Анна ввалилась в квартиру, сбросила на пол туфли и первым делом вдохнула запах нового ремонта. Свой запах — смеси дорогого паркета, лака и легкой ванильной нотки от аромасвечи, которую она зажигала только по праздникам. Сегодня как раз был такой день: ровно три недели назад они с Дмитрием вернулись из ЗАГСа, и всё казалось почти правильным. Почти.
Дмитрий тащил пакеты с продуктами, буркнув на ходу:
— Я говорил, что лучше заказать доставку.
— И я говорила, что лучше выкинуть твои старые кроссовки, — парировала Анна, поправляя волосы. — Но мы же не всегда делаем, как я говорю, верно?
Он фыркнул, поставил пакеты на кухонный стол и, не снимая куртки, полез в холодильник.
— Тебе так и не надоело командовать?
Анна резко повернулась, уставившись на него.
— Командовать? Дмитрий, это моя квартира. Если я хочу, чтобы в прихожей не стояли твои сапоги с солью и грязью, то это не командование, а здравый смысл.
— Ага, твоя квартира, твои правила. Ну да, я в курсе, — усмехнулся он с тем видом, который у него появлялся, когда он собирался вставить что-то неприятное. — Ты бы ещё табличку на дверь повесила: «Семейным вход воспрещён».
Анна уже открыла рот, чтобы отрезать ему что-то едкое, но тут зазвонил домофон. Она машинально взяла трубку.
— Открой, это я! — раздался радостный, но почему-то уже раздражающий голос Галины Петровны.
Анна закатила глаза.
— Дим, твоя мама приехала.
— Открой, — коротко сказал он, будто это приказ.
Через пару минут в прихожей зазвенели ключи, раздался глухой стук каблуков и аромат дорогих духов, от которого Анну всегда начинало подташнивать. Галина Петровна влетела в квартиру, как ураган, держа в руках два пакета.
— Вот, я вам вкусненького привезла, — громко объявила она, не глядя на Анну. — А то знаю я вас: один бутерброды жует, другая кофе с молоком пьёт. Молодые, а уже питаются как пенсионеры.
— Спасибо, мы сами справимся, — сухо ответила Анна, беря пакеты.
— Ага, сами, — с едкой усмешкой сказала Галина Петровна, разглядывая прихожую. — Это что за коврик такой? На рынке что ли взяла? У меня в ванной лучше лежит.
Дмитрий засмеялся.
— Мам, ну что ты…
— Что-что, — перебила его мать. — Я просто говорю: если мы сюда переедем, то, конечно, ремонт надо будет чуть подправить.
Анна замерла.
— Извините… мы?
Галина Петровна посмотрела на неё, как на ребёнка, который не понял очевидного.
— Ну а что, милая? Мы с твоим тестем уже на пенсии, а эта квартира — просторная, светлая. Вам, молодым, проще будет что-то поскромнее найти. А мы тут порядок наведём.
Анна рассмеялась, но смех вышел коротким и сухим.
— Галина Петровна, вы всерьёз сейчас?
— А что такого? — вкрадчиво протянула она, снимая пальто и заодно сбрасывая его… на кресло, которое Анна только вчера чистила. — Дмитрий мне говорил, что у вас ипотека нет, квартира полностью твоя. Ну так мы же теперь семья, всё общее.
Анна резко поставила пакеты на стол.
— Нет, не общее.
— Аня… — начал Дмитрий, но она подняла руку.
— Подожди. Галина Петровна, я работала десять лет, чтобы купить эту квартиру. Я сюда тянула мебель, ремонт, технику. Каждый предмет в этом доме — мой.
— Ой, да что ты заладила: моё, моё… — отмахнулась свекровь, проходя на кухню и открывая шкафы. — Всё это ерунда. Главное — жить дружно.
— Дружно? — переспросила Анна, чувствуя, как внутри что-то закипает. — Вы хотите выгнать меня из моего дома, но при этом жить дружно?
Дмитрий встал между ними.
— Анна, перестань. Мама просто сказала, что…
— Что? — перебила она. — Что мы должны отдать ей квартиру?
Галина Петровна сложила руки на груди и посмотрела прямо в глаза Анне.
— Знаешь, милая, умные женщины понимают, когда нужно уступить.
Анна тихо усмехнулась.
— А умные мужчины понимают, что их жёны — не проходной двор.
На секунду повисла тишина. Только часы на стене отмеряли удары. Дмитрий нервно почесал шею, Галина Петровна прищурилась.
— Ты ещё пожалеешь о таких словах, — медленно произнесла она.
Анна подошла к двери и открыла её.
— Возможно. Но сегодня вы поедете домой.
Галина Петровна обернулась к сыну.
— Дима, ты это так оставишь?
Он замялся, посмотрел то на мать, то на жену, и… промолчал.
Анна стояла с рукой на дверной ручке, и в этот момент поняла: молчание мужа может быть громче любого крика.
И это был только первый залп в войне, которую она не собиралась проигрывать.
На следующее утро Анна проснулась от глухого стука. Открыв глаза, она увидела, что Дмитрий роется в её шкафу.
— Что ты там ищешь? — спросила она, голосом, в котором уже проступала усталость.
— Чемодан, — коротко бросил он.
Анна приподнялась на локтях.
— Ты куда собрался?
— Не я. Мама переедет к нам на время, — сказал он, будто речь шла о покупке пачки хлеба. — Надо освободить комнату.
— На время? — переспросила она. — Дим, твоя мама вчера сказала, что мы должны переехать, а теперь она временно сюда въезжает?
Он закатил глаза.
— Ну а что я должен был сделать? Она одна, отец уехал к брату в деревню. Ей тяжело.
Анна села на кровати, сбросив одеяло.
— Ей тяжело? А мне как, по-твоему? Я должна жить с женщиной, которая в открытую хочет выжить меня из моего же дома?
— Не драматизируй, — сказал он, подбирая слова, но с таким видом, будто сам себе не верит.
— Драматизирую? — она вскочила. — Дмитрий, да твоя мама вчера уже примеряла мою кухню на себя! Если ей дать неделю, она прикрутит свой самовар к моей плите и объявит, что теперь это её семейное гнездо.
Он резко повернулся.
— Ты всегда видишь в ней врага.
— А она им и является, — ответила Анна, глядя прямо в глаза.
В этот момент раздался звонок в дверь. Оба замолчали.
— Это она, — сказал Дмитрий.
— Не открывай, — тихо, но жёстко сказала Анна.
Он прошёл мимо, как будто не слышал, и распахнул дверь.
— Димочка! — раздалось сладким сиропом, и Галина Петровна уже стояла на пороге с чемоданом в одной руке и сумкой в другой. — Ну что, я к вам.
Анна скрестила руки на груди.
— Я думала, вы у себя будете.
— Ой, ну что ты, милая, — начала свекровь, проходя мимо. — Ты же знаешь, жить одной — это вредно для здоровья.
— А для моего здоровья жить с вами полезно? — тихо бросила Анна, но Галина Петровна сделала вид, что не расслышала.
Она сразу направилась на кухню, поставила чайник и стала раскладывать продукты, будто была здесь хозяйкой.
— Я принесла вам своё фирменное варенье. Анна, у тебя же в холодильнике места мало, но мы как-нибудь втиснем.
— Не утруждайтесь, — ответила Анна, но варенье уже заняло полполки.
Дмитрий стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— Мам, может, мы потом это обсудим?
— Что тут обсуждать, — отмахнулась Галина Петровна. — Всё для семьи.
Анна подошла ближе, её голос стал холодным.
— Для какой семьи? Той, в которой вы пытаетесь меня заменить?
Свекровь подняла брови.
— Аннушка, я понимаю, что тебе трудно, но у меня один сын, и я хочу, чтобы ему было хорошо.
— А мне? — перебила Анна. — Мне можно жить, как в казарме, лишь бы вам было удобно?
Галина Петровна поставила чашку на стол и повернулась к сыну.
— Дима, скажи ей, что я права.
Анна уставилась на мужа.
— Ну?
Дмитрий сглотнул.
— Может, ты попробуешь… приспособиться?
Внутри у Анны что-то оборвалось.
— Приспособиться? Дмитрий, мы женаты меньше месяца, а ты уже предлагаешь мне приспособиться к тому, что твоя мама командует в моём доме?
— Это временно, — попытался он улыбнуться, но улыбка вышла кривой.
— Знаешь, что временно? — сказала она тихо. — Наш брак, если так будет продолжаться.
На секунду в кухне повисла мёртвая тишина. Даже чайник, казалось, перестал шуметь.
Галина Петровна сделала вид, что отхлебнула чай, хотя чашка была пустой.
— Ну, я же говорила, что девочка у тебя с характером.
— Да, — ответила Анна, поворачиваясь к ней. — И этот характер не позволит вам жить здесь.
Свекровь медленно поставила чашку и с вызовом посмотрела на Анну.
— Это мы ещё посмотрим.
Анна знала — теперь всё пойдёт по-крупному.
Анна проснулась от звука скрипа мебели. Вышла в коридор — и застыла. Галина Петровна стояла в гостиной в перчатках, а Дмитрий держал рулетку и что-то измерял.
— Что здесь происходит? — голос у Анны был тихий, но ледяной.
— Мы просто думаем, как лучше переставить, — ответила свекровь, даже не обернувшись. — Если диван поставить к окну, будет уютнее, а вот этот шкаф — лучше выбросить, он всё равно старый.
— Это мой шкаф, — сказала Анна, медленно подходя ближе.
— Ну и что? — свекровь пожала плечами. — В семье всё общее.
— Галина Петровна, вы не семья. Вы — родственница мужа. Всё.
Дмитрий вмешался.
— Анна, хватит. Это уже переходит все границы.
— Границы? — она рассмеялась, хотя смех вышел нервным. — Дмитрий, ты серьёзно? Она вчера сказала, что надо меня выселить, а сегодня уже мебель переставляет.
Галина Петровна отложила рулетку и посмотрела на Анну так, будто та — капризная девчонка в песочнице.
— Девочка, ты слишком держишься за эти стены.
Анна сделала шаг вперёд.
— А вы слишком держитесь за чужое.
Молчание. И вдруг свекровь, не отводя глаз, сказала:
— Если ты такая упрямая, то, может, Дмитрий переедет со мной, а ты останешься здесь одна.
Эти слова ударили неожиданно сильно. Но боль быстро сменилась холодной ясностью.
Анна подошла к двери, распахнула её и сказала тихо:
— Дмитрий, выбор за тобой.
Он стоял, мял в руках рулетку, смотрел на мать, потом на жену.
— Ты… ты же понимаешь, что мама…
— Я понимаю, — перебила она. — Понимаю, что муж, который позволяет матери ломать мою жизнь, мне не нужен.
Свекровь выдохнула с победной улыбкой, но Анна вдруг обернулась к ней и добавила:
— А квартира — не нужна вам.
Она пошла в спальню, достала из комода заранее подготовленные документы, вернулась и положила на стол заявление на развод.
— Завтра отнесу в суд.
Дмитрий побледнел.
— Ты не шутишь?
— Здесь не смешно, — сказала она, беря телефон. — А сейчас — собирайте вещи.
— Это мой сын! — вспыхнула Галина Петровна.
— И мой бывший муж, — спокойно ответила Анна. — И да, он идёт с вами.
Дмитрий хотел что-то сказать, но вместо слов выдохнул, опустил голову и пошёл в комнату за чемоданом.
Галина Петровна бросила на Анну взгляд, полный яда.
— Ты ещё пожалеешь.
— Возможно, — кивнула Анна. — Но не сегодня.
Дверь за ними захлопнулась с таким звуком, будто поставила точку в их жизни.
Анна стояла посреди квартиры, глядя на пустой коридор. Было тихо. Тревожно тихо. Но это была её тишина.
Она подошла к окну, открыла его и вдохнула прохладный воздух.
Всё. Война окончена.
