Марина сидела за столом, вцепившись в кружку холодного кофе, и смотрела в окно так, будто там собирались показать что-то интереснее, чем соседка в халате, трясущая коврик. Внутри всё кипело: смесь обиды, ярости и того самого чувства, когда тебя обманули в наглую, а ты даже вовремя не заметил.
Вчера она впервые в жизни почувствовала себя полной дурой. Банк. Долг. Отказ. И это в тот момент, когда она пришла за кредитом для своего салона. Её мечта, её план. А вместо мечты она получила цифры: минус восемьсот тысяч, проценты, просрочка. Всё это — её имя, её подпись. Только она этих бумаг не подписывала.
— Ну что, открываем бизнес? — ехидно спросил из кухни Андрей, муж, чавкая макаронами. Он всегда ел так, будто у него во рту вело строительные работы.
— Открываем, — резко ответила Марина, не поворачивая головы. — Только сначала, знаешь, прикроем одну маленькую дыру. В восемьсот тысяч.
Андрей захлебнулся и начал кашлять, как будто его застукали не с долгами, а с любовницей.
— Ты… ты откуда это взяла? — он полез за стаканом воды, но рука тряслась.
Марина повернулась, глядя прямо ему в глаза. Она могла бы улыбнуться, но в этот момент улыбка была бы равна пощёчине.
— Из банка, Андрюш. Там у тебя тоже кредит доверия закончился. Оказывается, мы с тобой давно живём на мои долги.
Он открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл — в общем, стоял как рыба в аквариуме, у которой отключили фильтр.
— Это… не совсем так, — промямлил он, потирая шею.
— Конечно, — перебила она. — Это совсем не так. Это точно так. Кредит на моё имя. Подпись — тоже моя. Вот только рука не моя.
Тишина зависла в кухне так плотно, что даже холодильник решил притихнуть.
Из спальни послышался стук каблуков — в доме была ещё одна хозяйка. Галина Петровна, его мать. Женщина-танк, женщина-комбайн, женщина, которая умела заходить в комнату так, будто идёт инспектировать завод.
— Что вы тут устроили? — она скрестила руки, и браслеты на её запястьях громко лязгнули. — Опять ты, Марина, со своими придирками?
Марина резко повернулась к ней.
— Знаете, Галина Петровна, если бы вы были чуть честнее, я бы сейчас сидела в своём салоне, а не обсуждала с вами, как вы с сыном устроили мне подставу.
— Подставу? — хмыкнула свекровь. — Девочка, это называется помощь семье. Ты живёшь в нашей квартире, ешь из нашей кастрюли…
— Простите, из вашей кастрюли? — Марина вскочила. — Я покупаю продукты, оплачиваю коммуналку, стираю ваши вещи. Если это всё ваше, то дайте расписку, я к вам квартирантом пойду, раз уж у вас всё общее.
— Не дерзи! — свекровь ударила ладонью по столу так, что вилки подпрыгнули. — Кредит мы взяли для машины. Чтобы Андрей мог ездить на работу. Для семьи!
Марина горько усмехнулась.
— Для семьи? Вы имеете в виду тот ваш «Мерседес», который стоит под окнами и которым вы возите подруг по салонам? Ах да, простите, Андрей же работает таксистом на корпоративных встречах ваших приятельниц.
Андрей поднял руки, словно просил мир.
— Мариш, ну не кипятись… Это временно. Мы думали, ты даже не заметишь.
— Не замечу?! — голос сорвался. — Вы украли моё имя. Вы использовали мою подпись. Я теперь должник! И ты, Андрей, ещё имеешь наглость мне говорить «не кипятись»?
— Ну а что ты хочешь, — свекровь ехидно поджала губы. — Чтобы мы по улицам пешком ходили?
— Я хочу, чтобы меня перестали считать бесплатным банком! — выкрикнула Марина и с силой ударила кулаком по столу.
— Девочка, не ори. Тебе уже под сорок, а ведёшь себя как подросток, — отрезала свекровь.
— Лучше быть подростком, чем старой женщиной, которая до сих пор сидит на шее у сына, — Марина скрестила руки и резко посмотрела ей в глаза.
Андрей вскочил, словно опасаясь, что они сейчас сцепятся.
— Хватит! Давайте спокойно…
— Спокойно?! — Марина шагнула к нему. — Ты испортил мою жизнь, Андрей. Ты даже не спросил меня. Ты просто расписался за меня, как будто я твоя тень.
— Я хотел помочь маме! — крикнул он в ответ. — Она просила, у неё тогда была сложная ситуация…
— Сложная ситуация у неё будет, когда коллекторы начнут дверь выламывать! — рявкнула Марина. — А ты? Ты хоть раз подумал обо мне?
Он замолчал. И в этой тишине Марина вдруг ясно поняла: не подумал. Никогда.
Свекровь усмехнулась.
— Вот и правильно, Андрюшенька, молчи. Женщина должна понимать: если замуж вышла, значит, доверяй мужу.
— Если замуж вышла, значит, превращайся в банковский терминал, да? — Марина почти рассмеялась, но это был смех отчаяния.
Тишина снова опустилась, но теперь она была тяжелее.
Марина села, обняв себя руками. В голове крутилась мысль: они меня предали. Муж и свекровь — два ближайших человека, с которыми она делила жизнь, — превратили её мечту в долговую яму.
В горле стоял ком, но она выдавила:
— Завтра же иду в суд.
— Ты что, с ума сошла? — Галина Петровна вскрикнула. — На сына? На семью?
— На воров. — Марина посмотрела прямо на неё. — На воров, которые решили, что чужая подпись — это мелочь.
Андрей закрыл лицо руками. Свекровь что-то бормотала себе под нос. А Марина сидела и впервые за много лет чувствовала: назад дороги нет.
Она потеряла семью в тот момент, когда узнала, что потеряла доверие.
Утро началось с хлопка дверью. Марина даже не сразу поняла, откуда у неё столько злости: то ли от кофе без сахара (потому что Андрей, как всегда, «забыл купить»), то ли от того, что он вёл себя так, будто вчерашнего разговора вообще не было.
Он вышел на кухню, почесывая живот, в трусах и с выражением лица «я здесь просто живу, ничего не знаю».
— Доброе утро, — буркнул Андрей и сразу нырнул к холодильнику.
Марина медленно подняла глаза от телефона и таким ледяным тоном выдала:
— У тебя каждое утро доброе, потому что ты просыпаешься в квартире, купленной в кредит. На моё имя.
Андрей замер, держа в руках пакет молока, как будто это был гранатомёт, и он не знал, куда стрелять.
— Ну началось… — простонал он.
— Да, началось, — резко кивнула Марина. — И продолжится. Потому что я вчера почти всю ночь читала закон о подделке подписей.
— Господи, Марин, ты серьёзно? — он устало сел за стол. — Ты что, правда хочешь втоптать в грязь меня и маму?
— Нет, Андрюша, — она сделала ударение на каждом слоге. — Я хочу втоптать в грязь ваши долги. А вы сами прекрасно справляетесь без меня.
В этот момент в коридоре послышался характерный стук каблуков. Галина Петровна. Конечно. Эта женщина словно чувствовала запах скандала и появлялась в квартире, как по расписанию.
Она вошла с гордо поднятой головой, с пакетом из магазина.
— Ой, как всё печально-то у вас с настроением, — протянула она, выставляя на стол два батона, колбасу и огурцы. — Я тут продуктов купила, а у вас опять ссоры.
— Продуктами, купленными на мои деньги, — скривилась Марина. — Галина Петровна, давайте честно: вы когда последний раз сами платили за покупки?
— Девочка, ты опять начинаешь. — Свекровь прищурилась. — Ты же сама говорила: семья — это общее.
— Да, только у вас «общее» — это мои деньги и ваши расходы. — Марина сложила руки на груди. — Удобная арифметика.
Андрей поморщился.
— Ну вот зачем ты так? Мама же старается…
— Старается? — Марина фыркнула. — Старается, чтобы я всю жизнь жила в её долгах?
Галина Петровна не выдержала, резко повернулась к сыну:
— Андрюша, скажи ей, что она перегибает.
Андрей развёл руками, словно школьник на собрании.
— Я… я не знаю, мама. Может, Марина права.
— Может?! — взвилась Марина. — То есть ты до сих пор не понял, что это уголовка?
— Не ори на него! — Галина Петровна грозно стукнула пакетом по столу. Батон жалобно подпрыгнул и покатился на пол. — Мужика своего позоришь!
Марина рассмеялась, но смех получился хриплым:
— Мужика? А где он? Покажите мне его. Я вижу взрослого дядю, который даже решиться не может, на чьей он стороне.
Андрей вскочил.
— Да на твоей я стороне! — крикнул он, так что колбаса чуть не слетела со стола. — Но я не могу бросить мать, понимаешь? Она у меня одна!
— А я кто тебе? — голос Марины сорвался. — Я что, пустое место? Просто подпись в банке?
Он замолчал. Тишина была настолько плотной, что можно было ножом резать.
Галина Петровна сложила руки на груди и с ехидством произнесла:
— Вот именно, Марина. Ты в нашей семье всегда была «подписью». Сначала в паспорте, потом в банке. Так удобнее.
Марина вскочила так резко, что стул громко заскрежетал.
— Вы вообще понимаете, что говорите? Я для вас — бумажка? Подпись? Чек?
— Не драматизируй, — фыркнула свекровь. — Ты сама знала, за кого замуж выходила.
— Да! — крикнула Марина. — Я думала, что за мужчину. А оказалось — за маменькиного сынка, который даже ипотеку оформил на ваше имя, чтобы вы чувствовали себя хозяйкой!
— Это была моя идея, — вставил Андрей, краснея. — Так надёжнее…
— Надёжнее? — Марина сорвалась на смех. — У вас надёжность как у китайского зонтика в ураган. Всё держится на моей шее!
Андрей подошёл ближе, положил руку ей на плечо.
— Ну что ты, — попытался он мягко. — Всё же ради семьи…
Марина резко оттолкнула его.
— Ради семьи? — она смотрела на него так, будто впервые увидела чужого. — Ты даже не понимаешь, что семью предал именно ты.
Он отступил. Галина Петровна поджала губы.
— Знаешь, Марина, если тебе так тяжело, можешь уходить, — сказала она ледяным тоном. — Мы как-нибудь сами справимся.
— Справитесь? — Марина метнула на неё взгляд. — С моим кредитом? С моими деньгами? С моей подписью? Ну-ну, удачи.
Она резко повернулась к Андрею:
— Андрей, я ставлю точку. Или ты завтра идёшь со мной в банк и признаёшься во всём официально, или я подаю заявление в суд.
— Мариш… ну зачем так жёстко… — он поднял руки, словно защищался от удара.
— Потому что по-другому ты не понимаешь! — закричала она. — Ты всю жизнь думаешь, что можно жить «как-нибудь». А я устала быть этим «как-нибудь».
Галина Петровна закатила глаза.
— Господи, да кто ты без нас-то?
Марина медленно вдохнула и выдохнула.
— Без вас я — свободный человек.
Эти слова повисли в воздухе, будто разрезали всю комнату.
Андрей посмотрел на неё, потом на мать, потом снова на неё. И впервые за всё время Марина увидела, что он не знает, что делать. Его взгляд метался, как у человека, которого одновременно зовут в две стороны.
И именно в этот момент она поняла: решение он всё равно не примет.
Придётся принять его самой.
Она развернулась, схватила сумку и пошла в спальню. За спиной раздалось:
— Марина, подожди! — в голосе Андрея было отчаяние.
— Нет, Андрюша, — она остановилась в дверях. — Теперь ты подождёшь. Суд. Протокол. И жизнь без моей подписи под твоими долгами.
Она закрыла за собой дверь.
И впервые за десять лет в этой квартире Галина Петровна замолчала.
***
В коридоре районного суда пахло дешёвым кофе и нервами. Марина сидела на скамейке, держа в руках документы. Руки дрожали, но взгляд был твёрдым. В этот момент она уже не чувствовала себя «жертвой». Она была воином, пусть даже в старом пальто и с потрёпанной сумкой.
Андрей сидел через два метра. Опустил голову, уставился в ботинки. Как школьник, которого ведут к директору. Рядом — Галина Петровна. В своём «парадном» костюме цвета бордо, с накрашенными губами и видом женщины, уверенной, что сегодня она «победит».
— Да убери ты руки от лица, — шикнула она на сына. — Будь мужиком хотя бы здесь.
Марина услышала и усмехнулась. Мужиком? Здесь? На скамейке подсудимых?
Когда судья вошёл, зал замер. Всё началось.
— Истец, изложите суть иска, — сухо сказал судья, глядя на Марину.
Она встала, почувствовала, как в горле встал ком, но выдохнула:
— Уважаемый суд, мой муж и его мать оформили кредит на моё имя. Без моего согласия. Подделав мою подпись. В результате — испорченная кредитная история, долги и разрушенная семья.
Судья кивнул.
— Ответчики, что скажете?
Галина Петровна вскочила первой.
— Ваша честь! Да мы же семья! Всё делалось ради семьи! Марина просто неблагодарная девчонка, которая решила нас очернить!
Судья поднял бровь.
— Подделка подписи — это не семейное дело. Это уголовное.
Андрей замялся, посмотрел на мать, потом на жену. Его губы дрожали.
— Я… я правда… подписал за неё, — тихо сказал он. — Мама просила. Я думал… ничего страшного.
Марина почувствовала, как сердце ударило. Это признание.
Судья вздохнул.
— Достаточно. Решение будет оглашено.
Через двадцать минут всё было кончено: долг обязали погасить Андрея, плюс компенсация морального ущерба. Галина Петровна тихо выругалась, но громко уже ничего сказать не могла.
А Марина шла по ступенькам суда и чувствовала — впервые за долгое время дышать стало легче. Да, впереди были трудности: бумаги, кредиты, новый старт. Но главное — она вырвалась.
Телефон завибрировал. Сообщение. От Андрея:
«Мариш, я всё понял. Может, попробуем заново? Без мамы. Только мы».
Она остановилась. Долго смотрела на экран. И потом — нажала «Удалить».
Прошлому нет места.
Её новая жизнь начиналась без чужой подписи.
