Никогда не думала, что слова «она переедет к нам» могут звучать как приговор. Когда Павел произнес их тем вечером, стоя у окна спиной ко мне, мое сердце екнуло от предчувствия катастрофы. В его голосе слышалась такая решимость, что спорить было бесполезно. А ведь еще утром мы были счастливой семьей…
История началась задолго до этого момента. Мой Павел — мужчина с непростой судьбой. Когда мы познакомились пять лет назад, он все еще зализывал раны после болезненного развода. Его первая супруга оказалась неверной, и это открытие разрушило его мир. Представляю, каково это — вернуться домой и обнаружить предательство человека, которому доверял безгранично.
Развод прошел в атмосфере взаимных обвинений и ненависти. Павел, несмотря на боль, поступил благородно — оставил бывшей жене квартиру. Не ради неё, разумеется, а ради их общей дочери Виктории. Однако благородный жест обернулся против него: женщина запретила отцу видеться с ребенком, мотивируя это заботой о психическом здоровье девочки.
Как же я не понимала тогда, что это решение станет источником постоянных терзаний для Павла! Он страдал молча, но я видела, как эта боль разъедает его изнутри. Мужчина, который так нежно обращается с нашим сыном Мишей, который может часами собирать с ним конструктор или читать сказки, не мог простить себе разлуку с дочерью.
Годы шли, а рана не заживала. Павел регулярно отправлял Виктории подарки через общих знакомых, надеясь, что бывшая жена смягчится. Я поддерживала его в этом стремлении, хотя иногда казалось, что он слишком зациклен на прошлом. Другой мужчина давно бы махнул рукой и начал жизнь с чистого листа, но не Павел — он слишком любящий отец.
Прорыв случился, когда Виктории исполнилось четырнадцать. Девочка сама захотела увидеть папу, и мать не стала препятствовать. Помню, как светился Павел в тот день! Он примчался домой с такой улыбкой, что я поначалу даже обрадовалась за него. Наивная…
С возобновлением общения с дочерью в нашу размеренную жизнь ворвался хаос. Павел стал проводить с Викторией все свободное время, словно пытался наверстать упущенные годы. Кино, рестораны, торговые центры — он готов был исполнить любой ее каприз. А капризов у девочки было предостаточно.
Виктория выросла избалованным, своенравным подростком. Когда Павел иногда приводил ее к нам домой, я наблюдала за маленькой тиранией в действии. Девочка командовала всеми, включая собственного отца, и привыкла получать желаемое немедленно. Мои попытки обсудить это с Павлом наталкивались на стену непонимания — он не хотел слышать ни слова критики в адрес своей принцессы.
Между тем в школе у Виктории сплошные проблемы. Плохие оценки, конфликты с одноклассниками и преподавателями, вызовы родителей — привычная картина. Естественно, мать посылала на все эти «мероприятия» Павла. А он покорно ездил, краснел за дочь, но никогда не решался серьезно с ней поговорить.
Апогеем стала история с полицией — Викторию задержали за мелкое хулиганство. Павел примчался ее выручать, как всегда. Я тогда прямо сказала ему, что пора перестать потакать всем ее выходкам, но он лишь отмахнулся.
Школу Виктория кое-как закончила. О будущем не думала совершенно — ни учиться дальше, ни работать не хотела. Павел предлагал варианты: университет, техникум, работу через знакомых. Бесполезно. Дочь жила одним днем, наслаждаясь безответственностью.
И вот результат такого воспитания — беременность в семнадцать лет от случайного парня, который тут же исчез, узнав новость.
Помню тот злополучный день. Открываю дверь — а на пороге Виктория с заплаканными глазами и растрепанными волосами.
— Тетя Наташа, можно войти? — всхлипывает она.
— Конечно, что случилось?
Но она только плачет еще сильнее. На шум приходит Павел, обнимает дочь, усаживает в кресло. И тут она выдает:
— Папа, я беременна… Ваня меня бросил…
Я чуть в обморок не упала. А Павел наоборот взял себя в руки:
— Где он сейчас?
— Не знаю, папа. Когда узнал, сразу пропал…
— Понятно. Не переживай, мы все уладим.
И началась суета вокруг «потерпевшей». Врачи, анализы, диета — Павел готов был свернуть горы ради дочери. По-моему, даже когда я была беременна Мишей, такого ажиотажа не было.
А потом прозвучала та самая фраза:
— Моя беременная дочка от первого брака будет жить с нами — Заявил муж
Не спросил моего мнения, не обсудил — просто поставил перед фактом. Выяснилось, что мать выгнала Викторию из дома после того, как та украла у неё деньги. Но Павлу было все равно — главное, чтобы дочь была рядом.
Так в нашем доме появился новый житель. И началась моя личная катастрофа.
Виктория с первого дня ощутила себя полноправной хозяйкой. Вещи разбросаны по всей квартире, посуда не вымыта, уборка — не ее проблема. На мои просьбы навести порядок отвечала слезами:
— Вы меня не понимаете! Я в положении! Вы бессердечная!
Павел, естественно, всегда принимал ее сторону. Я чувствовала себя чужой в собственном доме.
Семейные ужины, которые раньше были островком уюта в нашей жизни, превратились в испытание. Виктория либо болтала без умолку, либо сидела в телефоне. Атмосфера единства исчезла — мы стали просто сожителями.
А еще она издевалась над Мишей. Мой мальчик поначалу думал, что она играет с ним, но постепенно понял — Виктория получает удовольствие, причиняя ему боль.
Последней каплей стал разрушенный замок из кубиков. Миша строил его несколько дней, а Виктория нарочно наступила на постройку. Увидев слезы мальчика, она рассмеялась и принялась разбрасывать кубики по комнате.
— Прекрати немедленно! — не выдержала я.
— А что ты мне сделаешь? Папа все равно за меня заступится! — ухмыльнулась она.
— Как тебе не стыдно!
— Мне стыдно? А тебе не стыдно разрушать семьи? Ты увела моего папу у мамы!
Эта фраза прозвучала как пощечина. Виктория принялась повторять свои обвинения, как заевшая пластинка.
К счастью, спор услышал Павел. Я уже готовилась к очередному разочарованию, но муж меня удивил:
— Если тебе здесь не нравится, можешь уходить. Таких высказываний в адрес моей жены я не потерпю.
Виктория опешила — такого поворота не ожидала.
— Мы тебе никто и ничего не должны, — добавил Павел холодно.
— Отлично! Очень вы мне нужны! — выкрикнула дочь.
Через полчаса ее в доме уже не было.
Позже мы узнали, что Виктория помирилась с матерью. Надеюсь, с ней и будущим ребенком все сложится хорошо. Павел тяжело переживает разрыв, но постепенно приходит к пониманию — есть люди, которые не меняются, сколько их ни жалей. Это горькая, но важная истина. Наша семья выстояла, и это главное.
