Вечер выдался тихим и уютным. Алина накрыла на стол: свечи, лёгкий ужин, бутылка вина — сегодня они с Максимом отмечали пять лет свадьбы. Она даже надела то самое платье, в котором принимала предложение руки и сердца.
— Ну как, нравится? — она покрутилась перед мужем, улыбаясь.
— Красивая, — он потянулся к телефону, даже не подняв глаз.
Алина вздохнула, но решила не портить вечер. Разлила вино, села напротив.
— Давай тост? — предложила она.
Максим наконец оторвался от экрана, поднял бокал.
— За нас.
Они чокнулись. В этот момент раздался звонок. Максим взглянул на экран и нахмурился.
— Мама…
Алина замерла. Лидия Петровна звонила редко, но всегда не вовремя.
— Алло? — Максим нажал на громкую связь.
— Сынок, ты дома? — раздался резкий голос свекрови. — Завтра приезжай за мной. Переезжаю к вам.
Алина широко раскрыла глаза.
— Что? — не понял Максим.
— Ну как что? Ты же сам сказал, что подарок мне квартиру! Я уже вещи собрала.
Тишина.
Алина медленно поставила бокал на стол.
— Максим… что она имеет в виду?
Муж резко встал, отошёл в коридор. Но Алина уже шла за ним.
— Объясни! — её голос дрожал.
— Потом поговорим, — он попытался закрыть дверь в спальню, но она упёрлась ладонью.
— Нет, сейчас! Ты что, правда отдал нашу квартиру твоей маме?!
— Это не так просто… — Максим нервно провёл рукой по волосам. — Она осталась без пенсии, ей негде жить…
— И ты решил это без меня?!
— Да какая разница! — он вдруг вспылил. — Это же моя мать!
Алина отшатнулась, будто её ударили.
— Наша квартира. Наша! Мы её вместе выплачивали!
— А я что, не имею права? — его голос стал грубым.
В глазах Алины потемнело. Она резко развернулась, схватила со стула его куртку и швырнула в прихожей.
— Тогда вали к ней!
Дверь захлопнулась.
На лестничной клетке было холодно. Алина прислонилась к стене, пытаясь заглушить ком в горле.
Как он мог?
Из-за двери доносился голос Максима:
— Мам, подожди… Да, она не в себе…
Алина закрыла глаза.
Вечер, который должен был быть счастливым, превратился в начало войны.
Утро началось с громкого стука в дверь. Алина, не спавшая всю ночь, взглянула на часы – семь утра. Максим, храпящий на диване, даже не пошевелился.
Она открыла дверь и увидела Лидию Петровну, окруженную сумками и чемоданами. Свекровь без приглашения переступила порог, окидывая квартиру оценивающим взглядом.
— Ну и дыра, — процедила она, ставя грязные ботинки на чистый паркет. — Сынок, ты здесь?
Максим, услышав голос матери, мгновенно проснулся. Он вскочил с дивана, поправляя мятые волосы.
— Мам, ты что так рано? Мы же договаривались на после обеда…
— Что, своей матери теперь и время приезжать указывать будешь? — Лидия Петровна швырнула сумку прямо на новый белый диван, оставив на обивке грязный след. — Где моя комната?
Алина сжала кулаки. Она шагнула вперед:
— У нас не было разговора о вашем переезде. Это наша квартира.
Свекровя повернулась к ней медленно, с преувеличенным удивлением:
— Ах, это ещё кто? Хозяйка, значит? — Она фыркнула. — Сынок, объясни своей жене, как тут теперь всё будет.
Максим нервно потер лоб:
— Алина, давай не сейчас… Мама устала с дороги.
— Нет, давай сейчас! — голос Алины дрожал от ярости. — Ты обещал обсудить это со мной!
Лидия Петровна тем временем уже хозяйственно осматривала квартиру. Она открыла шкаф на кухне и поморщилась:
— И как вы тут живете? Никакого порядка! Посуда разномастная, сковородки старые… — Она вытащила любимую кружку Алины и поставила её на край стола, где та тут же упала и разбилась.
— Это была моя любимая кружка! — вырвалось у Алины.
— Ой, какая драма! — свекровь закатила глаза. — Сынок, покажи мне свою комнату. Я там и поселюсь.
— Наша спальня? — Алина не поверила своим ушам.
Максим замялся:
— Мам, может, тебе на диване…
— Что?! — голос Лидии Петровны взлетел на октаву. — Я, мать, на диване? А эта… на моём месте будет? Да ты совсем забыл, кто тебя вырастил!
Она направилась к спальне, но Алина перегородила ей дорогу:
— Вы никуда не идёте. Мы не согласны на ваш переезд.
Лицо свекрови исказилось от злости. Она резко развернулась к сыну:
— Ну и как, это твоя жена так с матерью разговаривает? Ты позволишь ей указывать мне?
Максим выглядел растерянным. Он потянулся к Алине:
— Давай успокоимся, обсудим…
— Обсуждать нечего! — Алина отстранилась от его прикосновения. — Или она, или я.
В квартире повисла тягостная тишина. Лидия Петровна первая её нарушила:
— Ну что, сынок? Выбирай.
Максим опустил глаза. Его тихий ответ прозвучал как приговор:
— Мама остаётся… Ты же понимаешь, она пожилая…
Алина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Без слов она повернулась и вышла на балкон, захлопнув за собой дверь. Холодный октябрьский ветер обжигал лицо, но она этого почти не чувствовала.
Из квартиры доносились голоса:
— Сейчас переставим мебель по-человечески…
— Да, мам, как скажешь…
— Этот ужасный ковёр надо выбросить…
— Конечно, мам…
Алина достала телефон. Её пальцы дрожали, когда она набирала сообщение подруге: «Он выбрал её. Я ухожу.»
Алина стояла в пустой квартире. Максим уехал помогать матери перевозить остальные вещи, оставив её наедине с мыслями. Она медленно прошлась по комнатам, будто впервые видя это жильё, которое они выбирали вместе, в которое вкладывали душу.
На кухне царил хаос – Лидия Петровна уже успела переставить всю посуду, выбросив половину контейнеров и кружек Алины. В ванной висело новое полотенце с вышитыми инициалами «Л.П.», а её зубная щётка была засунута в самый дальний угол шкафчика.
Она зашла в спальню. Их с Максимом постель была перестелена новым бельём – розовым, в цветочек, явно привезённым свекровью. Алина резко дернула простыню, сбросив её на пол.
— Вот и хорошо, — прошептала она себе. — Теперь хотя бы понятно, где чьё место.
Её взгляд упал на письменный стол Максима. Обычно он тщательно запирал ящики, но сегодня один из них был приоткрыт. Алина подошла ближе. Внутри лежала папка с надписью «Документы на квартиру».
Сердце заколотилось чаще. Она открыла папку дрожащими руками. Сверху лежала свежая выписка из Росреестра – датированная прошлой неделей.
«Право собственности: Лидия Петровна Зайцева, 1/2 доли. Максим Игоревич Зайцев, 1/2 доли».
Алина перечитала строки несколько раз, будто надеясь, что глаза её обманывают.
— Как… — её голос сорвался. — Как он мог?
Она лихорадочно перебирала бумаги. Договор дарения, подписанный Максимом. Кредитный договор – их общий, на который они исправно платили все эти годы. И свежая распечатка из банка – оказывается, в прошлом месяце Максим оформил дополнительное соглашение, по которому плательщиком числился только он.
Дверь внезапно распахнулась.
— Алина? — Максим замер на пороге, увидев документы в её руках.
Они смотрели друг на друга в тишине.
— Объясни, — её голос звучал неестественно спокойно.
— Это… это просто формальность, — он сделал шаг вперёд. — Маме нужно было прописаться, вот и…
— Ты подарил ей половину нашей квартиры? — Алина медленно подняла листок. — Без моего ведома?
— Я имею право! — вдруг закричал Максим. — Это же я плачу по ипотеке!
— Мы платили вместе! — она швырнула бумаги ему в лицо. — Три года! Каждая копейка! И ты просто… взял и отдал это?
Максим молчал, избегая её взгляда.
— Выходит, я тут теперь гостья? — Алина засмеялась, но смех её был горьким. — Или прислуга для твоей мамы?
— Не драматизируй, — он пробормотал. — Мы же семья…
— Семья? — она резко подошла к нему вплотную. — Семьи не предают.
В этот момент в коридоре раздался звонок.
— Это мама, — сказал Максим, бросаясь к двери.
Алина стояла посреди комнаты, глядя, как он спешно подбирает разбросанные документы. В голове крутилась только одна мысль:
«Он выбрал её. Снова».
Она достала телефон и набрала номер подруги-юриста.
— Катя, мне срочно нужна помощь, — прошептала Алина, отвернувшись к окну. — Мой муж… он переоформил квартиру на мать.
— Что? — Катя ахнула. — Но это же совместно нажитое!
— Значит, можно оспорить?
— Конечно! Приезжай ко мне завтра с документами.
Алина глубоко вдохнула. В отражении окна она увидела, как в квартиру входит Лидия Петровна с огромным пакетом.
— О, сынок, ты уже всё подготовил! — завопила свекровь. — Молодец! А эта что тут ещё делает?
Алина медленно повернулась.
— Я собираю вещи, — сказала она чётко, глядя прямо в глаза Максиму. — Но это ещё не конец.
Она вышла, хлопнув дверью. На лестничной площадке её нагнал Максим.
— Куда ты?! — он схватил её за руку.
— В суд, — холодно ответила Алина, высвобождаясь. — Увидимся в зале заседаний.
Алина провела ночь у подруги Кати, юриста, которая внимательно изучила все документы. Утро началось с крепкого кофе и четкого плана действий.
— По закону, даже если квартира оформлена на него, ты имеешь право на половину, — объясняла Катя, разложив бумаги на столе. — Особенно если есть доказательства, что ты участвовала в выплатах.
— У меня есть все квитанции, — кивнула Алина. — Я всегда переводила свою часть на наш общий счёт.
— Отлично. Сегодня идём писать заявление в суд.
По дороге к юристу Алина заехала домой за вещами. Она намеренно выбрала время, когда Максим должен был быть на работе, а его мать — на своих «смотринах» у соседок.
Но планы рухнули, когда ключ застрял в замке. Дверь открылась сама, и на пороге предстала Лидия Петровна в новом халате и бигуди.
— А, вернулась! — фыркнула свекровь. — Думала, насовсем сбежала?
Алина молча прошла мимо, направляясь в спальню. Но Лидия Петровна не отставала:
— Так-то лучше. Мужчин надо слушаться, а не спорить. Максим тебе ещё не всё сказал…
— Отстаньте, — сквозь зубы бросила Алина, доставая чемодан из шкафа.
— Ой, как грубо! — свекровь приставила руки к бёдрам. — Это я ещё по-хорошему с тобой. Могла бы и полицию вызвать — ты тут теперь посторонняя!
Алина резко развернулась:
— Вы — посторонняя! Это моя квартира, и я её не отдам!
Она начала швырять вещи в чемодан, не обращая внимания на возмущённые возгласы свекрови. Но когда полезла за документами в ящик стола, обнаружила, что паспорт и остальные бумаги исчезли.
— Где мои документы?! — вскрикнула Алина.
— А где моё уважение? — язвительно улыбнулась Лидия Петровна. — Не научишься себя вести — не видать тебе ничего!
В этот момент Алину будто прорвало. Она схватила чемодан свекрови, стоявший в коридоре, и с размаху выкинула его на лестничную площадку. Вещи рассыпались по ступеням.
— Вон! — закричала Алина. — Немедленно вон из моего дома!
Лидия Петровна остолбенела, затем завопила:
— Сейчас же верни! Это мои вещи! Сынок! Сы-ы-ынок!
Она бросилась к телефону. Алина тем временем распахнула шкаф и начала вытаскивать вещи Максима, швыряя их следом за чемоданом.
— Вот твой сынок! — кричала она. — Вот ваш семейный очаг! Забирайте!
Соседские двери начали приоткрываться. На площадке собрались зеваки, но Алину это уже не останавливало. Она вынесла последнюю стопку рубашек и с силой захлопнула дверь перед носом орущей свекрови.
Дрожащими руками Алина набрала номер Максима. Он ответил сразу:
— Ты совсем с ума сошла?! Мама звонит в истерике!
— Забери свою мамашу, — холодно сказала Алина. — Иначе следующее, что вылетит в дверь — это она.
— Ты угрожаешь моей матери?! — заревел Максим. — Я сейчас приеду!
— Не трудись. Я ухожу. Но это ещё не конец.
Она положила трубку и, взяв свой чемодан, вышла на лестницу, где Лидия Петровна всё ещё причитала над разбросанными вещами. Соседи перешёптывались, а одна женщина даже снимала происходящее на телефон.
— Записывайте, — громко сказала Алина, обращаясь ко всем. — Это Лидия Петровна Зайцева. Она незаконно захватила чужую квартиру. Скоро будет суд.
Свекровь вскочила:
— Врёшь! Квартира моя! Сын подарил!
— Мы это ещё посмотрим, — Алина спустилась на лифте, оставив за собой гвалт и пересуды.
На улице её ждала Катя в машине.
— Ну что, поехали в суд? — спросила подруга, глядя на Алину.
— Поехали, — твёрдо ответила она. — Я готова бороться до конца.
Две недели после скандального выселения свекрови Алина жила у Кати. Каждый день приносил новые эмоции — от ярости до полного опустошения. Сегодня утром она проснулась с тошнотой и головокружением.
— Опять не можешь встать? — Катя присела на край кровати, ощупала лоб подруги. — Может, к врачу сходим?
— Позже, — Алина отмахнулась. — Сегодня же встреча с адвокатом.
Она с трудом поднялась, но при виде яичницы на завтрак резко побежала в ванную. Вернулась бледная, с трясущимися руками.
— Лена, это же классические симптомы, — Катя пристально посмотрела на неё. — Когда последние месячные были?
Алина замерла. Мысли путались. Она вдруг осознала, что закрутилась в этом кошмаре и не заметила задержку.
— Не может быть… — прошептала она.
Аптека была через дорогу. Две полоски проявились мгновенно, будто ждали этого момента. Алина опустилась на крышку унитаза, сжимая тест в дрожащих пальцах.
— Ну что? — Катя заглянула в полуоткрытую дверь.
Молчание было ответом. Подруга осторожно присела рядом, обняла за плечи.
— Что будешь делать?
— Не знаю, — голос Алины звучал чужим. — Сначала надо закончить с квартирой… А потом…
Она резко встала, спрятала тест в карман и начала одеваться.
— Позвони ему, — мягко сказала Катя. — Он должен знать.
— Нет! — Алина резко обернулась. — Сначала разберёмся с документами. Он… он сделает свой выбор. И я не уверена, что это будет я.
В офисе адвоката царила деловая атмосфера. Юрист в очках внимательно изучал собранные Катей документы.
— Ситуация неоднозначная, — покачал головой адвокат. — Квартира действительно оформлена на них двоих. Но ваши чеки об оплате ипотеки дают вам право требовать компенсации.
— Я хочу свою половину, — твёрдо сказала Алина. — Это справедливо.
— Будет сложно. Они уже подали встречный иск о вашем выселении.
Катя возмущённо хлопнула ладонью по столу:
— Это же наглость! Она три года платила!
Адвокат поднял руку:
— Спокойно. У нас есть козырь — факт того, что переоформление доли произошло без её согласия. Это нарушение семейного кодекса.
Алина машинально кивала, но мысли были далеко. Она положила руку на живот, представляя, как скажет Максиму… И тут же представила его реакцию. Вспомнила, как он выбрал мать. Снова.
Возвращаясь, они заехали в кафе. Алина ковыряла вилкой салат, когда в телефон пришло сообщение. Незнакомый номер. Она открыла его — и чуть не выронила телефон.
На фото была её квартира. Вернее, то, что от неё осталось. Знакомые обои заклеены новыми, её книги сложены в коробки у двери, а на месте их семейного фото висел портрет Лидии Петровны.
Текст гласил: «Теперь здесь порядок. Твои вещи можешь забрать до вечера. Л.П.»
— Что это? — Катя заглянула в экран. — Ох, стерва…
Алина неожиданно рассмеялась. Смех перешёл в истерику, затем в рыдания. Она плакала, не обращая внимания на окружающих.
— Всё, хватит, — наконец выдохнула она, вытирая слёзы. — Я позвоню ему. Сегодня.
Вечером, стоя у Кати на балконе, Алина набрала знакомый номер. Максим ответил после пятого гудка.
— Ну что, передумала? — его голос звучал устало. — Мама сказала, ты можешь забрать свои вещи…
— Я беременна, — выпалила Алина без предисловий.
Тишина. Долгая, тяжёлая.
— Это… моё? — наконец выдавил он.
Алину будто ударили. Она сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Поздравляю, ты не только предатель, но и подлец, — прошипела она. — Конечно, твоё. Три года брата, а ты…
— Подожди, я не это имел в виду! — заторопился Максим. — Просто… сейчас такое время… мама…
— Выбирай, — перебила его Алина. — В последний раз. Я и твой ребёнок. Или она.
Она слышала его тяжёлое дыхание в трубку. В соседней комнате Катя специально громко включила телевизор.
— Давай встретимся, — наконец сказал Максим. — Поговорим.
— Я всё сказала, — Алина закрыла глаза. — Завтра у адвоката в десять. Если придёшь — значит, выбрал нас. Если нет…
Она не договорила. Положила трубку и прислонилась лбом к холодному оконному стеклу. Внизу шумел вечерний город, такой же чужой, как и всё вокруг.
Десять утра. Алина сидела в коридоре юридической конторы, нервно перебирая скрепку. Катя рядом листала документы, время от времени поглядывая на часы.
— Он не придёт, — наконец сказала подруга.
Алина молча кивнула. Она знала это с самого утра, когда проснулась без звонка и сообщений. Но всё равно надеялась.
Дверь офиса открылась, и секретарша пригласила их внутрь.
— Готовы начать? — адвокат поправил очки.
— Да, — Алина глубоко вдохнула. — Подаём встречный иск. На весь комплекс — признание договора дарения недействительным, раздел имущества и взыскание морального ущерба.
Катя одобрительно кивнула, доставая папку с новыми доказательствами.
— Я ещё кое-что подготовила. Вот скриншоты переписки Максима с матерью за последний год.
Алина с удивлением посмотрела на подругу.
— Откуда?..
— Он оставлял открытый ноутбук у меня в гостиной, когда заходил, — Катя пожала плечами. — Я просто сделала копию.
Листая распечатки, Алина чувствовала, как сжимается сердце.
— «Мама, я не могу просто взять и выгнать её. Она вложила в квартиру кучу денег».
— «Пусть судится! Всё равно ничего не докажет!»
— Это железные доказательства их сговора, — адвокат потирал руки. — С такими уликами суд будет на нашей стороне.
Алина закрыла глаза.
— Хорошо. Подаём.
Когда они вышли из офиса, телефон Алины завибрировал. Неизвестный номер.
— Алло?
— Алина Игоревна? — женский голос. — Я соседка сверху, Нина Семёновна. Вы знаете, что у вас там творится?
— Что случилось?
— Эта ваша свекровь… — соседка понизила голос. — Она выбросила все ваши вещи на помойку! Я случайно увидела, когда выходила с собакой.
Алина почувствовала, как кровь ударила в виски.
— Спасибо, я сейчас приеду.
На помойке во дворе её дома действительно валялись книги, фотографии, даже её дипломы и грамоты — всё, что не представляло материальной ценности для Лидии Петровны, но было дорого Алине.
Она молча собирала раскиданные вещи, когда услышала за спиной голос:
— Искала своё барахло? — Лидия Петровна стояла на балконе третьего этажа с самодовольной ухмылкой.
Алина не ответила.
— Ты думала, беременность что-то изменит? — свекровь громко рассмеялась. — Мой сын не нуждается в твоём ребёнке!
В этот момент что-то внутри Алины перемкнуло. Она достала телефон и начала снимать.
— Повторите, пожалуйста, для протокола, — холодно сказала она. — Что вы только что сказали про ребёнка?
Лидия Петровна на мгновение опешила, но быстро взяла себя в руки:
— Говорю — выкидывай свою дрянь и проваливай! Никаких детей от тебя нам не нужно!
— Спасибо, — Алина остановила запись. — Это пригодится в суде.
Когда она вернулась к Кате, та уже вовсю работала за компьютером.
— Смотри, что я нашла! — подруга развернула ноутбук.
На экране был аккаунт Лидии Петровны в соцсети. Последний пост:
«Как я избавилась от ненужной невестки и вернула сына в семью!»
— Бинго, — прошептала Алина.
Катя быстро скопировала страницу.
— Это золото! Она сама признаётся, что специально разрушила ваш брак!
Алина медленно улыбнулась. Впервые за последние недели она почувствовала вкус грядущей победы.
— Завтра идём к нотариусу заверять все эти доказательства. А потом…
Она положила руку на живот.
— Потом мы начинаем войну.
Зал суда был переполнен. На задних скамейках сидели соседи, журналисты из местной газеты и просто любопытные. Алина сидела рядом с адвокатом, прямая как струна. Напротив — Максим и его мать, окружённые своим юристом.
Лидия Петровна, одетая в дорогое пальто, бросала на Алину презрительные взгляды. Максим выглядел уставшим, его пальцы нервно барабанили по столу.
— Суд идёт! — объявил секретарь.
Судья, женщина лет пятидесяти с строгим выражением лица, открыла заседание.
— Рассматривается дело о разделе совместно нажитого имущества и признании договора дарения недействительным. Истец, ваше слово.
Адвокат Алины встал и начал излагать позицию. Он говорил чётко, приводя статьи закона, демонстрируя квитанции об оплате ипотеки, заверенные нотариусом скриншоты переписок.
— Ответчик действовал умышленно, скрывая от супруги переоформление долей. Кроме того, имеются доказательства психологического давления со стороны матери ответчика.
Судья взяла в руки распечатанные посты Лидии Петровны из соцсетей.
— Это ваша страница? — спросила она.
Свекровь покраснела.
— Ну да, но это же просто… мысли вслух…
— Мысли о преднамеренном разрушении семьи? — судья подняла бровь.
Тут вскочил адвокат Максима.
— Протестую! Это не имеет отношения к делу о разделе имущества!
— Имеет, — спокойно сказала судья. — Это характеризует мотивы ответчиков.
Когда слово дали Алине, она встала, слегка придерживая живот.
— Ваша честь, я не собиралась доводить дело до суда. Но меня выгнали из собственной квартиры, выбросили мои личные вещи, а когда я сообщила о беременности, мне сказали…
Она включила запись на телефоне. Голос Лидии Петровны громко прозвучал в зале:
«Мой сын не нуждается в твоём ребёнке! Выкидывай свою дрянь!»
В зале пронёсся возмущённый шёпот. Максим побледнел.
— Мама… — он обернулся к Лидии Петровне. — Ты действительно это сказала?
— Ну… она же всё равно врёт! — зашипела свекровь.
Судья прервала перепалку:
— Ответчик, вам есть что добавить?
Максим медленно поднялся. Он выглядел раздавленным.
— Я… я не знал, что мама… — он посмотрел на Алину. — Я не хотел, чтобы всё так закончилось.
— Поздно, — прошептала Алина.
После небольшого совещания судья огласила решение:
— Договор дарения признаётся недействительным. Квартира возвращается в совместную собственность супругов. В связи с беременностью истицы и доказанными фактами психологического насилия, суд постановляет взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда в размере…
Лидия Петровна вскочила с места.
— Это беззаконие! Мы подадим апелляцию!
— Мама, хватит! — неожиданно громко сказал Максим. — Всё кончено.
Когда заседание закончилось, он попытался подойти к Алине, но Катя преградила ему путь.
— Дай мне хотя бы объясниться, — попросил он, глядя поверх её плеча.
Алина покачала головой.
— Ты уже всё объяснил. Своими действиями.
Она развернулась и пошла к выходу. Последнее, что она услышала — как Лидия Петровна кричала сыну:
— И чего ты расстраиваешься? Найдёшь себе новую, без ребёнка!
И тихий, сдавленный ответ Максима:
— Заткнись… просто заткнись…
Дверь зала закрылась за Алиной. Она сделала глубокий вдох. Впервые за долгие месяцы она чувствовала — кошмар закончился. Впереди была новая жизнь.
Тяжёлая, сложная, но её собственная.
