— Вовка, да ты слышишь меня вообще? — пронзительный голос Ольги Викторовны сверлил барабанные перепонки с такой силой, что Владимир Сергеевич машинально отодвинул трубку от уха. — Я тут распинаюсь, а он, видите ли, «не очень удобно говорить»!
Владимир тяжело вздохнул. Четверг, день не задался с самого утра. Сначала авария на Садовом кольце, из-за которой опоздал на важное совещание, потом выволочка от начальства, а теперь ещё и сестрица со своими претензиями.
— Оля, я на работе, — попытался он урезонить сестру. — Могу я перезвонить вечером?
— Нет уж, изволь выслушать сейчас! — в голосе Ольги звучала та самая властная нотка, которую Владимир знал с детства. — Я не намерена ждать до вечера. У меня, между прочим, тоже дела имеются!
В трубке что-то зашуршало, и Владимир услышал, как сестра командует кому-то: «Федька, отстань от компьютера! Сколько раз говорить! Марш уроки делать!» Затем она снова обратилась к брату, даже не понизив тон:
— Короче, мы с Витькой и детьми в отпуск решили к вам нагрянуть! Ровно на две недели! А женушка твоя пусть на время свалит, ладно? Ну, к маме своей в Тверь съездит. Всё равно она у тебя с этими своими картинками вечно возится, тебя не видит. Отдохнёт заодно!
Владимир почувствовал, как что-то внутри него напряглось и зазвенело — словно натянутая до предела струна. Варя… его Варвара, его жена, его любимая художница, которая только-только начала оправляться после выкидыша. И вот так вот просто — «пусть свалит»?
— Оля, — начал он, стараясь говорить спокойно, — я не думаю, что это хорошая идея. Сейчас не самое подходящее время…
— Ой, да ладно тебе! — перебила сестра с нескрываемым раздражением. — Не самое подходящее время у них, видите ли! А когда у вас подходящее время для родной сестры? Пять лет женаты, а я у вас всего три раза была! И то по праздникам! Как будто мы чужие!
Владимир поморщился. Действительно, за пять лет брака его сестра бывала у них считанные разы — и каждый визит превращался в настоящее испытание. Ольга, старше его на семь лет, с детства привыкла верховодить, указывать, командовать. После смерти родителей она и вовсе возомнила себя полноправной заменой отцу и матери, хотя Владимиру к тому времени было уже двадцать, и он прекрасно справлялся со своей жизнью сам.
Когда он познакомил сестру с Варей, Ольга сразу же, с первой встречи, невзлюбила тихую, творческую девушку. «Художница! — фыркала она потом по телефону. — Нашёл себе непонятно кого! Без нормальной профессии, без перспектив! Вечно с этими своими картинками возится, а толку?» Тот факт, что Варвара была талантливым иллюстратором и зарабатывала своим «бесполезным хобби» весьма неплохие деньги, Ольгу не впечатлял. Как и то, что именно благодаря Варе Владимир наконец-то расправил плечи и перестал быть тем забитым, неуверенным в себе парнем, которым вырос под сестринской опекой.
— Оля, послушай, — Владимир старался говорить твёрдо, но без агрессии, — у нас с Варей сейчас сложный период. Я не могу просить её уехать. И вообще, нам нужно побыть вдвоём…
— Да что у вас за сложный период такой? — вновь перебила сестра. — Что случилось-то? Опять со своими красками возится вместо того, чтобы мужу нормальный ужин приготовить? Я тебе сразу говорила, что эта…
— Хватит, — внезапно даже для самого себя произнёс Владимир. И добавил громче: — Хватит, я сказал!
В трубке повисла ошеломлённая тишина. За всю жизнь он, кажется, ни разу не повышал голос на старшую сестру.
— Вовка, ты что это? — наконец выдавила Ольга.
— Я сказал — хватит, — уже спокойнее, но твёрдо повторил Владимир. — Ты не имеешь никакого права так говорить о моей жене. И тем более указывать ей, когда и куда ей ехать из собственного дома.
— Да ты…
— Нет, теперь ты послушай меня, — продолжил он. — У Вари был выкидыш месяц назад. Мы потеряли ребёнка, понимаешь? И сейчас нам нужно время, чтобы прийти в себя. Я не собираюсь просить её куда-то уезжать. И вас мы сейчас принять не можем. Извини.
В трубке вновь повисла тишина, но теперь уже другая — напряжённая, густая, как предгрозовой воздух.
— Вовка, — наконец произнесла Ольга совсем другим тоном, — я не знала…
— Откуда тебе знать? — горько усмехнулся Владимир. — Ты никогда не спрашиваешь, как у нас дела. Только командуешь.
— Я просто хотела как лучше, — пробормотала сестра.
— Нет, Оля, — устало ответил Владимир. — Ты хотела, как тебе удобнее. Как всегда.
Он отключился, не дожидаясь ответа. Сердце колотилось, как после стометровки. Он никогда раньше не разговаривал с сестрой в таком тоне. Всегда уступал, всегда шёл на попятную, всегда искал компромиссы. Но не в этот раз.
«Я сделал это», — подумал Владимир с каким-то мрачным удовлетворением.
Телефон зазвонил почти сразу. Он выдохнул и нажал «принять вызов».
— Да, Оль?
— Я поняла тебя, — сухо сказала сестра. — Мы не приедем. Но я всё равно считаю, что ты мог бы…
— Оля, — снова перебил её Владимир, — я сейчас на работе. Давай вечером созвонимся и всё спокойно обсудим, хорошо?
— Хорошо, — неожиданно покладисто согласилась сестра и отключилась.
Владимир откинулся на спинку офисного кресла и прикрыл глаза. Впереди предстоял ещё один неприятный разговор — вечером, и он знал сестру достаточно хорошо, чтобы понимать: так просто она не отступит. Это был лишь первый раунд.
Варвара встретила его в прихожей — бледная, но улыбающаяся. На ней был испачканный красками домашний халат, волосы собраны в небрежный пучок, а на щеке красовалось пятно зелёной гуаши.
— Привет, — тихо сказала она, целуя мужа. — Как день?
— Не очень, — честно признался Владимир. — А у тебя?
— Я рисовала, — Варя показала в сторону своей маленькой студии, переоборудованной из кладовки. — Знаешь, впервые за месяц. Хорошо получается, по-моему.
Владимир заглянул в студию. На мольберте стоял небольшой холст, на котором проступали очертания весеннего парка — яркого, свежего, наполненного светом и воздухом. Он улыбнулся — Варя действительно возвращалась к жизни.
— Очень красиво, — искренне сказал он. — Я рад, что ты снова взялась за кисти.
Варвара прильнула к нему, уткнувшись лицом в плечо.
— Я тоже рада. Мне кажется, я начинаю… не знаю… дышать снова?
Владимир крепко обнял жену, стараясь не думать о предстоящем разговоре с сестрой. Несколько минут они просто стояли так, обнявшись, посреди маленькой студии, пахнущей масляными красками и скипидаром.
— Пойдём ужинать? — наконец предложила Варя. — Я запеканку сделала.
За ужином Владимир внимательно наблюдал за женой. Она выглядела лучше, чем в предыдущие недели. В глазах появился тот особенный блеск, который всегда сопровождал её творческие периоды. Она даже пошутила пару раз — впервые за долгое время.
«Нет, — решил он. — Ни за что на свете. Я не позволю Ольге всё разрушить».
Словно в ответ на его мысли, телефон завибрировал. На экране высветилось имя сестры.
— Мне нужно ответить, — виновато произнёс Владимир, вставая из-за стола.
Варя кивнула с пониманием.
— Оля? — догадалась она. Она всегда каким-то особым чутьём угадывала, когда ему звонила сестра — может быть, по выражению лица.
— Да, — он не стал отрицать. — У нее какие-то планы на отпуск. Ничего серьёзного.
Он вышел в коридор и нажал «принять вызов».
— Вовка, я вот что подумала, — без предисловий начала Ольга. — Раз уж у вас такая ситуация… Мы можем приехать без детей. Только мы с Витькой. На недельку всего. Я помогу твоей Варваре по хозяйству, поддержу её как женщина женщину. Всё-таки это такая травма…
Владимир сжал зубы. Как будто Варе нужна была именно такая «поддержка» — от женщины, которая с первого дня их знакомства смотрела на неё свысока и не упускала случая уколоть.
— Оля, спасибо за предложение, но нет, — твёрдо ответил он. — Нам сейчас никто не нужен. Правда.
— Но как же так? — в голосе сестры появились обиженные нотки. — Я же от чистого сердца! Я твоя единственная родная сестра, в конце концов! А она… кто она тебе? Подумаешь, пять лет вместе…
— Она моя жена, Оля, — спокойно, но с нажимом произнёс Владимир. — Моя семья. И если ты не можешь этого принять и уважать…
— Да при чём тут уважать?! — вспыхнула Ольга. — Я не понимаю, почему нельзя приехать к родному брату в гости! Что такого страшного я сделала твоей ненаглядной, что она не хочет меня видеть?
— Это не Варя не хочет тебя видеть, — покачал головой Владимир, хотя сестра не могла этого увидеть. — Это я не хочу, чтобы ты приезжала сейчас. Потому что каждый раз, когда ты приезжаешь, ты умудряешься испортить нам настроение на несколько недель вперёд. Ты критикуешь Варю, ты критикуешь наш образ жизни, ты пытаешься командовать в нашем доме. И я устал от этого, Оля. Правда устал.
В трубке повисла тяжёлая пауза.
— Значит, вот как, — наконец произнесла Ольга каким-то новым, чужим голосом. — Выбираешь её, а не родную сестру?
— Я не выбираю между вами, — устало ответил Владимир. — Я прошу тебя уважать наши границы. Вот и всё.
— Границы! — Ольга почти выплюнула это слово. — Наслушался своей художницы с её психологией! Раньше ты таких слов и не знал! Совсем тебя окрутила! А я ведь предупреждала…
— Оля, стоп, — Владимир почувствовал, как внутри снова натягивается та самая струна. — Ещё одно слово о моей жене в таком тоне, и я положу трубку. И не буду отвечать на твои звонки очень, очень долго.
— Да ты… — начала было сестра, но осеклась. — Ладно. Хорошо. Извини. Я просто расстроена.
— Я понимаю, — смягчился Владимир. — Но пойми и ты: сейчас не время для визитов. Может быть, позже, когда Варя окончательно придёт в себя…
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась Ольга. — Тогда давай по-другому. Вы к нам приезжайте, а? На майские праздники. У нас дача новая, воздух свежий, Варе полезно будет. Я обещаю быть паинькой.
Владимир невольно усмехнулся. Сестра никогда не сдавалась просто так.
— Спасибо за приглашение, Оль. Я обсужу это с Варей, и мы решим ближе к маю, хорошо?
— Хорошо, — снова неожиданно покладисто согласилась сестра. — Ну что ж, тогда до связи? И… Вовк, правда передавай Варе… ну… что я сочувствую. Насчёт ребёнка.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Владимир. — Я передам.
Он положил трубку и выдохнул. Разговор прошёл гораздо легче, чем он ожидал. Возможно, Ольга действительно поняла, что перегнула палку? Или просто выбрала новую тактику?
Как бы то ни было, на сегодня битва была выиграна. Он вернулся на кухню, где Варя уже убирала со стола.
— Всё в порядке? — спросила она, внимательно глядя на мужа.
— Да, — кивнул Владимир. — Всё хорошо.
Он не стал рассказывать жене о разговоре с сестрой. Зачем расстраивать её сейчас, когда она только-только начала приходить в себя?
Утром, выходя из квартиры, Владимир столкнулся с соседкой — Антониной Павловной, женщиной лет шестидесяти, которая жила через стенку и знала всё и обо всех в их подъезде.
— Доброе утро, Владимир Сергеевич! — радостно поприветствовала она его. — А я тут с вашей сестрой вчера познакомилась. Такая приятная женщина!
Владимир замер с ключами в руке.
— С моей сестрой? — переспросил он, надеясь, что ослышался.
— Ну да! — кивнула соседка. — Ольга Сергеевна, если не ошибаюсь? Она вчера вечером приходила, вас спрашивала. Сказала, что вы, должно быть, задерживаетесь на работе, а у неё ключей нет. Мы с ней славно побеседовали! Она рассказала, что приезжает к вам погостить на пару недель. Такая радость для вас, наверное!
Владимир почувствовал, как земля уходит из-под ног. Ольга приходила сюда? Вчера вечером? Но он же был дома! Они с Варей поужинали, посмотрели фильм и легли спать…
— Вы не ошиблись? — слабым голосом спросил он. — Моя сестра живёт в Химках, она не могла…
— Да нет же! — уверенно заявила Антонина Павловна. — Она сама представилась. Такая видная женщина, в красном пальто, с двумя детьми. Мальчик и девочка, такие шустрые! Она сказала, что приехала сюрпризом, хотела вас обрадовать. А потом решила, что, может, лучше сначала гостиницу снять, а сегодня уже к вам заявиться. Чтобы наверняка застать.
У Владимира внутри всё похолодело. Ольга не просто не послушала его — она приехала, причём с детьми, и явно планировала «нагрянуть» сегодня, несмотря на все его возражения!
— Спасибо за информацию, Антонина Павловна, — пробормотал он. — Извините, я спешу.
Он буквально слетел по лестнице, на ходу набирая номер сестры. Гудки шли, но трубку никто не брал. Тогда он позвонил шурину, Виктору.
— Привет, Вить, — без предисловий начал Владимир, как только тот ответил. — Скажи, вы сейчас где?
— В Москве, — удивлённо ответил Виктор. — А что?
— Вы приехали всей семьёй?
— Ну да, — в голосе шурина появилась настороженность. — Оля разве не сказала тебе?
— Сказала, — сквозь зубы процедил Владимир. — И я сказал, что сейчас не лучшее время для визита. Она обещала, что вы не приедете.
— Да? — искренне удивился Виктор. — Мне она сказала, что вы ждёте нас с нетерпением. Что Варя сейчас нездорова, и ты просил, чтобы Оля приехала помочь по хозяйству…
Владимир зажмурился, пытаясь справиться с нахлынувшей яростью.
— Витя, она соврала, — наконец выдавил он. — Я прямым текстом сказал, что мы не можем сейчас никого принять. У Вари был выкидыш месяц назад, она только начала приходить в себя…
— Чёрт, — выругался Виктор. — Вов, я не знал… Она мне ничего такого не говорила. Сказала только, что Варя немного приболела, но ничего серьёзного.
— Где вы остановились? — спросил Владимир, немного успокаиваясь. Виктор всегда был нормальным мужиком, здравомыслящим, в отличие от своей жены.
— В гостинице «Спутник», — ответил шурин. — Послушай, я поговорю с Олей. Это какое-то недоразумение…
— Нет никакого недоразумения, Витя, — устало произнёс Владимир. — Она прекрасно знала, что я против. Она просто решила поставить меня перед фактом, как всегда. Ладно, спасибо за информацию. Я сам с ней разберусь.
Он отключился и задумался. Если Ольга запланировала «сюрприз», то надо предупредить Варю. Последнее, что нужно его жене сейчас — это внезапный визит свояченицы с детьми, шумом и претензиями.
Он позвонил домой. Варя ответила почти сразу.
— Да, милый?
— Варь, послушай, — Владимир старался говорить спокойно, — моя сестра с семьёй приехала в Москву. Вопреки всем нашим договорённостям. Они остановились в гостинице, но Ольга наверняка планирует заявиться к нам сегодня.
— О, — только и сказала Варвара. И после паузы добавила: — Что будем делать?
— Я разберусь, — твёрдо сказал Владимир. — Но хотел предупредить тебя. И спросить… может, тебе лучше поехать к подруге на день-другой? Пока я не улажу всё с Ольгой?
— Ты хочешь, чтобы я уехала из собственного дома? — тихо спросила Варя.
Владимир прикрыл глаза. Чёрт, как же глупо это прозвучало.
— Нет, конечно нет, — быстро ответил он. — Я просто подумал… тебе же будет неприятно…
— Владимир, — голос Вари стал неожиданно твёрдым, — я никуда не поеду. Это наш дом. И если твоя сестра решила заявиться без приглашения — что ж, мы встретим её вместе. Как семья.
Владимир почувствовал, как его затопляет волна нежности и гордости за жену.
— Люблю тебя, — просто сказал он.
— И я тебя, — так же просто ответила Варя. — Не волнуйся. Мы справимся.
Он отключился, чувствуя, как внутри поднимается решимость. Хватит. Хватит позволять Ольге командовать его жизнью. Хватит уступать, идти на компромиссы, искать оправдания её поведению.
Он снова набрал номер сестры. На этот раз она ответила почти сразу.
— Да, Вовка, ты уже на работе? — как ни в чём не бывало спросила она.
— Оля, — медленно и отчётливо произнёс Владимир, — я знаю, что вы в Москве. И знаю, что ты планируешь заявиться к нам сегодня.
— Ну да, — без тени смущения подтвердила сестра. — А что такого? Мы же семья, в конце концов!
— Оля, я вчера ясно сказал: мы не можем сейчас принять гостей. У Вари был выкидыш. Она в депрессии. Ей нужен покой.
— Вот именно поэтому я и приехала! — с энтузиазмом воскликнула Ольга. — Ей нужна женская поддержка! Ты же мужчина, что ты понимаешь в таких делах? А я рожала трижды, у меня был выкидыш на втором ребёнке. Я-то знаю, что ей сейчас нужно!
Владимир закрыл глаза и сосчитал до десяти.
— Оля, послушай меня внимательно, — произнёс он таким тоном, что сестра на другом конце провода притихла. — Ты не приедешь к нам. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Я не впущу тебя в дом. Я не открою дверь. Ты поняла?
— Вовка, ты что? — ошеломлённо пробормотала Ольга. — Ты же не серьёзно?
— Абсолютно серьёзно, — отрезал Владимир. — И вот ещё что. С сегодняшнего дня, прежде чем приехать к нам в гости, ты будешь звонить и спрашивать, удобно ли нам. И если мы скажем «нет» — значит, нет. Никаких сюрпризов, никаких манипуляций, никаких «я же твоя сестра». Это моя семья, мой дом и мои правила. Ты поняла?
В трубке повисла потрясённая тишина.
— Владимир, это всё она тебя настроила, да? — наконец произнесла Ольга дрожащим голосом. — Твоя Варвара? Она всегда хотела нас поссорить! Я же вижу, как она на меня смотрит! Как она улыбается этой своей фальшивой улыбочкой! Ты просто не замечаешь, потому что влюблён, но я-то вижу её насквозь!
— Знаешь, что самое удивительное, Оля? — Владимир невесело усмехнулся. — За пять лет Варя ни разу, слышишь, ни разу не сказала о тебе плохого слова. Даже когда ты назвала её «бесполезной мазилкой» на нашей свадьбе. Даже когда ты заявила на прошлый Новый год, что она «нарочно не рожает, чтобы фигуру сохранить». Даже когда ты пыталась познакомить меня с «нормальной женщиной» — с этой своей Мариной из бухгалтерии. Ни разу. И знаешь почему? Потому что она уважает мои чувства. Потому что знает, как важна для меня семья.
— Да, конечно, а я, значит, не уважаю? — с горечью воскликнула Ольга. — Я, которая вырастила тебя после смерти родителей! Я, которая ночей не спала, когда ты болел! Я, которая всю жизнь только о тебе и думала!
— Ты не вырастила меня, Оля, — тихо, но твёрдо ответил Владимир. — Мне было восемнадцать, когда умерли родители. Я уже учился в институте. Да, ты помогала мне финансово какое-то время. И я благодарен тебе за это. Но это не даёт тебе права командовать моей жизнью всю оставшуюся жизнь.
— Ах вот как! — в голосе Ольги зазвенели слёзы. — Значит, теперь, когда ты стал большим начальником, когда у тебя есть эта… эта твоя художница, ты можешь просто выбросить родную сестру, как ненужную вещь?
— Никто тебя не выбрасывает, — устало ответил Владимир. — Я просто прошу тебя уважать наши границы. Только и всего.
— Да плевать мне на твои границы! — внезапно взорвалась Ольга. — Я всё равно приеду! И посмотрим, как ты посмеешь не открыть дверь родной сестре! Посмотрим, что скажут соседи! Что скажут родственники! Ты об этом подумал?
Владимир медленно выдохнул. Что ж, значит, по-хорошему не получится.
— Хорошо, Оля, — произнёс он спокойно. — Приезжай. Устраивай сцену у нашей двери. Звони соседям, звони родственникам. Расскажи всем, какой я неблагодарный. Только знай: я записываю этот разговор. И если ты явишься к нам домой, я вызову полицию. И подам заявление о домогательстве. С приложением всех наших разговоров, включая твоё «а женушка пусть свалит». Как ты думаешь, что скажут соседи и родственники, когда услышат, как ты предлагаешь моей жене «свалить» из собственного дома?
В трубке повисла ошеломлённая тишина.
— Ты… ты не посмеешь, — наконец выдавила Ольга.
— Посмею, — твёрдо ответил Владимир. — Потому что я больше не позволю тебе манипулировать мной. Не позволю тебе оскорблять мою жену. Не позволю тебе вторгаться в мою жизнь без приглашения. Всё, Оля. Игра окончена.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипела сестра. — Ой как пожалеешь!
— Нет, не пожалею, — спокойно ответил Владимир. — Я жалею только об одном: что не сделал этого раньше. Прощай, Оля. Когда будешь готова общаться на равных — позвони.
Он отключился, не дожидаясь ответа, и с удивлением обнаружил, что руки у него не дрожат. Внутри было пусто и одновременно легко, словно он сбросил тяжёлый рюкзак, который тащил много лет.
Когда Владимир вернулся домой вечером, Варя встретила его с тревогой в глазах.
— Звонила твоя сестра, — сразу сказала она. — Наговорила много… всякого. О тебе, обо мне, о нас. Я не стала спорить, просто выслушала. А потом положила трубку.
Владимир молча обнял жену.
— Прости, — прошептал он. — Прости, что тебе пришлось через это пройти.
— Ничего, — Варя слабо улыбнулась. — Я в порядке. Просто волновалась за тебя.
— За меня? — удивился Владимир.
— Да, — кивнула Варя. — Я знаю, как тебе важна семья. Как важна сестра. И мне страшно подумать, что из-за меня…
— Не из-за тебя, — твёрдо перебил её Владимир. — Из-за неё самой. Из-за того, что она не хочет меня отпускать. Не хочет видеть во мне взрослого, самостоятельного человека.
Варя внимательно посмотрела на мужа.
— Что-то изменилось, — тихо сказала она. — Ты изменился.
Владимир кивнул.
— Да. Я наконец-то сказал ей «нет». И знаешь что? Мир не рухнул.
Он улыбнулся, и Варя улыбнулась в ответ — той особенной, чуть застенчивой улыбкой, которая когда-то заставила его влюбиться в неё с первого взгляда.
— Они уехали? — спросила она.
— Не знаю, — честно ответил Владимир. — Но к нам они точно не придут.
Варя задумчиво кивнула.
— Знаешь, что самое странное? Я никогда не понимала, почему твоя сестра так относится ко мне. Я старалась быть вежливой, внимательной, терпеливой… Но с первого дня она смотрела на меня как на врага.
— Потому что ты забрала у неё власть надо мной, — просто ответил Владимир. — Ты показала мне, что я могу быть счастливым без её одобрения. Могу принимать решения сам, без её указки. Могу, в конце концов, просто быть собой, а не тем, кем она хочет меня видеть.
Он помолчал, а потом тихо добавил:
— Она звонила тебе, потому что я пригрозил ей полицией, если она заявится к нам домой. И, видимо, решила отыграться на тебе.
Варя изумлённо приподняла брови.
— Полицией? Ты серьёзно?
— Абсолютно, — кивнул Владимир. — Я больше не позволю ей помыкать нами. Я слишком долго это терпел. Слишком долго шёл на уступки. И к чему это привело? Только к тому, что она решила, будто может распоряжаться нашей жизнью, нашим домом и даже тобой.
Варя порывисто обняла мужа.
— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что защитил нас.
— Всегда буду защищать, — пообещал Владимир, целуя жену в макушку. — Всегда.
Прошло три месяца. Варвара полностью пришла в себя после выкидыша, снова много рисовала и даже получила большой заказ на иллюстрации к детской книге. Владимир пошёл на повышение и теперь руководил целым отделом. Жизнь постепенно налаживалась.
От Ольги не было ни слуху, ни духу. Она не звонила, не писала, не передавала приветов через общих знакомых. Как будто отрезала брата от своей жизни.
Поначалу Владимиру было тяжело. Всё-таки сестра, как-никак. Единственный близкий родственник. Но потом он вспоминал её слова о Варе, её бесцеремонное «женушка пусть свалит», её манипуляции — и понимал, что поступил правильно.
Варя никогда не упрекала его, не напоминала о сестре, не спрашивала, не скучает ли он по ней. Просто была рядом — как всегда, тихая, понимающая, поддерживающая.
В конце мая, когда они с Варей возвращались из кино, перед подъездом их дома Владимир заметил знакомую фигуру в красном пальто. Ольга. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, явно нервничая.
— Это твоя сестра, — тихо сказала Варя, сжимая руку мужа. — Хочешь, я пойду домой, а вы поговорите?
Владимир задумался. Три месяца назад он бы, наверное, согласился. Отправил бы Варю домой, выслушал бы Ольгу, попытался бы наладить отношения, пошёл бы на компромисс.
Но не сейчас.
— Нет, — твёрдо ответил он. — Если ей нужно что-то сказать мне, она может сказать это нам обоим.
Ольга заметила их и двинулась навстречу. Лицо у неё было напряжённым, глаза — воспалёнными от недосыпа.
— Привет, Вовка, — произнесла она, пытаясь улыбнуться. И кивнула Варе: — Здравствуй.
— Здравствуй, Оля, — спокойно ответил Владимир. — Что-то случилось?
Ольга нервно облизнула губы.
— Мы с Витькой разводимся, — выпалила она. — Он… в общем, у него кто-то появился. Я с детьми осталась одна. А тут ещё квартиру пришлось разменивать… В общем, мне некуда деваться. Можно, я поживу у вас немного? Совсем недолго, только пока не найду что-нибудь подходящее…
Владимир почувствовал, как внутри что-то сжалось. Сестра. Родная кровь. В беде. Как он может отказать?
Но тут же он вспомнил её слова, её пренебрежительное отношение к Варе, её попытки манипулировать им. И понял: некоторые вещи не меняются. Развод — это, конечно, тяжело. Но это не повод использовать брата как запасной аэродром.
— Оля, — мягко, но твёрдо произнёс он, — я сочувствую твоей ситуации. Правда сочувствую. Но ты не можешь жить у нас.
Лицо сестры исказилось.
— Что? Но почему? У вас же трёхкомнатная квартира! Там полно места! Вы вдвоём, а я с детьми на улице останусь, что ли?
— Ты не останешься на улице, — спокойно возразил Владимир. — У тебя есть деньги от размена квартиры. Ты можешь снять жильё. Или купить что-то поменьше. У тебя есть работа, в конце концов.
— Но как же так? — в голосе Ольги появились знакомые истерические нотки. — Я же твоя сестра! Родная кровь! Неужели ты выбросишь меня на улицу с детьми?
— Никто тебя не выбрасывает, Оля, — устало ответил Владимир. — Я просто не хочу, чтобы ты жила у нас. Потому что знаю, чем это закончится. Ты начнёшь командовать, критиковать Варю, устанавливать свои порядки. А потом «совсем недолго» превратится в полгода, год, два… И мы снова будем ссориться, выяснять отношения, мириться, снова ссориться. Я больше не хочу так жить, Оля. Извини.
Ольга перевела взгляд на Варю. В глазах у неё плескалась чистая, неприкрытая ненависть.
— Это всё ты! — прошипела она. — Это ты настроила его против родной сестры! Ты!
— Нет, Оля, — твёрдо перебил её Владимир. — Это не Варя. Это ты сама. Своим отношением, своими поступками, своими словами. И пока ты не поймёшь этого, пока не научишься уважать мою жену и мои решения — нам не о чем разговаривать.
Он взял Варю за руку и направился к подъезду.
— Вова! — окликнула его сестра срывающимся голосом. — Ты пожалеешь об этом! Родную сестру на улицу выгнал! Мать в гробу переворачивается!
Владимир остановился и обернулся.
— Знаешь, что сказала бы мама, если бы была жива? — спросил он тихо. — Она сказала бы: «Не используй семью как оправдание для своего эгоизма». Это были её слова, помнишь? Она говорила их отцу, когда тот в очередной раз пропивал деньги и оправдывался, что имеет право расслабиться «ради семьи». А потом она собрала вещи и ушла от него, забрав нас с тобой. Помнишь, Оля?
Сестра смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых плескалась смесь ярости и боли.
— Мама ушла, потому что отец был алкоголиком, — медленно произнесла она. — А я — твоя сестра, которая только добра тебе желает!
— Добра? — Владимир горько усмехнулся. — Ты хоть сама-то в это веришь? Или просто привыкла прикрывать своё желание контролировать меня красивыми словами о семье?
Он покачал головой.
— Прощай, Оля. Надеюсь, ты справишься со своими проблемами. Но решать их за счёт других людей — это не выход.
Он развернулся и зашёл в подъезд, крепко держа Варю за руку. Сердце колотилось где-то в горле, но внутри была странная, почти звенящая ясность. Впервые за всю жизнь он не чувствовал вины за то, что поступил так, как считал правильным. Не оглядывался на то, что скажет сестра, что подумают соседи, что сказала бы мама.
И это было похоже на свободу.
Той ночью Владимир долго не мог уснуть. Ворочался, перебирая в голове случившееся, снова и снова проигрывая разговор с Ольгой. Не слишком ли он был жесток? Может, стоило всё-таки помочь ей?
Рядом мерно дышала во сне Варя. Такая хрупкая, такая беззащитная. И такая сильная одновременно. Владимир вспомнил, как она стояла рядом с ним перед Ольгой — прямая, спокойная, с достоинством встречающая откровенную враждебность. Ни слова упрёка, ни тени обиды. Просто молчаливая поддержка.
И он вдруг понял, что нет, он не был жесток. Он был справедлив. Впервые за долгие годы он поступил так, как должен был — защитил свою семью. Свою настоящую семью. Женщину, которая никогда не пыталась им манипулировать, никогда не заставляла выбирать, никогда не ставила свои интересы выше его.
Варя что-то пробормотала во сне и прижалась к нему теснее. Владимир обнял её, чувствуя, как внутри разливается тепло. Что бы ни случилось дальше, какие бы сложности ни ждали их впереди — теперь он точно знал: они справятся. Вместе.
За окном занимался рассвет — предвестник нового дня и новой жизни. Жизни без манипуляций, без чувства вины, без необходимости постоянно оглядываться на чужое мнение. Жизни, в которой он наконец-то мог быть самим собой.
И это была хорошая жизнь.
