— Марина, подпиши здесь, — свекровь подсунула документы так быстро, что Марина даже не успела понять, что происходит. Галина Ивановна стояла в дверях с нотариусом, а за её спиной маячил Павел, её муж, который отводил глаза в сторону.
Что-то в этой картине было неправильным. Очень неправильным.
— Что это за документы? — Марина взяла папку и начала читать мелкий шрифт. Её глаза расширились от удивления. — Это же отказ от доли в квартире!
— Ну да, формальность, — свекровь махнула рукой, словно это была мелочь. — Нужно для оформления наследства после бабушки. Подписывай быстрее, нотариус ждёт.
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось. Квартира, в которой они жили с Павлом последние пять лет, была куплена на деньги, которые дала её покойная мама. Половина квартиры была оформлена на неё, половина — на Павла. И теперь свекровь хотела, чтобы она отказалась от своей доли?
— Я не буду это подписывать, — твёрдо сказала Марина, возвращая документы.
Лицо Галины Ивановны мгновенно изменилось. Маска доброжелательности слетела, обнажив истинные чувства.
— Как это не будешь? — прошипела она. — Ты что, не понимаешь? Это для блага семьи!
— Для чьего блага? — Марина посмотрела на мужа. — Павел, ты знал об этом?
Павел молчал, продолжая смотреть в сторону. Это молчание сказало больше любых слов.
— Конечно, знал! — вмешалась свекровь. — Мы всё обсудили. Квартира должна быть оформлена на Павла полностью. Так правильно. Мужчина — глава семьи.
— Глава семьи? — Марина не могла поверить своим ушам. — Эта квартира куплена на деньги моей мамы!
— Какая разница, на чьи деньги! — отмахнулась Галина Ивановна. — Вы же семья. А в семье всё общее. Но оформлено должно быть на мужа. Так положено.
Нотариус неловко кашлянул, чувствуя напряжение.
— Может быть, мне подождать снаружи? — предложил он.
— Нет, останьтесь, — быстро сказала свекровь. — Она сейчас подпишет. Марина, не упрямься. Подумай о будущем. О детях, которые у вас будут.
— У нас уже есть дочь, — напомнила Марина. — Трёхлетняя Анечка. И я думаю о её будущем. Поэтому и не подпишу эти документы.
— Ты что, не доверяешь собственному мужу? — Галина Ивановна подняла голос. — Не доверяешь моему сыну?
— После того, что вы сейчас устроили? Нет, не доверяю, — честно ответила Марина.
Свекровь побагровела от злости.
— Да как ты смеешь! Я тебя в свою семью приняла! Я тебя, сироту, под своё крыло взяла!
— Я не сирота! — возразила Марина. — Моя мама умерла два года назад, когда мне было двадцать восемь лет. И вы меня ни под какое крыло не брали. Мы живём отдельно.
— Отдельно? — взвизгнула свекровь. — На деньги твоей мамаши? Это мой сын должен был получить эти деньги! Как муж!
— Мама оставила деньги мне, а не Павлу, — спокойно сказала Марина, хотя внутри всё кипело.
— Вот именно! — Галина Ивановна ткнула в неё пальцем. — И это неправильно! В нормальной семье всё должно быть на мужа. А ты эгоистка!
Марина посмотрела на Павла, который до сих пор молчал.
— Ты тоже так думаешь? — спросила она у мужа.
Павел наконец поднял глаза.
— Мама права, — тихо сказал он. — Так будет лучше для всех.
Эти слова ударили Марину сильнее любой пощёчины. Человек, которого она любила, которому доверяла, предал её. И не просто предал — участвовал в заговоре против неё.
— Вы это всё спланировали, — медленно произнесла Марина. — Вы специально пришли с нотариусом, чтобы застать меня врасплох.
— Не dramatизируй! — фыркнула свекровь. — Просто удачно совпало. Нотариус был свободен, мы и решили зайти.
— В субботу? В девять утра? — Марина покачала головой. — Вы думали, что я подпишу не глядя?
— Нормальная невестка так бы и сделала! — заявила Галина Ивановна. — Доверилась бы свекрови и мужу!
— Нормальная свекровь не стала бы обманывать невестку, — парировала Марина.
— Обманывать? — возмутилась Галина Ивановна. — Да я о вашем благе думаю! Павел — мужчина, он должен быть собственником. А ты должна ему доверять!
— Должна? — Марина встала. — Я никому ничего не должна. Особенно после того, что вы сейчас устроили.
Она подошла к двери и открыла её.
— Прошу всех покинуть мою квартиру.
— Твою? — засмеялась свекровь. — Она наполовину Павла!
— Именно. Наполовину. И моя половина остаётся моей, — твёрдо сказала Марина.
— Павел, скажи своей жене, чтобы она перестала выделываться! — приказала Галина Ивановна сыну.
Павел подошёл к Марине.
— Марина, давай поговорим спокойно. Мама хочет как лучше.
— Для кого лучше? — спросила Марина. — Для тебя? Для неё? А обо мне кто подумал?
— Я думаю о нашей семье, — сказал Павел.
— Нет, ты думаешь о том, что скажет твоя мама, — возразила Марина. — Как всегда.
— Это не так!
— Да? А почему тогда ты не предупредил меня? Почему не обсудил со мной этот вопрос?
Павел замялся.
— Мама сказала, что так будет лучше. Что ты можешь неправильно понять.
— Твоя мама была права. Я действительно неправильно поняла. Я думала, что у меня есть муж, который меня любит и уважает. А оказалось, что у меня есть маменькин сынок, который готов предать меня по первому требованию своей матери.
— Не смей так говорить о моём сыне! — закричала свекровь.
— Я говорю правду, — спокойно ответила Марина. — И если вам она не нравится, это ваши проблемы.
Нотариус, который всё это время молчал, наконец заговорил:
— Простите, но я, пожалуй, пойду. Вопрос явно требует дополнительного обсуждения.
— Нет, подождите! — Галина Ивановна схватила его за рукав. — Она сейчас подпишет!
— Я ничего не подпишу, — отрезала Марина. — И если вы не уйдёте, я вызову полицию.
— Полицию? — свекровь расхохоталась. — Ты собираешься вызвать полицию к собственному мужу?
— Если придётся — да, — ответила Марина.
— Павел, твоя жена сошла с ума! — воскликнула Галина Ивановна. — Сделай что-нибудь!
Павел растерянно смотрел то на мать, то на жену.
— Марина, может, правда подпишешь? Что тут такого? Мы же семья.
— Семья не обманывает друг друга, — сказала Марина. — Семья не приходит с нотариусом, чтобы отобрать имущество.
— Никто ничего не отбирает! — возмутилась свекровь. — Просто переоформляем на Павла. Он же твой муж!
— Сегодня муж, а завтра? — спросила Марина. — Что будет, если мы разведёмся?
— Разведётесь? — Галина Ивановна всплеснула руками. — О чём ты говоришь? В нашей семье не разводятся!
— В вашей семье также не принято уважать невесток, как я погляжу, — заметила Марина.
— Да что ты себе позволяешь! — свекровь шагнула к ней, но нотариус удержал её.
— Давайте все успокоимся, — сказал он. — Я действительно пойду. Если решите оформить документы, звоните.
Он быстро вышел, явно радуясь возможности покинуть эту квартиру.
Галина Ивановна повернулась к невестке.
— Ты пожалеешь об этом! Я сделаю твою жизнь невыносимой!
— Вы уже делаете, — спокойно ответила Марина. — Пять лет делаете. Но сегодня вы перешли черту.
— Какую ещё черту? — фыркнула свекровь.
— Вы попытались обмануть меня. Отобрать то, что оставила мне мама. И втянули в это Павла.
— Я его мать! Я имею право!
— Нет, не имеете. Павел — взрослый человек. И должен сам принимать решения. А не слушаться мамочку.
— Не смей так со мной разговаривать!
— Я разговариваю так, как вы заслуживаете, — ответила Марина. — А теперь уходите. Оба.
— Оба? — Павел удивлённо посмотрел на неё. — Ты выгоняешь меня?
— Да. Иди к маме. Раз она для тебя важнее жены и дочери.
— Марина, не говори глупостей…
— Глупостей? Ты участвовал в обмане. Ты знал, что твоя мать придёт с этими документами. И молчал. Это предательство, Павел.
— Я просто хотел избежать скандала…
— И устроил ещё больший, — закончила за него Марина. — Уходи. И забирай свою мать.
— Ты не можешь выгнать Павла! — закричала свекровь. — Это и его квартира тоже!
— Может, и не могу, — согласилась Марина. — Но я могу подать на развод. И на раздел имущества. И рассказать суду о попытке обмана с вашей стороны.
— Ты не посмеешь! — прошипела Галина Ивановна.
— Посмотрим, — Марина достала телефон. — У меня есть запись всего нашего разговора.
— Что? — свекровь побледнела. — Ты записывала?
— Да. С того момента, как вы вошли. Диктофон на телефоне — удобная вещь.
Павел смотрел на жену, как на чужую.
— Марина, зачем ты это делаешь?
— Защищаюсь, — просто ответила она. — От вас обоих.
— Мы же не враги тебе! — попытался убедить её Павел.
— Нет? А кто тогда? Друзья не обманывают. Семья не предаёт.
— Я не предавал тебя!
— Ты знал о планах своей матери и молчал. Это предательство.
Галина Ивановна вдруг изменила тактику. На её лице появилась слащавая улыбка.
— Мариночка, милая, давай забудем об этом недоразумении. Я погорячилась. Просто хотела помочь.
— Помочь? — Марина подняла бровь. — Отобрать у меня квартиру — это помощь?
— Не отобрать, а оформить на Павла. Для порядка.
— Для какого порядка?
— Ну, мало ли что. Вдруг с тобой что-то случится…
— И тогда Павел получит всю квартиру, а не половину? — догадалась Марина. — Вот, значит, как.
— Я не это имела в виду! — быстро сказала свекровь.
— А что тогда?
Галина Ивановна замялась.
— Просто… В нормальной семье всё на мужа оформлено. Так правильно.
— В нормальной семье муж и жена доверяют друг другу, — сказала Марина. — И не устраивают подобных подстав.
— Никто тебе не устраивал подстав!
— Нет? А что это было? Визит вежливости?
Свекровь снова вспылила.
— Да что ты о себе возомнила! Думаешь, раз квартира наполовину твоя, так ты тут королева?
— Я думаю, что имею право распоряжаться своим имуществом, — спокойно ответила Марина.
— Имуществом! — передразнила её Галина Ивановна. — Твоя мамаша небось специально так сделала! Чтобы ты могла Павлом манипулировать!
— Моя мама хотела защитить меня, — сказала Марина. — И как оказалось, не зря.
— Защитить? От чего? От родного мужа?
— От такой свекрови, как вы.
Галина Ивановна задохнулась от возмущения.
— Да я тебя… Я тебе…
— Что? — Марина смотрела на неё без страха. — Что вы мне сделаете?
— Я настрою Павла против тебя!
— Он уже против меня. Иначе не участвовал бы в вашем плане.
— Это не план! Это забота о семье!
— Чьей семье? Вашей? Потому что о моей семье — обо мне и Анечке — вы точно не заботитесь.
— Анечка — моя внучка!
— Которую вы видите раз в месяц. И то только чтобы покритиковать, как я её воспитываю.
— Потому что ты её балуешь!
— Я её люблю. Это разные вещи.
— Любовь — это строгость!
— Нет. Любовь — это забота, понимание и уважение. Чего вы никогда не проявляли ни ко мне, ни к Анечке.
— Как ты смеешь!
— Я говорю правду. И если вы сейчас не уйдёте, я вызову полицию. Решайте.
Галина Ивановна посмотрела на сына.
— Павел, ты позволишь ей так со мной разговаривать?
Павел молчал, разрываясь между матерью и женой.
— Павел! — повысила голос мать.
— Мам, может, правда пойдём? — наконец сказал он.
— Что? Ты на её стороне?
— Я ни на чьей стороне. Просто не хочу скандала.
— Скандал уже есть, — заметила Марина. — Благодаря вам обоим.
— Марина, давай поговорим позже, когда все успокоятся, — предложил Павел.
— О чём говорить? О том, как ты предал меня? О том, как позволил своей матери обманывать меня?
— Я не хотел тебя обманывать!
— Но обманул. Результат тот же.
— Марина…
— Уходи, Павел. И забери свою мать. Мне нужно подумать.
— О чём подумать? — встревожился он.
— О нашем будущем. Если оно вообще есть.
— Не говори так!
— А как мне говорить? После того, что вы устроили?
— Мы хотели как лучше…
— Для себя. Вы хотели как лучше для себя.
Галина Ивановна вдруг заплакала. Слёзы были явно наигранными, но она старалась.
— Павлик, посмотри, до чего она меня довела! Сердце болит!
— Мам, успокойся, — Павел бросился к матери.
Марина смотрела на этот спектакль с отвращением.
— Уходите. Оба. Немедленно.
— Ты выгоняешь больную женщину? — всхлипывала свекровь.
— Я выгоняю манипуляторшу, которая притворяется больной, — ответила Марина.
— Марина! — возмутился Павел. — Как ты можешь!
— Могу. Потому что видела этот спектакль уже сто раз. Каждый раз, когда твоя мать не получает желаемого, у неё начинает болеть сердце.
— У меня действительно больное сердце!
— Тогда вам нужно к врачу, а не с нотариусом по квартирам ходить.
Галина Ивановна мгновенно прекратила плакать.
— Ты ещё пожалеешь, что связалась с нашей семьёй!
— Я уже жалею, — честно ответила Марина. — Но лучше поздно, чем никогда.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Павел.
— То, что я буду защищать свои интересы. И интересы дочери. Любой ценой.
— Ты угрожаешь?
— Я предупреждаю. Если вы ещё раз попытаетесь обмануть меня или отобрать моё имущество, я обращусь в полицию и в суд.
— Да кто ты такая! — взвизгнула свекровь.
— Я — мать Анечки. И я не позволю вам лишить её наследства.
— Какого ещё наследства?
— Того, что оставила моя мама. Этой квартиры. Которую вы хотели отобрать.
— Мы не хотели отобрать! Просто переоформить!
— На Павла. Чтобы в случае развода мне ничего не досталось. Я правильно понимаю план?
Галина Ивановна молчала, что было красноречивее любых слов.
— Так я и думала, — кивнула Марина. — А теперь уходите. У меня больше нет сил на эти разговоры.
Павел сделал шаг к ней.
— Марина, давай всё обсудим…
— Нет, — она отступила. — Сначала мне нужно всё обдумать. Иди к маме. Она тебя ждёт.
— Но я твой муж!
— Муж, который предал меня. Который был готов обмануть меня ради своей матери.
— Я не хотел обманывать!
— Но участвовал в обмане. Это одно и то же.
Галина Ивановна потянула сына за рукав.
— Пойдём, Павлик. Нечего нам тут делать. Пусть одна посидит, подумает. Может, мозги на место встанут.
— Мои мозги на месте, — сказала Марина. — В отличие от ваших.
— Что ты сказала?
— То, что слышали. А теперь уходите. Или я звоню в полицию.
Марина достала телефон и начала набирать номер.
— Пойдём, мам, — Павел потянул мать к двери.
— Это ещё не конец! — пригрозила свекровь на пороге.
— Для меня — конец. Конец иллюзий о том, что у меня нормальная семья, — ответила Марина и закрыла дверь.
Она прислонилась к двери и закрыла глаза. Сердце колотилось, руки дрожали. Но она сделала это. Она защитила себя и свою дочь.
Из детской послышался голос Анечки:
— Мама, ты где?
Марина вытерла слёзы и пошла к дочери.
— Я здесь, солнышко. Всё хорошо.
Но она знала, что на самом деле ничего не хорошо. Её брак рушился. Но может, это и к лучшему. Лучше жить одной, чем с человеком, который готов предать тебя ради своей матери.
Вечером, когда Анечка уснула, Марина сидела на кухне и думала о произошедшем. Телефон разрывался от звонков Павла, но она не отвечала. Ей нужно было время.
Вдруг раздался звонок в дверь. Марина посмотрела в глазок. На пороге стояла Валентина, жена брата Павла.
— Марина, открой, это я, — сказала она.
Марина открыла дверь.
— Валя? Что ты здесь делаешь?
— Павел позвонил Андрею. Рассказал, что произошло. Я решила приехать, поговорить с тобой.
— Если ты приехала уговаривать меня подписать документы…
— Нет, — Валентина покачала головой. — Я приехала тебя поддержать.
— Поддержать? — удивилась Марина.
— Да. Потому что Галина Ивановна пыталась провернуть то же самое со мной.
— Что?
— Три года назад. Когда умер отец Андрея. Оставил нам квартиру. Галина Ивановна пришла с документами. Хотела, чтобы я отказалась от своей доли в пользу Андрея.
— И что ты сделала?
— То же, что и ты. Отказалась. И она устроила такой скандал! Полгода не разговаривала со мной.
— А Андрей?
— Андрей меня поддержал. В отличие от Павла. Сказал матери, что это наша квартира и наше решение.
Марина вздохнула.
— Павлу не хватает твёрдости. Он всегда слушается мать.
— Знаю. Андрей говорит, что Павел с детства был маменькиным сынком. Галина Ивановна его баловала, как младшего.
— И вот результат, — грустно сказала Марина.
— Ты думаешь о разводе?
— Не знаю. Может быть. Я больше не могу так жить. Постоянное вмешательство свекрови, предательство мужа…
— Я тебя понимаю, — Валентина взяла её за руку. — Но может, стоит дать Павлу шанс? Поговорить с ним без Галины Ивановны?
— Он не способен на разговор без неё. Она всегда рядом, всегда влияет на него.
— Тогда поставь ультиматум. Либо он выбирает семью, либо мать.
— Он выберет мать. Он всегда её выбирает.
— Тогда ты будешь знать наверняка. И сможешь принять решение.
Марина задумалась. Валентина была права. Нужно поговорить с Павлом. Выяснить всё окончательно.
— Спасибо, что приехала, — сказала она.
— Не за что. Мы же родственницы. И должны поддерживать друг друга.
После ухода Валентины Марина набрала номер Павла.
— Марина! — он сразу ответил. — Я так рад, что ты позвонила!
— Нам нужно поговорить. Но только вдвоём. Без твоей матери.
— Конечно! Где и когда?
— Завтра, в кафе на углу. В десять утра.
— Я буду.
На следующее утро Марина пришла в кафе первой. Павел появился через пять минут. Выглядел он уставшим и подавленным.
— Спасибо, что согласилась встретиться, — сказал он, садясь напротив.
— Я хочу всё выяснить, — ответила Марина. — Честно и откровенно.
— Я тоже этого хочу.
— Тогда ответь: почему ты согласился на план своей матери?
Павел опустил глаза.
— Она сказала, что так будет лучше. Что мужчина должен быть собственником.
— И ты поверил?
— Я… Я привык ей доверять.
— Больше, чем мне?
— Нет! То есть… Я не знаю.
— Ты не знаешь, кому больше доверяешь — жене или матери?
— Марина, это сложно…
— Нет, это просто. Либо ты со мной, либо с ней.
— Но она моя мать!
— А я твоя жена. Мать Анечки. Мы должны быть для тебя важнее.
— Вы важны! Обе!
— Нет, Павел. Твоя мать пыталась обмануть меня. Отобрать моё имущество. И ты ей помогал.
— Я не помогал! Я просто… не препятствовал.
— Это одно и то же.
Павел молчал.
— Скажи честно, — продолжила Марина. — Если бы я подписала те документы, что было бы дальше?
— Что ты имеешь в виду?
— Твоя мать успокоилась бы? Или нашла бы новый повод для вмешательства?
Павел задумался.
— Наверное, нашла бы.
— Вот именно. Она никогда не оставит нас в покое. Всегда будет контролировать, указывать, манипулировать.
— Но что я могу сделать?
— Выбрать. Либо твоя мать, либо твоя семья.
— Марина…
— Павел, я больше не могу так жить. Не могу бояться, что свекровь опять что-то придумает. Не могу не доверять собственному мужу.
— Я понимаю. И я… я готов измениться.
— Готов? И что ты сделаешь?
— Поговорю с мамой. Объясню ей, что она не должна вмешиваться в нашу жизнь.
— Ты уже пытался с ней говорить?
— Нет, но…
— Вот именно. Ты никогда не пытался. Всегда шёл у неё на поводу.
— Я попробую!
— Хорошо. Попробуй. Но я не буду ждать вечно. Если через неделю ничего не изменится, я подаю на развод.
— Неделя? Это мало!
— Это достаточно, чтобы понять, способен ли ты противостоять своей матери.
Павел кивнул.
— Хорошо. Я попробую.
Прошла неделя. Павел действительно пытался поговорить с матерью. Но Галина Ивановна устроила истерику, сказала, что он предатель, что выбирает чужую женщину вместо родной матери. И Павел сломался. Не выдержал её давления.
Марина узнала об этом от Валентины.
— Он сидит у матери уже три дня, — рассказывала та. — Галина Ивановна не отпускает его. Говорит, что больна, что ей нужна помощь.
— Понятно, — вздохнула Марина. — Значит, он сделал выбор.
— Марина, может, ещё не всё потеряно?
— Нет, Валя. Всё потеряно. Павел никогда не сможет противостоять матери. А я не могу жить в постоянном страхе и унижении.
На следующий день Марина подала заявление на развод. Павел пытался её отговорить, умолял дать ещё один шанс. Но она была непреклонна.
— Ты сделал свой выбор, — сказала она. — И я сделала свой.
Развод прошёл быстро. Квартира осталась в совместной собственности, но Марина выкупила долю Павла. Использовала для этого накопления и помощь своей тёти.
Галина Ивановна пыталась вмешаться, требовала, чтобы квартира досталась Павлу. Но суд был на стороне Марины.
Прошёл год. Марина с Анечкой жили вдвоём. Было трудно, но спокойно. Никто не врывался в их жизнь, не устраивал скандалов, не пытался манипулировать.
Павел иногда навещал дочь. Выглядел он постаревшим и уставшим. Жил с матерью, которая контролировала каждый его шаг.
— Я жалею, — сказал он однажды, когда пришёл за Анечкой. — Жалею, что не смог противостоять матери.
— Поздно жалеть, — ответила Марина.
— Ты счастлива?
— Я спокойна. А это важнее счастья.
— Может, мы могли бы…
— Нет, Павел. Мы не могли бы. Пока твоя мать жива, ты будешь зависеть от неё. А я не хочу быть третьей в отношениях.
Павел ушёл, опустив голову. Марина смотрела ему вслед без сожаления. Она сделала правильный выбор. Защитила себя и дочь от токсичных отношений.
Вечером позвонила Валентина.
— Как ты?
— Нормально. Анечка растёт, я работаю. Всё хорошо.
— Галина Ивановна рассказывает всем, что ты разрушила семью.
— Пусть рассказывает. Те, кто меня знает, правду понимают.
— Ты молодец, Марина. Не каждая смогла бы.
— Каждая смогла бы, если бы речь шла о защите ребёнка.
— И себя.
— И себя тоже.
Марина положила трубку и пошла в детскую. Анечка спала, обняв любимого мишку. Марина поправила одеяло и поцеловала дочь в лобик.
Она знала, что приняла правильное решение. Да, было трудно. Да, иногда одиноко. Но она была свободна. Свободна от манипуляций свекрови, от предательства мужа, от постоянного страха.
И эта свобода стоила всего.
