— Никаких врачей, — орал муж, — ты что, хочешь, чтобы они ребенка нашего угробили? Не позволю! Я запрещаю тебе обращаться в больницу!
— Так получилось, Иришка, — говорил супруге Виктор, — жизнь, она такая… Я встретил другую женщину, у меня к ней чувства. Она молодая, здоровая и, что важно, от меня беременная. Прости, но я от тебя ухожу! Ты же мне ребенка не родишь, у тебя органов детородных нет. Я отцом быть хочу, мечтаю о ребенке.
***
Ирина и Виктор прожили вместе одиннадцать лет. Виктор был человеком необычным, с собственным взглядом на мир и порой весьма эксцентричными убеждениями, особенно в отношении здоровья. Ирина любила его за эту уникальность, за его страсть к познанию, за его готовность идти против течения. Но иногда его принципы становились причиной споров и недопониманий.
Она знала, что на формирование его взглядов повлияла трагедия, случившаяся в его первом браке — его первая жена потеряла ребенка во время родов. Ирина знала немного подробностей, Виктор не любил говорить об этом. Он сжимался, становился угрюмым и молчаливым, когда тема заходила о его прошлом.
Со слов общих знакомых Ирина знала, что первая жена Виктора страдала каким—то серьезным заболеванием. Врачи настоятельно не рекомендовали ей рожать, потому что риск был слишком велик. Но они очень хотели детей, это было их заветной мечтой, и они рискнули, несмотря на все предостережения специалистов.
Роды прошли тяжело. Малыш родился больным и слабым, врачи боролись за его жизнь, но безуспешно — ребенок скончался через несколько часов после рождения. Для Виктора это был страшный удар. Он долго не мог оправиться от горя. Потеря ребенка навсегда изменила его, он начал интересоваться нетрадиционными методами лечения, изучать альтернативную медицину, верить в силу природы.
Ирина понимала, что его взгляды на здоровье — это попытка контролировать то, что казалось ему неподвластным, это способ защитить себя от повторения трагедии. В результате той страшной истории Виктор возненавидел официальную медицину и всех врачей без разбора. Он повторял, что они душегубы в белых халатах, что они погубили его сына, чуть ли не специально его угробили. Он винил их в халатности, в некомпетентности, в отсутствии сочувствия.
Ирина не знала, были ли врачи виноваты в гибели ребенка. Она не могла судить, не зная всех подробностей. Вскоре после кончины ребенка Виктор развелся со своей первой женой. Ирина не знала точно, что стало причиной развода. Возможно, они не смогли пережить потерю вместе, возможно, их отношения были разрушены горем и взаимными обвинениями.
Но ненависть к медикам Виктор сохранил навсегда. Он никогда не обращался в поликлинику, даже когда чувствовал себя плохо. Он лечился только народными средствами, травами, отварами. Иногда он обращался к каким—то экстрасенсам, целителям, колдунам.
В эту веру Виктор обратил и Ирину. Он был старше ее, опытнее, мудрее. Когда они познакомились, Ирине было всего двадцать четыре года, а Виктору — тридцать пять. Она смотрела на него с восхищением, с обожанием. Она любила его и слушалась во всем.
Ирина тоже перестала обращаться к врачам.
Через месяц после свадьбы, Ирина упала с велосипеда — сильно ударилась головой, потеряла сознание. Когда она очнулась, не смогла подняться. Ее мучила тошнота, головокружение, сильная головная боль.
Родные и знакомые уговаривали ее обратиться в больницу, сделать снимок головы. Они боялись, что у нее сотрясение мозга или, не дай Бог, что—то серьезнее. Но Виктор не пустил ее в больницу. Сказал:
— Нечего дурью маяться. Сам тебя вылечу.
Он готовил какие—то отвары, примочки, накладывал компрессы. Ирина мужу подчинилась полностью. Наверняка он знает, что делает. Да и не навредит он ей никогда, он же ее любит — в этом молодая женщина была уверена.
В тот раз все обошлось, через несколько дней Ирине стало лучше. Головная боль прошла, тошнота прекратилась. Она смогла встать на ноги и вернуться к обычной жизни.
***
Радостное известие пришло спустя год. Ирина узнала, что беременна. Она была на седьмом небе от счастья. Мечты о материнстве, которые казались такими далекими, вдруг стали реальностью. Она представляла себе, как будет держать на руках своего малыша, как будет учить его говорить и ходить, как будет читать ему сказки на ночь.
Но вместе с радостью пришло и беспокойство. Ирина переживала, как отреагирует Виктор. Она знала о его негативном отношении к официальной медицине, и боялась, что он не разрешит ей наблюдаться в женской консультации. А ей было страшно — все—таки это ее первая беременность, и она хотела, чтобы все прошло хорошо.
Виктор отреагировал предсказуемо — он категорически запретил Ирине обращаться к врачам. Он сказал, что она может прекрасно выносить и родить здорового ребенка без всякого медицинского вмешательства.
— Не нужно никаких врачей, Ира. Они только навредят. Мы справимся сами, с помощью природы и здравого смысла, — убеждал он ее.
Ирина пыталась возразить, объяснить, что ей спокойнее будет наблюдаться у врача, что она хочет быть уверена, что с ребенком все в порядке.
— Вить, мне страшно. Я, конечно, понимаю и принимаю твои убеждения, но я боюсь. Это моя первая беременность, и я хочу, чтобы все было под контролем врачей, — говорила она, тщательно пытаясь подобрать нужные слова.
— Дорогая, поверь мне, я знаю, что делаю. Знаешь, сколько книг я прочитал о беременности и родах? Я буду заботиться о тебе и нашем ребенке лучше любого врача! — отвечал Виктор.
Родные Ирины были в ужасе от решения Виктора, даже попытались уговорить ее пойти в женскую консультацию втайне от мужа.
— Ира, одумайся! Это же твое здоровье и здоровье ребенка! Нельзя так рисковать! Сходи к врачу хотя бы один раз, чтобы убедиться, что все в порядке, — умоляла ее мать.
— Ира, ну что ты слушаешь этого фанатика? Тебе нужно наблюдаться у врачей, делать анализы, чтобы вовремя выявить возможные проблемы, — поддерживала мать ее сестра.
Ира не собиралась идти на поводу у близких родственников. Она отказывалась наотрез записываться к врачу без ведома супруга. Она не хотела огорчать своего любимого, у которого был такой вот пунктик на счет официальной медицины. Молодая женщина безгранично верила мужу .
Мама Ирины, обеспокоенная и напуганная, позвонила подруге своей дочери в слезах. Она умоляла ее повлиять на Ирину, убедить ее обратиться к врачам.
— Кира, пожалуйста, поговори с ней, умоляю! Я не знаю, что делать. Она совершенно меня не слушает! Она не понимает, что рискует своей жизнью и жизнью ребенка! — плакала Евдокия Викторовна.
Кира, конечно, отказать не смогла. Сначала позвонила, потом приехала. Но положительного результата не добилась. Ирина уперлась рогом:
— Я Витьке доверяю, понимаешь? Он меня не подведет. Он лучше любого врача знает, что мне нужно.
— Ты дура, что ли? — возмутилась Кира, — а если у ребенка будет какой-нибудь порок? Что-нибудь серьезное? Что ты будешь делать, если родится тяжелый инвалид?!
— Не каркай, — рявкнула Ира, — и вообще, уходи! Не нравятся мне такие разговоры, не хочу я тебя больше видеть.
Тогда Евдокия Викторовна решила сама поговорить с зятем. Она пришла к ним домой, попыталась донести до него простую истину: нельзя пренебрегать здоровьем беременной женщины.
— Виктор, я понимаю твои опасения. Я знаю, что ты не доверяешь врачам, но это же здоровье моей дочери и моего внука! Нельзя так рисковать! Пожалуйста, позволь Иришке пойти к врачу — умоляла она Виктора.
— Нет, — рявкал зять, — об этом не может быть и речи! Хватит смуту в мою семью вносить. Если я сказал, что мы без этих коновалов обойдемся, то так и будет!
Евдокия Викторовна начала ему перечить, и Виктор сорвался. Он начал кричать на тещу, грубить ей, называть отсталой старой дурой.
— Вы ничего не понимаете! Вы живете в прошлом! Медики — это и есть главная опасность! Если женщина хочет сохранить беременность и нормально родить, то обязана держаться от них подальше. Иначе они уморят и ее, и ребенка! — кричал он, брызжа слюной.
***
Виктор сразу решил, что супруга в роддом не поедет. Сына или дочь он примет сам на дому, с помощью какой-то своей знакомой духовной повитухи, у которой, по его словам, был большой опыт ведения домашних родов. Он утверждал, что эта женщина, в отличие от врачей, обладает духовным знанием и умеет помогать женщинам рожать естественным путем, безо всякого вреда.
— Не нужны нам никакие больницы и врачи! У меня есть знакомая акушерка, она примет роды лучше любого доктора! Она знает, как помочь тебе родить легко и безболезненно, — уверял он Ирину.
Он твердил, что наблюдаться в женской консультации нужно только женщинам с низкой социальной ответственностью, которые «кувыркаются» со всеми подряд, поэтому и нахватали кучу болезней, а порядочная молодая здоровая женщина, как Ира, не нуждается в том, чтобы ей кто-то лапал ее грязными руками и мешал воспроизвести на свет ребенка.
— Эти врачи только калечат женщин! Они пичкают их таблетками, делают ненужные операции, вмешиваются в естественный процесс. А потом удивляются, почему дети рождаются больными! — возмущался он.
Виктор угрожал, что отправит Ирину в другой город, к своим родным, подальше от дурных советчиков, которые пытаются сбить ее с истинного пути и навязать ей чужие убеждения. Он говорил, что только так он сможет защитить ее и ребенка от вредного влияния окружающих.
— Если ты будешь продолжать слушать свою мать и своих подруг, я отправлю тебя к своим родителям! Там тебя никто не будет доставать своими глупыми советами! Там ты сможешь спокойно выносить ребенка и родить здорового малыша! — говорил он.
Ирина была в отчаянии. Она понимала, что Виктор не шутит, и что он готов пойти на все, чтобы защитить свои убеждения. Она боялась потерять его, боялась разлуки, поэтому молча соглашалась со всем, что он говорил. Она надеялась, что все обойдется, что роды пройдут хорошо, и что ребенок родится здоровым.
Всем близким была озвучена просьба «не лезть и не вмешиваться» в ее жизнь.
— Пожалуйста, не надо! Не ссорьтесь с ним! Я вас прошу! Я знаю, что он любит меня и хочет как лучше. Просто он так видит мир. Я не хочу его терять, — говорила она, захлебываясь слезами.
Кира, сестра Иры и ее мать понимали, что беременная находится под сильным влиянием Виктора, что она боится его. Они знали, что насильно тащить ее в консультацию бессмысленно, что это только усугубит ситуацию.
***
Евдокия Викторовна не смирилась. Она продолжала потихоньку уговаривать дочь тайком показаться врачу. Она понимала, что это единственный шанс хоть как-то повлиять на ситуацию.
— Ирочка, я тебя умоляю, сходи к врачу хотя бы один раз! Просто чтобы убедиться, что все в порядке. Виктор никогда не узнает. Я тебя отвезу и привезу. Никто ничего не узнает, — упрашивала она.
Беременность у Ирины протекала плохо. Ее беспокоили неприятные ощущения в животе, она постоянно жаловалась на слабость и головокружение. Вместо того, чтобы обратиться к врачу, Виктор поил ее какими-то травами, которые, по его словам, должны были укрепить ее здоровье и помочь ей выносить ребенка. Он водил ее к какому-то экстрасенсу, который проводил «энергетическое лечение», дабы избавить ее от негативной энергии и подготовить к родам.
— Этот экстрасенс — настоящий целитель! Он чувствует твою энергию, он знает, что тебе нужно! Он поможет тебе родить здорового и счастливого ребенка, — уверял Виктор.
Когда Ирина была на четвертом месяце беременности, Виктор уехал на неделю, чтобы навестить своего отца, который, по его словам, тяжело болел. Скорее всего, он повез ему свои чудодейственные травки, в которые так верил.
Как только Виктор уехал, мама Ирины чуть ли не на коленях умоляла дочь пойти к врачу. Она говорила, что это последний шанс что-то изменить, что нельзя больше откладывать визит к доктору.
— Ирочка, я тебя заклинаю! Пожалуйста, сходи к врачу! Это ради тебя, ради твоей жизни! Ты же видишь, что тебе плохо! Нельзя больше ждать! — говорила она.
И Ира дрогнула — она согласилась. Мама отвела ее к своему знакомому гинекологу, опытному и уважаемому врачу. Дальше все происходило словно в кошмарном сне. Доктор насторожился, выслушав жалобы Ирины и проведя осмотр. Он направил ее на срочное обследование, назначил ряд анализов и УЗИ.
Уже через несколько дней врачи озвучили страшный диагноз: злокачественная опухоль яичника, которая на фоне беременности стала бурно развиваться. Необходима была срочная операция, удаление всех женских органов, а затем курс химиотерапии. Опухоль была еще небольшая, и врачи говорили, что шансы на выздоровление хорошие, что после лечения Ирина сможет жить долго и счастливо.
Но о сохранении беременности не могло быть и речи. Операция и химиотерапия были несовместимы с беременностью, и врачи не видели другого выхода. И, разумеется, после удаления всех женских органов Ирина никогда больше не сможет иметь детей. Но сейчас, по словам врачей, речь шла не о детях, а о спасении жизни беременной.
***
Невозможно было передать словами, в каком отчаянии находились Кира и родные Иры. Евдокия Викторовна кричала, что удавит этого подонка своими руками, обвиняла Виктора в том, что из-за его фанатичных убеждений Ира не пошла к врачу раньше, не обследовалась вовремя, когда еще можно было предотвратить развитие болезни.
— Это все он виноват! Если бы не он, моя дочь была бы здорова. А теперь что делать? Малыша гробить? Господи, какой ужас! Пусть только явится, я его вот этими вот руками…
Ира же ничего не говорила, никого не винила, только плакала круглые сутки. Мужу сообщила по телефону, и отреагировал он неожиданно спокойно.
— Ну, делай, раз надо. Запретить тебе не могу.
Видимо, он сам испугался, что останется вдовцом, возможно, понял, какую чудовищную ошибку совершил, когда запрещал Ирине обращаться к врачам.
В голове у всех тогда промелькнула мысль:
— Не мужик, а Синяя Борода, уморивший кучу жён и детей.
Виктор утешал ее, поддерживал, говорил, что все будет хорошо, что они справятся со всем вместе.
— Я буду рядом с тобой, Ирочка. Я никогда тебя не брошу. Мы все преодолеем. Я обещаю, — говорил он, обнимая ее.
Операцию сделали быстро, и врачи сделали все возможное. Лечение было тяжелым и изматывающим, но Ирина, благодаря поддержке близких, смогла его перенести.
Жили они с Виктором дружно, даже как-то сплотились после пережитого кошмара. Только вот он категорически не разрешал Ирине взять приемного ребенка. Она очень хотела стать матерью, мечтала о ребенке, которого могла бы любить и заботиться. Она стала потихоньку наводить справки в органах опеки, узнавать, какие документы нужны для усыновления, не сомневаясь, что Виктор одобрит ее решение. Ведь своих детей у них теперь быть не могло.
Ира много раз заводила об этом разговор, но Виктор твердил, что не хочет брать чужого ребенка. Что это большая ответственность, к которой он совершенно не готов.
— Раз Господь оба раза не дал жить моим детям — это знак, не судьба мне быть отцом. Зачем противиться воле Божьей? — говорил он.
Малыша они из детдома так и не взяли, хотя Ира очень просила, переживала. Она чувствовала, что без ребенка ее жизнь неполноценна.
Прежде Ирина была маленькой, худенькой дюймовочкой, а со временем очень поправилась. Гормональные лекарства, которые приходилось постоянно принимать после операции, сделали свое дело. При небольшом росте она весила почти девяносто килограммов.
— Я превратилась в тучную тетку! Я сама себя не узнаю в зеркале, — жаловалась она подругам.
А может, просто сказалась привычка заедать свои несчастья, заедать горечь утраты, заедать тоску по материнству. Каждый раз, когда ей становилось грустно, она тянулась за чем-нибудь вкусненьким, за чем-нибудь сладеньким, чтобы хоть как-то заглушить боль.
Кстати, Виктор никогда не ругал ее за лишний вес, наоборот — сам все время приносил сладости, пирожные, торты. Он говорил, что хочет порадовать ее, поднять ей настроение.
— Не переживай, моя хорошая! Ты у меня самая красивая! И неважно, сколько ты весишь. Главное, что ты рядом со мной, — говорил он, обнимая ее.
***
Ирина сидела на кухонном табурете, обхватив кружку остывшего чая. Еще неделю назад мир казался понятным и устойчивым, как старый дубовый стол, за которым она сейчас сидела. А теперь… Теперь все рухнуло, рассыпалось в прах от одного-единственного предложения, брошенного Виктором, её мужем, её лучшим другом, её идеальным мужем, как говорили все вокруг.
Она помнила тот вечер в мельчайших деталях. Как Виктор вошел в квартиру, бросил портфель в угол, на ходу расстегивая пуговицы пальто. Как на его лице играла какая-то странная, незнакомая ей улыбка. Как он сел напротив, взял её руку и сжал её так, будто собирался объявить что-то очень важное… или очень страшное.
— Ира, нам нужно поговорить, — начал он тогда, и ее сердце предательски екнуло.
Она отложила вязание, которое держала в руках, и посмотрела на него вопросительно.
— Что-то случилось, Вить? — спросила она, чувствуя, как в груди поднимается тревога.
Он откашлялся.
— Случилось… Да, можно и так сказать. Я ухожу, — выпалил он.
Ирина моргнула, не веря своим ушам.
— Уходишь? Куда? В командировку? — задала она глупый вопрос.
Виктор тяжело вздохнул и, наконец, посмотрел ей в глаза. В его взгляде не было ни раскаяния, ни сожаления. Только какая-то болезненная решимость.
— Нет, Ира. Я ухожу… от тебя. Я подаю на развод.
Мир вокруг Ирины поплыл. Она почувствовала, как в ушах зазвенело, а в горле пересохло.
— Куда? Почему? Что ты такое говоришь? — чуть не зарыдала она.
И тут он выпалил все остальное. Про роман, про двадцатипятилетнюю девицу с работы, про беременность и про немедленную свадьбу. Каждое слово было как удар кинжала в спину.
Ирина слушала, не перебивая, чувствуя, как что-то внутри неё погибает. Как рушится мир, который она так долго и тщательно строила.
— Но… как же мы? Как же наши… одиннадцать лет? — наконец, выдавила она из себя, когда Виктор закончил свой монолог.
— Ира, я… я знаю, что это больно. Но… так получилось. Я не могу иначе. Я должен быть с ней. Она ждет ребенка, — ответил он, — ты же никогда родить мне не сможешь. А я готов стать отцом.
— Ребенка… Значит, все эти годы тебе не нужны были дети, а теперь… теперь ты вдруг захотел стать отцом? С ней? — в голосе Ирины зазвучала горечь.
Виктор опустил голову.
— Ты не поймешь. Это другое. Это… настоящее, — пробормотал он.
— Настоящее? А что было между нами? Что было все эти годы? — закричала Ирина, не в силах сдержать захлестнувшие её эмоции.
— Нет, Ира! Не говори так! Я любил тебя! Я всегда буду помнить наши годы вместе! Но… жизнь меняется. И я… я изменился. Мне нужно двигаться дальше, — ответил Виктор.
— Двигаться дальше? Значит, я для тебя — пройденный этап? Старая вещь, которую можно выбросить за ненадобностью? — продолжала кричать Ирина, чувствуя, как слезы безудержно текут по её щекам.
— Не говори глупостей, Ир! Я всегда буду тебе благодарен за все! Я буду тебе помогать, — попытался он её успокоить, — ты не волнуйся.
— Да не нужна мне твоя помощь! Мне нужна была твоя любовь! Твоя верность! А ты… ты предал меня! — выкрикнула Ирина, — а ты связался с какой-то шмакодявкой и быстренько заделал ей ребенка. Из-за тебя у меня никогда не будет детей. Из-за тебя я такая!
Неделя пролетела как в тумане. Ирина почти не ела, почти не спала. Звонили подруги, выражали сочувствие, ругали Виктора последними словами.
— Ну, ничего, Ирка! Не переживай! Ты у нас еще молодая, красивая! Найдешь себе другого! Еще лучше! — бодро говорила ей Катя.
— Да, Ир, не расстраивайся! Мужиков, как грязи! А ты у нас такая умница, красавица! Все у тебя будет хорошо! — поддакивала ей Кира.
Ирина слушала их слова, но они не достигали её сознания. Ей не нужен был другой. Ей нужен был Виктор. Тот Витя, которого она знала и любила. Тот Виктор, который, как она думала, любил её. А пока Ира учится жить заново, пока ее любимый супруг строит свое счастье с другой. Получается плохо, но ее подруги, мама и сестра надеются, что она все-таки справится.
