— Если ты хочешь угробить наш брак, то можешь перевозить к нам свою мать! Но я тебя предупреждала! — заявила я мужу, швырнув на стол документы из пенсионного фонда.
Андрей даже не поднял глаз от телефона.
— Лена, не драматизируй. Мама больная, одинокая. Кто о ней позаботится, если не мы?
— А кто позаботится о нашем браке? — я села напротив него, пытаясь поймать его взгляд. — Андрюш, мы же обсуждали это тысячу раз. Твоя мама меня ненавидит. Открыто, искренне, всей душой.
— Она тебя не ненавидит, она просто…
— Что? Привыкает? — я горько рассмеялась. — Пять лет, Андрей! Пять лет она считает меня недостойной тебя. Помнишь, что она сказала на нашей свадьбе?
Андрей наконец отложил телефон и посмотрел на меня усталыми глазами.
— «Жаль, что Андрюша не дождался кого-то получше», — процитировал он. — Да, помню. Но это было давно.
— А на прошлой неделе? Когда она сказала, что я «бездетная карьеристка, которая даже борщ сварить не может»?
— Лен…
— А когда она при соседках заявила, что у меня «лицо стервы и характер мымры»?
Андрей вздохнул и потер виски.
— Мама из другого поколения. Ей тяжело принять, что женщины теперь работают, строят карьеру…
— Твоя мама работала всю жизнь! — взорвалась я. — Она была главным бухгалтером на заводе! Дело не в поколении, дело в том, что она считает: никто не достоин ее драгоценного сыночка!
— Не говори так о моей матери.
В его голосе появились стальные нотки, и я поняла: разговор принимает опасный оборот.
— Хорошо, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Давай по-другому. Как ты представляешь нашу совместную жизнь? Всерьез?
— Что ты имеешь в виду?
— Я встаю в шесть утра, готовлю завтрак. Твоя мама встает в семь и заявляет, что каша пересоленная, кофе слишком крепкий, а хлеб черствый. Потом она перемывает всю посуду, потому что я, по ее мнению, плохо мою.
Андрей открыл было рот, но я продолжила:
— В восемь я ухожу на работу. Твоя мама остается дома и начинает «наводить порядок». К моему возвращению все мои вещи переставлены, цветы политы неправильной водой и начинают желтеть, а в холодильнике нет ничего, что я покупала на ужин, зато появляется еда, которую я не ем.
— Мама просто хочет помочь…
— Помочь? — я встала и начала расхаживать по кухне. — Когда я готовлю ужин, она стоит над душой и комментирует каждое мое движение: «Не так режешь», «Много соли», «Мясо пережаришь». А когда ты приходишь с работы, она жалуется, что я ее «не слушаю» и «делаю все по-своему».
— Может, стоит прислушаться? У мамы большой опыт…
Я остановилась и посмотрела на мужа. Неужели он этого не понимает?
— Андрей, а спать мы тоже будем втроем? Потому что твоя мама считает, что кровать нужно застилать по-другому, подушки взбивать чаще, а проветривать комнату нужно именно тогда, когда мне нужно работать за компьютером.
— Ты утрируешь.
— Утрирую? — я подошла к нему вплотную. — А помнишь ее день рождения? Когда я потратила полдня на приготовление торта, а она при всех гостях сказала: «Жаль, что Леночка не умеет готовить, пришлось самой все переделывать»? Хотя торт был мой от начала до конца!
— Она хотела сделать комплимент…
— Комплимент? — я чуть не подавилась. — Андрей, ты слышишь себя? Твоя мама публично унизила меня, а ты называешь это комплиментом!
Андрей встал и обнял меня за плечи.
— Лен, я понимаю, что тебе тяжело. Но мама одинока, болеет. У нее больше никого нет.
— А у тебя есть жена, — тихо сказала я. — Пока есть.
Он отпустил меня.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что говорю. Я не буду жить в доме, где меня каждый день унижают и обесценивают. Где мое мнение не имеет значения, где я чувствую себя прислугой.
— Никто тебя не унижает!
— Нет? А когда твоя мама говорит твоим друзьям, что я «плохо слежу за домом»? Когда она рассказывает соседям, что у меня «неподходящий характер для семейной жизни»? Когда она при мне обсуждает с твоей тетей, почему у нас до сих пор нет детей, и намекает, что дело во мне?
Андрей замолчал.
— А знаешь, что больше всего меня убивает? — продолжила я. — То, что ты никогда меня не защищаешь. Никогда. Ты просто молчишь, а потом говоришь мне, что я «неправильно понимаю» или «слишком остро реагирую».
— Я не хочу ссориться с мамой…
— А со мной ты готов ссориться каждый день!
Мы стояли друг напротив друга в напряженной тишине. За окном моросил дождь, и капли стекали по стеклу, как слезы.
— Лена, — наконец заговорил Андрей, — мама переедет к нам временно. Только пока не найдем ей подходящий дом престарелых или не поправится ее здоровье.
— Временно? — я горько усмехнулась. — Как «временно» она жила у нас после своей операции? Три месяца вместо двух недель. Как «временно» она оставалась, когда у нее были проблемы с соседями? Полгода вместо месяца.
— Это были особые обстоятельства…
— Андрей, каждый раз у твоей мамы особые обстоятельства! И каждый раз ты обещаешь мне, что это ненадолго. А потом находятся новые причины, почему она не может уехать.
Я подошла к окну и приложилась лбом к холодному стеклу.
— Знаешь, что сказала мне вчера моя мама?
— Что?
— Она спросила, счастлива ли я в браке. Просто так, без повода. А я не смогла ответить «да» сразу. Мне пришлось думать.
Андрей подошел и встал за моей спиной.
— Лен, я люблю тебя.
— Я знаю. И я люблю тебя. Но любви недостаточно, Андрюш. Недостаточно, когда один из нас постоянно жертвует собой ради спокойствия другого.
— Я не прошу тебя жертвовать…
Я повернулась к нему.
— Нет? А что ты делаешь? Ты приводишь в наш дом человека, который меня не уважает и не скрывает этого. Ты просишь меня терпеть ежедневные унижения ради твоего спокойствия. Это не жертва?
— Мама просто хочет, чтобы я был счастлив…
— Нет, Андрей. Твоя мама хочет, чтобы ты был ее маленьким мальчиком. А я мешаю этой иллюзии.
Я взяла со стола ключи от машины.
— Куда ты?
— К подруге. Подумать.
— Лен, не уходи. Давай обсудим…
— Обсуждать нечего, — сказала я, надевая куртку. — Ты принял решение. Теперь я должна принять свое.
— Что ты имеешь в виду?
Я остановилась в дверях.
— А ты как думаешь?
Спустя неделю я сидела в кафе напротив нашего дома и смотрела, как Андрей помогает матери выносить чемоданы из такси. Анна Петровна осматривала наш двор критическим взглядом, что-то говорила сыну, качая головой. Даже издалека было видно ее недовольное выражение лица.
Мой телефон завибрировал. Сообщение от Андрея: «Где ты? Мама уже здесь. Давай знакомить ее с новым порядком вместе».
Я отложила телефон, не ответив. Новый порядок? Какой новый порядок может быть в доме, где живет Анна Петровна?
Вспомнилась наша первая встреча. Андрей привез меня к маме «на чай». Я так волновалась, выбирала подарок, репетировала, что скажу. Анна Петровна встретила меня на пороге и первым делом сказала: «А я думала, ты будет повыше ростом». Потом, пока я мыла руки в ванной, услышала, как она шепчет сыну: «Худовата какая-то. И вообще не похожа на домашнюю».
Андрей тогда смеялся: «Мам, мы же не корову покупаем!» А Анна Петровна серьезно ответила: «Корову хотя бы по документам проверяют».
Я думала, со временем все изменится. Что она меня полюбит, когда узнает поближе. Но годы шли, а отношения становились только хуже. Каждая встреча превращалась в испытание. Каждый семейный ужин — в минное поле.
Особенно тяжело стало после нашей свадьбы. Анна Петровна словно почувствовала, что теперь я «отняла» у нее сына окончательно, и объявила мне негласную войну. Она критиковала все: мою работу («что это за профессия — маркетолог?»), мою внешность («слишком ярко красишься»), мое воспитание («в моей молодости девушки так себя не вели»).
Но больше всего ее раздражало мое влияние на Андрея. Когда он покупал мне цветы, она кисло замечала: «Деньги на ветер». Когда мы шли в театр или кино, она удивлялась: «В мое время мужья в театры не ходили». А когда Андрей поддерживал меня в споре с ней, на ее лице появлялось такое выражение, будто ее предали самые близкие люди.
Телефон снова завибрировал. «Лена, пожалуйста, приезжай. Мама спрашивает, где ты».
Я посмотрела на экран и представила эту сцену. Анна Петровна, наверное, уже осматривает нашу квартиру, находит недостатки в каждом углу. «Почему шторы такие яркие?», «Зачем столько подушек на диване?», «Где фотографии семьи Андрея?» (Наши свадебные фотографии она принципиально не замечала.)
А Андрей стоит рядом и оправдывается: «Это Лена так хотела», «Лена выбирала», «У Лены такой вкус». Будто извиняется за мои решения в нашем собственном доме.
«Не могу сейчас. Решаю рабочие вопросы», — написала я в ответ.
Это была неправда. Рабочих вопросов у меня не было. Но я правда решала вопрос. Самый важный в моей жизни.
Я заказала еще кофе и позвонила маме.
— Мам, привет. Это я.
— Леночка! Как дела? Как Андрюша?
— Мам, можно я приеду к тебе на несколько дней? Нужно подумать.
Мама мгновенно почувствовала неладное.
— Что случилось, доченька?
— Анна Петровна переехала к нам. Насовсем.
Долгая пауза.
— Понятно, — наконец сказала мама. — Приезжай. Я приготовлю твою любимую запеканку.
После разговора с мамой я почувствовала себя немного лучше. Хорошо, когда есть место, где тебя любят и принимают такой, какая ты есть. Где не нужно доказывать свое право на существование каждую минуту.
Телефон зазвонил. Андрей.
— Лен, ты где? Мама уже два часа здесь, а тебя нет.
— Я же написала — решаю рабочие вопросы.
— Какие вопросы? Сегодня суббота!
— Андрей, а ты предупредил мать, что я могу быть занята? Что у меня есть своя жизнь помимо служения ей?
— Не говори так. Она расстроена, что не может с тобой поговорить.
Я чуть не рассмеялась. Анна Петровна хотела со мной поговорить? О чем? О том, как неправильно я развешиваю белье? Или о том, что в холодильнике слишком много «ненужной еды»?
— Скажи матери, что я приеду вечером. Мне нужно закончить дела.
— Лена…
— Что, Андрей?
— Ты же понимаешь, это сложно и для меня тоже?
Вот оно. Наконец он это признал.
— Понимаю. Поэтому и даю тебе время остаться с мамой наедине. Обсудите, как лучше организовать быт, что изменить в квартире. Я не буду мешать.
— Ты не мешаешь! Просто мама волнуется…
— Из-за чего?
— Ну… она думает, что ты недовольна ее переездом.
— И что ты ей ответил?
Пауза.
— Что ты… привыкнешь.
Я закрыла глаза. Вот и все. Мои чувства, мои переживания, мой комфорт — все это вопросы привычки. Время лечит, стерпится-слюбится, и все такое.
— Хорошо, Андрей. Увидимся вечером.
Я отключила телефон и еще раз посмотрела на наш дом. В окне нашей кухни мелькнула знакомая фигура. Анна Петровна что-то переставляла на подоконнике. Наверное, мои цветы ей не понравились.
Домой я вернулась в десятом часу. Специально выбрала время, когда Анна Петровна обычно ложится спать — в надежде избежать «разговоров по душам».
Не тут-то было.
— Леночка! — встретила меня свекровь в прихожей. — Наконец-то! А я уж думала, что ты совсем от нас сбежала.
Она улыбалась, но в ее глазах читалось плохо скрываемое раздражение.
— Здравствуйте, Анна Петровна. Как доехали?
— Нормально, нормально. Вот только Андрюша совсем замучился, бедный. Целый день один мои вещи разбирал, обед готовил. Хорошо, что я ему помогла немножко.
Я прошла в кухню и замерла. Все мои банки со специями были переставлены. Посуда стояла в другом порядке. Даже магниты на холодильнике висели по-новому.
— Я немножко навела порядок, — пояснила Анна Петровна, следовавшая за мной. — Андрюша рассказывал, что ты работаешь допоздна, некогда тебе по хозяйству. Вот я и решила помочь.
Андрей сидел за столом с виноватым видом.
— Лен, мама просто хотела…
— Я понимаю, — перебила я. — Спасибо за помощь, Анна Петровна.
— Да что ты, доченька! Мы же теперь одна семья. Будем друг другу помогать.
Одна семья. Интересная формулировка.
— А где мои травяные чаи? — спросила я, открывая шкафчик.
— А, эти пакетики? — Анна Петровна махнула рукой. — Я их выбросила. Просроченные совсем, представляешь? Могли отравиться!
— Они не были просроченными, — спокойно сказала я. — Это специальные чаи из фитоаптеки. Дорогие.
— Ой, извини, Леночка. Но я же не знала! В моем понимании чай должен быть в коробочках, понятный. А эти какие-то травки в пакетиках…
Андрей поднялся.
— Мам, нужно было спросить перед тем, как что-то выбрасывать.
— Ну прости, прости! — Анна Петровна всплеснула руками. — Я же добро хотела! Думала, навредят здоровью.
Я глубоко вдохнула.
— Ничего страшного. Куплю новые.
— Вот-вот! — обрадовалась свекровь. — А лучше пей обычный чай. Индийский, цейлонский. Проверенный. А то эти ваши модные травки — одна химия.
Я посмотрела на Андрея. Он изучал рисунок на скатерти.
— Анна Петровна, а где теперь ваша комната?
— Ой, мы с Андрюшей еще не решили. Думали, может, в гостиной диван разложим. Или… — она многозначительно посмотрела на меня, — может, есть другие варианты?
Другие варианты. Конечно. Наша спальня, например.
— В гостиной будет удобно, — твердо сказала я. — Там больше места и светлее.
— Да, наверное, — согласилась Анна Петровна, но по ее тону было ясно, что вариант ей не нравится.
Андрей наконец поднял голову.
— Лен, может, поговорим?
— Конечно. Анна Петровна, располагайтесь. Если что-то нужно — спрашивайте.
Мы прошли в спальню. Андрей закрыл дверь.
— Как дела? — тихо спросил он.
— Прекрасно. Твоя мама уже обустроилась, я вижу.
— Лен, она просто хотела помочь…
— Выбросив мои чаи?
— Она не знала…
— Андрей, — я села на кровать, — ответь честно: ты спросил у мамы, согласна ли она жить по нашим правилам?
— Каким правилам?
— Не трогать чужие вещи без разрешения. Не переставлять мебель. Не комментировать каждое наше действие. Не вмешиваться в наши отношения.
Андрей потер затылок.
— Лен, она пожилая женщина. У нее свои привычки…
— А у меня нет привычек? У нас с тобой нет своих правил жизни?
— Есть, конечно…
— Тогда объясни мне: почему ее привычки важнее наших?
Андрей молчал.
— Я скажу тебе, почему, — продолжила я. — Потому что ты боишься ее расстроить. Ты готов изменить всю нашу жизнь, лишь бы мама была довольна.
— Это не так…
— Нет, так. И знаешь что? Она никогда не будет довольна. Потому что проблема не в квартире, не в условиях. Проблема в том, что я существую.
— Лена, ты преувеличиваешь…
Я встала и подошла к окну. На улице стемнело, в окнах соседних домов мелькали теплые огоньки. Сколько там семей живет в мире и согласии? Сколько жен не боятся собственных свекровей?
— Андрей, я хочу задать тебе один вопрос. И прошу ответить честно.
— Какой?
— Если бы твоя мама сказала тебе выбирать между ней и мной, кого бы ты выбрал?
Долгая пауза.
— Это нечестный вопрос, Лен. Зачем ставить меня перед таким выбором?
— Потому что этот выбор уже стоит перед тобой каждый день. И каждый день ты выбираешь ее.
— Это не выбор! Это забота о близком человеке!
— А я тебе не близкий человек?
— Близкий, конечно…
— Тогда почему, когда дело касается ее комфорта и моего, ты всегда выбираешь ее сторону?
Андрей сел на край кровати.
— Лена, мама одинока. У нее проблемы со здоровьем. А ты молодая, сильная…
— Значит, я должна терпеть унижения, потому что я «молодая и сильная»?
— Какие унижения? Мама не унижает тебя!
Я повернулась к нему.
— Сегодня, пока я была на работе, твоя мама успела выбросить мои вещи, переставить мебель и объяснить тебе, что я плохо слежу за домом. Это не унижение?
— Она же объяснила — хотела помочь…
— Андрей, включи мозг! Какая помощь? Она заявила свои права на территорию! Показала, что теперь здесь главная она!
— Ты же знаешь маму, она такая…
— Да, знаю. И поэтому предупреждала тебя. Но ты не слушал.
Мы стояли друг напротив друга в тишине. За стеной слышалось, как Анна Петровна что-то передвигает в гостиной.
— Лен, — наконец сказал Андрей, — давай попробуем. Может, получится.
— Что получится?
— Жить вместе. Мирно.
Я посмотрела на мужа — на этого мужчину, которого любила пять лет, за которого вышла замуж, с которым планировала будущее.
— Андрей, а ты хочешь детей?
— Конечно хочу. А что?
— Представь: у нас родится ребенок. Твоя мама будет жить с нами. Как ты думаешь, кто будет решать, как кормить ребенка, когда гулять, во что одевать?
— Мы будем решать. Родители.
— Нет, Андрюш. Будет решать твоя мама. Потому что у нее «больше опыта». И когда я буду пытаться возразить, ты скажешь: «Мама просто хочет помочь». А когда наш ребенок подрастет, он будет думать, что бабушка — главная в доме, а мама — так, приложение.
Андрей побледнел.
— Ты утрируешь…
— Правда? Тогда скажи мне: кто сегодня готовил ужин в нашем доме? Ты или твоя мама?
— Мама предложила помочь…
— А кто выбирал, что готовить?
— Ну… мама знает, что я люблю…
— Вот видишь? Первый же день, а твоя мама уже решает, что мы едим. А ты даже не понимаешь, что с этого все начинается.
Я взяла с тумбочки свою косметичку.
— Куда ты?
— Пойду приму душ. А потом мы еще поговорим.
В ванной я долго стояла под горячей водой и думала. Неужели все правда кончено? Неужели нет способа сохранить семью?
Может, я слишком категорична? Может, стоит попробовать найти компромисс?
Но какой компромисс может быть с человеком, который принципиально тебя не уважает? Который считает твое мнение неважным, а твои чувства — капризами?
