Валентина готовилась к своему шестидесятилетию целый месяц. Заказала торт в хорошей кондитерской, купила новое платье и сделала укладку в салоне. В квартире собралась вся родня – племянники, сёстры, старые подруги и, конечно, оба сына с жёнами.
Старший сын Игорь женился пять лет назад на Лене. Девочка сразу покорила свекровь своей открытостью и желанием влиться в семью. После первого же визита Лена начала называть Валентину мамой – её собственная мать ушла из жизни, когда девушке было всего семнадцать. Женщина «растаяла» от такого доверия и тепла.
– Мама, я принесла ваши любимые конфеты, – сказала Лена, целуя Валентину Петровну в щёку.
– Ах, ты моя хорошая, спасибо, – умилялась женщина, поглаживая невестку по руке.
Младший сын Валентины, Максим, женился всего три месяца назад. Его жена Катя держалась несколько отстранённо, хотя и вежливо. Она называла свекровь по имени-отчеству, дарила подарки к праздникам и помогала накрывать на стол. Но той особенной близости, которая была у Валентины с первой невесткой, не было.
Гости расселись за праздничным столом. Валентина сияла от счастья, принимая поздравления. Лена суетилась рядом, раскладывая угощения и нахваливая блюда свекрови.
– Леночка, ты настоящая дочь для меня, – громко произнесла именинница, обнимая старшую невестку.
– Конечно, мама. А разве может быть по-другому, – ответила та, улыбаясь.
Катя сидела напротив именинницы. Она чувствовала, как на неё направлены взгляды родственников, словно все ждали от неё какой-то реакции.
– А вот наша молодая невестка пока стесняется, – продолжила Валентина, смотря на Катю.
Девушка подняла голову и натянуто улыбнулась.
– Валентина Петровна, вы же знаете, я не очень разговорчивая.
– А когда же ты начнёшь называть меня мамой, как Лена? Это ведь просто слово, – не отставала женщина, обведя гостей довольным взглядом. – Скажи «мама» и всё.
– Может и скажу, когда привыкну, – тихо отозвалась Катя, надеясь, что разговор на этом закончится.
Но за столом уже возник азарт.
– Да что там привыкать, – захихикала какая-то родственница, – я своих обеих свекровей сразу «мамами» называла, и никаких проблем.
– Правильно, – поддакнул какой-то дядя, – уважение надо проявлять к старшей в семье.
Катя почувствовала, будто оказалась в центре школьного хоровода, где все наперебой подталкивают её в центр. Она попыталась перевести разговор на торт, но Валентина уже наполовину подняла бокал.
– Вот прямо сейчас и скажи. В честь моего юбилея. Ну?
Катя вздохнула и изобразила шутливый поклон.
– С Днём рождения, матушка родимая, – произнесла она нарочито театральным голосом.
За столом раздались смешки. Кто-то хлопнул ладонью по столу, а Валентина прищурилась.
– Это, конечно, остроумно, – произнесла она строго, – но я ведь серьёзно, Катя.
Максим сидел рядом с женой и уже хмурил брови. Он заметно напрягся, но промолчал.
После ужина, когда гости встали из-за стола, Валентина как бы невзначай ещё пару раз возвращалась к этой теме. Катя каждый раз уходила от ответа, притворяясь, что занята подачей чая или помогает племяннику с телефоном.
Дома, уже поздно вечером, Максим начал разговор с женой:
– Я не понимаю, что тебе стоит назвать её мамой? Ты же видишь, как для неё это важно.
– Макс, я не хочу этого делать, – спокойно сказала Катя. – Для меня это неестественно. У меня мама есть, она жива.
– И что теперь? Это же просто вежливость.
– Нет, для меня это не просто.
Максим скривился, открыл рот, но потом махнул рукой и ушёл в другую комнату. Катя ещё долго сидела на кухне, думая, как глупо всё вышло. Она ещё не знала, что завтра история получит продолжение – и куда неприятнее.
На следующий день Катя получила от свекрови сообщение: «Катенька, сегодня в шесть жду вас на ужин. Всем скажешь, что я твоя мама, ясно?»
Девушка перечитала текст пару раз и почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Её обескураживала прямота и тон. Она хотела написать, что не сможет прийти, но Максим уже позвонил с работы.
– Мама позвала, там ещё гости, дядя с семьёй оставались с ночёвкой, – сказал он, не спрашивая, а констатируя. – Сегодня идём на продолжение банкета, и не придумывай отмазки.
– Макс, это уже переходит в давление.
– Давление – это если бы я на тебя кричал. А я тебя просто прошу пойти навстречу человеку, который мне дорог.
Катя вздохнула.
Вечером, переступив порог квартиры свекрови, она буквально сразу оказалась в ореоле внимательных взглядов. За столом сидели те же тётки и дяди, что на юбилее. Даже Лена сияла, словно заранее знала сценарий.
– О, пришли! – радостно сказала Валентина. – Ну, давайте сразу начнём с главного. Катенька, я же твоя мама, верно?
Катя старалась говорить ровно:
– Валентина Петровна, я вас уважаю, но…
– Но-но-но! – перебила свекровь, гремя ложкой о тарелку. – Никаких «но». Скажи.
За столом нарастало напряжение, уже никто не смеялся. Максим, сидевший рядом, тихо прошептал жене:
– Просто скажи, и всё.
– Нет, – твёрдо ответила девушка.
После этой фразы тётка с ярко крашеными волосами театрально закатила глаза, Лена покачала головой, а Валентина Петровна, брезгливо поджав губы, сказала:
– Ну, какие же нынче невоспитанные девушки пошли.
Ужин прошёл в неловком молчании. Когда вернулись домой, Максим не сказал жене ни слова. Он сел на диван, уткнулся в телефон и остался так до самой ночи.
Утром Катя попыталась заговорить с мужем:
– Макс, ты злишься на меня?
– Нет, – ответил он, не отводя взгляда от экрана.
Весь день он отвечал односложно. К вечеру стало ясно – он решил молчать назло.
Три дня в квартире стояла странная тишина. Максим возвращался с работы, ел молча, смотрел новости и уходил спать, не проронив ни слова. Катя ловила себя на том, что начинает разговаривать сама с собой на кухне, лишь бы услышать человеческий голос.
Она пыталась что-то придумать: то завести разговор, то предложить посмотреть вместе старый фильм, то просто посидеть рядом. Максим словно не слышал.
Вечером в пятницу раздался звонок в дверь. На пороге стояла Лена. Та самая, «дочка» свекрови и образцовая старшая невестка.
– Кать, привет. Я тут мимо шла, думаю, зайду, – улыбнулась она, но глаза говорили о другом.
– Заходи, – без особой радости кивнула Катя.
На кухне Лена без приглашения налила себе чаю и перешла в наступление:
– Ты же понимаешь, что сама себе всё усложняешь? Скажи ты это «мама» – и у тебя жизнь станет проще.
– Это не про слово, Лена. Это про то, что я не хочу притворяться.
– Какая разница, хочешь или нет? Иногда надо быть умнее. Вот я же смогла, и теперь у нас с Валентиной Петровной – образцовые отношения.
Катя молчала, глядя, как Лена прихлёбывает чай, словно она здесь хозяйка.
– Ладно, – встала Лена. – Я просто хотела тебе помочь. Но, видимо, ты решила бунтовать.
После её ухода Катя почувствовала пустоту. Вскоре вернулся Максим. Он неожиданно сказал:
– Лена заходила. Всё сказала тебе правильно. Или ты и её слушать не хочешь?
– Макс, тебе не кажется, что это меня здесь никто не слушает?
– А ты сама не хочешь слышать других. Всё могло быть по-хорошему, но ты выбрала по-плохому.
Катя ничего не ответила. Она подумала, что их брак всего через три месяца после свадьбы уже начал рушиться. И рушилось всё не от серьёзных бед, а от одного-единственного слова, которое она не хотела произносить.
На следующий день Максим собрал спортивную сумку и сказал:
– Я пару дней поживу у мамы. Подумай, что для тебя важнее: твой упрямый принцип или наша семья.
Пара дней оказались неделей. Максим уехал к матери, звонков от него не было. Лишь раз пришло короткое сообщение: «Сантехник сегодня не придёт».
В воскресенье вечером Максим вернулся. Сумку он поставил у двери, куртку повесил на спинку стула и, не глядя на жену, достал из пакета контейнеры с едой.
– Мама передала, – сказал он.
– Понятно, – тихо ответила Катя.
– Я не хочу с тобой ссориться, – решила начать Катя. – Но я не готова делать то, что мне неприятно.
Максим поднял глаза. В них не было злости, но и тепла тоже.
– А я не хочу, чтобы моя мама плакала из-за того, что её не признают в семье. Пойми, для неё это не каприз.
– Понимаю, – вздохнула она. – Но для меня это не пустое слово. И я не могу просто сыграть роль.
Он сел напротив, потёр ладонями лицо.
– Давай сделаем перерыв в этом споре. Не надо больше этой темы хотя бы сейчас.
Катя кивнула. Они ужинали почти молча.
Ночью, лежа в постели, Катя слушала его ровное дыхание и думала, что никакого решения они не нашли. Этот спор просто повис между ними. Это не был мир. Это было хрупкое перемирие.
Она понимала, что в любой момент новая встреча со свекровью снова вытащит эту тему наружу, и всё пойдёт по кругу. Но сейчас у неё не было сил думать о будущем.
