановна сказала, что ты увольняешься…
— Врешь, — холодно сказала Алина. — Ты прекрасно знала. И надеялась занять мое место. И во всех смыслах.
Она захлопнула шкафчик и вышла. Первый выстрел был сделан. Но Алина знала — это только начало. Галина Ивановна не простит такого унижения. И Денис… Денис уже сделал свой выбор.
Алина проснулась от настойчивого звонка в дверь. На часах было 6:23 утра — непривычно рано даже для ее свекрови. Она накинула халат и босиком пошла к входной двери, по пути замечая, что Денис так и не вернулся с дачи.
За дверью стоял курьер с огромным букетом белых лилий.
— Алина Сергеевна? Вам. Подпись здесь.
Она машинально расписалась, принимая тяжелую цветочную композицию. Среди цветов белел конверт. Сердце учащенно забилось — может быть, Денис…
Конверт содержал единственную строку: «Скоро ты пожалеешь о вчерашнем спектакле. Г.И.»
Алина швырнула букет в мусорное ведро. Лилия — цветок смерти. Это был не подарок, а угроза.
На работу она шла, ощущая тревогу. В клинике ее встретили странными взглядами. Коллеги перешептывались, замолкая при ее приближении. Даже постоянные пациенты смотрели как-то иначе.
— Что происходит? — спросила она у медсестры Люды.
Та покраснела и пробормотала:
— Проверьте соцсети…
Первое, что увидела Алина — пост в местном паблике. Ее фото с подписью: «Внимание! Этот врач принимает пациентов в состоянии алкогольного опьянения!». Под постом — десятки возмущенных комментариев.
Но хуже было другое. В мессенджерах уже расходились скриншоты якобы ее переписки с неким мужчиной, где она обсуждала своих пациентов в неприличной форме. И фото — она в коротком платье на какой-то вечеринке (хотя Алина не могла вспомнить, когда последний раз была на вечеринках).
Телефон завибрировал — неизвестный номер.
— Алло, это «Утро в городе». Мы хотели бы взять у вас комментарий по поводу обвинений в…
Алина отключила звонок. Руки дрожали. Это была месть Галины Ивановны — причем явно спланированная заранее.
В кабинете директора царила гробовая тишина.
— Алина, — Галина Петровна тяжело вздохнула, — у нас уже было три отказа от пациентов. И звонок из минздрава. Я вынуждена отстранить тебя от работы до выяснения.
— Но это же ложь! Фото поддельные!
— Возможно. Но пока все это не прояснится… — директор развела руками. — Кстати, завтра придет Катерина. На время твоего отстранения.
Алина вышла, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Она зашла в туалет и, закрывшись в кабинке, набрала Дениса. Впервые за несколько дней.
— Ну наконец-то! — его голос звучал раздраженно. — Ты вообще понимаешь, что устроила вчера? Мама в истерике!
— Денис, — Алина с трудом сдерживала дрожь в голосе, — твоя мать распространяет обо мне лживые сведения. В соцсетях, в СМИ…
— Опять ты все драматизируешь! — он фыркнул. — Мама просто защищает меня после твоего позора вчера. Кстати, о работе — тебя же отстранили? Можешь приехать на дачу, обсудим, как будем делить имущество.
Алина медленно опустила телефон. Это был не просто разговор — это было предательство. Денис знал. И был на стороне матери.
Выйдя из клиники, она увидела Катерину. Та стояла у входа, разговаривая по телефону:
— Да, Галина Ивановна, все идет по плану. Она только что вышла… Нет, пока не подходим к иску о клевете… Да, я передам Денису…
Алина замерла. Иск о клевете? Это уже переходило все границы.
Вечером в ее квартире раздался звонок домофона. На экране — лицо участкового.
— Алина Сергеевна? Вам вручить повестку. По иску о защите чести и достоинства от Галины Ивановны Крыловой. И… — он замялся, — есть заявление от вашего мужа о разделе имущества.
Алина взяла документы дрожащими руками. В повестке значилось, что она якобы распространяла порочащие сведения о Галине Ивановне. А в заявлении Дениса — требование немедленно освободить квартиру, так как она куплена на его деньги.
Она опустилась на диван, разглядывая бумаги. В углу заявления Дениса стояла подпись Катерины как свидетеля. Все было продумано до мелочей.
Телефон снова зазвонил — на этот раз ее подруга юрист.
— Аля, я только что увидела эти паблики… Ты в курсе, что тебя уже в пяти группах обсуждают? И похоже, кто-то специально накручивает комментарии.
Алина закрыла глаза. В голове проносились обрывки мыслей: работа, репутация, жилье… Все рушилось в одночасье.
— Слушай, — голос подруги стал серьезным, — это явно спланированная атака. У тебя есть доказательства, что это все организовала свекровь?
Алина вспомнила запись разговора. И скриншоты переписки Дениса с матерью.
— Есть, — она сказала тихо. — И если они хотели войны… они ее получат. Настоящую.
Она подошла к окну. Напротив, в темноте, виднелся силуэт человека с телефоном — похоже, папарацци уже дежурили у ее дома.
Галина Ивановна явно не ожидала, что Алина будет сопротивляться. Но она ошиблась.
Завтра начиналась настоящая битва.
Алина провела всю ночь за сбором доказательств. На столе перед ней лежали распечатки переписки Дениса с матерью, скриншоты звонков свекрови в клинику, запись того рокового разговора. Но самым ценным оказалось видео, которое она нашла в облачном хранилище — кадры с домашней камеры наблюдения, которую они с Денисом установили год назад после кражи в подъезде.
Камера была направлена на входную дверь, но захватывала и часть гостиной. И на этих записях четко было видно, как Галина Ивановна роется в ее вещах, как подкладывает что-то в ее сумку…
Утро началось с нового удара. Пришло официальное уведомление об отстранении от работы на время расследования. А под дверью валялся конверт с фотографиями — она и некий мужчина (лицо неразборчиво) в компрометирующей позе. На обороте подпись: «Следующий пост будет в городских пабликах. Уезжай добровольно».
Алина собрала все документы и отправилась к юристу. Офис Натальи находился в центре города, и по дороге она ловила на себе странные взгляды. Видимо, грязная кампания против нее набирала обороты.
— Это классический случай черного пиара и клеветы, — Наталья внимательно изучала документы. — Но у нас есть чем ответить. Особенно это видео — оно полностью доказывает факт подлога.
— Сколько времени займет процесс?
— Месяц-два. Но есть один нюанс… — юрист взглянула на Алину. — Ты готова к тому, что все это выйдет в публичное поле? Суды, пресса…
— После того, что они уже сделали? — Алина горько усмехнулась. — Мне уже нечего терять.
Когда она выходила из здания, ее остановил молодой человек с микрофоном:
— Алина Сергеевна! Вы действительно употребляли наркотики на рабочем месте, как утверждают ваши коллеги?
Она замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу:
— Кто вам это сказал?
— Ваша свекровь дала комментарий нашему изданию. И есть свидетель — врач Катерина Семенова…
Алина развернулась и молча пошла прочь, за спиной раздавались новые вопросы. Теперь они перешли к прямой лжи. Значит, война объявлена официально.
Дома ее ждал сюрприз — входная дверь была приоткрыта. С осторожностью Алина зашла внутрь. В гостиной сидела Галина Ивановна, разглядывая какие-то бумаги.
— Как ты сюда попала? — Алина встала в дверном проеме, не решаясь войти дальше.
— У Дениса есть ключи, разумеется, — свекровь улыбнулась. — Я пришла забрать его вещи. И обсудить с тобой… твое скорое отъезжание.
— Мой отъезд?
— Ну конечно. — Галина Ивановна достала из сумки папку. — Вот соглашение о расторжении брака. И заявление о твоем добровольном выселении. Подпишешь — и мы прекратим всю эту… неприятную историю с публикациями.
Алина взяла документы. Условия были унизительными: она отказывается от всего совместно нажитого имущества, выплачивает «моральный ущерб» в размере 500 тысяч рублей и обязуется не разглашать «семейные тайны».
— Ты с ума сошла! — Алина швырнула бумаги на пол. — Я не подпишу это никогда!
— Тогда завтра во всех СМИ выйдет материал о твоей наркозависимости. С показаниями свидетелей. — Галина Ивановна встала. — И учти, у меня есть доступ ко всем твоим вещам. Кто знает, что еще может «найтись» в твоей квартире…
Это была уже прямая угроза. Алина почувствовала, как ее охватывает ярость:
— Вон из моего дома! Сейчас же! Или я вызову полицию!
— Это еще не твой дом, дорогая. — Свекровь медленно шла к выходу. — Но скоро он им точно не будет. Подумай над моим предложением. У тебя есть до вечера.
Когда дверь закрылась, Алина опустилась на пол, охватив руками колени. Она понимала — это психологическая атака. Они хотят сломать ее, заставить сдаться.
Но она не собиралась сдаваться. Достав телефон, она набрала номер Натальи:
— Наташ, у нас есть все для встречного иска? Да, включая угрозы… Хорошо. Завтра подаем.
Затем она позвонила в редакцию крупного городского портала. Тому самому, где работала ее университетская подруга:
— Лер, у меня есть история для твоего раздела «Расследования». Да, про семью… Нет, про семью монстров.
Вечером, когда стемнело, Алина достала спрятанную флешку с резервными копиями всех записей. Она сделала несколько копий и разложила их по разным местам. Теперь они были в безопасности.
Перед сном она еще раз проверила камеры наблюдения. И неожиданно увидела новую запись — сегодняшнюю. Галина Ивановна не просто приходила за вещами Дениса… Она что-то подкладывала в книжную полку.
Алина подошла к полке и сняла любимый том Бродского. Из него выпал маленький прозрачный пакетик с белым порошком.
Руки задрожали. Это уже было не просто давление — это была подстава, за которую грозит реальный срок.
Она аккуратно, через салфетку, упаковала пакетик в отдельный конверт. Это было уже не просто доказательство для суда — это было оружие против них самих.
Завтра она нанесет ответный удар. И на этот раз бить будет на поражение.
Алина встретила рассвет у окна, сжимая в руках конверт с доказательствами. Первые лучи солнца осветили пустую спальню — уже неделю она спала одна на диване. Сегодня все должно было решиться.
В 8:30 раздался звонок от Натальи:
— Готовься, подали встречный иск. Через час у нас встреча с журналистами. Ты уверена в своем решении?
— Абсолютно, — ответила Алина, разглядывая пакетик с белым порошком. Лабораторный анализ, сделанный срочно через знакомых, показал — это мука. Но факт подлога был налицо.
Пресс-конференция проходила в конференц-зале юридической фирмы. Когда Алина вошла, перед ней вспыхнули десятки камер. Она увидела знакомых журналистов, коллег из клиники и… Катю, скромно сидевшую в углу.
— Спасибо, что пришли, — начала Алина, положив перед собой папку. — Я собрала вас, чтобы рассказать историю систематической травли. История, которая началась с того, что меня заставили спать на диване…
Она говорила спокойно, подкрепляя каждое слово доказательствами. Когда на экране показали запись, где Галина Ивановна подкладывает пакетик, в зале раздался возмущенный гул.
— Это подлог! — крикнула кто-то из зала.
— Да, — кивнула Алина. — И сегодня я подала заявление в полицию по факту попытки подброса наркотических веществ.
В этот момент дверь распахнулась. В зал ворвалась Галина Ивановна с Денисом.
— Она врет! — закричала свекровь. — Все эти записи подделаны!
Алина не дрогнула:
— Вот лабораторный анализ содержимого пакетика. И вот… — она нажала кнопку, — запись вашего вчерашнего разговора, где вы обсуждаете этот «план Б».
Голос Галины Ивановны разнесся по залу: «…Если она не подпишет, подбросим пакетик. Пусть попробует объясниться в наркодиспансере…»
Денис стоял бледный, глядя на жену широко раскрытыми глазами:
— Алина… Я не знал…
— Врешь, — холодно ответила она. — Ты знал. Ты всегда знал. Ты просто надеялся, что мамочка все сделает за тебя.
В зале поднялся шум. Журналисты наперебой задавали вопросы. Катя незаметно пробиралась к выходу.
— Подожди! — Алина остановила ее. — Врач Катерина Семенова — ключевой свидетель моей «наркомании». Может, расскажешь, сколько тебе заплатила Галина Ивановна за ложные показания?
Катя замерла, глядя на свекровь испуганным взглядом.
— Я… меня ввели в заблуждение…
Галина Ивановна вдруг резко подошла к Алине:
— Ты разрушила мою семью! Ты…
— Нет, — Алина встала, глядя ей прямо в глаза. — Это ты разрушила свою семью. Ты сделала из сына безвольную куклу. И знаешь что? — она опустила голос, — Он тебя ненавидит. Каждую ночь он шептал мне это, когда думал, что ты не слышишь.
Это был удар ниже пояса. Галина Ивановна отшатнулась, как от пощечины. Денис молчал, сжав кулаки.
Через два месяца…
Алина выходила из здания суда, держа в руках решение о расторжении брака и документ о разделе имущества. Квартира оставалась ей — благодаря доказательствам шантажа. История с «наркотиками» развалилась в первый же день разбирательства.
На ступенях ее ждал Денис. Похудевший, с темными кругами под глазами.
— Алина… — он сделал шаг вперед. — Мама уехала в деревню. Я… Я понял, как был слеп.
Она внимательно посмотрела на него. Того самоуверенного мужчины, которого она любила, больше не существовало.
— Знаешь, что самое страшное? — сказала она, поправляя сумку. — Я до сих пор не понимаю, любил ли ты меня когда-нибудь. Или я была просто удобным вариантом, пока мама не нашла тебе «идеальную жену».
Он хотел что-то ответить, но она уже шла к такси. В кармане звенел телефон — новое место работы, новая жизнь. История закончилась.
Но когда такси тронулось, Алина все же обернулась. Денис все стоял на ступенях суда, одинокий фигурой на фоне огромного здания. И в этот момент она поняла — он стал такой же жертвой своей матери, как и она.
Только вот свободу нужно было заслужить. И она свою заслужила.
