Знаете, есть такая поговорка, мол, с милым рай и в шалаше. Ну да, даже если зарабатывает в 4 раза меньше. Моя подруга Алена, кажется, всегда в это верила. Только вот «шалаш» у нее был свой собственный.
Добротный такой, трехкомнатный, в хорошем районе Москвы. А вот с «милым» все время выходили какие-то неувязки.
Ее первый муж был из тех, кого называют «добытчик». Деньги в дом нес исправно, отдыхали дважды в год, что из техники купить надо – пожалуйста. Но вот дома он превращался в часть интерьера. Конкретно – дивана.
Просьба прибить полку вызывала трехдневный скандал на тему «я устал, я ухожу». Лампочку вкрутить – подвиг уровня Геракла.
Аленка, женщина энергичная, живая, сначала терпела. Потом начала тихо звереть.
Зарабатывала она и сама неплохо, если что.
Ей хотелось не просто банкомат с функцией мужа, а живого человека рядом. Чтобы вот прийти домой, а там – мужское плечо, участие, помощь.
Чтобы не она была ломовой лошадью, которая и работает, и быт на себе тащит, и еще вдохновляет диванного стратега на новые финансовые подвиги. В общем, развелись. Тихо, мирно, поделив только воспоминания. Квартира была ее, добрачная.
И вот, когда ей стукнуло сорок пять, и она уже почти поставила на личной жизни крест, в ее жизни появился он. Григорий.
Картина маслом: он приехал в ее офис. Что-то там привез из электроники. На пару лет моложе, подтянутый, говорливый, с такой обезоруживающей улыбкой и руками, которые, казалось, могут все. Из какого-то маленького городка, приехал в столицу за лучшей жизнью.
Они разговорились. Он сыпал шутками, рассказывал истории, а сам между делом и розетку починил у них в офисе, и дверцу шкафа подкрутил, которая у Алены уже месяц болталась.
У нее аж сердце екнуло. Вот он. Тот самый, настоящий. Не офисный «планктон», не диванный эксперт, а мужик с руками.
Роман закрутился стремительно. Алена расцвела так, как не цвела в свои тридцать. Она порхала.
Были ли какие -то внутренние «звоночки» у нее? Думаю, что были.
Но, влюбленная женщина заставила замолчать свою интуицию.
Ей было абсолютно, вот честно, всё равно, что ее Гриша работает на какой-то базе «снабженцем на подхвате» и получает свои пятьдесят тысяч в лучшем случае. У нее самой доход был стабильно за двести, а то и больше.
— Ты пойми, – говорила она мне за чашкой кофе, и глаза ее сияли. – Я впервые в жизни чувствую себя женщиной. Не партнером по бизнесу, не спонсором, а именно женщиной, о которой заботятся. Он мне завтрак готовит. Представляешь? И кофе в постель. А вчера увидел, что кран на кухне капает, так сам поехал, купил новый и поставил. Я чуть не расплакалась от счастья.
Я тогда, помню, осторожно спросила:
— Ален, а как вы… ну, с деньгами? Бюджет?
Она отмахнулась, как от назойливой мухи.
— Ой, да перестань ты. Какая разница? Я не хочу больше ничего считать, делить, высчитывать, кто сколько съел и кто на чей бензин проехал. Упаси боже. У нас семья, общий дом, общий котел.
Его зарплата – это ему на карманные расходы, на сигареты, на подарки мне. А все остальное – на мне. И я счастлива. Мне не жалко. Я хочу, чтобы он чувствовал себя комфортно, а не альфонсом каким-то.
И она начала вкладываться. Не считать, а именно вкладываться душой и кошельком. Первым делом – ремонт. Гриша с энтузиазмом взялся за дело. Он сам шкурил стены, клал ламинат, клеил обои. Алена только финансировала процесс, выбирая в каталогах дорогую итальянскую плитку и дизайнерские люстры. Квартира преобразилась.
Потом она взялась за него. Его провинциальный гардероб из джинсов и растянутых свитеров сменился на стильные брюки, кашемировые джемперы и хорошие ботинки. Он сначала смущался, а потом вошел во вкус.
— Аленушка, смотри, какой костюм! – крутился он перед зеркалом в магазине. – Я в таком виде могу на любые переговоры.
Какие переговоры у «снабженца на подхвате», Алена не уточняла. Она просто радовалась, видя, как ее мужчина хорошеет на глазах.
Летом они полетели в Турцию, в пятизвездочный отель «все включено». Гриша был в восторге. Он плавал в бассейне, с важным видом заказывал коктейли в баре, фотографировался на фоне пальм и отправлял снимки друзьям на родину. «Смотрите, как я устроился» – читалось в каждом его жесте.
А Алена смотрела на него, счастливого и загорелого, и думала: «Вот оно, мое женское счастье. Я все делаю правильно».
Так прошел год. Потом второй. Ремонт был давно закончен. Гардероб обновлен до неузнаваемости. Бытовые мелочи, которые нужно было чинить, как-то закончились. И у Григория появилось очень много свободного времени.
Сначала он вроде пытался найти себя. Говорил о каком-то своем бизнесе, рисовал на салфетках схемы поставок, просил у Алены «на нужные расходы». Она давала, не спрашивая. Но бизнес как-то не начинался.
А потом начались «звоночки». Такие, знаете, тихие, почти неслышные. То он днем, в будний день, окажется дома. «Да я отпросился, голова болит». А от него – легкий, едва уловимый дух какой-то странной эйфории.
То друзья у него появились новые. Такие же «свободные художники», месяц работают, два — дома. Они могли часами сидеть у них на новой кухне, пока Алена была на работе, «обсуждая проекты».
— Гриш, а почему от тебя так странно пахнет? – спросила она однажды вечером, когда он встречал ее у порога с чересчур блестящими глазами.
— Аленушка, ты что! Это лосьон после бритья новый, с можжевельником. – искренне возмутился он. – Тебе не нравится?
Она поверила. Или сделала вид, что поверила. Ей отчаянно не хотелось разрушать свою идеальную картину мира, которую она так старательно строила.
Но шила в мешке не утаишь. Этот «можжевеловый лосьон» стал появляться все чаще. Гриша стал раздражительным, если Алена не давала ему денег сверх оговоренной суммы. Его энтузиазм угас. Он больше не готовил ей завтраки. Лежал на диване – том самом, который она ругала в первом браке, – и смотрел телевизор.
Кульминация наступила внезапно. Алена уезжала на переговоры на пару дней. Конечно, предупредив своего благоверного заранее, когда вернется.
Открыла дверь своим ключом и замерла. В прихожей стоял густой, тяжелый дух. Не «можжевелового лосьона». Запах был другой – несвежего веселья.
На ее идеальной кухне сидел Гриша и его «партнер по бизнесу». Перед ними на столе сиротливо лежали остатки какой-то закуски.
Увидев Алену, Гриша не смутился. Он вальяжно откинулся на спинку стула и произнес фразу, которая стала для нее приговором.
— О, Аленушка, а мы тут как раз за твое здоровье. Присоединяйся. У нас такие идеи, скоро миллионерами станем.
— Он говорил, а я смотрела на него и видела не своего любимого, рукастого Гришу. — Рассказывала она чуть позже. — Я видела чужого мужчину с мутными глазами и самодовольной ухмылкой. Мужчину, которому дали все, а он не нашел ничего лучше, как утопить это «все» в жидкой радости.
— И тут до меня дошло. Весь этот пазл сложился. Вот он, тот самый предсказуемый результат, о котором меня шепотом предупреждала интуиция.
Человек, избавленный от необходимости зарабатывать, очень быстро находит самый простой способ получения удовольствия.
Если тебе не нужно платить за квартиру, покупать еду. А твой максимум – это прибить полку раз в полгода, то у тебя высвобождается огромное количество энергии. И ее нужно куда-то девать. Гриша нашел то самое место. В ближайший магазин, где продают напитки покрепче.
Моя Алена, которая так боялась «делить расходы», получила то, что хотела.
Она купила себе заботу и мужское плечо, а по факту просто наняла на полный пансион сожителя, который быстро променял отвертку и молоток на то, что для настроения.
Она выгнала его в тот же вечер. Без скандала.
Просто собрала его новые, дорогие вещи в чемодан и выставила за дверь. Он что-то кричал про неблагодарность, про то, что он на нее два года потратил.
А она стояла посреди своей идеальной, отремонтированной квартиры и плакала. Не от обиды на него. А от жалости к себе. К своей глупой, сорокапятилетней мечте о простом женском счастье, которое она пыталась купить за двести тысяч в месяц.
Рай в шалаше, говорите? Иногда попытка построить рай для другого оборачивается вот таким вот финалом. И этот результат, к сожалению, был предсказуем.
