Андрей замер с чашкой кофе в руках. Вот оно. То, чего он боялся последние три недели, наконец произошло. Лена стояла посреди кухни, красная как рак, волосы растрепаны, в старом халате, который она надевала только в самые тяжелые дни.
— Моя квартира — не курорт для твоей мамаши, и точка!
— Лен, ну что ты… — начал он, но жена его перебила.
— Что я? Что я?! — голос у неё дрожал от злости. — Да я уже три недели как белка в колесе! Твоя мамочка тут расположилась, будто это её личные апартаменты! Постель не заправляет, посуду за собой не моет, а вчера ещё и подругу свою притащила на чай!
Андрей поставил чашку на стол. Руки тряслись. Он-то думал, что всё нормально, что женщины как-нибудь поладят. Ну мать погостит немного после операции, подлечится, и всё наладится. А тут такое…
— Лена, мам же больная, ей доктор покой прописал…
— Покой?! — Лена чуть не подпрыгнула. — Какой покой? Она вчера до двух ночи сериалы смотрела на полную громкость! А утром меня будит в семь, требует завтрак! Я что, прислуга тут?
Из комнаты послышался шорох. Мать, видимо, проснулась от крика. Андрей внутренне сжался. Сейчас она выйдет, начнётся… Господи, как же он устал от этого всего.
— Андрюша, что там происходит? — в дверях появилась Галина Петровна в розовом халате, волосы аккуратно уложены, на лице полная невинность.
— Ничего, мам, это… — Андрей попытался сгладить ситуацию, но Лена его опередила.
— Галина Петровна, нам нужно поговорить, — голос жены стал ледяным.
— О чём, милочка? — мать села за стол, демонстративно игнорируя напряжение в воздухе.
— О том, что вы тут живёте уже три недели, а ведёте себя как… как…
— Как что? — Галина Петровна выпрямилась, и Андрей понял — сейчас рванёт.
— Как хозяйка! — выпалила Лена. — Вы мне вчера замечание сделали, что я громко хожу по своей же квартире! По своей!
— Я просто попросила быть потише, у меня голова болела…
— А у меня голова болит каждый день! От того, что я после работы ещё и за вами убираю!
Андрей сидел между двумя самыми важными женщинами в его жизни и чувствовал себя полным идиотом. Что сказать? Как быть? Мать действительно иногда перегибала палку, но она же больная, одинокая. А Лена… Лена права, конечно. Это её дом тоже.
— Лен, может, сядем, спокойно поговорим? — попробовал он.
— Спокойно? — Лена повернулась к нему. — Андрей, я три недели спокойно терплю! Когда твоя мама переставила мебель в гостиной, потому что ей «так удобнее», я молчала. Когда она выбросила мои цветы, сказав, что они пыль собирают, я молчала. Когда она при Светке сказала, что я плохо готовлю борщ, я тоже молчала!
— Я не говорила, что плохо, я сказала, что по-другому… — вмешалась Галина Петровна.
— При посторонних! — взорвалась Лена. — При моей подруге! Вы меня опозорили!
Андрей потёр лоб. Голова раскалывалась. На работе аврал, дома хаос. Куда деваться? В космос, что ли, улететь?
— Мам, а может, правда, стоит подумать о… — начал он осторожно.
— О чём? — Галина Петровна посмотрела на сына так, будто он предложил её устранить.
— Ну… может, пора уже домой? Врач же сказал, что операция прошла хорошо…
— Ах вот как! — мать встала из-за стола. — Значит, родную мать на улицу! Хорошо я вас воспитала!
— Мам, при чём тут улица? У тебя квартира есть, ремонт там закончился…
— Там холодно! Батареи плохо греют!
— Так включите обогреватель! — не выдержала Лена. — У нас тоже не Канары!
— Вот видишь, Андрей, как с твоей женой разговаривать нельзя! — Галина Петровна театрально прижала руку к сердцу. — Она меня в гроб загонит!
— Да кто кого загоняет! — Лена схватилась за голову. — Я уже боюсь домой приходить! Вчера прихожу — а тут ваша Клавдия Семёновна сидит, чай пьёт, печенье моё доедает! Я её в глаза не видела, а она мне про мою же жизнь рассказывает!
— Клава — хороший человек, она переживает…
— За мой счёт пусть переживает! — Лена была уже на грани истерики. — Андрей, я больше не могу! Либо она, либо я!
Тишина повисла в кухне как топор. Андрей смотрел то на жену, то на мать. Обе ждали от него решения. А какое решение? Как выбирать между родным человеком и любимым?
— Лен, ну не говори так…
— Я серьёзно! — жена села на стул, и он увидел, что она действительно на пределе. Под глазами синяки, руки дрожат. — Я устала. Я очень устала, Андрей.
— Ну и что мне теперь делать? — Галина Петровна всхлипнула. — Куда мне деваться? Я же больная, одинокая…
— Мам, ты не одинокая. У тебя подруги есть, соседи…
— Подруги — это не семья! — мать посмотрела на него с упрёком. — Я думала, у меня есть сын, который в трудную минуту поддержит…
— Поддержит! — Андрей почувствовал, что сейчас взорвётся. — Я же поддерживаю! Три недели поддерживаю! Но у меня жена есть, понимаешь? Жена, с которой я жить собираюсь!
— Ага, — Галина Петровна кивнула. — Значит, жена важнее матери. Понятно.
— При чём тут важнее? — Андрей встал, начал ходить по кухне. — Мам, ну нельзя же так! Ты же видишь, что Лена измучилась!
— А я что, не мучаюсь? Мне тут каждый день намёки делают, что я лишняя!
— Какие намёки? — взвилась Лена. — Я вам прямо говорю — вы лишняя! Это моя квартира, мой дом, моя жизнь! И я хочу жить спокойно!
— Вот! — Галина Петровна торжествующе посмотрела на сына. — Слышишь, как она со мной разговаривает?
Андрей сел обратно за стол. Хотелось провалиться сквозь землю. Или чтобы его вообще не было. Чтобы этой ситуации не существовало.
— Мам, а если мы тебе съёмную квартиру найдём? Пока твоя не прогреется?
— На какие деньги? — Галина Петровна нахмурилась. — У меня пенсия копеечная.
— Мы поможем, — вздохнул Андрей.
— Мы? — Лена посмотрела на него. — Андрей, у нас кредит за машину, ипотека…
— Ну что-нибудь придумаем…
— Не надо мне ваших подачек! — обиделась мать. — Я лучше в своей холодной квартире замёрзну!
— Ну и замерзайте! — сорвалась Лена. — Только не здесь!
— Лена! — Андрей посмотрел на жену с укором.
— Что «Лена»? Я что, не права? Три недели я терплю! Она мне жизнь превратила в ад! Я в своём доме как на иголках хожу!
— Превратила в ад… — Галина Петровна покачала головой. — Вот что значит невоспитанность. В наше время так со старшими не разговаривали.
— В ваше время старшие не наглели так! — Лена вскочила. — Моя бабушка, когда к нам приезжала, всегда спрашивала разрешения! А вы тут хозяйничаете!
— Я не хозяйничаю, я просто…
— Что просто? Просто живёте за мой счёт? Просто едите мою еду? Просто указываете мне, как жить в моей квартире?
Андрей закрыл глаза. Всё, приехали. Теперь они друг друга точно не простят. А он посередине, как дурак.
— Знаете что, — Лена вдруг стала спокойной. — Я сегодня к маме уеду. На неделю. А вы тут решайте, как дальше жить будете.
— Лен, не надо…
— Надо, Андрей. Мне нужно подумать. О нас. О том, что происходит.
Она вышла из кухни. Через минуту послышался звук закрывающейся двери спальни.
Андрей и мать сидели в тишине. Галина Петровна первая нарушила молчание:
— Вот видишь, какая у тебя жена. Истеричка.
— Мам, не надо, — устало сказал Андрей. — Лена хорошая. Просто… устала.
— От чего устала? Я же ничего плохого не делаю.
Андрей посмотрел на мать. Неужели она правда не понимает? Или делает вид?
— Мам, ну ты же видишь — Лена напряжена. Может, правда пора домой?
— Значит, и ты меня выгоняешь, — Галина Петровна всхлипнула. — Хорошо. Поеду. Только знай — если со мной что случится в той холодной квартире, это будет на твоей совести.
Андрей понял — разговор окончен. Мать ушла в комнату, демонстративно хлопнув дверью.
Он остался один на кухне, среди недопитого кофе и разбитых надежд на семейное счастье.
Андрей сидел в пустой кухне и слушал, как за стенкой шуршит Лена, собирая вещи. Каждый звук отдавался в груди тупой болью. Как же всё запущено… Как он мог довести до такого?
Телефон завибрировал. Сообщение от начальника: «Андрей, срочно нужен отчет по проекту Михайлова. До обеда.»
— Боже…— он потёр виски. Ещё и на работе завал. Прямо идеальный день.
Из спальни вышла Лена с сумкой в руках. Лицо каменное, глаза красные.
— Лен, подожди… Давай ещё раз поговорим.
— О чём говорить, Андрей? — она остановилась в дверях. — Ты же видишь, что происходит. Твоя мама меня не воспринимает. Для неё я просто препятствие между вами.
— Это не так…
— Так! — Лена поставила сумку на пол. — Вчера она мне сказала, что я тебя плохо кормлю. Что ты похудел. А позавчера спросила, почему у нас до сих пор детей нет. При соседке! Ты представляешь, как мне было стыдно?
Андрей не знал об этом. Мать ему ничего не говорила. А может, и говорила, но он не слушал, думал о работе…
— Мам иногда лишнее скажет, но она не со зла…
— Не со зла? — Лена горько усмехнулась. — Андрей, она меня ненавидит. С самого начала ненавидела. Помнишь нашу свадьбу? Она всем рассказывала, что я тебя «подцепила».
— Лен, это было давно…
— Было! А сейчас что? Сейчас она в моём доме мне указывает, как жить! Вчера сказала, что шторы в зале висят криво. Сегодня утром заявила, что я слишком громко хожу. А ты молчишь!
Андрей понял — она права. Он действительно молчал. Пытался не замечать, надеялся, что само рассосётся. Мужская логика — если проблему игнорировать, она исчезнет.
— Я не знал, что всё так серьёзно…
— Не знал? — Лена села на стул. — Андрей, я же тебе говорила! Каждый день говорила! А ты отмахивался: «Потерпи, она больная, скоро уедет».
— Ну так она действительно больная…
— Больная! — Лена встала. — Больная, которая вчера три часа с подругой по телефону болтала! Больная, которая сама в магазин ходит, сама готовит! Но только когда ей надо, она сразу немощная становится!
Из комнаты послышался голос Галины Петровны:
— Андрюша, а где мои таблетки? Что-то сердце прихватило…
Лена посмотрела на мужа красноречивым взглядом.
— Видишь? Как по заказу. Только мы поругались — сразу сердце.
— Лен, ну может, правда плохо ей…
— Иду, мам! — крикнул Андрей и пошёл в комнату.
Галина Петровна лежала на диване, рука на груди, лицо страдальческое.
— Сынок, что-то мне плохо стало… Наверное, от нервов.
— Мам, где таблетки?
— В сумочке… Только воды принеси.
Андрей принёс воду, дал таблетку. Мать выпила, тяжело вздохнула.
— Видишь, до чего меня довели… Сердце не выдерживает.
— Мам, ну не надо так…
— А как? Меня тут как прокажённую воспринимают. Я же не навсегда приехала, временно только…
— Временно — это сколько? — в дверях появилась Лена.
— Пока не поправлюсь, — Галина Петровна не посмотрела на невестку.
— А это когда будет?
— Откуда я знаю? Врач сказал — покой нужен, забота…
— Покой у вас есть, — Лена вошла в комнату. — А забота — это не значит, что я должна быть вашей прислугой.
— Я никого прислугой не считаю…
— Нет? А кто вчера попросил постирать ваше бельё? А кто каждое утро требует завтрак в постель?
— Я не требую, я прошу…
— Требуете! — Лена уже не сдерживалась. — И не просите, а приказываете! «Леночка, сделай то, Леночка, принеси это». А когда я устаю, вы Андрею жалуетесь, что я злая!
Андрей сидел между ними и чувствовал себя полным ничтожеством. Что сказать? Как примирить? А главное — кто прав?
— Галина Петровна, — Лена села на край кровати. — Давайте честно. Вам здесь нравится?
— Что ты имеешь в виду?
— То, что имею. Вам нравится здесь жить? Командовать? Чувствовать себя хозяйкой?
— Я не командую…
— Командуете. И знаете что? Я устала с этим бороться. Оставайтесь. Живите тут сколько хотите. А я уезжаю.
— Лен! — Андрей вскочил. — Ты что говоришь?
— То, что думаю. Мне надоело быть третьей лишней в собственном доме.
— Какая ты третья лишняя? — Галина Петровна приподнялась. — Никто тебя не выгоняет.
— Не выгоняете, но и жить не даёте. Вы знаете, что вчера было? Я пришла с работы усталая, хотела просто полежать. А ваша подруга мне час рассказывала, как правильно мужа кормить! В моей квартире! Мне!
— Клава хотела помочь…
— Помочь? — Лена встала. — Она мне сказала, что я плохая жена! Что Андрей худой, значит, голодный! При вас! А вы кивали!
Андрей посмотрел на мать. Неужели это правда?
— Мам, ты правда так сказала?
— Я ничего плохого не говорила… Просто Клава заметила, что ты похудел…
— И что я плохо готовлю! — добавила Лена. — И что в доме беспорядок! И что я невнимательная жена!
— Лен, почему ты мне не сказала?
— Говорила! Вчера говорила! А ты сказал: «Не обращай внимания, мам не со зла».
Андрей вспомнил. Действительно, Лена что-то рассказывала про Клавдию Семёновну, но он слушал вполуха, думал о работе.
— Мам, ну зачем ты так?
— Я ничего особенного не говорила…
— Особенного! — Лена схватилась за голову. — Вы меня при посторонних опозорили! А потом ещё и добавили, что в ваше время жёны лучше мужей берегли!
— Ну так это правда…
— Какая правда? — Лена повернулась к Галине Петровне. — Я работаю наравне с мужем! Я устаю не меньше! Но при этом ещё и дом веду! А вы мне говорите, что я плохая жена!
— Я не говорила, что плохая…
— Говорили! Своими намёками говорили!
Андрей понял — надо что-то решать. Сейчас. Иначе Лена действительно уйдёт. А он её любит. Любит больше всего на свете.
— Мам, — он повернулся к Галине Петровне. — Может, правда пора домой?
— Ты меня выгоняешь?
— Не выгоняю. Прошу подумать о нас. О Лене. О нашем браке.
— А обо мне кто подумает? — мать всхлипнула. — Я одинокая, больная…
— Мам, у тебя есть дом, есть подруги…
— Подруги — это не семья!
— А жена — это семья! — не выдержал Андрей. — Лена — моя семья! И если ты её не принимаешь, то…
Он не договорил, но все поняли.
Галина Петровна молчала. Потом тихо сказала:
— Значит, выбираешь её.
— Мам, при чём тут выбор? Я вас обеих люблю. Но жить я буду с женой.
— Понятно, — мать отвернулась к стене. — Ладно. Завтра уеду.
— Мам…
— Всё сказано. Иди к своей жене.
Андрей вышел из комнаты. Лена стояла в прихожей с сумкой.
— Всё равно уезжаешь?
— Да. Мне нужно подумать, Андрей. О нас. О том, что происходит.
— Лен, она завтра уедет…
— Уедет. А через месяц приедет снова. Или придумает другой повод. Андрей, проблема не в том, что она здесь живёт. Проблема в том, что ты меня не защищаешь.
Эти слова ударили больнее всего. Потому что были правдой.
— Я… я не знал, как…
— Вот именно. Ты не знаешь, как выбирать между мамой и женой. А я устала быть крайней.
Лена открыла дверь.
— Подумай, Андрей. Подумай хорошенько. Я буду у мамы.
Дверь закрылась. Андрей остался один в прихожей, глядя на место, где только что стояла его жена.
Из комнаты донёсся голос матери:
— Андрюша, принеси мне чаю…
Он стоял и не двигался. Впервые в жизни не хотел идти к матери по первому зову.
Впервые понял, что детство кончилось.
