Марина стояла у окна и смотрела, как падают первые снежинки. Ноябрь выдался ранним — холодным и колючим, как слова свекрови.
За спиной хлопнула дверь.
— Мариш! — голос Андрея прокатился по квартире. — Мы пришли!
Мы. Это проклятое «мы».
Марина обернулась. В дверном проёме стоял муж, а за ним — вся его родня. Мать, отец, сестра с мужем и двумя детьми.
Семь человек. Семь!
— Привет, — выдавила она из себя улыбку.
— Что стоишь как столб? — свекровь прошла мимо, не здороваясь. — Гостей встречать надо!
Нина Павловна — женщина-танк. Сто двадцать килограммов властности и самоуверенности. Прошла в гостиную, плюхнулась на диван.
— Есть хочется! — заявила она. — Марина, что у нас на ужин?
— Я… я готовила на двоих…
— На двоих?! — свекровь возмутилась так, будто услышала что-то неприличное. — А семья?!
— Нина Павловна, вы же не предупреждали…
— Предупреждать?! — голос свекрови взлетел на октаву. — Это что, ресторан? Запись нужна?!
Андрей подошёл к жене, обнял за плечи:
— Мариш, ну сготовишь что-нибудь быстренько? А? Для моих?
Для моих. Не для наших. Для моих.
— Андрей, я весь день работала. Устала…
— Устала! — фыркнула Нина Павловна. — Вот я троих детей подняла и никогда не жаловалась!
— Мам, не начинай, — буркнул Андрей, но как-то вяло. Без убеждения.
Сестра мужа, Светка, развалилась в кресле:
— Марин, а что, правда нечего пожрать? Мы с утра не ели!
С утра не ели. Взрослые люди. С утра. Не ели.
Марина пошла на кухню. Открыла холодильник. Два куска курицы, немного салата, хлеб…
— Ну что там? — Андрей заглянул через плечо. — О, курица! Отлично!
— Два куска, Андрей. На семерых.
— Ну… порежь помельче. Салатик сделай побольше. Справишься!
Он чмокнул её в щёку и ушёл к родне.
Справишься.
Марина стояла посреди кухни и чувствовала, как внутри поднимается что-то горячее. Злое. Справедливое.
Из гостиной донёсся смех. Громкий. Довольный.
— …а Маринка-то у нас простая! — голос свекрови. — Не то что первая Андрюшина! Та — принцесса была!
— Зато эта хоть готовит! — подхватила Светка.
— Готовит! — Нина Павловна расхохоталась. — Да что она готовить умеет? Макароны да котлеты!
Марина сжала нож.
Глубокий вдох. Выдох.
Она вернулась в гостиную:
— Я не буду готовить.
Тишина.
Все повернулись к ней. Андрей побледнел:
— Что?
— Не буду готовить на всех. — Марина говорила спокойно. Слишком спокойно. — Еды на двоих. Кто хочет есть — пусть заказывает доставку.
Нина Павловна поднялась с дивана. Медленно. Угрожающе.
— Что ты сказала?
— То, что слышали.
— Андрей! — свекровь повернулась к сыну. — Ты это слышал?!
— Мариш… — он подошёл к жене. — Ты чего? Не позорь меня…
— Тебя позорю? — Марина отступила. — А меня кто позорит? Твоя мать, которая обсуждает меня в моём же доме?
— Она не со зла…
— Не со зла?! Андрей, она только что сравнивала меня с твоей бывшей!
— Ну… это же просто слова…
— Просто слова… — Марина кивнула. — Понятно. Тогда вот тебе тоже просто слова.
Она повернулась к свекрови:
— Нина Павловна, вы в моём доме. Это я плачу ипотеку. Яоплачиваю коммунальные. Я покупаю продукты.
— Ты?! — свекровь побагровела. — А мой сын что делает?!
— Ваш сын получает двадцать тысяч в месяц. А ипотека — пятьдесят.
Андрей покраснел:
— Марина! Зачем ты…
— Затем! — она повернулась к нему. — Затем, что надоело! Надоело быть прислугой!
— Ты не прислуга…
— Нет? А кто? Кто должен бросить всё и готовить на семьчеловек?
— Ну… ты же жена…
— Жена! Не раба! — Марина подошла вплотную. — Андрей, когдаты последний раз помогал мне по дому?
Он молчал.
— Никогда! — ответила она за него. — Ты приходишь, садишься к компьютеру, а я — готовь, стирай, убирай!
— Это женские обязанности! — встряла Нина Павловна.
— Женские? — Марина засмеялась. — А мужские какие? Диван продавливать?
— Как ты смеешь?!
— Смею! В своём доме смею! — Марина выпрямилась. — И знаете что? Уходите. Все.
— Что?! — Андрей не поверил ушам.
— Уходите. К маме. Она вас накормит.
— Марина, ты совсем…
— Или они, или я, — перебила она. — Выбирай.
Андрей растерянно посмотрел на мать, на жену.
— Мариш… ну не гони ты…
— Выбирай! — повторила она жёстко.
— Да что тут выбирать?! — взорвалась Нина Павловна. — Андрюша! Скажи этой выскочке!
— Выскочке? — Марина кивнула. — Всё ясно.
Она пошла в спальню. Достала чемодан.
— Ты что делаешь? — Андрей бросился за ней.
— Собираюсь.
— Куда?!
— К подруге. А потом сниму квартиру.
— Но… но это же наш дом!
— Был наш. — Марина складывала вещи. — Пока ты не сделал его их домом.
— Марина! — он схватил её за руки. — Не уходи! Я… я скажу им, чтобы ушли!
— Поздно.
— Почему поздно?!
— Потому что ты не сразу их выбрал. — Она вырвала руки. — Тебе надо было подумать. А жена — это так… временное неудобство.
— Это не так!
— Так, Андрей. Именно так.
Из гостиной донёсся голос Нины Павловны:
— Андрюша! Ты там долго?! Мы есть хотим!
Марина посмотрела мужу в глаза:
— Вот. Иди. Твоя семья зовёт.
— Ты тоже моя семья…
— Была. — Она закрыла чемодан. — Пока ты не показал, что важнее.
Марина вышла из спальни. Прошла через гостиную, не глядя ни на кого.
— Куда это она? — удивилась Светка.
— Уходит! — торжествующе заявила Нина Павловна. — И правильно! Нечего тут командовать!
Андрей стоял в дверях спальни. Смотрел, как жена обувается.
— Марин… — прошептал он.
— Что?
— Не уходи…
— Андрей, — она выпрямилась, — ты только что позволил матери назвать меня выскочкой. В моём доме. Который я оплачиваю.
— Я… я не думал…
— Не думал. — Марина открыла дверь. — В этом вся проблема. Ты никогда не думаешь обо мне.
— Это неправда!
— Правда. — Она вышла на лестничную площадку. — Знаешь, что сказал ты, когда пришёл? «Сготовишь что-нибудь». Не «давай вместе придумаем». Не «может, закажем». А «сготовишь». Как прислуге.
— Я не это имел в виду…
— Это, Андрей. Именно это.
Дверь лифта открылась.
— Или готовь на мою семью, или убирайся из дома! — вдруг крикнул он.
Марина замерла. Медленно обернулась:
— Что ты сказал?
Андрей побледнел, понимая, что сказал лишнее:
— Я… я не то хотел…
— Нет, — Марина улыбнулась. Холодно. Страшно. — Ты сказал именно то, что думаешь.
Она зашла в лифт:
— Спасибо, Андрей. За честность. Теперь я точно знаю, что поступаю правильно.
— Марина!
Двери закрылись.
…
Эпилог:
Три месяца спустя.
Марина сидела в своей новой квартире. Маленькой, но своей. Пила кофе и просматривала сообщения.
Андрей писал каждый день. Сначала зл# — Или готовь на мою семью, или убирайся из дома! — муж был уверен, что жена смирится, но…
Ольга стояла у раковины и оттирала пригоревшую сковородку, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Тяжёлые шаги. Громкий смех.
Не один пришёл.
— Оль! — крикнул Виктор из прихожей. — Мы тут с ребятами! Накрывай на стол!
С ребятами. Конечно. А как же иначе? Пятница ведь.
В кухню ввалились четверо: Виктор, его брат Толик, двоюродный племянник Стас и ещё какой-то незнакомый тип с красным лицом.
— Знакомься, — Виктор кивнул на незнакомца, — это Михалыч, новый начальник цеха. Обещал по-королевски накормить!
Ольга вытерла руки о фартук. Посмотрела на мужа.
— Витя, у нас только макароны остались. И две котлеты.
— Две котлеты?! — возмутился Толик. — На пятерых?
— Я готовила на двоих, — тихо сказала Ольга.
Виктор нахмурился:
— Ну так приготовь ещё! Что за проблема?
— Из чего? Холодильник пустой. Зарплату же только через неделю…
— Ольга! — голос мужа стал жёстким. — У нас гости! Понимаешь? ГОСТИ!
Михалыч неловко кашлянул:
— Виктор, может, мы в кафе…
— Никаких кафе! — отрезал Виктор. — Моя жена — лучшая хозяйка в городе! Правда, Оль?
Ольга молчала. Смотрела на эту компанию и думала: почему? Почему каждую пятницу? Почему всегда без предупреждения?
— Оль, ты чего застыла? — Виктор подошёл ближе. — Давай, придумай что-нибудь. Ты же у меня волшебница!
— Волшебница… — повторила она тихо. — Витя, я с утра на работе. Потом магазин, уборка, стирка…
— И что? — он пожал плечами. — Все работают!
— Все? — Ольга подняла глаза. — А ты? Ты что сегодня делал?
— Я? — Виктор выпрямился. — Я работал!
— До трёх часов. А потом?
— Потом… дела были.
— Какие дела, Витя? В гараже с Толиком пиво пили?
Толик засмеялся:
— Ну, типа того!
— Типа того… — Ольга сняла фартук. — Знаете что? Готовьте сами.
Повисла тишина.
— Что ты сказала? — Виктор не поверил своим ушам.
— Я сказала — готовьте сами. Продукты в холодильнике. Посуда в шкафу.
— Ольга! — муж схватил её за руку. — Ты что, совсем?!
— Отпусти.
— Не отпущу! Ты моя жена! И будешь делать то, что я скажу!
Ольга вырвала руку:
— Твоя жена? Или твоя прислуга?
— Не неси чушь!
— Чушь? — она засмеялась. — Витя, когда ты последний раз готовил?
— Это женское дело!
— А мужское какое? Пиво пить?
— Я работаю!
— И я работаю! — крикнула Ольга. — Только почему-то я ещё и готовлю, и стираю, и убираю!
— Потому что ты жена!
— Жена! — она покачала головой. — Витя, жена — это партнёр, а не раба!
Стас хихикнул:
— Во даёт тётя Оля!
— Заткнись! — рявкнул Виктор. — Это наши семейные дела!
— Семейные? — Ольга обвела рукой кухню. — А это что? Семейный ужин? С твоими собутыльниками?
— Это мои родственники!
— Родственники, которые приходят только пожрать! — выпалила она. — Когда Толик последний раз помог нам? Когда Стас хоть копейку принёс?
— Мы семья!
— Семья?! — голос Ольги сорвался. — Витя, семья — это когда вместе! А не когда один пашет, а остальные жрут!
Михалыч поднялся:
— Я, пожалуй, пойду…
— Сидеть! — заорал Виктор. — Никто никуда не идёт!
Он повернулся к жене:
— Ольга! Последний раз говорю!
— Что? — она скрестила руки на груди. — Что ты мне скажешь?
— Или готовь на мою семью, или убирайся из дома!
Слова повисли в воздухе, как удар грома.
Ольга смотрела на мужа. На его красное лицо. На сжатые кулаки.
На человека, с которым прожила десять лет.
— Убираться? — прошептала она. — Из дома?
— Да! — Виктор стукнул кулаком по столу. — Это мой дом! Мояквартира!
— Твоя? — Ольга засмеялась. Тихо. Страшно. — Витя, а ктоипотеку платит?
— Мы вместе…
— Вместе? — она подошла к шкафу, достала папку. — Вот квитанции. Смотри!
Виктор взял бумаги. Пробежал глазами.
Все платежи — с карты Ольги.
— Это… это временно…
— Три года, Витя! — крикнула она. — Три года я одна плачу за эту квартиру!
— Но… я же давал деньги…
— Когда? — Ольга выхватила папку. — Покажи мне хоть одну квитанцию!
Виктор молчал.
— Молчишь? — она бросила папку на стол. — Потому что нечегопоказать!
— Я… я по мелочи помогал…
— По мелочи! — Ольга всплеснула руками. — Витя, ты тридцать тысяч получаешь! Куда они деваются?
— Ну… на бензин… на…
— На пиво! — закончила она. — На сигареты! На посиделки с друзьями!
— Это мои деньги!
— А семья? — голос Ольги дрогнул. — Семья на что жить будет?
— Ты же работаешь!
— Работаю! — она засмеялась сквозь слёзы. — И содержу тебя! Взрослого мужика!
— Не содержишь!
— Нет? — Ольга подошла вплотную. — А кто продукты покупает? Кто за коммуналку платит? Кто одежду тебе покупает?
Толик присвистнул:
— Ничего себе расклад…
— Заткнись, я сказал! — заорал Виктор.
Он схватил Ольгу за плечи:
— Хватит выступать! Иди готовить!
— Не пойду.
— Пойдёшь!
— НЕТ! — она вырвалась. — Хватит, Витя! Десять лет хватит!
— Что хватит?
— Терпеть! — Ольга отошла к двери. — Обслуживать тебя и твою родню!
— Куда ты собралась?
— К маме.
— К маме?! — Виктор расхохотался. — И что ты ей скажешь? Что мужа бросила?
— Скажу, что муж меня выгнал. — Ольга взяла сумку. — Из дома, за который я плачу.
— Не выгонял я тебя!
— Выгнал. — Она открыла сумку, начала складывать вещи. — Сказал — убирайся. Я и убираюсь.
— Ольга! — Виктор кинулся к ней. — Перестань! Я погорячился!
— Погорячился? — она не подняла головы. — Витя, ты всегдагорячишься. Когда тебе что-то не нравится.
— Я исправлюсь!
— Когда? — Ольга подняла на него глаза. — Когда ты исправишься? Через год? Через десять?
— Сейчас! Прямо сейчас!
— Поздно. — Она закрыла сумку. — Витя, я устала ждать.
— Не уходи! — он загородил дверь. — Оля, пожалуйста!
— Отойди.
— Не отойду! Ты моя жена!
— Была женой. — Ольга посмотрела ему в глаза. — А теперь свободный человек.
— Без меня пропадёшь!
— Без тебя? — она засмеялась. — Витя, я с тобой пропадаю! Каждый день!
— Вернёшься! — крикнул он. — Приползёшь на коленях!
— Не вернусь. — Ольга оттолкнула его. — Никогда.
Дверь хлопнула.
В кухне повисла тишина.
— Ну… — протянул Толик. —# Или готовь на мою семью, или убирайся из дома! — муж был уверен, что жена смирится, но…
Марина резала морковь и думала о том, что жизнь — штука забавная. Вот стоит она, режет овощи для супа, а в голове крутится один и тот же вопрос: когда всё пошло не так?
Хлопнула входная дверь.
Громко. Как всегда.
— Марин! — голос Антона прокатился по квартире. — Где ты там?
— На кухне, — откликнулась она, не поднимая головы от разделочной доски.
В дверном проёме появился муж. Растрёпанный, с горящими глазами. За его спиной маячили какие-то тени.
— Слушай, тут ребята со мной… — начал он с порога.
Марина подняла глаза. За Антоном стояли трое его коллег. Все как на подбор — помятые после рабочего дня, голодные.
— Опять? — устало спросила она.
— Ну что значит «опять»? — возмутился Антон. — Люди есть хотят! Ты же готовила?
Марина посмотрела на кастрюлю с недоваренным супом. На тарелку с единственной курицей, которую собиралась запечь на ужин. На двоих.
— Готовила на нас с тобой.
— Ну добавь воды в суп, — махнул рукой Антон. — Делов-то!
Добавь воды.
Эта фраза стала их семейным девизом. Добавь воды в суп. Растяни зарплату. Потерпи. Подожди.
— Антон, — Марина отложила нож, — мы же договаривались. Предупреждать заранее, если гости.
— Какие гости? — он прошёл на кухню, похлопал одного из коллег по плечу. — Это ж свои! Правда, Лёха?
Лёха кивнул, глядя голодными глазами на курицу.
— Марина, ну не выгонять же людей! — Антон подошёл к ней, попытался обнять. — Ты же у меня хозяюшка. Лучшая!
Она уклонилась от объятий.
— Я работала весь день. Устала. У меня завтра важная презентация…
— Презентация! — фыркнул Антон. — Тоже мне, проблема! Сидишь в офисе, бумажки перекладываешь. А я, между прочим, настоящую работу делаю!
Настоящую работу. Ага. Грузчиком на складе. Не то чтобы Марина считала эту работу недостойной — любой труд уважения достоин. Но называть её работу главного бухгалтера «перекладыванием бумажек»…
— Так что? — нетерпеливо спросил один из гостей. — Будем есть или как?
Марина молча достала из холодильника яйца. Хлеб. Остатки вчерашней котлеты.
— Вот это другое дело! — обрадовался Антон. — Видите, мужики? Я же говорил — моя баба всех накормит!
Моя баба.
Когда-то он называл её «любимая», «солнышко», «Мариночка». А теперь — «моя баба». При друзьях. При коллегах. При его матери.
Марина молча жарила яичницу. Много яичницы. Все яйца, которые берегла на завтраки до конца недели.
— А пивка не найдётся? — спросил Лёха.
— В холодильнике, — буркнул Антон. — Марин, ты купила?
— Нет.
— Как нет?! — он обернулся к ней. — Я же просил!
— Денег не было.
— Вечно у тебя денег нет! — Антон покраснел. — Получаешь больше меня, а денег нет!
Марина медленно повернулась к нему:
— Я плачу за квартиру. За коммуналку. За продукты. За твои сигареты. На что мне ещё тратиться?
— На семью! — рявкнул он.
— На чью семью? — тихо спросила она.
— На нашу!
— Наша семья — это мы вдвоём. А не твои друзья, которых ты приводишь через день.
Повисла неловкая тишина. Гости переглянулись.
— Может, мы пойдём… — начал один из них.
— Никуда вы не пойдёте! — отрезал Антон. — Это мой дом! И я решаю, кого приводить!
— Твой дом? — Марина выключила плиту. — Антон, это съёмная квартира. Договор на моё имя. Плачу я.
— Ну и что? Мы же семья!
— Семья… — она усмехнулась. — Семья — это когда оба вкладываются. А не когда один пашет, а второй гостей водит.
— Я тоже работаю!
— Да. И всю зарплату тратишь на себя. На пиво с друзьями. На ставки. На…
— ХВАТИТ! — заорал Антон так, что все вздрогнули. — Хватит меня унижать при людях!
— Я не унижаю. Я говорю правду.
Антон подошёл к ней вплотную. Марина почувствовала запах перегара — значит, уже успели «по маленькой» после работы.
— Слушай меня внимательно, — прошипел он. — Или готовь на мою семью, или убирайся из дома!
Марина смотрела в его налитые кровью глаза. В глаза человека, за которого когда-то вышла замуж. Которого любила. Который обещал носить её на руках.
— Хорошо, — сказала она спокойно.
— Вот и умница! — обрадовался Антон. — Давай, накрывай на стол!
— Я не буду накрывать.
— Что?!
— Я выбираю второй вариант. — Марина сняла фартук. — Убираюсь из дома.
Антон опешил:
— Ты… ты что, серьёзно?
— Абсолютно.
Она прошла в спальню. Достала чемодан с антресолей. Начала складывать вещи.
— Марина, перестань! — Антон влетел следом. — Ты что, с ума сошла?
— Наоборот. Наконец-то пришла в себя.
— Куда ты собралась?
— К маме.
— К маме?! — он засмеялся. — В её однушку? Серьёзно?
— Да. В её однушку. Где меня уважают. Где моё мнение что-то значит.
— Марин, ну не дури! — Антон попытался выхватить у неё вещи. — Это же глупо!
— Глупо — это терпеть твоё хамство три года.
— Какое хамство?! Я просто друзей привёл!
— В четвёртый раз за неделю. Без предупреждения. И требуешь, чтобы я их кормила. За свой счёт.
— Мы же семья!
— Нет, Антон. — Марина закрыла чемодан. — Семья — это партнёрство. А у нас — я прислуга, а ты барин.
— Не уходи… — голос его вдруг стал жалобным. — Марин, ну прости. Я погорячился.
— Ты всегда горячишься. А потом просишь прощения. И всё по новой.
Она вышла из спальни. В гостиной сидели растерянные гости.
— Извините, мужчины, — сказала Марина. — Но ужин отменяется. Антон вас накормит. Если захочет.
— Марина! — крикнул Антон. — Ты пожалеешь!
Она остановилась у двери:
— Знаешь, о чём я жалею? Что потратила на тебя три года. Но лучше поздно, чем никогда.
Дверь захлопнулась.
Антон стоял посреди пустой кухни. Гости потихоньку расходились, бормоча что-то о делах.
На плите стояла сковорода с недожаренной яичницей.
В холодильнике — пустота.
В кармане — последняя сотня до зарплаты.
А зарплата через неделю.
Он достал телефон. Набрал номер Марины. Длинные гудки.
— Але, — раздался усталый голос.
— Марин… давай поговорим.
— О чём?
— Вернись. Я всё понял.
— Что именно ты понял?
— Что был неправ. Что… что ты важна для меня.
В трубке молчали.
— Марин?
— Я думаю.
— О чём думаешь?
— О том, что ты говоришь это только потому, что есть нечего. И денег нет. И квартиру снимать не на что.
— Это не так!
— Антон, — голос её стал жёстким, — когда я в последний раз была для тебя важна? Когда ты в последний раз спросил, как мой день прошёл? Когда помог по дому? Когда сказал «спасибо» за ужин?
Он молчал.
— То-то же. Живи со своей «семьёй». С друзьями. Они тебя накормят.
Короткие гудки.
Через месяц Марина сидела в уютной кофейне. Напротив — её коллега Виктор. Умный, внимательный, уважительный.
— Спасибо за кофе, — улыбнулась она.
— Не за что. Марина, можно личный вопрос?
— Давайте.
— Вы с мужем… расстались?
— Да. Месяц назад.
— Могу узнать почему? Если не секрет.
Марина задумалась. Как объяснить? Как рассказать про ежедневные унижения, про «добавь воды в суп», про «моя баба всех накормит»?
— Он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться, — улыбнулась она.
— Какое же?
— Предложил убираться из дома. Я и убралась. К своей жизни. К себе самой.
Виктор кивнул:
— Мудрое решение.
— Знаете, — Марина посмотрела в окно, — я думала, что буду жалеть. Плакать. Страдать. А я… свободна. Впервые за три года — свободна.
— И что дальше?
— Живу. Работаю. Готовлю для себя. И знаете что? Это кайф — готовить для себя! Когда хочешь. Что хочешь. Сколько хочешь.
Они засмеялись.
А где-то в съёмной однушке Антон доедал третий день подряд доширак.
И думал о том, что друзья почему-то перестали в гости приходить.
Странно, правда?
