Ольга сидела за кухонным столом, уткнувшись в экран телефона. Пальцем листала отзывы на «игровые ноутбуки». Слово «игровой» она всё ещё произносила с лёгким подозрением, потому что мужу скоро 38, а его хобби — рубиться ночами в танки. Ну, хоть не в женщин, — подумала она, но с сомнением.
— Четыре ядра, шесть гигов видеопамяти… — бормотала она, — Вася же обрадуется… если, конечно, не решит, что я ему подарю плойку и билеты в Турцию заодно.
Телефон вдруг завибрировал — «Мама Васи». Ольга, закатив глаза, всё-таки ответила.
— Привет, Галина Петровна, — вежливо, но с этим ну что опять в голосе.
— Оля, ты где? — голос свекрови, как всегда, без приветствий, сразу в лоб.
— Дома. А где мне быть в девять утра?
— Заходи ко мне. Поговорим.
Ольга знала этот тон. «Поговорим» у свекрови значило «проведём допрос с пристрастием». Но любопытство победило.
Через полчаса она уже сидела у Галины Петровны на диване, держа чашку крепкого чая, который, кажется, можно было использовать для удаления ржавчины.
— Ну что, год как вы с Васей женаты, — начала свекровь, глядя пристально, как будто оценивает, насколько Ольга потускнела за это время.
— Ага. Скоро годовщина. Я думала ноутбук ему взять…
— Вот об этом и хочу поговорить, — перебила свекровь. — Ты всё про ноутбуки, а я про серьёзное.
— Ну, расскажите, что у нас серьёзнее ноутбука.
— Квартира.
— Моя? — Ольга приподняла бровь.
— Ваша, — сухо уточнила свекровь, но с акцентом на «не надолго». — Оля, ты же понимаешь, мужчина в семье должен быть главным. У вас семья, а жильё оформлено на тебя. Это неправильно.
Ольга сделала глоток чая. Хотела ответить спокойно, но чай оказался настолько горьким, что она поморщилась, и это выглядело как реакция на слова свекрови.
— Галина Петровна, у нас как бы XXI век. Женщина тоже может быть главным… ну, или хотя бы жить в своей квартире без передачи её третьим лицам.
— Не «третьим», а мужу! — голос свекрови стал выше. — Это его дом.
— Его дом — это где он тапки кидает, — парировала Ольга. — А бумажки на квартиру — мои.
— Ну ты же понимаешь, что Васе обидно? — свекровь картинно вздохнула. — Живёт, как квартирант.
— Зато без арендной платы, — сухо усмехнулась Ольга.
— Я серьёзно, Оля! — уже повышая голос, Галина Петровна наклонилась вперёд. — Ты перепишешь квартиру на Васю — и всё. Это будет правильно.
— Ага, и я сразу в «Правила счастливого развода» подпишусь? Нет уж.
— Ты думаешь, он тебя бросит, если квартира будет на нём? — свекровь прищурилась.
— Нет, думаю, что бросит независимо от квартиры, если захочет. Но тогда я хотя бы останусь не на улице.
Повисла тишина. Только старые часы на стене тикали, как будто отсчитывали время до скандала.
— Ты эгоистка, Оля, — наконец сказала свекровь, выпрямившись. — Думаешь только о себе.
— А вы — о сыне. Видите, мы в этом похожи, — хмыкнула Ольга, вставая. — Ладно, мне пора.
— Передай Васе, что я с ним поговорю, — сказала Галина Петровна уже в спину. — Он поймёт, что я права.
Ольга вышла на лестничную площадку, и у неё внутри уже бурлило. Она понимала, что это только начало. Галина Петровна всегда добивалась своего. И если сегодня был просто разговор, то завтра это будет уже ультиматум.
Ну что ж, Галина Петровна, попробуем сыграть в вашу игру, — подумала Ольга, доставая телефон, чтобы написать Василию:
— «Твоя мама сегодня в ударе. Держись».
Но в ответ пришло сухое:
— «Я знаю. И я с ней согласен».
Чай внутри похолодел. Не от температуры — от предательства.
Вечером Ольга сидела на диване, скрестив ноги, и листала ленту в телефоне. С каждой минутой внутри у неё поднималась волна раздражения — Василий опаздывал уже на час. Она знала, откуда он идёт: от мамы.
Дверь щёлкнула, и в прихожей появился он — в своей старой куртке и с тем видом, будто только что спас котёнка из горящего дома.
— Привет, — бросил он, снимая обувь.
— Привет, — ответила Ольга холодно. — Как прошёл «мужской совет»?
Василий поднял бровь.
— Ты про что?
— Про твою маму. Я так понимаю, она сегодня решила, что моя квартира — это её новая семейная цель.
— Оля, — вздохнул он, кидая куртку на стул, — давай без вот этого сарказма. Мама просто переживает.
— Переживает? — Ольга фыркнула. — За кого? За меня — чтобы у меня не осталось крыши над головой? Или за тебя, чтобы у тебя появилась «своя» квартира?
— Не «появилась», а стала общей! — повысил голос Василий, проходя на кухню.
— Она и так общая. Ты тут живёшь, ешь, спишь, даже носки оставляешь в самых неожиданных местах.
— Но на бумаге… — он достал из холодильника минералку и сделал глоток, — на бумаге это только твоё жильё.
— На бумаге я и до тебя жила, и ничего, как-то выживала, — отрезала Ольга.
Он хлопнул бутылкой по столу.
— Оля, ты понимаешь, что я чувствую себя… как квартирант у тебя?
— Ну, прости, что у меня нет лишнего миллиона, чтобы купить тебе мужское самолюбие, — усмехнулась она.
— Это не про самолюбие! Это про доверие! — в голосе Василия уже звучал металл.
— Доверие — это когда я знаю, что ты не сбежишь завтра с моей квартирой и моей стиралкой.
— Вот ты опять… — он сжал кулаки, но пока держался. — Я твой муж, Оля!
— А ведёшь себя, как адвокат своей мамы, — тихо, но жёстко сказала она. — Ещё скажи, что идея переписать квартиру — твоя.
— Моя. И что? — он наконец-то взглянул ей в глаза. — Это нормально.
— Это нормально для того, кто готов в любой момент забрать чужое и сказать, что оно «общее».
— Ты серьёзно думаешь, что я вор? — он подошёл ближе, уже почти нависая над ней.
— Я думаю, что ты сын своей мамы, и она всегда будет на первом месте.
— Не начинай про маму! — он рванул стул и сел напротив, уперев локти в колени. — Ты просто не хочешь делиться!
— А ты просто хочешь оформить себе страховку на случай развода, — выпалила Ольга.
Повисла пауза. Тяжёлая, как мокрое одеяло. Василий смотрел на неё, сжав челюсть, а она в ответ не моргала.
— Может, ты меня вообще не любишь? — тихо, но с каким-то вызовом спросил он.
— А может, ты меня любишь ровно до того момента, пока я не напишу твоё имя в документах, — отрезала Ольга.
Он резко встал.
— Знаешь что… или ты переписываешь квартиру на нас обоих, или…
— Или что? — она тоже поднялась, шагнув к нему. — Выгонишь меня из моей же квартиры?
— Оля… — он сжал её за руку, чуть сильнее, чем нужно. — Я не хочу, чтобы мы ругались.
— Поздно, Вася, — она выдернула руку, — мы уже не ругаемся. Мы воюем.
Он хотел что-то сказать, но в этот момент на его телефоне загорелся экран — «Мама». Ольга только усмехнулась.
— Ну что, командир звонит. Беги, докладывай.
— Ты невыносима, — выдохнул он и ушёл в комнату, чтобы ответить.
Ольга осталась стоять на кухне. Сердце колотилось, руки дрожали. Она понимала: следующий шаг — последний. Либо она сдастся, либо…
…либо сама подаст на развод.
Утро годовщины началось подозрительно тихо. Василий проснулся раньше Ольги, оделся и ушёл куда-то без лишних слов. Даже кофе не поставил. Ну всё, праздник, конечно, удался, — подумала она, зарываясь в одеяло.
Часов в одиннадцать дверь в квартиру распахнулась, и в прихожей появился он. Но не один. Следом вошла Галина Петровна, держа в руках папку.
— Доброе утро, Ольга, — сказала свекровь так, будто зашла в налоговую с проверкой.
— О, какие люди. И без предупреждения, — Ольга медленно поднялась с дивана. — Что у нас сегодня? Парад наглости или репетиция?
— Оля, — начал Василий, держа руки в карманах, — мы поговорили и решили, что тебе стоит пересмотреть своё отношение к семье.
— «Мы» — это ты и мама? — уточнила она. — Какая неожиданность.
— Не ерничай, — вмешалась Галина Петровна, выкладывая на стол бумаги. — Тут всё готово. Нужно только твоя подпись.
— Подпись под чем? — Ольга подошла ближе.
— Договор дарения. Ты переписываешь половину квартиры на Васю. Всё честно, — с видом победителя сказала свекровь.
Ольга рассмеялась. Долго, тихо, с тем самым смехом, от которого у противника волосы встают дыбом.
— Вы всерьёз думаете, что я сейчас, в день нашей годовщины, подарю вам половину своей квартиры? Может, мне ещё стиралку отдать в придачу?
— Оля, не начинай, — устало сказал Василий. — Я же просил по-хорошему.
— Ага, а сейчас по-плохому? — Она скрестила руки. — Вы что, решили меня вдвоём прижать?
— Мы хотим, чтобы у нас была настоящая семья, — снова вставила своё Галина Петровна. — А не эта… аренда с обнимашками.
— Настоящая семья — это когда меня не пытаются развести, как школьницу, — резко ответила Ольга. — И уж точно не через шантаж.
— Какой шантаж? — вспыхнул Василий. — Мы просто ставим вопрос ребром.
— А я ставлю вас двоих к двери, — тихо, но с ледяной уверенностью сказала она, подойдя к замку.
— Ты что, с ума сошла? — свекровь встала, уперев руки в бока.
— Нет, Галина Петровна, просто это моя квартира. А по закону РФ, если я попрошу вас уйти, вы обязаны уйти.
— Оля… — начал Василий, но она уже распахнула дверь.
— Вася, сегодня годовщина. И лучший подарок для меня — это тишина в моей квартире. Так что собирай маму и марш.
— Значит, вот так? — он шагнул ближе, в голосе — злость и что-то похожее на мольбу.
— Именно так, — сказала она, глядя прямо в глаза. — И да, пока ты не спросил — завтра я подаю на развод.
Свекровь ахнула, Василий замер на секунду, а потом резко взял куртку.
— Ты пожалеешь.
— Может быть, — пожала плечами Ольга. — Но точно не сегодня.
Они вышли. Дверь захлопнулась. В квартире стало тихо. Очень тихо.
Ольга села на диван, взяла телефон и открыла госуслуги. Внизу экрана горела кнопка «Подать заявление на развод». Она нажала.
С годовщиной, Вася.
