Марина открыла глаза и потянулась. Шесть утра. Будильник ещё не звонил, но она уже не спала — привычка с тех времён, когда Димка просыпался каждые два часа. Теперь спит до восьми, а она всё равно встаёт рано.
Три года декрета научили её ценить тишину. Эти полчаса утром — только её. Никто не требует завтрак, не ищет носки, не спрашивает, где что лежит.
Сегодня особенный день. Первая зарплата за три года.
Марина села на кровати, глядя на спящего мужа. Игорь лежал, раскинув руки, лицо расслабленное, спокойное. Последние месяцы он сильно уставал — один тянул всю семью. Работал сверхурочно, чтобы хватало на всё: ипотеку, ребенка, продукты. Она это видела, понимала.
Но теперь всё изменится.
Марина вышла на кухню, включила чайник. За окном серое октябрьское утро, дождь барабанил по стеклу. Она достала телефон, открыла банковское приложение. Там, где три года красовался ноль, теперь стояла цифра: 40 000 рублей.
Первая зарплата после возвращения на работу. Скромно, но это её деньги. Заработанные собственными руками, а не выпрошенные у мужа на каждую мелочь.
— Мам, а можно мультики? — сонный Димка появился в дверях, волосы торчали во все стороны.
— Доброе утро, солнышко. Конечно, включай.
Марина заварила чай, нарезала хлеб. Обычное утро, но настроение приподнятое. Наконец-то она снова чувствовала себя человеком, а не приложением к ребёнку и домашнему хозяйству.
Игорь появился на кухне в половине седьмого. Помятый, недовольный — вчера засиделся допоздна с отчётами.
— Кофе есть? — буркнул он, садясь за стол.
— Конечно. — Марина поставила перед ним чашку. — Слушай, у меня новость.
— Какая ещё?
— Вчера пришла зарплата. Сорок тысяч. Представляешь, наконец-то могу себе что-то позволить. Хочу на массаж сходить — спина убитая после декрета. И в магазин нормально сходить — хоть обновить гардероб по моде — накупить всего.
Игорь поднял глаза. Пауза затянулась.
— Погоди. Деньги куда тратить собралась?
— Ну… на себя немного. А что?
— Как на себя? — голос мужа стал холоднее. — Ты забыла, что на носу зима? Резину менять надо. Димке куртку покупать. А ты — на массажики.
— Игорь, это же моя зарплата…Первая за три года…
— Твоя? — он усмехнулся. — А кто три года один пахал? Кто ипотеку платил, пока ты дома с ребёнком просиживала?
— Я же не отдыхала. Я растила нашего сына.
— Растила… А кто деньги зарабатывал? Кто вкалывал по двенадцать часов, чтобы у тебя было на что этого сына растить?
Марина почувствовала, как внутри что-то сжимается. Не так она представляла этот разговор.
— Я думала, ты обрадуешься. Теперь легче будет.
— Обрадуюсь? — Игорь отставил чашку. — Сорок тысяч на массажи и тряпки? Это серьёзная помощь семье? А резина сама себя купит?
— Но я же тоже человек. Три года на себя почти не тратила…
— И что теперь? Решила наверстать за мой счёт?
Димка, сидевший перед телевизором, оглянулся. Мультики играли громко, но родительские голоса пробивались сквозь звук.
— Тише, — шепнула Марина. — Ребёнок слышит.
— Пусть слышит. Пусть знает, как деньги зарабатываются.
— Игорь, ты себя слышишь?
— Слышу. И ты меня тоже слушай внимательно. — Он встал, навис над столом. — Все деньги в этом доме идут на семью. А что семье нужно — решаю я. Резина важнее твоих массажей. Ты теперь мне вообще а эти три года должна!
Марина смотрела на мужа и не могла ничего выдавить из себя. Три года назад он совсем другим был. Понимающим, поддерживающим. А теперь…
— Значит, я три года работала бесплатной няней, а теперь ещё и работаю, чтобы на резину деньги сдавать?
— Бесплатной? — Игорь рассмеялся. — Ты забыла, кто тебе квартиру обеспечил? Кто еду покупает? Кто коммуналку оплачивает? А резина — это безопасность семьи. Не какие-то там тряпки.
— Знаешь что? — Марина встала. — Поговорим, когда ты остынешь.
— Остыну? Это ты остынь. И запомни: зимняя резина важнее твоих хотелок. Пока живёшь в моей квартире — будешь думать о семье, а не о себе любимой.
Марина ушла в спальню. Закрыла дверь, села на кровать. Руки дрожали от злости и обиды.
Она думала, работа всё изменит. Что она снова почувствует себя самостоятельной, нужной. А оказалось — просто дала мужу повод показать, кто здесь хозяин.
За дверью хлопнула входная дверь. Игорь ушёл на работу, даже не попрощавшись.
День прошёл в напряжении. Марина работала, но мысли были дома. К вечеру надеялась, что Игорь одумается, извинится. Но когда вернулась, муж сидел на диване с каменным лицом.
Димку покормила, уложила спать. Игорь молчал, переключая каналы. Она попыталась заговорить — он отвечал односложно.
— Ужинать будешь?
— Не голоден.
— Может, всё-таки поговорим?
— О чём говорить? Всё ясно.
Марина легла в половине одиннадцатого. Игорь остался в зале. Она долго не могла уснуть, прислушиваясь к звукам за стеной. Телевизор выключился около полуночи, послышались шаги.
Дверь в спальню тихо открылась. Марина притворилась спящей. Игорь постоял у кровати, потом подошёл к комоду, где лежала её сумка.
Она сквозь ресницы видела, как он осторожно достал кошелёк, вытащил банковскую карту. Постоял, покрутил в руках. Потом сунул в карман и вышел из комнаты.
Сердце заколотилось. Марина лежала не шевелясь, пока не услышала, как хлопнула входная дверь.
Он ушёл. С её картой.
Первый импульс — броситься за ним, кричать, требовать вернуть. Но что толку? Он сильнее, злее. Ну и пусть забирает, она может пользовать приложением — не велика потеря.
Марина лежала в темноте и понимала: это месть. За утренние слова, за попытку почувствовать себя равной. Он показывает, кто здесь главный.
Игорь шёл по ночной улице, сжимая карту в кармане. Злость всё ещё клокотала внутри.
Наконец обновлю гардероб, подумал он с усмешкой. Три года она сидела дома, тратила его деньги, а теперь вдруг решила, что имеет право потратить все в никуда?
Банкомат светился в темноте, как маяк. Игорь вставил карту, набрал пин-код — он давно его знал, Марина никогда не скрывала. На экране высветилась сумма: 40 000 рублей.
Он выбрал «Снять наличными», ввёл всю сумму. Аппарат подумал, затрещал, выдал толстую пачку купюр.
«Хотела независимости? Получи. Все деньги в этой семье — МОИ».
Игорь сунул деньги во внутренний карман куртки и пошёл домой. На душе стало легче. Справедливость восторжествовала.
По дороге встретил Серёгу — соседа с работы. Тот шёл из круглосуточного магазина с пакетом.
— О, Игорёк! Че такой мрачный?
— Да дома поругался. Настроение паршивое.
— Понимаю. Слушай, а давай зайдём где-нибудь, развеемся? Знаю место, там тихо, спокойно.
Игорь хотел отказаться, но подумал: а почему бы и нет? Домой всё равно не тянет, с Мариной разговаривать не хочется. Пусть подождёт.
— Пошли.
Серёга привёл его в небольшое кафе на первом этаже жилого дома. Полутёмное, уютное, играла тихая музыка. За столиками сидело несколько компаний, негромко разговаривали.
— Классное местечко, — сказал Игорь, оглядываясь.
— Да, хозяин — мужик нормальный. Не дерёт цены, обстановка домашняя.
Они заказали по кружке разливного, взяли тарелку сухариков. Серёга рассказывал про работу, жаловался на начальство. Игорь слушал вполуха, расслабляясь.
Злость потихоньку отпускала. В кармане лежали Маринины деньги — теперь его деньги. Справедливо.
— Ты чего молчишь? — спросил Серёга. — Рассказывай, что дома случилось.
— Да жена взбесилась. На работу вышла, зарплату получила — и сразу начала качать права. Мол, теперь на себя будет тратить.
— Ха! Знакомо. Моя тоже недавно такое выдавала. Пришлось объяснить, кто в доме хозяин.
Игорь усмехнулся, отпил из кружки.
— Я ей объяснил по-другому. Взял её карту, снял все деньги. Пусть подумает, кто здесь главный.
— Серьёзно? — Серёга присвистнул. — Круто. А она что?
— Ещё не знает. Спит. Утром узнает.
— Жёстко, братан. Но правильно. Женщины быстро наглеют, если не показывать ей место.
Они ещё посидели, поговорили о футболе, о планах на выходные. Игорь почувствовал, что расслабился окончательно. Настроение улучшилось.
Около двух ночи решили расходиться. На улице было прохладно, но не холодно. Игорь попрощался с Серёгой и пошёл домой.
Игорь добрался до дома в хорошем настроении. Тихо открыл дверь, в квартире тишина. Марина спала. Он разделся, аккуратно повесил куртку в шкаф и лёг рядом с женой.
Справедливость восторжествовала. Сорок тысяч лежат в кармане куртки, а завтра он объяснит Марине, кто в доме хозяин.
Игорь заснул спокойно, довольный собой.
Утром Игорь проснулся первым. Хорошо выспался, настроение бодрое. .
Он встал, пошёл в прихожую за курткой — достать деньги и продемонстрировать жене её место.
Залез во внутренний карман. Пусто.
Игорь замер. Перещупал все карманы куртки. Внешние, внутренние, даже маленький кармашек для мелочи. Ничего.
Деньги исчезли.
Сорок тысяч рублей — испарились.
Он стоял в прихожей, чувствуя, как холодеет кровь. Где мог их потерять? Вчера вечером точно были — он же сунул пачку в карман сразу после банкомата.
А потом… кафе. Серёга. Куртка висела на спинке стула. Он несколько раз вставал — то по неотложным делам сходить, то ещё заказать. А куртка оставалась без присмотра.
В кафе было полутемно, народу хватало. Любой мог подойти, залезть в карман…
Игорь прислонился к стене прихожей.
Сорок тысяч. Маринина зарплата. Та самая, которую он отобрал из принципа.
А теперь её нет. Вообще.
Что теперь сказать жене? Признаться, что взял деньги, а потом потерял? Это же полный провал. Он будет выглядеть не хозяином положения, а бараном.
Нет. Он не может этого допустить.
Игорь вернулся в спальню, лёг в кровать. Марина ещё спала. Придётся держать лицо. Делать вид, что всё под контролем.
Димка ещё спал — выходной. Можно было не торопиться.
Она заварила чай, достала телефон проверить банковский баланс. И замерла.
Баланс: 0,00 рублей.
Операция: «Снятие наличных 00:17». Сумма: 40 000 рублей.
Марина села за стол, глядя на экран. Значит, он реально это сделал. Взял карту, пошёл в банкомат, снял все деньги до копейки.
В спальне заскрипела кровать — Игорь встал. Через минуту появился на кухне, сонный, растрёпанный.
— Доброе утро, — сказала Марина холодно.
— Доброе.
— Отдавай карту.
Игорь достал из кармана пижамы карту, положил на стол.
— И деньги отдавай.
— Какие деньги?
Марина показала телефон с банковским приложением.
— Вот эти деньги. Сорок тысяч рублей. Мои заработанные деньги, которые ты ночью снял.
Игорь налил себе чай, сел напротив.
— А, эти. Я их взял. Это семейные деньги, я ими и распоряжаться буду.
— Как? И куда?
— Не твоё дело. Главное, что теперь они там, где должны быть.
— Игорь, я серьёзно. Отдавай деньги немедленно.
— Или что? — он усмехнулся. — Будешь скандалить? Жаловаться? Кому?
Марина чувствовала, свою беспомощность. Но говорила ровно:
— Это кража. Ты украл мои деньги.
— Ничего я не украл. Взял то, что по праву принадлежит мне. А семьёй распоряжаюсь я.
— Верни деньги!
— Не верну.
— Игорь!
— Что — Игорь? Думала, заработала копейки — и сразу решать тут будешь? Ошибаешься. Кто содержит семью, тот и решает.
Марина встала, подошла к нему вплотную.
— Последний раз говорю: отдавай мои деньги.
— Последний раз отвечаю: не отдам. — Игорь откинулся на спинку стула. — Можешь хоть из кожи вон вылезти.
— Хорошо. Тогда начиная с сегодня ты сам покупаешь продукты, готовишь ужин и стираешь свои вещи. Раз ты единоличный хозяин бюджета — справляйся единолично со всем.
— Вот и буду.
Марина развернулась и ушла в спальню. Слёзы жгли глаза, но она не позволила им пролиться.
Сорок тысяч рублей. Её первая зарплата за три года. Деньги, которые дали ей ощущение независимости. И он их просто заграбастал.
А что теперь? Подавать в суд? Смешно. Муж взял деньги жены — это не кража по закону. Это семейные отношения.
Вызывать полицию? Они только посмеются.
Остаётся одно: терпеть. И копить силы для того, чтобы когда-нибудь уйти от этого человека, который считает её своей собственностью.
Игорь остался на кухне один. Допил чай, покрутил в руках пустую чашку.
Всё прошло, как планировал. Марина получила урок, поняла, кто здесь главный. Больше не будет качать права.
Но почему на душе так пакостно?
Может, потому что деньги-то испарились? Сорок тысяч, которые могли реально пойти на семейные нужды, на Димкины игрушки, на отпуск — их больше нет.
Игорь встал, походил по кухне.
Нет, он не может признаться. Не может сказать Марине: «Я взял твои деньги, чтобы проучить тебя, а потом потерял их неизвестно где». Это же полный провал.
Лучше пусть она думает, что он их потратил на что-то важное. Или отложил. Главное — что он хозяин положения.
Но внутри грызла мысль: а что если это знак? Что если нельзя было брать чужое — даже жены?
Игорь покачал головой, отгоняя глупые мысли. Никаких знаков. Просто не повезло. Бывает.
Но всё равно на сердце лежал камень. И с каждым часом он становился тяжелее.
Прошла неделя. Марина больше не заговаривала о деньгах. Выполняла свои обязанности по дому, но с Игорем общалась сухо, по необходимости.
Димка чувствовал напряжение, стал капризничать. Игорь раздражался всё чаще — на работе, дома, на ровном месте.
Ночами он лежал без сна, прокручивая в голове тот вечер. Кафе, разговор с Серёгой, дорога домой. Где мог потерять деньги? Кто мог их взять?
А главное — зачем он вообще это сделал?
Да, Марина его задела утренними словами. Но разве это повод красть у неё деньги? Да ещё и теперь врать, что не отдаст?
Игорь понимал: он завёл себя в тупик. Не может признаться — потеряет лицо. Не может вернуть деньги — их нет. Не может извиниться — гордость не позволяет.
И теперь в семье атмосфера, как перед грозой. Тяжёлая, гнетущая, готовая разразиться скандалом в любую минуту.
А в глубине души зрела мысль, которую Игорь боялся признать: может, он не прав? Может, не стоило трогать Маринины деньги?
Но эту мысль он старательно заглушал. Мужчина должен быть главой семьи. И точка.
Даже если для этого приходится врать жене и самому себе.
Марина получила вторую зарплату. На этот раз сама сняла деньги и спрятала так. чтобы не нашел. Но он и не искал — видимо, первый урок счёл достаточным.
Она молча покупала продукты, оплачивала Димкины хотелки, откладывала по тысяче в тайник. Копила на чёрный день, который, она чувствовала, не за горами.
Игорь ходил мрачный, замкнутый. Иногда она ловила на себе его взгляд — виноватый, изучающий. Но он молчал, и она молчала.
А по ночам, лёжа рядом с этим человеком, который считал её своей собственностью, Марина планировала будущее. БЕЗ НЕГО.
