Марина стояла у плиты, помешивая соус для пасты, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Денис вернулся с работы раньше обычного – странно для начальника отдела продаж крупной компании, который обычно задерживался до девяти вечера.
– Привет, дорогая, – он поцеловал её в щёку, от него пахло дорогим парфюмом и слегка – сигаретами. – Как день прошёл?
– Нормально. Контрольные проверяла, – Марина преподавала литературу в гимназии. – Ты чего так рано?
Денис замялся, снимая пиджак.
– Марин, нам нужно поговорить. Про отца.
Марина выключила плиту и повернулась к мужу. По его виду было понятно – разговор будет неприятный.
– Что с Валерием Петровичем?
– Помнишь, у него должна была быть операция на сердце? Шунтирование?
– Помню. На следующей неделе вроде.
– Да. И после операции ему нужен будет уход. Особый. Врач сказал, минимум два месяца реабилитации.
Марина почувствовала, как внутри всё сжимается. Она знала, к чему ведёт муж.
– И?
– Марин, он же один живёт. Мама умерла три года назад. Тамара в Германии. Остаёмся только мы.
– Нет, – отрезала Марина. – Даже не проси.
– Марина, это же мой отец! Он может умереть!
– Твой отец не будет жить в моей квартире после того, что он сказал!
Денис опустился на стул, потирая лицо руками. Они оба прекрасно помнили тот злополучный день рождения свекрови два месяца назад. Последний день рождения, который праздновали после её смерти – собрались помянуть.
Два месяца назад
Ресторан был полон родственников. За большим столом собралось человек двадцать – вся родня Дениса. Марина сидела рядом с мужем, чувствуя себя не в своей тарелке. За десять лет брака она так и не стала своей в этой семье.
Валерий Петрович, импозантный мужчина семидесяти лет, бывший директор завода, поднял рюмку.
– За память о моей дорогой жене! Которая, к сожалению, не дождалась внуков от единственного сына!
Марина почувствовала, как все взгляды устремились на неё. Они с Денисом пять лет пытались завести ребёнка. Два выкидыша, три попытки ЭКО – всё безрезультатно.
– Пап, не надо, – тихо сказал Денис.
– А что не надо? – Валерий Петрович уже был навеселе. – Правду говорить? Вон, посмотри на Серёгу, твоего двоюродного брата. Трое детей! А у тебя? Жена-учительница, которая даже ребёнка родить не может!
– Валерий Петрович, это не ваше дело, – сдержанно сказала Марина.
– Как это не моё? Мой сын! Моя фамилия! А ты… – он презрительно посмотрел на невестку. – Удачно выскочила замуж за перспективного парня. Сидишь в квартире от родителей, получаешь свои копейки в школе, а мой сын тебя содержит!
– Папа! – Денис встал. – Прекрати немедленно!
– Что прекратить? Я говорю, что все думают! Она же не пара тебе! Ты – начальник отдела в международной компании, зарабатываешь полмиллиона в месяц! А она? Училка за тридцать тысяч! Содержанка, которая удачно выскочила замуж!
Марина встала, взяла сумочку.
– Денис, я поеду домой.
– Марин, подожди…
– Вот-вот, обиделась! – продолжал Валерий Петрович. – На правду обижаются только те, кому нечего ответить! Знала бы моя жена, что сын женится на бесплодной нищенке в квартире от родителей…
Марина развернулась и вышла из ресторана. Денис догнал её только на парковке.
– Марина, прости его. Он выпил лишнего.
– Он сказал то, что думает, – она пыталась найти ключи в сумке, руки дрожали. – Всегда думал. Просто раньше твоя мама его сдерживала.
– Он не прав…
– Да? А почему ты не защитил меня? Почему позволил ему при всех унизить меня?
– Я же встал, сказал ему прекратить…
– После того, как он назвал меня содержанкой и бесплодной! Спасибо за защиту, дорогой муж!
Настоящее время
– Марина, прошло два месяца. Может, хватит обижаться?
– Обижаться? – Марина не верила своим ушам. – Твой отец публично унизил меня, назвал содержанкой и нищенкой, а я просто обижаюсь?
– Он извинится. Я поговорю с ним.
– Не нужны мне его извинения. И жить в моей квартире он не будет. Точка.
– Марина, но это же вопрос жизни и смерти!
– Найми сиделку. Сними ему квартиру с сиделкой. Ты же зарабатываешь полмиллиона в месяц, как он сам сказал.
Денис встал, начал ходить по кухне.
– Сиделка – это дорого. И потом, он мой отец! Как я могу отдать его чужим людям?
– А я для него кто? Разве не чужая? «Бесплодная нищенка», которая недостойна его сына?
– Марин, ну хватит цепляться к пьяным словам!
– Пьяным? Денис, он это думал всегда! Просто алкоголь развязал язык!
Денис сел обратно, взял жену за руку.
– Марина, пожалуйста. Ради меня. Он мой отец, я не могу его бросить. После операции он будет слабый, беспомощный. Возможно, изменит своё мнение о тебе.
– Нет, – Марина выдернула руку. – Категорически нет. Эта квартира – единственное, что у меня есть своё. Моё. От родителей. И я не пущу сюда человека, который считает меня недостойной.
– То есть ты ставишь свою гордость выше жизни человека?
– А ты ставишь желания отца выше чувств жены!
Они смотрели друг на друга, и Марина видела, как в глазах мужа борются разные эмоции – долг перед отцом и понимание её правоты.
– Что скажут родственники? – наконец спросил он. – Если узнают, что мы отказались приютить отца после операции?
– Пусть говорят что хотят. Те же родственники молчали, когда твой отец поливал меня грязью.
– Тётя Люда пыталась его остановить…
– Одна тётя Люда из двадцати человек. Остальные сидели и наслаждались спектаклем.
Вечером позвонила Тамара, сестра Дениса, из Германии.
– Марина? Это Тома. Денис сказал, что отец будет жить у вас после операции.
– Денис ошибся. Валерий Петрович у нас жить не будет.
Пауза.
– Марина, я понимаю, у вас сложные отношения, но это же операция на сердце. Ему нужен уход.
– Тамара, твой отец назвал меня содержанкой и бесплодной нищенкой при всех родственниках. Я не обязана о нём заботиться.
– Боже, он правда это сказал? Денис не упоминал подробности…
– Конечно не упоминал. Твой брат вообще предпочитает делать вид, что ничего не произошло.
– Марин, но может, папа извинится? Он последнее время сам не свой после смерти мамы.
– Мне не нужны его извинения. Пусть живёт у тех, кого считает достойными.
Неделя до операции. Родственники начали настоящую атаку. Звонили, писали, некоторые даже приезжали.
Первой пришла тётя Люда, сестра свекрови.
– Мариночка, я понимаю твою обиду. Валера был неправ. Но семья должна прощать.
– Людмила Петровна, а где была эта семья, когда меня унижали? Почему никто не заступился?
– Ну, неловко было вмешиваться… Знаешь, какой у Валеры характер.
– Вот и я знаю. Поэтому он и не будет здесь жить.
Потом приехал двоюродный брат Дениса, тот самый Серёга с тремя детьми.
– Марин, ну что ты как маленькая? Сказал человек сгоряча, с кем не бывает. У меня тесть вообще козлом называет, и ничего, живём.
– Это твой выбор. Мой – другой.
– Денис из-за тебя места себе не находит! Разрывается между отцом и женой!
– Пусть не разрывается. Пусть выбирает.
Денис действительно метался. Днём уговаривал Марину, вечером ездил к отцу в больницу.
– Марина, он согласен извиниться, – сказал он за два дня до операции.
– Поздно. И потом, вынужденные извинения ничего не стоят.
– Что мне делать? Бросить отца?
– Сними квартиру. Найми сиделку. Вариантов много.
– Это стоит бешеных денег!
– А моё достоинство ничего не стоит?
В день операции Марина была на работе. Телефон разрывался от сообщений Дениса: «Операция прошла успешно», «Отец в реанимации», «Завтра переведут в палату».
Она не отвечала. Что тут ответишь?
Вечером Денис вернулся измождённый.
– Послезавтра его выпишут. Марина, я прошу тебя последний раз. Ради нашего брака. Прими отца.
– Ради нашего брака? – Марина посмотрела на мужа. – Денис, ты ставишь ультиматум?
– Я просто прошу. На коленях готов встать.
– Не надо театральных жестов. Мой ответ – нет.
– Тогда я… я сам буду жить у отца. Ухаживать за ним.
– Твоё право.
Денис собрал вещи и уехал. Марина осталась одна в своей квартире. Своей. Которую ей оставили родители. Единственное, что у неё было.
Прошла неделя. Денис не звонил, только короткие СМС: «Как ты?», «Отцу лучше», «Скучаю».
Марина тоже скучала, но отступать не собиралась.
В субботу позвонила подруга Света.
– Марин, ты как? Слышала, Денис от тебя ушёл к отцу?
– Не ушёл, а временно ухаживает за ним после операции.
– А люди говорят, ты выгнала свёкра больного. Что бессердечная.
– Люди много чего говорят. Но никто не вспоминает, как он меня унижал.
– Помню я. Была на том дне рождения. Ужас, конечно. Я бы тоже не простила.
Через две недели – звонок от Тамары.
– Марина, папе хуже. Осложнения начались. Инфекция.
– Мне жаль. Но это не меняет моего решения.
– Марина, а если он умрёт? Ты сможешь с этим жить?
– А он смог жить, унизив меня? Не задумывался о последствиях?
– Ты жестокая.
– Нет, я просто больше не позволяю вытирать об себя ноги.
Ещё через неделю – семейное событие. День рождения тёти Люды. Марина не хотела идти, но тётя позвонила лично, умоляла.
– Мариночка, ну не из-за Валеры же ты ко мне не придёшь? Мне семьдесят лет!
Марина сдалась. Надела лучшее платье, сделала причёску. Если уж появляться перед всей роднёй мужа – то во всеоружии.
В ресторане было человек тридцать. Денис сидел рядом с отцом, который выглядел действительно плохо – похудевший, осунувшийся, но взгляд всё такой же надменный.
Марина села подальше, рядом с тётей Людой. Старалась не смотреть в сторону мужа.
Весь вечер чувствовала на себе косые взгляды. Шушукались за спиной: «Вот она, бессердечная», «Не пустила больного свёкра», «Гордячка».
После третьего тоста Валерий Петрович поднялся. Все замолкли.
– Хочу сказать… Хочу поблагодарить сына. За заботу. И всех родственников за поддержку. Жаль, что некоторые… – он посмотрел прямо на Марину, – оказались не способны на милосердие. Но бог им судья.
Марина поднялась. Все уставились на неё.
– А я хочу кое-что сказать Валерию Петровичу, – её голос звенел в тишине. – Вы назвали меня содержанкой и нищенкой. Бесплодной. Недостойной вашего сына. При всех. А теперь хотите жить в моей квартире. Которую мне оставили родители. Так вот – никогда. Вы никогда не переступите порог моего дома.
– Как ты смеешь! – Валерий Петрович покраснел. – Я болен! Мне нужен уход!
– Вот и попросите уход у своей любовницы, к которой ходите уже двадцать лет. Той самой Галины Михайловны из соседнего подъезда. К которой ходили каждый четверг, пока ваша жена умирала от рака.
В зале повисла мёртвая тишина. Валерий Петрович побелел, схватился за сердце.
– Ты… откуда…
– Ваша жена знала. Просто молчала. А перед смертью мне рассказала. Попросила беречь Дениса от правды. Но знаете что? Мне всё равно. Вы не щадили меня – я не буду щадить вас.
Денис вскочил.
– Марина, что ты говоришь?!
– Правду, Денис. Твой отец, который учит всех морали, двадцать лет изменял твоей матери. Все соседи знали. Только ты не знал.
Она повернулась к остальным родственникам.
– И вы все молчали. Делали вид, что не видите. А теперь учите меня милосердию? Нет уж, увольте.
Марина взяла сумочку и направилась к выходу. У двери обернулась.
– Денис, когда надоест ухаживать за отцом-лицемером, приходи. Но только один. Твой отец в моём доме не появится никогда.
Прошёл месяц. Денис вернулся домой через две недели после того скандала. Молча собрал вещи отца из их квартиры – тот иногда оставался ночевать раньше.
– Прости меня, – сказал он. – За всё. За то, что не защитил. За то, что пытался заставить тебя принять его.
– А отец?
– Живёт у Галины Михайловны. Оказалось, она давно вдова и готова за ним ухаживать. Ирония судьбы.
– Злишься на меня? За правду про любовницу?
Денис покачал головой.
– Нет. Злюсь на него. И на себя. Что был слепым.
Они постепенно налаживали отношения. Родственники Дениса больше не звонили. После того скандала Марина стала для них персоной нон грата. И её это полностью устраивало.
Валерий Петрович поправился. Живёт с Галиной Михайловной. Денис навещает, но редко. Отношения формальные.
А Марина? Марина спокойно живёт в своей квартире. Своей. Где никто не смеет её унижать. И плевать, что о ней говорят. Главное – она отстояла своё достоинство.
И да, они с Денисом усыновили мальчика из детдома. Трёхлетнего Ваню. Валерий Петрович внука не признал – «чужая кровь».
Но Марине всё равно. У неё есть сын, муж и свой дом. Где её уважают. А это главное.
