— Я вам квартиру не продам, и точка! — эти слова Марины прозвучали как гром среди ясного неба на семейном ужине, когда свекровь в очередной раз завела разговор о покупке их жилья.
Тамара Викторовна медленно опустила вилку на тарелку. В столовой повисла такая тишина, что было слышно, как в соседней комнате тикают настенные часы. Восьмилетний Тимофей замер с куском хлеба в руке, переводя испуганный взгляд с мамы на бабушку.
Первым нарушил молчание Павел. Он откашлялся и неловко поправил очки.
— Мам, Марина просто устала. Давайте не будем сейчас об этом…
— Нет, будем! — Марина резко встала из-за стола. — Я не устала, я просто больше не могу слушать эти разговоры! Три месяца, три месяца подряд твоя мать приходит к нам и заводит одну и ту же песню!
Тамара Викторовна величественно откинулась на спинку стула. На её лице появилась та самая снисходительная улыбка, от которой у Марины всегда начинала болеть голова.
— Милочка, я предлагаю вам выгодную сделку. Рыночная цена вашей двушки — четыре миллиона. Я готова дать пять. Где вы найдёте такого покупателя?
— Нам не нужен покупатель! — Марина старалась не повышать голос при сыне, но это давалось с трудом. — Это наш дом, мы здесь живём!
— Пока живёте, — многозначительно протянула свекровь. — А что будет, когда Тимофею понадобится отдельная комната? Когда он подрастёт? В двушке вам будет тесно.
Марина почувствовала, как внутри закипает знакомая злость. Эта женщина умела находить болевые точки с хирургической точностью.
— Мы справимся, — отрезала она.
— Паша, объясни своей жене, — Тамара Викторовна повернулась к сыну. — Я же не для себя стараюсь. У меня есть план. Вы продаёте мне эту квартиру, я сдаю её и добавляю к вашим пяти миллионам ещё три своих. На восемь миллионов можно купить отличную трёшку в новостройке!
Павел растерянно поправил очки — его любимый жест, когда он не знал, что сказать.
— Мам, мы ценим твою заботу, но…
— Но ничего! — перебила его мать. — Вы живёте как дети малые! Никакого стратегического мышления! А я думаю о будущем внука!
Тимофей, услышав своё имя, ещё глубже втянул голову в плечи. Мальчик уже привык к тому, что взрослые часто спорили «ради его блага», но от этого легче не становилось.
— Тим, иди в свою комнату, сделай уроки, — мягко сказала Марина.
— Но я ещё не доел…
— Потом доешь, солнышко.
Когда мальчик нехотя удалился, Марина снова села за стол и посмотрела свекрови прямо в глаза.
— Тамара Викторовна, давайте начистоту. Вы хотите купить нашу квартиру не для того, чтобы помочь нам. Вы хотите контролировать, где и как мы живём.
Свекровь театрально приложила руку к груди.
— Как ты можешь такое говорить! Я всю жизнь положила на Пашу, вырастила его одна после смерти мужа, и вот благодарность!
— При чём тут благодарность? — Марина старалась говорить спокойно. — Мы благодарны вам за всё, что вы сделали. Но это не значит, что мы должны продать вам свой дом.
— Да какой это дом! — фыркнула Тамара Викторовна. — Хрущёвка на окраине! Кухня шесть метров! Окна на помойку выходят!
— Зато наша, — упрямо ответила Марина. — Мы десять лет копили на первоначальный взнос. Ещё пять лет выплачивали ипотеку, во всём себе отказывая. Это наш дом, созданный нашим трудом.
— Вашим трудом? — свекровь язвительно усмехнулась. — А кто вам тридцать тысяч одолжил, когда Паша работу потерял и платёж по ипотеке висел?
Павел поморщился. Он помнил тот тяжёлый период два года назад, когда компания, где он работал программистом, внезапно закрылась. Три месяца поисков работы, и если бы не мамина помощь…
— Мы вернули вам эти деньги, — напомнила Марина.
— Вернули, не спорю, — кивнула Тамара Викторовна. — Но факт остаётся фактом — без меня вы бы квартиру потеряли. Так что не надо тут говорить про «наш труд».
Марина сжала кулаки под столом. Каждый раз одно и то же — свекровь умело напоминала о своей помощи, превращая её в вечный долг.
— Паш, скажи что-нибудь, — попросила она мужа.
Павел глубоко вздохнул. Марина видела, как ему тяжело даётся этот разговор. С детства приученный слушаться мать, он с трудом мог ей противоречить.
— Мам, — начал он осторожно, — мы правда ценим твою помощь и заботу. Но квартира… Это важно для нас. Это наш первый собственный дом.
— Первый! — подхватила Тамара Викторовна. — Вот именно! Первый, но не последний! Надо развиваться, а не сидеть на месте! Вы что, всю жизнь в этой конуре прожить собираетесь?
— Это не конура, — возразила Марина. — Это нормальная квартира. Да, небольшая, но уютная. И Тимофею здесь хорошо.
— Пока хорошо, — свекровь многозначительно подняла палец. — А что будет через пару лет? Мальчику нужно личное пространство. А у вас что? Он спит в проходной комнате!
Это было больное место. Марина и Павел действительно переживали, что не могут дать сыну отдельную комнату. Но пока других вариантов не было.
— Мы думаем над перепланировкой, — сказал Павел.
— Перепланировкой! — всплеснула руками мать. — Да вы хоть представляете, сколько это стоит? И сколько нервов потратите на согласования? А я предлагаю простое решение!
— Простое для вас, — парировала Марина. — А для нас это значит остаться без жилья.
— Как это без жилья? — возмутилась Тамара Викторовна. — Я же говорю — покупаем трёшку!
— На ваши условия, — уточнила Марина. — В том районе, который выберете вы. В доме, который одобрите вы. И, наверное, оформленную на вас?
Свекровь на секунду замялась, но быстро взяла себя в руки.
— Ну, частично на меня, это логично. Я же вкладываю большую часть денег.
— Вот именно! — Марина хлопнула ладонью по столу. — Вы хотите, чтобы мы жили в вашей квартире на птичьих правах!
— Марина! — Павел укоризненно посмотрел на жену. — Не надо так!
— А как надо? — она повернулась к мужу. — Твоя мать третий месяц ходит к нам и уговаривает продать квартиру. Она даже нотариуса уже нашла, представляешь? Вчера звонила, говорит, запись на следующей неделе!
Павел удивлённо посмотрел на мать.
— Мам, ты правда к нотариусу записалась?
Тамара Викторовна пожала плечами.
— А что такого? Надо же дело двигать! Вы тут рассиживаетесь, а время идёт. Цены на недвижимость растут!
— Но мы же не давали согласия, — растерянно произнёс Павел.
— Паша, я твоя мать, — Тамара Викторовна перешла на проникновенный тон. — Неужели ты думаешь, что я желаю вам зла? Я просто хочу, чтобы вы жили лучше!
— Мы и так хорошо живём, — вмешалась Марина.
— Хорошо? — свекровь окинула взглядом кухню. — Обои отклеиваются, линолеум протёрся, из крана капает. Это ты называешь хорошо?
— Это называется жизнь, — ответила Марина. — Обои мы летом переклеим, кран Паша починит на выходных. А линолеум… да, старый, но это не повод продавать квартиру!
— Вы безнадёжны, — Тамара Викторовна покачала головой. — Живёте одним днём, не думаете о будущем.
Она встала из-за стола и начала собираться.
— Паша, когда твоя жена образумится, позвони мне. Моё предложение в силе до конца месяца. Потом я найду другое применение своим деньгам.
— Мам, подожди, — Павел тоже встал. — Не уходи в обиде.
— Я не в обиде, — холодно ответила Тамара Викторовна. — Я разочарована. Предлагаю вам помощь от чистого сердца, а в ответ — подозрения и обвинения.
Она накинула пальто и направилась к выходу. У двери обернулась:
— И кстати, Марина, та нотариус, к которой я записалась, — очень хороший специалист. Она сказала, что если квартира куплена в браке, при продаже нужно согласие обоих супругов. Но есть способы обойти это, если один из супругов действует неразумно.
С этими словами она вышла, громко хлопнув дверью.
Марина и Павел остались на кухне вдвоём. Несколько минут они молчали, каждый думая о своём.
— Она что, угрожает? — наконец спросила Марина.
Павел устало потёр лицо руками.
— Не знаю. Мама иногда говорит сгоряча…
— Паш, это уже не сгоряча. Она реально записалась к нотариусу! Изучает способы обойти моё согласие!
— Может, она просто хочет как лучше…
Марина недоверчиво посмотрела на мужа.
— Ты правда в это веришь?
Павел молчал. В глубине души он понимал, что жена права. Мать всегда стремилась контролировать его жизнь. В детстве это выражалось в выборе кружков и друзей, в юности — в выборе института и специальности. Он думал, что женитьба даст ему свободу, но мать просто переключилась на контроль семейной жизни.
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — продолжила Марина. — Она ведь не бедная. У неё квартира в центре, дача, приличная пенсия плюс подработка бухгалтером. Зачем ей наша квартира?
— Власть, — неожиданно для себя ответил Павел. — Ей нужна власть надо мной. Над нами.
Марина удивлённо посмотрела на мужа. Редко он так откровенно говорил о материнских мотивах.
— И что будем делать? — спросила она.
— Стоять на своём, — твёрдо ответил Павел. — Это наш дом, и мы его не продадим.
Из коридора выглянул Тимофей.
— Мам, пап, можно я вернусь? Я есть хочу.
— Конечно, солнышко, иди, — Марина подогрела сыну ужин.
Мальчик сел за стол и несколько секунд молча ел. Потом поднял глаза на родителей.
— А почему бабушка хочет купить нашу квартиру?
Марина и Павел переглянулись.
— Это сложно объяснить, — начал Павел.
— Бабушка думает, что так будет лучше для всех, — добавила Марина.
— А будет? — спросил Тимофей.
— Нет, — честно ответила мать. — Нам хорошо здесь. Это наш дом.
— И моя комната здесь, — кивнул мальчик. — И все мои вещи. Я не хочу переезжать.
— И не надо, — Павел потрепал сына по голове. — Никуда мы не переедем.
Следующие несколько дней прошли спокойно. Тамара Викторовна не звонила и не приходила. Марина начала думать, что свекровь смирилась с их решением.
Но в пятницу вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Тамара Викторовна, а рядом с ней — незнакомая женщина в строгом костюме.
— Добрый вечер, — холодно поздоровалась свекровь. — Это Инна Сергеевна, нотариус. Мы пришли обсудить документы.
— Какие документы? — опешила Марина.
— По квартире, разумеется, — Тамара Викторовна прошла в прихожую, не дожидаясь приглашения. — Инна Сергеевна любезно согласилась приехать к вам домой, чтобы всё объяснить.
— Но мы не просили… — начала Марина.
— Паша! — позвала свекровь. — Выйди, у нас важный разговор!
Павел появился из комнаты с ноутбуком в руках. Увидев мать и незнакомую женщину, он растерялся.
— Мам? Что происходит?
— Присаживайтесь, — Тамара Викторовна прошла в гостиную. — Инна Сергеевна расскажет вам о преимуществах сделки.
Нотариус достала из портфеля какие-то бумаги.
— Я подготовила предварительный договор купли-продажи, — начала она. — Условия очень выгодные. Цена на двадцать процентов выше рыночной.
— Простите, — перебила Марина, — но мы не собираемся ничего продавать.
Инна Сергеевна удивлённо посмотрела на Тамару Викторовну.
— Вы говорили, что дети согласны…
— Они ещё думают, — быстро сказала свекровь. — Просто объясните им все преимущества.
— Не надо ничего объяснять, — твёрдо сказал Павел. — Мама, мы уже всё обсудили. Квартира не продаётся.
Тамара Викторовна побагровела.
— Паша, не позорь меня перед людьми! Инна Сергеевна специально приехала!
— Это вы её пригласили, не мы, — заметила Марина.
Нотариус поднялась.
— Я вижу, что супруги не готовы к сделке. Тамара Викторовна, свяжитесь со мной, когда решите вопрос.
Она быстро собрала документы и ушла. Тамара Викторовна осталась, гневно глядя на сына и невестку.
— Вы опозорили меня! — выкрикнула она. — Я договорилась с человеком, а вы!..
— Мама, хватит! — Павел повысил голос, что случалось крайне редко. — Это ты нас позоришь! Приводишь нотариуса без нашего согласия, давишь, манипулируешь!
— Я? Манипулирую? — Тамара Викторовна схватилась за сердце. — Да я всю жизнь для тебя… Одна растила… Ночами не спала…
— И теперь считаешь, что я должен расплачиваться всю оставшуюся жизнь? — Павел встал. — Мама, я благодарен тебе за всё. Но это не даёт тебе права распоряжаться моей жизнью!
— Нашей жизнью, — поправила Марина, вставая рядом с мужем.
Тамара Викторовна перевела взгляд с сына на невестку и обратно.
— Значит, вот как… Ты выбираешь её, а не мать…
— Я выбираю свою семью, — спокойно ответил Павел. — Жену и сына. И наш дом, который мы создали вместе.
— Тогда живите как знаете! — свекровь резко развернулась к выходу. — Но не ждите больше от меня помощи! Ни денег, ни поддержки! Справляйтесь сами!
Она выскочила из квартиры, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла.
Марина обняла мужа.
— Ты молодец. Это было нелегко.
— Да уж, — Павел обнял её в ответ. — Но знаешь, я чувствую… облегчение. Как будто гора с плеч свалилась.
Из детской выглянул Тимофей.
— Бабушка уехала?
— Да, солнышко, — ответила Марина.
— Насовсем?
Родители переглянулись.
— Не знаем, — честно ответил Павел. — Но если и придёт, больше не будет требовать продать квартиру.
— Хорошо, — кивнул мальчик. — А то она меня пугает.
Вечером, когда Тимофей лёг спать, Марина и Павел сидели на кухне и пили чай.
— Думаешь, она успокоится? — спросила Марина.
— Рано или поздно — да, — ответил Павел. — Мама вспыльчивая, но отходчивая. Переживёт, поворчит и вернётся. Только уже без этих планов.
— Главное, что мы выстояли, — Марина сжала его руку. — Вместе.
— Знаешь, — задумчиво сказал Павел, — а ведь мама в чём-то права. Квартира маленькая, Тимофею скоро понадобится своё пространство.
— Ну вот, только успокоились, а ты снова… — начала Марина.
— Нет-нет, — перебил её муж. — Я не о продаже. Я думаю, может, правда сделать перепланировку? Или балкон утеплить, комнату из него сделать?
Марина улыбнулась.
— Это уже другой разговор. Наш разговор, без давления извне.
За окном загорались огни вечернего города. Где-то там, в своей квартире в центре, наверняка сидела Тамара Викторовна и обдумывала новые планы. Но здесь, в маленькой двушке на окраине, была семья — настоящая семья, которая сумела защитить свой дом и своё право самим решать, как им жить.
— Кстати, — вспомнила Марина, — а кран ты когда починишь? Правда капает.
Павел рассмеялся.
— В выходные. Обещаю.
Они допили чай и пошли спать. В маленькой квартире было тихо и уютно. Их дом. Их крепость. Которую они отстояли.
