Елена смотрела на телефон и чувствовала, как внутри всё сжимается в тугой комок.
— Лён, возьми трубку, — крикнул муж из кухни. — Уже третий раз звонит.
— Знаю, — ответила Елена, но телефон не взяла.
Она и так знала, что скажет сестра. Всегда одно и то же: приехали, устали, дети капризничают, а куда ещё им деваться? К родной сестре, конечно. К Лёне. У неё квартира большая, работа домашняя, времени полно.
Времени полно. Елена усмехнулась горько.
Если б они знали, какое у неё время. Дедлайны висят, как дамоклов меч, заказчики названивают каждый час, а тут ещё муж после больницы — восстанавливается, тишина нужна, покой.
Телефон замолчал. Елена выдохнула.
Через минуту — сообщение: «Лён, мы на вокзале. Приедем через час. Дети устали с дороги».
Констатация факта.
Елена перечитала сообщение три раза. Каждый раз злость поднималась всё выше, как ртуть в градуснике.
Неделю назад она ясно сказала Ларисе: «Не могу сейчас никого принимать. У нас с Димой трудный период, ему нужна реабилитация, а мне — сосредоточиться на работе».
Лариса тогда промолчала. Елена даже подумала: поняла наконец.
Ага. Поняла.
— Дим! — позвала она мужа. — Иди сюда!
Дмитрий появился в дверях с чашкой чая. Худой после операции, но уже не такой серый, как месяц назад.
— Что случилось?
— Лариса едет. С детьми. Через час будет.
Дмитрий поставил чашку на стол. Тяжело сел в кресло.
— Ты разве ей не сказала?
— Сказала. Она не услышала.
— Ну что ж, — начал было муж.
— Нет, — резко сказала Елена. — Нет, Дим. Ты только из больницы. Тебе нужен покой, а не два орущих ребёнка под боком.
— Но дети-то при чем?
— Дети не виноваты. Виновата их мать, которая ставит всех перед фактом.
Телефон опять зазвонил. Елена посмотрела на экран: «Лариса».
На этот раз взяла.
— Алло?
— Лён! — голос сестры был возмущённый, как у генерала, которого не пустили на парад. — Почему не отвечаешь? Мы уже едем к тебе!
— Стой, — сказала Елена медленно. — Стой, Лар. Я же тебе говорила.
— Говорила что?
— Что сейчас не могу никого принимать.
— Да ладно тебе! — засмеялась Лариса. — Пару дней всего! Дети соскучились по тёте Лёне!
— Лариса, — Елена почувствовала, как в груди что-то рвётся, — я серьёзно. Не сейчас.
— Как это «не сейчас»?! — голос сестры повысился на октаву. — Мы уже едем!
— Ты едешь, не спросив меня!
— А зачем спрашивать?! Ты же сестра! Или теперь и к сестре нельзя приехать?!
Елена закрыла глаза. Вот оно. Началось. Привычная песня про родственные обязательства и сестринский долг.
— Можно, — сказала она тихо. — Но по договорённости. А не вот так — с корабля на бал.
— Какая договорённость?! — взвизгнула Лариса.
И тут Елена поняла.
Поняла, что этот разговор они ведут уже лет десять. Одними и теми же словами. С одним и тем же финалом — Лариса приезжает, дети носятся по квартире, а Елена забывает про свою жизнь на неделю-другую.
— Лар, — сказала она, и в голосе появились стальные нотки, — я не могу вас принять. Точка.
Молчание. Потом:
— Ты что, с ума сошла?! — кричала Лариса в трубку так громко, что Дмитрий вздрогнул в кресле.
— Нет, — сказала Елена спокойно. — Как раз наоборот. Впервые за долгое время пришла в себя.
— Лена! — голос сестры сорвался на визг. — Мы с детьми на вокзале! Понимаешь? Куда нам деваться?!
— Домой, — предложила Елена. — Или в гостиницу. Или к тем друзьям, к которым ты ездила в прошлом месяце.
— Какая гостиница?! У меня денег нет! А друзья заняты!
«Конечно заняты, — подумала Елена. — Наверное, просто научились отказывать».
— Лар, ты же взрослая женщина. Тридцать два года. Не можешь так поступать — брать и ехать к людям без предупреждения.
— Каким людям?! — завопила Лариса. — Ты мне сестра! Родная!
Елена оглянулась на мужа. Дмитрий сидел бледный, держался за сердце. Операция была тяжёлая, врачи говорили — никаких стрессов, покой, тишина.
— Лариса, — сказала Елена твёрдо, — я кладу трубку. Не потому, что не люблю тебя. А потому что у меня своя жизнь.
— Не смей класть трубку! — заорала сестра. — Дети плачут! Мне некуда идти!
Елена отключила телефон.
Тишина. Дмитрий смотрел на неё широко открытыми глазами.
— Ты что, действительно не пустишь их?
— Не пущу, — кивнула Елена, и сама удивилась твёрдости в собственном голосе.
— Но дети.
— Дети не мои, Дим. Это Ларисины дети. И Ларисина ответственность.
Телефон снова зазвонил. Елена посмотрела на экран и отклонила вызов.
Ещё звонок. И ещё.
— Лён, может, всё-таки возьми? — попросил муж. — Вдруг что-то серьёзное.
— Серьёзное? — Елена показала на дисплей. — Двадцать пропущенных за пять минут. Это не серьёзное. Это истерика.
***
Сообщения посыпались одно за другим:
«Лена, ты обалдела?»
«Как ты можешь бросить племянников на улице?»
«Ты эгоистка! Думаешь только о себе!»
Елена читала и чувствовала, как что-то внутри ломается. Не от боли — от облегчения.
Наконец-то. Наконец-то Лариса сказала то, что думает на самом деле.
— Что она пишет? — спросил Дмитрий.
— Правду, — улыбнулась Елена.
Дмитрий подошёл к ней, обнял за плечи:
— Лён… а может, правда пустим? На пару дней.
Елена посмотрела на мужа. На его осунувшееся лицо, на дрожащие руки. На этого человека, который месяц боролся за жизнь, а теперь готов жертвовать своим покоем ради чужого удобства.
— Дим, — сказала она мягко, — если я их пущу сейчас — это никогда не кончится. Понимаешь? Никогда.
— Но…
— Лариса будет знать: достаточно поставить меня перед фактом, поорать, попугать детьми — и я сдамся. Всегда.
Дмитрий молчал. Думал.
— А если ты не сдашься сейчас?
— Тогда, может быть, она научится спрашивать разрешения. Как взрослые люди.
Звонки продолжались до вечера. Елена перевела телефон в беззвучный режим и попыталась работать. Не очень получалось — руки тряслись, мысли путались.
К семи вечера пришло последнее сообщение:
«Хорошо. Нашли место. Но я тебе этого не прощу. Никогда не прощу».
***
Ночью она не спала. Лежала и думала.
О том, как это началось. Когда Лариса была маленькой, а Елена — старшей сестрой. «Присмотри за Ларкой. Помоги Ларке. Уступи Ларке — она же младшая».
Младшая. В тридцать два года всё ещё младшая.
А Елена — всё ещё та девочка, которая должна присматривать, помогать, уступать.
Хватит, — подумала она в темноте. — Хватит быть вечной старшей сестрой.
Телефон молчал весь день. Елена даже проверила — не сломался ли.
Не сломался. Просто Лариса впервые не звонила.
И это было непривычно.
Вечером Елена открыла ноутбук и впервые за месяцы нормально поработала. Без отвлечений, без чувства вины, без мыслей о том, кому ещё она должна помочь.
Только работа.
Вот так, наверное, живут взрослые люди, — подумала она перед сном. — Просто живут. Без постоянного чувства долга перед всем миром.
И заснула спокойно. Впервые за много лет.
Три дня длилась тишина.
Три дня, когда Елена каждое утро брала телефон и думала: позвонить или не позвонить?
Лариса молчала. Демонстративно. Оскорблённо.
А Елена мучилась.
— Может, всё-таки наберу? — спросила она мужа за завтраком третьего дня.
— А зачем? — Дмитрий намазывал масло на хлеб медленно, обдуманно. — Пусть сама позвонит. Если захочет.
— Но мы же сёстры.
— Именно. Сёстры. А не хозяйка и прислуга.
Елена кивнула, но внутри всё равно грызла червячок сомнения. А что, если Лариса больше никогда не позвонит? Что если дети её действительно возненавидят?
***
В обед она не выдержала.
Набрала номер сестры. Долгие гудки. Потом знакомый голос — холодный, как зимнее утро:
— Слушаю.
— Лар, это я.
— Вижу.
— Как дела? Как дети?
— А тебе какое дело? — в голосе Ларисы была вселенская обида.
Елена глубоко вдохнула. Сейчас. Сейчас или никогда.
— Лар, давай поговорим.
— О чём говорить? — фыркнула сестра. — О том, что ты нас выставила на улицу?
— О том, что ты приехала без предупреждения.
— И что с того? Я же сестра! Неужели сестру нельзя навестить?
— Можно, — спокойно сказала Елена. — Но спросив заранее.
— Ага, — засмеялась Лариса горько, — теперь к родной сестре по записи? Как к врачу?
— Лар, — Елена закрыла глаза, собираясь с мыслями. — А ты когда-нибудь думала о том, что у меня тоже есть жизнь? Планы? Дела?
— Какие дела? Ты дома сидишь!
И вот оно. Гвоздь в крышку гроба.
— Я работаю дома, — сказала Елена, и в её голосе появились стальные нотки. — Это не значит, что я безделью предаюсь.
— Ну работаешь. Можно же на пару дней отвлечься!
— А почему я должна отвлекаться от своей работы ради твоих проблем?
— Так я тебе проблема? — голос Ларисы дрогнул.
— Не ты. Твоя привычка ставить меня перед фактом.
— Я не ставлю! Я просто, — Лариса сбилась. — Просто приезжаю к сестре.
— Без предупреждения. С детьми. На неопределённое время.
— Ну так, а к кому мне ещё? — вдруг заплакала Лариса. — У меня больше никого нет!
Вот и добрались до сути.
Елена почувствовала, как внутри что-то подтаивает. Лариса плакала — по-настоящему, не для эффекта.
— Лар, — сказала она мягче. — А что случилось? Почему у тебя никого нет?
— Да так, — всхлипнула сестра. — Подруги заняты своими делами. Мама далеко. А тут развод намечается.
— Развод? — Елена аж подскочила. — Ты что, с Андреем разводишься?
— Ага. Он нашёл себе молодую. Говорит, что я стала скучная. Только о детях думаю.
— Господи. Лар, почему ты мне не сказала?
— А зачем? — вздохнула Лариса. — У тебя своих проблем хватает. Дмитрий болел.
— Дима поправляется. А ты одна с этим мучаешься?
— Одна, — подтвердила сестра. — Поэтому и приезжаю к тебе. Там, дома, всё напоминает. А у тебя спокойно. Тихо.
Елена молчала. Картина становилась ясной. Лариса не просто приезжала погостить — она убегала от своих проблем.
— Лар, — сказала она осторожно, — я понимаю, что тебе тяжело. Но нельзя же бежать от проблем к сестре каждый раз, когда что-то не ладится.
Лариса молчала. Дышала в трубку тяжело, с всхлипываниями.
— Лен, — сказала она наконец тихо. — А ты мне поможешь?
— Конечно помогу, — сразу ответила Елена. — Но быть твоим запасным аэродромом я не обязана.
— Запасным аэродромом? — переспросила сестра.
— Ну да. Местом, куда садятся, когда больше некуда.
Лариса засмеялась — сквозь слёзы, но искренне:
— Красиво сказала. Запасной аэродром.
— Красиво, но правдиво.
— Ладно, — сказала Лариса после паузы. — Ладно, Лен. Я поняла.
— Я рада тебя видеть. Но бывают у меня свои дела. Поэтому предлагаю уточнять заранее, могу я принимать гостей или нет.
— Договорились, — согласилась Лариса. — Лен, а на Новый год можно приехать? Заранее спрашиваю.
Елена засмеялась:
— На Новый год — очень даже можно. Дмитрий как раз хотел познакомиться с племянниками поближе.
— Правда?
— Правда. Только предупреди дня за три. Я подготовлюсь — еду закуплю, игрушки достану.
— Спасибо, Лен. И прости за этот цирк с вокзалом.
— Прощаю. Если больше такого не будет.
— Не будет. Обещаю.
Они попрощались.
Лариса приехала накануне праздника, как договорились. С детьми, с подарками и с извинениями.
— Дим, — сказала она мужу Елены, — прости меня. За тот раз. Не подумала, что тебе нужен покой.
Дмитрий смутился:
— Да ладно, Лар. Всё хорошо.
— Нет, не ладно. Елена права была — нельзя так поступать.
Дети носились по квартире, радовались встрече с тётей и дядей.
***
Прошёл год. Лариса приезжала ещё несколько раз — всегда исключительно по договорённости. Нашла работу, записала детей в кружки, даже познакомилась с мужчиной.
Дмитрий полностью выздоровел, Елена получила повышение, и они наконец-то съездили в отпуск. Вдвоём. Без внезапных гостей и срочных проблем.
