Вечер выдался тихим. Ольга накрыла на стол, разложила тарелки, проверила, не остыл ли суп. Алексей должен был вот-вот прийти с работы. Она уже привыкла к его задержкам, но сегодня почему-то нервничала. Может, из-за усталости. Или из-за того, что утром он что-то пробормотал про «серьёзный разговор».
Дверь открылась, и в прихожей раздались шаги.
— Я дома, — голос Алексея звучал как обычно, но в нём уловилась какая-то странная твёрдость.
Ольга натянула улыбку.
— Ужин готов. Садись, пока не остыло.
Он прошёл на кухню, сел, но не сразу взял ложку. Вместо этого посмотрел на неё оценивающе.
— Нам нужно поговорить.
Ольга почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— О чём?
— Я решил, что мама переедет к нам.
Тишина.
Ольга медленно опустила вилку.
— Ты… что?
— Ей одной тяжело. Квартира старая, лифт не работает, здоровье уже не то.
— Но… ты хотя бы спросил меня?
Алексей нахмурился.
— А что тут спрашивать? Это же моя мать.
Ольга сжала пальцы, чтобы они не дрожали.
— Это наш дом. Наш. Ты не можешь просто взять и решить за двоих.
— Я уже решил. Она переезжает через неделю.
Ольга встала из-за стола. В голове звенело.
— Ты даже не подумал, как я к этому отнесусь?
— Ты привыкнешь, — он наконец взял ложку и начал есть, как будто ничего не произошло.
Ольга смотрела на него, и впервые за семь лет брака ей захотелось развернуться и уйти.
Но она просто молча вышла из кухни.
Наверху, в спальне, она села на кровать и уставилась в стену.
«Он даже не спросил».
А потом её взгляд упал на шкаф.
И она поняла, что сделает.
Неделя пролетела в тяжёлом молчании. Ольга почти не разговаривала с Алексеем, а он делал вид, что ничего не происходит. Но чем ближе был день переезда, тем сильнее сжимался у неё в груди холодный ком.
И вот этот день настал.
Ольга стояла у окна, глядя, как к подъезду подъезжает такси. Из машины вышла Светлана Петровна — высокая, подтянутая женщина с жёсткой посадкой головы. Даже на расстоянии чувствовалось её уверенное, почти властное присутствие.
— Они приехали, — тихо сказала Ольга себе, хотя в квартире больше никого не было.
Через несколько минут дверь распахнулась, и в прихожую вкатились чемоданы.
— Ну вот мы и дома! — Светлана Петровна окинула квартиру оценивающим взглядом, будто проверяла, соответствует ли оно её стандартам.
Алексей, запыхавшийся от подъёма с тяжёлыми сумками, поставил их и обнял мать.
— Мам, проходи, устраивайся.
Ольга сделала шаг вперёд, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица.
— Здравствуйте, Светлана Петровна.
Свекровь медленно повернула голову, будто только сейчас заметив её присутствие.
— Ольга. Ну что ж, посмотрим, как вы тут живёте.
Она сняла пальто и, не дожидаясь, повесила его на вешалку, хотя Ольга уже протянула руку, чтобы помочь.
— Я покажу вам вашу комнату, — сказала Ольга, стараясь говорить ровно.
— Нашу комнату, — поправила Светлана Петровна. — Всё-таки теперь это и мой дом тоже, не так ли?
Алексей промолчал, лишь бросил жене короткий взгляд, полный немого предупреждения.
Комната для свекрови была небольшой, но уютной — Ольга специально убрала там лишнее, поставила новое постельное бельё.
Светлана Петровна осмотрелась и нахмурилась.
— Окно выходит на север. Сырость будет.
— Здесь хорошее отопление, — попыталась успокоить её Ольга.
— Мы ещё посмотрим, — буркнула свекровь и вышла в коридор.
Ольга сжала кулаки, но промолчала.
На кухне начался настоящий ад.
Светлана Петровна открыла шкафы, покрутила носом.
— Посуда грязная.
— Я только помыла её, — удивилась Ольга.
— Видно же, что разводы остались. Неужели так сложно протереть насухо?
Алексей стоял в дверях, смотрел на мать, потом на жену, и в его глазах читалось: «Просто потерпи».
Ольга глубоко вдохнула.
— Хорошо, я ещё раз промою.
— И плита у тебя жирная, — продолжила свекровь, проводя пальцем по поверхности. — Мой сын заслуживает чистоты.
— Мам, да ладно, — наконец встрял Алексей, но голос его звучал скорее как просьба, а не защита.
Ольга почувствовала, как внутри закипает ярость, но сдержалась.
— Я сейчас всё приберу.
— Не надо, я сама, — Светлана Петровна уже доставала тряпку. — Надо же показать, как правильно.
Ольга не выдержала.
— Я живу здесь семь лет. Думаю, знаю, как убираться.
Тишина повисла тяжёлым грузом.
Свекровь медленно повернулась к ней, и в её глазах вспыхнул холодный огонь.
— Ольга, дорогая, я просто хочу помочь. Разве это плохо?
Алексей нервно кашлянул.
— Мам, давай сначала ужин, а потом разберёмся.
Ольга молча развернулась и вышла.
За её спиной раздался шёпот:
— Видишь, как она себя ведёт?
И тихий, виноватый ответ Алексея:
— Она просто не привыкла…
Ольга закрыла дверь спальни и прислонилась к ней спиной.
Всё только начиналось.
Три дня. Всего три дня потребовалось Светлане Петровне, чтобы перевернуть привычный уклад дома с ног на голову. Ольга просыпалась от звука передвигаемой мебели — свекровь «наводила порядок» в шесть утра. Возвращалась с работы к переставленным вещам в шкафах. Находила свои косметические средства выброшенными — «эти химикаты вредят коже».
Вечером третьего дня Ольга не выдержала. Когда Алексей наконец пришел с работы (в последнее дни он задерживался все дольше), она осторожно закрыла дверь спальни.
— Нам нужно поговорить. Только честно.
Алексей устало опустился на кровать, снимая галстук.
— Опять про маму?
— Ты не представляешь, что тут происходит, когда тебя нет! Сегодня она выкинула мой крем, заявив что это «отрава». Вчера перестирала все мои вещи, хотя я просила не трогать…
— Она просто заботится, — Алексей перебил ее, даже не взглянув. — Ты слишком остро всё воспринимаешь.
Ольга почувствовала, как по щекам начинают ползти горячие слезы.
— Ты вообще меня слышишь? Она нарушает все границы! Роется в моих вещах, диктует, как мне готовить, убираться…
— Может, она и правда хочет помочь? — Алексей наконец поднял на нее глаза. — Ты сама говорила, что устаешь после работы.
Ольга замерла. В его глазах она увидела не просто равнодушие — настоящее предательство.
— Так вот в чем дело? Ты… ты с ней заодно?
Алексей резко встал.
— Хватит истерик! Мама прожила тяжелую жизнь, подняла меня одна. А ты не можешь потерпеть пару месяцев?
— Пару месяцев? — Ольга задохнулась. — Ты что, обещал ей, что это временно?
За дверью послышался шорох — Светлана Петровна явно подслушивала. Алексей этого не заметил.
— Ну… мы не обсуждали сроки. Но она же не навсегда!
Ольга медленно покачала головой. Вдруг все стало кристально ясно.
— Ты даже не спросил. Ни у меня, ни у нее. Просто решил за всех. Как удобно тебе.
Алексей раздраженно махнул рукой.
— Да что ты раздула из мухи слона! Поживет мама с нами, привыкнете друг к другу…
— Мы уже «привыкаем», — Ольга вытерла слезы. — Она унижает меня каждый день. А ты поддерживаешь ее.
Вдруг дверь приоткрылась. На пороге стояла Светлана Петровна с подносом.
— Я вам чайку принесла, — сладким голосом сказала она. — А вы тут… ссоритесь?
Ее глаза блестели торжеством. Ольга поняла — свекровь слышала всё.
Алексей тут же переменился в лице.
— Да нет, мам, всё в порядке. Спасибо за чай.
Ольга посмотрела на мужа — этого чужого человека в костюме, на его виновато-подобострастную улыбку. И поняла главное: в этом доме теперь было трое. Но их брак — всего лишь двое. И один из них уже сделал свой выбор.
Прошла неделя. Ольга научилась определять присутствие свекрови в квартире, даже не видя её. Специфический запах лавандового одеколона. Стук каблуков, отмеряющих шаги по её же квартире. И самое противное — ощущение, что за ней постоянно наблюдают.
В это утро Ольга собиралась на важную презентацию. Надевая новое платье, она услышала за спиной:
— Ты в этом пойдёшь?
Светлана Петровна стояла в дверях, скрестив руки. Без стука. Как всегда.
— Да. У меня совещание с клиентами.
— Слишком откровенно, — сморщила нос свекровь. — Приличные женщины так не одеваются.
Ольга глубоко вдохнула, продолжая поправлять воротник.
— Мне нужно произвести впечатление профессионала.
— На кого именно ты хочешь произвести впечатление? — голос Светланы Петровны стал сладким, как сироп. — Может, у тебя там кто-то есть?
Ольга резко обернулась:
— Что?!
— Ну а почему тогда мой сын говорит, что вы с ним уже месяц как супруги только на бумаге?
Кровь ударила в виски. Они обсуждали её с Алексем. Интимные подробности их жизни.
— Это… это вообще не ваше дело!
— Всё, что касается моего сына — моё дело, — свекровь сделала шаг вперёд. — И если ты не справляешься с обязанностями жены…
Ольга не дала ей договорить. Она вышла из спальни, хлопнув дверью. В коридоре наткнулась на Алексея, застрявшего между кухней и их ссорой.
— Ты рассказал ей про нас?! — прошипела Ольга.
Он побледнел:
— Я просто… она спрашивала, почему ты стала такой холодной…
— Холодной?! После того как ты поселил здесь свою мать, которая…
Из спальни раздался театральный вздох:
— Лешенька, может, я всё-таки уеду? Я не хочу быть причиной ваших ссор…
Алексей метнулся к матери:
— Мам, не надо! Мы всё уладим.
Он обернулся к Ольге, и в его глазах вспыхнула злость:
— Хватит устраивать сцены! Мама не виновата, что у нас проблемы!
Ольга окаменела. Всё перевернулось с ног на голову. Теперь это она стала виноватой.
— Ты… ты серьёзно так думаешь?
— Я думаю, что пора перестать вести себя как капризный ребёнок! — рявкнул Алексей.
В этот момент Ольга заметила едва уловимую улыбку на лице Светланы Петровны. Она стояла за спиной сына и… радовалась. Это была настоящая игра, и Ольга только что проиграла партию.
Не сказав больше ни слова, она взяла сумку и вышла. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что соседи наверняка вздрогнули.
На улице Ольга шла быстро, почти бежала. Слёзы душили, но она сжала зубы. Нет, она не даст им такого удовольствия — видеть её сломленной.
Телефон в сумке завибрировал. Сообщение от Алексея: «Ты переходишь все границы. Мама плачет».
Ольга выключила телефон. Впервые за семь лет брата она не поехала на работу. Вместо этого села в такси и назвала адрес, который не произносила годами — квартиры своей подруги Юли, единственного человека, который всегда говорил ей правду.
Квартира Юли встретила Ольгу запахом свежесваренного кофе и уютным беспорядком творческого человека. Подруга открыла дверь в растянутом свитере и с кисточкой в руке — она работала над очередной картиной.
— Оль?! Что случилось? — Юля сразу поняла по лицу подруги, что дело плохо.
Ольга молча вошла, опустилась на диван и закрыла лицо руками. Только теперь позволила себе разрыдаться. Юля не задавала вопросов, просто принесла стакан воды и села рядом, обняв за плечи.
— Она выиграла, — наконец выдохнула Ольга. — Алексей полностью на её стороне.
— Расскажи всё с начала.
Час спустя, после эмоционального рассказа, Юля хлопнула ладонью по столу:
— Да они оба просто чокнутые! Ты понимаешь, что это газлайтинг в чистом виде? Они вдвоём убеждают тебя, что ты сошла с ума!
Ольга крутила в руках пустой стакан:
— Но что я могу сделать? Это же его мать…
— Мать — не инвалид! Ей что, шесть лет? — Юля вскочила и начала расхаживать по комнате. — Послушай, у меня есть знакомый юрист. Давай хотя бы проконсультируемся.
Ольга отрицательно покачала головой:
— Я не готова к разводу… Пока нет.
— Тогда давай стратегию. Ты должна вернуть контроль над своей же квартирой!
Они проговорили ещё два часа. Когда Ольга выходила от Юли, в её сумке лежал диктофон («на всякий случай») и твёрдое решение бороться.
Дома её ждала зловещая тишина. В прихожей не было ничьей обуви — Алексей оставил записку: «Ушёл с мамой в театр. Ужинай без нас».
Ольга прошла в спальню и замерла. Все её вещи были переложены. Украшения, которые обычно лежали на туалетном столике, исчезли. С сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, она рванула к шкатулке — семейные драгоценности от бабушки были на месте, но…
— Ищешь это? — сзади раздался голос.
Ольга резко обернулась. Светлана Петровна стояла в дверях, держа в руках её жемчужное колье.
— Почему вы берёте мои вещи без спроса?!
— Успокойся, я просто почистила их, — свекровь положила колье на стол с таким видом, будто оказывала одолжение. — Кстати, странно хранить драгоценности в спальне. Вдруг воры?
Ольга резко подошла ближе:
— Отдайте мои украшения. Все.
Светлана Петровна впервые выглядела растерянной. Она не ожидала такой реакции.
— Какие ещё? Я взяла только это.
— Не врите! Где мои серьги с сапфирами? Кольцо?
Вдруг в коридоре раздались шаги. Вернулся Алексей. Увидев жену и мать лицом к лицу, он нахмурился:
— Опять что-то случилось?
— Твоя жена обвиняет меня в воровстве! — Светлана Петровна вдруг всплеснула руками, её голос дрожал. — Я хотела как лучше…
Алексей покраснел:
— Ольга, ты совсем охренела?! Мама что, по-твоему, воровать собралась?!
Ольга молча подошла к комоду, открыла нижний ящик — там лежала шкатулка с остальными украшениями.
— Вот они. Перенесены без моего ведома. Это мое имущество.
— Ну и что? — Алексей развёл руками. — Мама, наверное, хотела помочь.
— В моей собственной квартире? Без моего разрешения? — голос Ольги дрожал, но это была дрожь ярости, а не слёз. — Знаешь что? Завтра я меняю замки.
Светлана Петровна ахнула:
— Леша, ты слышишь?! Она хочет запереть меня!
Алексей шагнул к Ольге:
— Ты переходишь все границы! Это мой дом тоже!
— Тогда пусть твоя мать перестанет вести себя как следователь в моих вещах! — Ольга впервые за всё время повысила голос на мужа. — Или я подаю на развод. Выбирай.
В комнате повисла тишина. Алексей смотрел на неё широко раскрытыми глазами — она никогда не ставила ультиматумов. Светлана Петровна побледнела.
— Ладно, — наконец сказал Алексей. — Мама больше не будет трогать твои вещи. Доволен?
Ольга не ответила. Она взяла шкатулку и вышла, оставив их вдвоём. Впервые за месяц она почувствовала вкус маленькой победы. Но война только начиналась.
Прошло три дня после конфликта с украшениями. В квартире воцарилось хрупкое перемирие. Светлана Петровна внешне соблюдала границы, но Ольга замечала, как свекровь пристально следит за каждым её шагом. Особенно когда Алексей был дома.
В это утро Ольга собиралась на работу, когда телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Алло?
— Это детский сад «Солнышко». У вашего сына поднялась температура, 38.5. Нужно забрать.
Сердце Ольги упало. Максим, их четырёхлетний сын, вчера вечером был совершенно здоров.
— Сейчас приеду.
Она отменила все встречи и через двадцать минут уже забирала раскрасневшегося малыша. Воспитательница встретила её с беспокойством:
— Утром был вялый, но температуры не было. После завтрака резко стало хуже.
По дороге домой Максим стонал на заднем сиденье:
— Мам, живот болит…
— Потерпи, солнышко, скоро дам лекарство.
Дома Ольга уложила сына в постель, дала жаропонижающее. Когда она вернулась из ванной с мокрым полотенцем, её ждал «сюрприз» — на тумбочке стояла открытая банка с мёдом и чашка с остатками какого-то напитка.
— Максим, что это?
— Бабушка дала… Говорила, от простуды поможет…
Ольгу затрясло. Она резко распахнула дверь — Светлана Петровна стояла в коридоре, явно подслушивая.
— Вы дали ему мёд?! — прошипела Ольга. — У него аллергия! Вы что, совсем с ума сошли?!
Свекровь брезгливо сморщила нос:
— В наше время детей мёдом лечили, и ничего…
Не дослушав, Ольга рванула телефон и набрала скорую. Пока диспетчер спрашивал адрес, Светлана Петровна вдруг схватила её за руку:
— Ты что, позорить меня собралась?! Отмени вызов!
Ольга вырвалась с такой силой, что свекровь отлетела к стене.
— Не трогайте меня! Если с моим ребёнком что-то случится…
В этот момент раздался звук ключа в замке. Алексей, видимо, получив звонок от матери, сорвался с работы.
— Что здесь происходит?!
Светлана Петровна моментально «превратилась» в жертву:
— Она набросилась на меня! Я просто хотела помочь внуку…
Алексей бросил сумку и подошёл к постели сына. Максим лежал с красными пятнами по всему телу, тяжело дышал.
— Что с ним?!
— Твоя мать дала ему мёд! — Ольга не могла сдержать слёз. — У него аллергия, ты знаешь! Сейчас приедет скорая.
Лицо Алексея стало каменным. Он повернулся к матери:
— Мама, ты правда дала?
Светлана Петровна заёрзала:
— Ну… одну ложечку… Я не знала…
В этот момент раздался звонок в дверь — приехала скорая. Пока врачи осматривали ребёнка, в квартире стояла гробовая тишина. Алексей молча смотрел в окно, Светлана Петровна вдруг засуетилась, предлагая чай медикам.
— Нужна госпитализация, — наконец сказал врач. — Аллергическая реакция плюс признаки отравления. Что он ещё ел утром?
Ольга резко подняла голову:
— Только в саду… и это.
Она показала чашку. Врач понюхал, поморщился:
— Здесь не только мёд. Что-то травяное…
Все взгляды устремились на Светлану Петровну. Та вдруг начала нервно тереть руки:
— Ну… немного своей настойки… для иммунитета…
Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног. Врач строго посмотрел на свекровь:
— Вы дали ребёнку алкоголь?!
Алексей вдруг грохнул кулаком по столу:
— Мама! Ты что, совсем рехнулась?!
Светлана Петровна впервые за всё время растерялась. Она смотрела на сына широко раскрытыми глазами — её «мальчик» никогда на неё не кричал.
Пока медики готовили Максима к транспортировке, Ольга молча собрала вещи в больницу. Проходя мимо Алексея, она остановилась:
— Ты едешь с нами?
Он не сразу ответил, бросив взгляд на мать, которая теперь тихо рыдала в углу.
— Я… мне нужно разобраться здесь.
Ольга кивнула. В этот момент что-то окончательно разорвалось между ними. Подъехавший врач помог занести ребёнка в машину. Последнее, что Ольга увидела, закрывая дверь скорой — Алексей, стоящий посреди квартиры, разрывающийся между женой с больным сыном и рыдающей матерью.
Но выбор он уже сделал. И Ольга это знала.
Трое суток в больнице стали для Ольги временем странного спокойствия. Максиму стало лучше — аллергическую реакцию купировали, а анализы показали, что алкоголь в настойке был в минимальном количестве. Но эти дни дали Ольге то, чего ей не хватало — возможность подумать вдали от той токсичной атмосферы, что воцарилась в её доме.
На четвертый день врачи выписали Максима. Когда Ольга вела сына за руку к выходу из больницы, она увидела Алексея. Он стоял у дверей, мял в руках букет цветов и коробку с игрушкой.
— Как он? — спросил Алексей, стараясь не смотреть жене в глаза.
— Врачи говорят, последствий не будет, — ответила Ольга ровным голосом. — Спасибо, что приехал.
Они молча дошли до машины. Максим, обрадованный видом отца, болтал без умолку. Алексей украдкой наблюдал за женой — она была спокойна, и это его пугало больше, чем если бы она кричала и плакала.
Дома их встретила непривычная тишина. Вещи Светланы Петровны исчезли.
— Где… — начала Ольга.
— Мама уехала к тёте Люде, — быстро сказал Алексей. — Она… она очень переживает.
Ольга кивнула и повела сына в ванную — нужно было смыть больничные запахи. Когда она вышла, Алексей стоял посреди гостиной с видом приговорённого.
— Я понимаю, если ты… если ты захочешь подать на развод, — выдавил он.
Ольга медленно села в кресло. В её голове уже неделю звучали эти слова, но теперь, когда они прозвучали вслух, стало не по себе.
— А ты чего хочешь? — спросила она вместо ответа.
Алексей опустился на диван, сгорбившись:
— Я не знаю… Мама… она всегда была одна. Отец ушёл, когда мне было пять. Она всю жизнь положила на меня.
— И теперь ты должен положить на неё свою семью?
Он резко поднял голову:
— Это несправедливо! Она не хотела зла!
— Она едва не убила нашего сына! — в голосе Ольги впервые за эти дни прорвалась эмоция. — И знаешь что самое страшное? Ты до сих пор её оправдываешь.
Алексей молчал. Ольга встала и подошла к окну. За эти дни в больнице она передумала всё. И поняла главное.
— Я не буду подавать на развод, — сказала она неожиданно для себя.
Алексей вздрогнул:
— Значит…
— Но при одном условии. Твоя мать никогда больше не переступит порог этого дома. Ни на день, ни на час. Это мое ультиматум.
Тишина затянулась. Алексей смотрел в пол, его пальцы нервно барабанили по коленям.
— Я… я не могу… — он поднял на жену мокрые от слёз глаза. — Она останется совсем одна.
Ольга вдруг поняла — перед ней не мужчина, а мальчик, которого когда-то бросил отец и который теперь не мог бросить мать. Даже ценой собственной семьи.
Она медленно подошла к шкафу, достала оттуда сложенную папку.
— Я подготовила документы. Ты можешь подписать их сейчас или подумать неделю. Решение за тобой.
Алексей взял папку дрожащими руками. Развод. Раздел имущества. Опека над Максимом. Всё было готово.
— Ты… ты всё решила без меня, — прошептал он.
— Как и ты, когда привёз сюда свою мать, — ответила Ольга. — Только моё решение не угрожает жизни нашего сына.
Она оставила его одного с документами и пошла проверять, как спит Максим. Ребёнок мирно посапывал, обняв плюшевого медвежонка. Ольга поправила одеяло и замерла у кровати — что бы ни решил Алексей, теперь она знала: главное, что у неё останется, это вот этот маленький человечек. И она сделает всё, чтобы оградить его от токсичности, от манипуляций, от этой удушающей «любви», которая на самом деле была лишь эгоизмом и желанием контролировать.
Из гостиной донеслись звуки — Алексей плакал. Ольга закрыла глаза. Она почти пожалела его. Почти.
Алексей уехал к матери на неделю. Ольга использовала это время, чтобы привести мысли в порядок. Каждое утро она провожала Максима в сад, затем шла на работу, вечером готовила ужин на двоих. Жизнь обрела новый ритм — спокойный, предсказуемый, без постоянного напряжения.
На восьмой день раздался звонок в дверь. Ольга знала, кто это. Она сделала глубокий вдох и открыла.
Алексей стоял на пороге с помятым лицом и пустыми глазами. В руках он держал подписанные документы.
— Можно зайти? — голос его звучал хрипло, будто он много курил.
Ольга молча отступила, пропуская его. Они сели на кухне — за тот самый стол, где месяц назад он объявил о переезде матери.
— Мама… — Алексей начал и сразу замолчал, вертя в пальцах стакан с водой. — Она не понимает, что сделала не так.
Ольга не стала комментировать. Она внимательно разглядывала мужа — за эту неделю он похудел, под глазами залегли тёмные круги.
— Ты решил? — спросила она вместо ответа.
Алексей резко поднял голову:
— У меня есть выбор?! Ты же всё решила за меня! Как всегда!
Ольга почувствовала, как внутри всё сжимается. Даже сейчас он обвинял её.
— Я лишь обозначила границы. Ты сам сделал выбор.
— Какой выбор?! — он ударил кулаком по столу, вода расплескалась. — Между матерью и женой?!
— Между здоровьем своего ребёнка и прихотями взрослой женщины! — Ольга впервые за разговор повысила голос. — Ты видел Максима в больнице! Видел эти пятна, его затруднённое дыхание! И после этого ты ещё сомневаешься?!
Алексей сжал голову руками:
— Она не хотела… Она просто…
— Она знала об аллергии! Я сама говорила ей! — Ольга встала, её руки дрожали. — Она сознательно рискнула здоровьем нашего сына, чтобы доказать свою правоту. И ты… ты до сих пор на её стороне.
Тишина повисла тяжёлым грузом. Алексей поднял на жену глаза — в них читалось отчаяние и безысходность.
— Я не могу её бросить… — прошептал он. — Она умрёт без меня.
Ольга медленно выдохнула. В этот момент она наконец поняла — перед ней не муж, а заложник. И спасти его она не в силах.
— Тогда мы закончили, — она взяла со стола подписанные документы. — Завтра я подам их в суд.
Алексей не стал уговаривать. Он просто сидел, сгорбившись, глядя в одну точку. Когда он поднялся, чтобы уйти, в дверях появился Максим — он только вернулся из сада с соседкой, которую Ольга попросила помочь.
— Папа! — мальчик бросился к отцу.
Алексей подхватил сына на руки, крепко прижал. Ольга видела, как дрожат его губы.
— Будь умничкой, слушай маму, — прошептал он, целуя мальчика в макушку.
— Ты опять уезжаешь? — Максим нахмурился.
— Да… Надолго.
Ольга отвернулась, чтобы сын не увидел её слёз. Она взяла ребёнка на руки:
— Пойдём, папе нужно идти.
Когда дверь закрылась за Алексеем, Максим спросил:
— Папа не будет больше с нами жить?
Ольга прижала сына к себе:
— Нет, солнышко. Но он будет приходить в гости. Обещаю.
Она подошла к окну. Алексей медленно шёл по двору, не оборачиваясь. В этот момент Ольга почувствовала странное облегчение — как будто долгие годы несла тяжёлый груз и наконец смогла его опустить.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Юли: «Как ты? Нужна помощь?»
Ольга улыбнулась и набрала ответ: «Всё хорошо. Начинаем новую жизнь».
Она посмотрела на Максима, который уже увлечённо играл с конструктором. Впереди будет непросто — объяснения с родственниками, суд, раздел имущества. Но теперь она знала точно — самое ценное у неё уже есть. А всё остальное… остальное приложится.
