— Вот теперь документы в полном порядке, можете расписаться здесь, — нотариус протянул Марине ручку, указывая на нужную строку.
Рука дрогнула. Не от волнения — от предчувствия беды. Марина подписывала завещание своей покойной бабушки, оставившей ей небольшую, но уютную двухкомнатную квартиру в центре города. Бабушка умерла три месяца назад, и только сейчас завершались все формальности с наследством. Квартира была единственным, что у неё осталось от родного человека, который действительно её любил.
Выйдя из нотариальной конторы, она достала телефон и набрала Андрея.
— Всё оформила, — сказала она, чувствуя странную тяжесть в груди. — Квартира теперь официально моя.
— Отлично, дорогая! — голос мужа звучал радостно. — Мама будет рада. Она как раз хотела с тобой поговорить насчёт ремонта.
Марина замерла посреди улицы. Прохожие обтекали её, как вода камень.
— Какого ремонта? При чём тут твоя мама?
— Ну, она же дизайнер по образованию. Хочет помочь. Ты же знаешь, как она любит такие проекты.
Марина знала. О, она слишком хорошо знала, как Галина Петровна любит «помогать». За четыре года брака свекровь успела «помочь» с выбором их свадебного платья (Марина мечтала о простом и элегантном, получила пышное с рюшами), с планировкой их съёмной квартиры (кухня превратилась в подобие деревенской избы с занавесками в цветочек) и даже с выбором имени для их будущих детей (которых пока не было, но список уже висел на холодильнике).
Вечером того же дня Галина Петровна явилась без предупреждения. Она вошла в их квартиру со своим ключом — Андрей дал ей запасной «на всякий случай» — неся в руках толстую папку с образцами обоев и каталогами мебели.
— Мариночка, поздравляю с наследством! — пропела она, целуя невестку в обе щеки. От неё пахло приторными духами с нотками фиалки. — Я тут кое-что подготовила. Садись, покажу.
Она разложила на столе целую экспозицию: фотографии интерьеров в стиле прованс, образцы тканей с мелким рисунком, схемы перепланировки.
— Стоп, Галина Петровна, — Марина подняла руку. — Я не планирую никакого ремонта. Квартира в отличном состоянии. Бабушка делала ремонт два года назад.
Свекровь улыбнулась снисходительно, как улыбаются маленьким детям, которые говорят глупости.
— Милая, ты просто не понимаешь. Старушечий ремонт — это не ремонт. Там всё устарело морально. Нужен свежий взгляд, современный подход. Я всё продумала. Снесём стену между кухней и гостиной, сделаем студию. Это сейчас модно.
— Это квартира моей бабушки, — голос Марины стал жёстче. — И теперь моя. Я не буду ничего сносить.
Галина Петровна посмотрела на сына, который до этого момента прятался за газетой.
— Андрюша, объясни жене. Недвижимость должна работать. Если сделать хороший ремонт, можно сдавать дороже. Или продать выгоднее.
— Я не собираюсь ни сдавать, ни продавать! — Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева.
— Не глупи, девочка. Зачем вам две квартиры? Лишние расходы на коммуналку. А если продать, можно купить одну большую. Я уже присмотрела варианты в новостройке, рядом с нами. Будете через двор жить, так удобно!
Марина встала из-за стола так резко, что стул опрокинулся.
— Галина Петровна, это моё наследство. Моё! Понимаете? Не ваше, не Андрея, а моё. И я сама решу, что с ним делать.
Свекровь тоже поднялась. Её лицо побагровело.
— Ах вот как! Моё, моё! А то, что ты замужем, не считается? Что у вас семья? В семье всё общее!
— Мама, Марина права… — начал было Андрей, но обе женщины одновременно повернулись к нему с таким взглядом, что он осёкся.
— Квартира записана на меня, — твёрдо сказала Марина. — И останется записанной на меня. Это память о бабушке.
— Память! — фыркнула Галина Петровна. — Память не в стенах, а в сердце. А стены должны приносить пользу. Но ты, видимо, слишком жадная, чтобы это понять. Пожалела для семьи!
— Уходите, — тихо сказала она.
— Что? — Галина Петровна не поверила своим ушам.
— Уходите из моего дома. Сейчас же.
— Андрей! Ты это слышишь? Она выгоняет твою мать!
Андрей встал, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Мам, давай правда пойдём. Все устали, нервы…
— Нервы? У меня нервы от того, что мой сын женился на эгоистке! На женщине, которая ставит свои интересы выше семейных!
Она схватила свою папку, прижала к груди, как щит, и направилась к двери. У порога обернулась:
— Запомни, девочка. В семье секретов не бывает. И отдельной собственности тоже. Ты ещё пожалеешь о своей жадности.
Дверь хлопнула. Марина и Андрей остались вдвоём. Молчание длилось долго, пока она не нарушила его:
— Почему ты не поддержал меня?
— Я пытался…
— Нет, не пытался. Ты сидел и молчал, пока твоя мать оскорбляла меня в моём же доме.
— Марин, ну она же хотела как лучше. Может, действительно стоит подумать о продаже? Мы бы улучшили жилищные условия…
Марина посмотрела на мужа так, словно видела его впервые.
— Ты знал. Ты знал, что она придёт с этими каталогами. Вы это обсуждали за моей спиной.
Андрей отвёл взгляд.
— Ну, мама позвонила, спросила про наследство. Я сказал, что ты оформляешь. Она обрадовалась, сказала, что поможет с ремонтом…
— И ты не подумал спросить меня? Не подумал, что это моё решение?
— Марина, но мы же семья. Мама права, в семье всё общее.
— Нет, — она покачала головой. — Не всё. Эта квартира — моя. И останется моей.
Следующие дни прошли в напряжённом молчании. Андрей демонстративно обижался, отвечал односложно, уходил на работу раньше и возвращался позже. Марина знала, что он ездит к матери — та жила в пятнадцати минутах езды. Наверняка жаловался, какая у него неправильная жена.
Через неделю Марина решила съездить в бабушкину квартиру. Нужно было забрать кое-какие вещи, полить цветы — соседка присматривала, но Марина хотела сделать это сама. Она открыла дверь своим ключом и замерла на пороге.
В прихожей стоял Андрей с каким-то мужчиной в рабочей одежде. Мужчина держал рулетку и что-то записывал в блокнот. Рядом стояла Галина Петровна с довольным видом главнокомандующего.
— Что здесь происходит? — голос Марины прозвучал так резко, что мужчина вздрогнул.
— А, Мариночка пришла! — свекровь улыбнулась. — Мы тут с прорабом размеры снимаем. Для сметы.
— Какой сметы? Андрей, что это значит?
Муж выглядел виноватым, но упрямым.
— Мам права, Марин. Нужно думать о будущем. Это вложение в нашу семью.
— Как вы сюда попали?
— У Андрюши есть ключ. Ты же давала, когда бабушка болела.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Предательство мужа было таким явным, таким циничным, что она не могла найти слов.
— Вон, — наконец выдавила она.
— Марина, не устраивай сцен при посторонних, — Галина Петровна кивнула на прораба.
— ВОН ИЗ МОЕЙ КВАРТИРЫ! ВСЕ! НЕМЕДЛЕННО!
Её крик эхом отразился от стен. Прораб, не дожидаясь продолжения скандала, быстро собрал свои инструменты и исчез. Галина Петровна выпрямилась, готовая к бою.
— Не смей кричать на меня, девчонка! Я тебя старше и опытнее! Я знаю, что для семьи лучше!
— Вы не моя семья, — отчеканила Марина. — Вы просто мать моего мужа. И если вы ещё раз появитесь здесь без моего разрешения, я вызову полицию.
— Андрей! — взвизгнула свекровь. — Ты это слышишь?
Но Андрей молчал. Он стоял, опустив голову, сжимая в руке злополучный ключ от квартиры.
— Отдай ключ, — потребовала Марина.
Он поднял на неё глаза. В них была обида маленького мальчика, у которого отбирают игрушку.
— Марин, ну зачем ты так…
— Ключ. Сейчас же.
Он медленно протянул ей ключ. Марина взяла его и переложила в карман.
— А теперь уходите. Оба.
Галина Петровна фыркнула, развернулась и вышла, громко стуча каблуками. Андрей задержался в дверях.
— Ты разрушаешь нашу семью, — сказал он тихо.
— Нет, Андрей. Это делаете вы с твоей матерью.
Когда дверь за ними закрылась, Марина прошла в гостиную и села на бабушкин диван. Тот самый, с потёртой обивкой, на котором они вместе смотрели старые фильмы и пили чай с малиновым вареньем. Слёзы потекли по щекам. Она плакала от обиды, от разочарования, от понимания, что её брак трещит по швам.
Вечером Андрей не пришёл домой. Он прислал сообщение: «Поживу пока у мамы. Подумай о том, что ты делаешь».
Марина не ответила. Она собрала небольшую сумку с самым необходимым и поехала в бабушкину квартиру. Открыв дверь, она почувствовала, как обволакивает знакомый запах — смесь старых книг, лаванды и чего-то неуловимо родного. Она прошла на кухню, поставила чайник и достала из шкафчика бабушкину любимую чашку с незабудками.
Телефон зазвонил, когда она устроилась с чаем на диване. Номер был незнакомый.
— Марина Сергеевна? — мужской голос был официальным. — Это Владимир Николаевич, тот прораб. Извините, что беспокою. Хотел предупредить.
— О чём?
— Ваша свекровь… Галина Петровна. Она предлагала мне сделать ремонт без вашего ведома. Обещала хорошо заплатить, если начнём, пока вы на работе. Я отказался, конечно. Но она сказала, что найдёт других. Просто… будьте осторожны.
Марина поблагодарила его и отключилась. Значит, вот как. Свекровь решила действовать за её спиной. Что ж, две могут играть в эту игру.
На следующий день Марина взяла отгул и поехала к юристу. Молодая женщина в строгом костюме внимательно выслушала её историю.
— Всё законно можно решить, — сказала она. — Квартира ваша, никто не имеет права входить без разрешения. Напишем заявление участковому, пусть проведёт профилактическую беседу. И замки поменяйте обязательно. На всякий случай.
Марина так и сделала. Вызвала слесаря, поменяла замки на более надёжные. Участковый, полный мужчина предпенсионного возраста, выслушал её с пониманием.
— Знакомая история, — вздохнул он. — Свекрови, они такие. Моя тёща тоже когда-то пыталась командовать. Не волнуйтесь, я поговорю с Галиной Петровной. Объясню про статью о незаконном проникновении.
Через два дня Андрей позвонил сам. Голос был взвинченным.
— Марина, ты с ума сошла? Ты натравила участкового на мою мать?
— Я защищаю свою собственность от незаконного вторжения.
— Она хотела как лучше!
— Для кого лучше, Андрей? Для меня? Или для себя?
— Она моя мать!
— А я твоя жена. Или уже нет?
Пауза длилась долго. Наконец Андрей выдохнул:
— Я не знаю, Марин. Я правда не знаю. Мама говорит, что ты неправильная жена. Что нормальная женщина думала бы о семье, а не о своей выгоде.
— А что говоришь ты? Что ты думаешь?
— Я… Мне сложно. Я между вами как между молотом и наковальней.
— Нет, Андрей. Ты не между. Ты давно выбрал сторону. Просто не хочешь в этом признаться.
Она отключилась. Сердце болело, но решимость только крепла. Марина понимала: если сейчас сдастся, то всю жизнь будет жить по указке свекрови.
Неделю спустя Галина Петровна предприняла новую попытку. Марина возвращалась с работы и увидела у подъезда бабушкиной квартиры машину Андрея. Рядом стояла свекровь с какой-то женщиной в деловом костюме.
— А вот и хозяйка! — воскликнула Галина Петровна с фальшивой радостью. — Мариночка, это Елена Владимировна, риелтор. Очень опытная, с прекрасной репутацией.
— Зачем здесь риелтор? — Марина остановилась в нескольких шагах от них.
— Ну как же, милая! Елена Владимировна сделает оценку квартиры. Бесплатно! Просто чтобы вы знали реальную стоимость. Это же полезная информация.
— Мне не нужна оценка. Я не продаю квартиру.
Риелтор, видимо почувствовав напряжение, попыталась сгладить ситуацию:
— Я понимаю ваши сомнения. Но знать стоимость своей недвижимости всегда полезно. Вдруг обстоятельства изменятся…
— Обстоятельства не изменятся, — отрезала Марина. — Галина Петровна, прекратите это. Я не буду продавать квартиру. Ни сейчас, ни потом. Никогда.
Свекровь сбросила маску доброжелательности.
— Ты упрямая дура! Думаешь, ты умнее всех? Квартира в центре — это золотое дно! А ты сидишь на ней как собака на сене!
— Это моё право.
— Твоё право? А права семьи? Андрей имеет право на нормальное жильё!
— У Андрея есть жильё. Мы снимаем прекрасную квартиру.
— Снимаете! — свекровь почти выплюнула это слово. — Выбрасываете деньги на ветер, когда могли бы жить в собственной!
— Если Андрей хочет собственное жильё, пусть зарабатывает. Или пусть его мама купит, раз так переживает.
Удар попал в цель. Галина Петровна побагровела.
— Да как ты смеешь! Я всю жизнь для сына… Всё для него…
— Вот и продолжайте. Но без меня и без моей квартиры.
Марина прошла мимо них и скрылась в подъезде. Руки дрожали, когда она открывала дверь. Внутри она заперлась на все замки и прислонилась спиной к двери. На глаза навернулись слёзы, но она не дала им пролиться. Хватит. Она достаточно плакала.
Телефон зазвонил через час. Андрей.
— Марина, мама в истерике. У неё давление подскочило, скорую вызвали.
— Мне жаль, — ответила она ровно, хотя внутри всё сжалось.
— Тебе жаль? Это всё что ты можешь сказать?
— А что я должна сказать? Что отдам квартиру, чтобы у твоей мамы давление нормализовалось?
— Ты бессердечная!
— Нет, Андрей. Я просто больше не позволяю собой манипулировать. Ни тебе, ни твоей матери.
— Знаешь что? Мама права. Ты неправильная жена. Нормальная женщина поставила бы семью на первое место.
— Нормальная семья не пыталась бы отнять у меня наследство. Нормальный муж поддержал бы жену, а не свою мать.
— Я подаю на развод, — выпалил он.
Марина закрыла глаза. Она знала, что к этому всё идёт. Но услышать это вслух было больно.
— Что ж, это твоё право.
— И я потребую раздел имущества!
— Квартира получена по наследству. Она разделу не подлежит.
— Посмотрим, что скажет суд!
Он отключился. Марина медленно опустилась на пол прямо в прихожей. Вот и всё. Четыре года брака закончились из-за квартиры. Нет, не из-за квартиры. Из-за неспособности Андрея отделиться от матери, стать самостоятельным человеком.
Развод прошёл на удивление быстро. Андрей действительно пытался претендовать на часть квартиры, но юрист Марины легко доказала, что это личное имущество, полученное по наследству. Галина Петровна приходила на заседания, сидела в зале, сверлила невестку ненавидящим взглядом. Марина старалась не смотреть в её сторону.
После последнего заседания, когда судья огласил решение о разводе, Марина вышла из здания суда и глубоко вдохнула холодный осенний воздух. Было больно, было одиноко, но было и что-то ещё — облегчение. Она была свободна. Свободна от вечного давления, от попыток контроля, от необходимости оправдываться за свои решения.
Вечером она сидела в бабушкиной квартире — теперь уже своей квартире — и пила чай из той самой чашки с незабудками. На стене висели бабушкины фотографии, на полках стояли её любимые книги. Это был её дом. Её крепость. Её память.
Телефон пиликнул. Сообщение от неизвестного номера. Она открыла и прочитала:
«Марина, это Владимир, тот прораб. Слышал про ваш развод. Если нужна будет помощь с ремонтом (настоящим, который вы сами захотите), обращайтесь. И ещё… Вы правильно поступили. Не каждый может отстоять своё. Удачи вам».
Марина улыбнулась. Первая искренняя улыбка за долгое время. Она посмотрела вокруг. Квартира действительно требовала небольшого обновления. Может, поменять обои в спальне? Те, которые выберет она сама. И шторы тоже. И может быть, купить новый диван. Не потому что старый плохой, а потому что ей так хочется.
Она встала, подошла к окну. Внизу горели фонари, спешили редкие прохожие. Где-то там, в другом районе, Андрей, наверное, ужинает с мамой. Пусть. У каждого своя дорога.
А у неё теперь есть свой дом. Настоящий дом, где она может быть собой. Где никто не будет указывать, как жить, что делать, что правильно, а что нет. И это стоило всех слёз и боли.
Бабушка была бы ею гордa. Марина это знала. Чувствовала. Старушка всегда говорила: «Милая, никогда не позволяй никому решать за тебя. Твоя жизнь — твои правила». Тогда эти слова казались просто житейской мудростью. Теперь Марина понимала их истинную цену.
Она взяла телефон и набрала сообщение Владимиру:
«Спасибо за поддержку. Насчёт ремонта подумаю. Но если решусь, обязательно позвоню. Всё будет по-честному, без тайн и манипуляций».
Отправив сообщение, она почувствовала, как что-то изменилось. Это была не просто точка в истории с квартирой. Это было начало новой главы. Главы, где она сама будет автором своей судьбы.
