Август тянулся душно, как чужая тёща за праздничным столом: вроде праздник, а дышать нечем. В квартире Ирины тоже воздух был густой, хоть ложкой зачерпывай. Макароны с котлетами остывали на сковородке, а она сидела на краю табуретки и ловила себя на мысли: «Ну почему всё как в дешёвом сериале? Только там актёры красивые, а тут — мой Вадим с вечным запахом табака и пустыми обещаниями».
Часы на стене пробили девять вечера, когда дверь наконец-то скрипнула. Вошёл Вадим, как обычно — с видом победителя, который за день покорил не меньше трёх вселенных. Только вселенные эти пахли дешёвой выпивкой и сигаретами.
— Ну, здравствуй, хозяйка квартиры, — ухмыльнулся он, снимая ботинки и бросая их куда попало.
— Опоздал на три часа, — спокойно ответила Ирина, не поднимая глаз от тарелки. — Пробки? Или твоя сестра опять застряла без денег?
— Ты как всегда, — Вадим сделал вид, что не слышит колкости. — Между прочим, новости есть. Большие.
— О, только не говори, что у нас родился четвёртый ребёнок у Светки. У неё уже трое, хватит, страна не вытянет. — Ирина вздохнула и сдвинула к нему тарелку. — Ешь.
Вадим с важным видом налил себе чаю и откинулся на спинку стула.
— Слушай внимательно. Я тут всё уладил. Квартира теперь оформлена на Светку.
Ложка выпала у Ирины из руки и грохнулась о тарелку.
— Ты… что сделал?! — её голос сорвался. — Ты рехнулся?!
— Не кипятись, — Вадим говорил мягко, но в его глазах плясали искры самодовольства. — Это временно. Так надо. Для семьи.
— Для чьей семьи? Для нашей или для твоей сестрички, у которой даже собака в долгах? — Ирина встала и схватилась за спинку стула, словно это единственное, что держало её на ногах.
— Не начинай. Я же сказал — временно. Ты не понимаешь, как работают взрослые дела. — Вадим жевал котлету, будто это не семейное имущество, а обычная булка.
— Ты хоть знаешь, что ты несёшь? — Ирина почти кричала. — Квартира — моя! Родительская! Я её у нотариуса проверяла, в ЕГРН всё чисто!
— А вот тут ты ошибаешься, — ухмыльнулся Вадим и вытянул руку, будто собирался показать какой-то «документ». Но в руке у него оказалась только вилka.
— Документ? — Ирина прищурилась. — Или опять твои сказки из серии «я всё устроил»?
Он махнул рукой, будто отгонял муху.
— Ты что, мне не доверяешь?
— Доверяю, — Ирина горько усмехнулась. — Примерно так же, как телевизору, где обещают, что завтра цены упадут.
— Зачем ты всё усложняешь? — Вадим уже начал терять терпение. — Я ж для нас стараюсь!
— Для нас? — Ирина резко отодвинула стул, который упал с громким грохотом. — Ты для себя стараешься, Вадим. Всегда только для себя.
Он встал, склонился над ней, пытаясь взять её за плечо. Но Ирина отшатнулась.
— Не трогай меня! — её голос стал резким, как хруст стекла. — Думаешь, я поверю в эти сказки про переоформление? Документы на стол! Сейчас же!
— Да какие документы, Ира, ты с ума сошла? — нервно рассмеялся он, но смех этот звучал натянуто. — У меня их нет с собой.
— Значит, и не было, — она скрестила руки на груди. — И знаешь, что я завтра сделаю? Пойду в МФЦ. Проверю всё.
Вадим скривился.
— Ты всегда всё усложняешь. Вот поэтому у нас и нет нормальной жизни.
— Нормальная жизнь? — Ирина вскинула брови. — Это когда ты пихаешь мою квартиру своей сестре, а я должна улыбаться и варить тебе борщ?
— Ты перегибаешь, — буркнул он, но уже без уверенности.
— Нет, Вадим. Это ты перегнул. И очень сильно.
Молчание повисло тяжёлым, как августовский воздух. Лишь часы на стене равнодушно тикали, как будто отсчитывали минуты до конца их брака.
Ирина резко схватила телефон.
— Кому ты звонишь? — насторожился он.
— Подруге. Юристу. Пусть сразу скажет, что будет за такие «шутки».
— Да ты что, сдурела? — Вадим рванулся к ней, но она отступила к стене, сжимая телефон в руке, как оружие.
— Попробуй только дотронься, — процедила она. — Тогда и полиция сюда приедет.
— Ира, ну ты… — он махнул рукой и плюхнулся обратно за стол. — Ладно. Давай без истерик. Завтра всё обсудим.
— Завтра я уже буду знать правду, — твёрдо сказала она.
Он усмехнулся и уткнулся в тарелку, но аппетита явно не было.
А Ирина стояла у стены и чувствовала, как дрожь пробегает по телу. Мир рушился. Но где-то глубоко внутри зарождалось другое чувство — злое, твёрдое, как камень.
Она не позволит превратить свою жизнь в мусорный пакет, который можно выкинуть, когда надоест.
Утро началось с кофе, который на вкус больше напоминал разведённую мелом воду. Ирина сидела на кухне, крутила в руках чашку и думала: «Если Вадим и правда провернул эту аферу, то я не просто дура — я чемпионка мира по наивности. Медаль бы дали, только вручал бы её сам Вадим, со своей фирменной ухмылочкой».
Он, кстати, всё ещё спал. Храпел так, что люстра дрожала. Ирина смотрела на него и вдруг поймала себя на том, что ей стало… смешно. «Махинации с недвижимостью, великий прораб и стратег, а сам носом хрюкает, как трактор. И вот из-за этого трактора у меня сердце сейчас в пятках».
Но смех быстро перешёл в злость.
— Нет уж, дорогой, — пробормотала она вслух. — Сегодня я проверю всё сама. И посмотрим, кто тут дура.
МФЦ встретил её привычной серой толпой, очередями и бесконечными разговорами, из которых можно собрать целую энциклопедию народных жалоб.
— Опять у них система висит, — ворчал пожилой мужчина в кепке. — Скоро и паспорт без SMS не получишь.
— А я, между прочим, с семи утра тут! — возмущалась женщина с папкой. — Мне же на работу надо, а они всё кофе пьют!
Ирина слушала краем уха, думая о своём. Когда дошла её очередь, сердце колотилось так, что даже молодой сотрудник за стойкой посмотрел подозрительно.
— Добрый день, проверка выписки из ЕГРН, квартира такая-то, — тихо сказала она.
Парень забил данные в компьютер и, не поднимая глаз, сообщил:
— Квартира оформлена на Ирину Сергеевну Иванову. Без обременений. Всё чисто.
— Простите… — Ирина наклонилась вперёд. — А вы точно всё проверили? Там нет доверенности? Передачи прав?
— Нет. Чисто, как у младенца совесть, — хмыкнул парень, явно уставший от истерик клиентов. — Вы собственник.
Ирина вышла на улицу, остановилась, глубоко вдохнула. «Значит, Вадим соврал. Специально. Проверял меня, как крысу в лабиринте. Хотел, чтобы я испугалась».
И вот в этот момент злость в ней вспыхнула так, что можно было поджечь весь дом.
Когда Ирина вернулась домой, Вадим уже сидел на диване, с сигаретой и телефоном.
— Ну, привет, хозяйка. Где шлялась? — спросил он лениво, даже не отрывая глаз от экрана.
— Проверяла твои сказки, — резко ответила она.
Он поднял глаза, прищурился.
— И?
— И квартира — моя. Всегда была. Никакой доверенности нет. Значит, ты просто врал.
Вадим затушил сигарету с таким видом, будто собирался начать лекцию для глупых студентов.
— Ира, ты не понимаешь, как всё устроено. Я тебя проверял. Хотел узнать, доверяешь ли ты мне.
— Проверял?! — Ирина вспыхнула. — Ты что, психолог-любитель? Или у тебя новая должность — «тестировщик доверия»?
— Ну а что такого? — он развёл руками. — Живём вместе, а ты всё вечно подозреваешь…
— Да ты сейчас серьёзно? — она не выдержала и засмеялась, но смех был злой, режущий. — Это ты меня проверял? Да я тебе доверяла, когда мы с голыми руками на даче стены штукатурили! Когда я твои долги выплачивала! Когда у тебя вечно «братан попросил занять»!
— Не начинай перечислять, — отмахнулся он. — Ты же знаешь, у меня сердце слабое.
— У тебя сердце слабое? — Ирина подалась вперёд. — Да у тебя совесть слабая, Вадим.
Он поднялся, нависая над ней.
— Ты что, теперь против меня? Против семьи?
— Семьи? — Ирина ткнула пальцем ему в грудь. — Это не семья. Это цирк с аферами.
Он схватил её за руку, сжал.
— Перестань, а то соседи услышат.
— Пусть слышат! — выкрикнула она, дёрнувшись. — Пусть знают, что мой муж хотел меня обмануть!
В этот момент дверь приоткрылась, и на пороге появились Валентина Ивановна и Пётр Николаевич, их соседи с площадки.
— Ира, ты кричала? — осторожно спросила Валентина Ивановна, но глаза её сразу метнулись к руке Ирины, которую держал Вадим.
— У нас всё нормально! — резко отрезал он.
— Нормально?! — Ирина вырвала руку. — Да он только что объявил, что «переоформил» мою квартиру на свою сестру.
— Вот это номер… — пробормотал Пётр Николаевич. — А чего ж тогда у нотариуса чисто?
Вадим замер, словно его поймали с рукой в чужом кармане.
— А вы чего тут лезете? — гаркнул он. — Это наше дело!
— Наше дело — слышать, как женщину обманывают, — жёстко сказала Валентина Ивановна. — Мы, между прочим, не глухие.
Ирина неожиданно улыбнулась — впервые за эти дни.
— Вот видишь, Вадим. Даже соседи понимают, что я не дура.
Он посмотрел на всех злыми глазами и схватил со стола свою куртку.
— Ладно, живите, как хотите. Но учти, Ира: без меня ты пропадёшь.
— Попробуй ещё раз так пошутить — и пропадёшь ты, — тихо, но твёрдо сказала она.
Дверь хлопнула, оставив после себя запах дешёвого табака.
Ирина села за стол, положила голову на руки. Валентина Ивановна тихо потрепала её по плечу.
— Ты держись, девочка. Мужиков таких — вагон и маленькая тележка. Главное — не прогнуться.
— Да я и не собираюсь, — Ирина выпрямилась. — Завтра поменяю замки.
Пётр Николаевич усмехнулся:
— Правильно. У него хватка не мужская, а шулерская.
Ирина посмотрела на них и впервые за долгое время почувствовала: она не одна.
Но внутри всё равно жгло. Потому что знала — Вадим так просто не сдастся. Он вернётся. И в следующий раз придёт уже не словами проверять.
***
Вечер выдался липким, как варенье, пролитое на скатерть: вроде сладко, а тронешь — руки не отмоешь. Ирина сидела на кухне с Валентиной Ивановной и Петром Николаевичем. Замки они уже поменяли днём, и на душе стало чуть легче. Но легче — не значит спокойно. У Ирины было ощущение, что воздух в квартире сгустился и ждёт чего-то.
— Ну, девочка, — сказала Валентина Ивановна, помешивая чай. — Ты молодец. Но знай: такие мужики просто так не уходят.
— Я это чувствую, — кивнула Ирина.
И словно в ответ на её слова в дверь громко застучали. Стучали так, что посуда на полках звякнула.
— Ира! — кричал Вадим за дверью. — Открывай! Это моя квартира тоже!
Ирина встала, подошла к двери и, не открывая, крикнула:
— Нет, Вадим. Это только моя квартира. Ты здесь больше никто.
— Ты что, совсем сдурела? — ярость в его голосе была такой, что соседи вздрогнули. — Я ради нас горбатился, а ты меня за дверь?
— Ты ради себя горбатился, — холодно сказала она. — А теперь иди и живи ради себя.
Вадим замолчал на секунду, потом ударил кулаком по двери.
— Я без квартиры не уйду.
— Тогда жди полицию, — твёрдо произнесла Ирина и тут же набрала 112.
— Не дури! — рявкнул он. — Ты же не сможешь одна!
— Смогу, — её голос дрожал, но был полон решимости. — Я уже смогла тебя выгнать.
Дверь снова содрогнулась от удара. Пётр Николаевич поднялся, шагнул к прихожей.
— Мужик, угомонись! Тут свидетели!
— А ты-то куда лезешь, старый хрыч?! — крикнул Вадим.
Ирина вдруг ощутила прилив злости. Всё это время он давил, манипулировал, проверял её «на доверие». А теперь стоял за дверью и пытался вломиться в её жизнь, как в дешёвую коммуналку.
Она подошла к двери вплотную.
— Вадим, слушай внимательно. Квартира моя. Документы на руках. Замки я сменила. Ты пытался меня обмануть — и провалился. Так что, будь добр, убирайся. Иначе завтра будем встречаться в суде.
За дверью повисла тишина. Секунды тянулись, как резина. Потом раздался нервный смешок.
— Ладно, Ира. Считай, ты выиграла. Но помни: без меня ты — никто.
— Ошибаешься, — прошептала она, но так, что услышали все. — Без тебя я наконец-то кто-то.
Шаги по лестнице. Хлопнула дверь подъезда.
Ирина вернулась в кухню и села за стол. Валентина Ивановна вздохнула:
— Ну, доченька, теперь ты свободна.
Ирина посмотрела на фотографии родителей, что висели на стене. Улыбнулась сквозь слёзы.
— Я не только квартиру защитила. Я себя защитила.
А в голове крутилась только одна мысль: «Хуже предательства — только терпеть его. И с этим покончено».
