— Да пошел ты к черту со своими мамочкиными пирожками! — в кухне грохнула дверца холодильника.
Сусанна стояла у плиты, сжимая в руке деревянную лопатку так, словно хотела кого-то ею приложить. Витя замер в дверном проеме с пластиковым контейнером в руках — очередная «заботливая» передача от Натальи Сергеевны.
— Сусанна, ну что ты…
— Молчи! — она резко развернулась, и в глазах плескалась такая ярость, что Витя невольно сделал шаг назад. — Двадцать лет! Двадцать чертовых лет я терплю эти ваши семейные традиции! «Сусанночка, а почему у тебя плов не такой?» «Сусанночка, а почему ты Витеньку не так кормишь?»
Контейнер с котлетами полетел прямо в раковину. Крышка отскочила, и фарш разлетелся по белым стенкам.
— Ты спятила? — Витя метнулся к раковине, пытаясь спасти материнские котлеты. — Мама старалась…
— А мне плевать, как она старалась! — голос Сусанны поднялся до крика. — Плевать на ее старания, на ее «заботу» и на твою чертову благодарность! Как хотите так и живите! Я больше не позволю сидеть на своей шее!
Витя выпрямился, на лице проступили красные пятна. В такие моменты он становился точной копией своей матери — те же сжатые губы, тот же взгляд исподлобья.
— Что значит «сидеть на шее»? Моя мама помогает нам! Приносит еду, деньгами выручает, с внуками сидит…
— Помогает? — Сусанна засмеялась, но смех этот был похож на лай. — Она контролирует каждый мой шаг! «А почему ты Машу не в ту секцию записала?» «А почему ты на работу вышла, когда Петя еще маленький?» «А почему у тебя дома такой беспорядок?» Помогает, говоришь?
Дверь в кухню скрипнула. На пороге появилась сама Наталья Сергеевна — высокая, статная женщина с тщательно уложенными волосами и губами, поджатыми в тонкую линию. За ней робко заглядывала соседка Роза Михайловна.
— Что здесь происходит? — Наталья Сергеевна окинула взглядом разгром в кухне. — Сусанна, ты что, совсем берега попутала?
— Вот и она! — Сусанна всплеснула руками. — Королева драмы собственной персоной! Наталья Сергеевна, а вы случайно не забыли постучать?
— Это дом моего сына, — ледяно произнесла свекровь. — И пока он меня содержит…
— Стоп! — Витя вмешался, но было уже поздно.
Сусанна схватила со стола полотенце и швырнула его в сторону Натальи Сергеевны.
— Содержит? Да вы, матушка, сами на нашей шее сидите! Коммуналку мы за вас платим, продукты покупаем, а вы еще указываете, как нам жить!
— Витя! — Наталья Сергеевна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как с твоей матерью разговаривают?
— Мама, не надо…
— Не мама, а Наталья Сергеевна! — вскрикнула Сусанна. — Я устала от вашей семейки! Устала быть прислугой в собственном доме!
Роза Михайловна попятилась к выходу, но Сусанна заметила ее движение.
— И вы, Роза Михайловна, не думайте, что я не знаю! Знаю, как вы с Натальей Сергеевной на лавочке обсуждаете, какая я плохая хозяйка и мать!
— Да я что… я ничего… — залепетала соседка.
— Сусанна, успокойся! — Витя попытался взять жену за руки, но она отшатнулась.
— Не трогай меня! — ее голос сорвался. — Знаешь что? Живите как хотите! Все вместе, дружной семейкой! А я… а я больше не намерена быть козлом отпущения!
Она сорвала с себя фартук и кинула его на пол.
— Готовьте сами! Убирайте сами! Детей сами воспитывайте! А я иду к Инге. Может, там меня хоть человеком считают.
— Инга? — Витя нахмурился. — Какая еще Инга?
— А вот узнаешь! — Сусанна уже натягивала куртку. — Может, тогда поймешь, что теряешь!
Дверь хлопнула так сильно, что в гостиной зазвенели хрустальные рюмки в серванте. Витя, Наталья Сергеевна и Роза Михайловна стояли посреди кухни, уставившись друг на друга.
— Ну и что теперь делать будем? — пробормотала Роза Михайловна.
А в это время Сусанна уже спускалась по лестничным маршам, доставая из сумки телефон. Нужно позвонить Инге. И дяде Коле. Пора было начинать новую жизнь.
— Алло, Инга? Это я… да, Сусанна. Можно к тебе приехать? — голос дрожал, но она старалась держаться. — Нет, не на часок. Надолго.
На том конце провода послышался смех — теплый, понимающий.
— Конечно, приезжай! Я как раз тесто завела. Будем пельмени лепить и твоего Витьку обсуждать. Давно пора!
Сусанна облегченно выдохнула. Инга Ковалева — ее единственная школьная подруга, которая не предала, не осуждала и не давала советов из серии «а ты потерпи, ради детей». Инга сама развелась пять лет назад и теперь жила одна в своей двушке, работала администратором в частной клинике и выглядела на десять лет моложе своих сорока трех.
Через полчаса Сусанна уже сидела за кухонным столом у Инги, обхватив руками чашку с горячим чаем. Подруга молча лепила пельмени, изредка бросая понимающие взгляды.
— Знаешь, что она мне вчера сказала? — Сусанна вдруг заговорила. — «Сусанночка, а почему ты детей не научила уважать старших?» А все потому, что Машка не захотела целоваться с ней на ночь. Девочке четырнадцать лет, у нее переходный возраст, а эта… эта змея делает из мухи слона!
— Ага, классика жанра, — хмыкнула Инга, раскатывая очередной кружочек теста. — А Витя что?
— Витя молчит. Как всегда. Стоит столбом и молчит. Мать святая, жена дура. Удобная позиция.
— Слушай, а помнишь, как в школе ты мне говорила: «Выйду замуж за принца, буду жить как в сказке»! — Инга улыбнулась. — Принц, правда, оказался с мамочкиными комплексами.
— Не смейся, — но Сусанна тоже улыбнулась сквозь слезы. — Двадцать лет назад он был другим. Или я думала, что он другой.
Телефон зазвонил. Витя.
— Не бери, — посоветовала Инга.
— Нет, возьму. Пусть знает, где я.
— Сусанна, где ты? — голос мужа звучал растерянно. — Дети спрашивают…
— Дети пусть спрашивают у бабушки. Она же у нас главная по воспитанию.
— Ну что ты как маленькая! Приезжай домой, поговорим нормально.
— Витя, а ты помнишь, когда последний раз мы с тобой говорили нормально? Когда ты последний раз спрашивал, как у меня дела? Как прошел день? О чем я думаю?
Молчание.
— То-то же. Звони, когда захочешь разговаривать с женой, а не с прислугой.
Сусанна положила трубку и посмотрела на Ингу.
— Знаешь, а ведь я дядю Колю не видела три года. После того как Наталья Сергеевна с ним поссорилась.
— А из-за чего поссорилась?
— Коля сказал, что Витя маменькин сынок. А еще что я хорошая женщина и заслуживаю лучшего. Наталья Сергеевна устроила скандал, запретила Вите с братом общаться. И что ты думаешь? Витя послушался.
Инга отложила тесто и внимательно посмотрела на подругу.
— Сусанна, а ты точно готова? К тому, что может произойти?
— К чему?
— К тому, что Витя выберет маму. Опять. Как выбирал все эти годы.
Сусанна помолчала, глядя в окно. На улице моросил осенний дождик, и все выглядело серо и уныло. Как ее жизнь последние годы.
— Знаешь, Инга… а я устала бояться. Устала подстраиваться, извиняться, сглаживать углы. Если он выберет маму — значит, так тому и быть.
— А что с детьми?
— Детей заберу. Машка и Петя — мои дети тоже. И я не позволю Наталье Сергеевне вырастить из них таких же, как Витя.
Телефон снова зазвонил. Но теперь звонил незнакомый номер.
— Алло?
— Сусаночка? Это дядя Коля. Витя мне рассказал, что у вас там происходит. Слушай, а не хочешь ко мне в гости приехать? Поговорим по душам.
Сусанна переглянулась с Ингой. Та кивнула.
— Хочу, дядя Коля. Очень хочу.
Николай Семенович жил в старом кирпичном доме недалеко от центра. Квартира была небольшой, но уютной — повсюду книги, на подоконниках цветы, а из кухни доносился запах свежесваренного кофе.
— Садись, не стесняйся, — дядя Коля усадил Сусанну в мягкое кресло и подал чашку. — Рассказывай, что там у вас творится.
Он был совсем не похож на Наталью Сергеевну — добрые глаза, седые усы, руки рабочего человека. После смерти жены пять лет назад жил один, иногда встречался с соседкой Антониной Васильевной, но это было скорее дружбой, чем романом.
— Дядя Коля, а почему вы с Натальей Сергеевной так поссорились? — спросила Сусанна, отпив кофе.
— Ох, Сусанна… — он тяжело вздохнул. — Я же вижу, как она с тобой обращается. Как Витька тебя не защищает. А когда пытался поговорить — она на меня как змея накинулась. «Не лезь в нашу семью!» «Ничего ты не понимаешь!» А потом Витьке мозги вынесла: мол, дядя плохо влияет, от него одни проблемы.
— И он поверил?
— А ты как думаешь? Витька с детства такой — что мамочка скажет, то и святое. Я его люблю, он мой племянник, но…
— Но?
— Но он слабак, Сусанночка. И ты это прекрасно знаешь.
Слова дяди Коли прозвучали жестко, но честно. Сусанна поставила чашку и закрыла лицо руками.
— Двадцать лет, дядя Коля. Двадцать лет я думала, что все изменится. Что он повзрослеет, станет мужчиной…
— А он стал. Только не тем, каким ты хотела его видеть.
В дверь позвонили. Коля удивленно посмотрел на часы — половина девятого вечера.
— Кто это может быть?
Он открыл дверь, и на пороге стоял Витя — растрепанный, без куртки, в домашних тапочках.
— Дядя Коль, она у тебя?
— Заходи, не стой на пороге.
Витя вошел, увидел Сусанну и остановился.
— Что это за цирк? — он говорил тихо, но злобно. — Детей оставила, из дома ушла… Мать сидит, плачет!
— Мать плачет? — Сусанна встала. — А когда я плакала — она видела?
— Сусанна, хватит! Идем домой. Машка уроки не сделала, Петя капризничает…
— А где же бабушка? Она же у нас главная по детям!
— Дядя Коль, скажи ей что-нибудь! — Витя повернулся к дяде.
Николай Семенович молча наливал себе кофе.
— Скажу. Витька, сядь. Поговорим мужчина с мужчиной.
— Дядь, не сейчас…
— Сядь, говорю!
В голосе Коли прозвучала злость. Витя неохотно опустился на диван.
— Скажи мне честно: ты жену любишь?
— Конечно, люблю! Что за вопрос?
— А когда последний раз говорил ей об этом?
Витя замолчал.
— А когда последний раз заступился за нее перед матерью?
— Дядь, мама же не со зла…
— Не со зла? — Коля присел рядом. — Витька, твоя мать двадцать лет точит Сусанну как ржа железо. А ты стоишь рядом и молчишь.
— Она моя мать!
— И что? А Сусанна кто — прислуга? Витька, ты женат. У тебя жена, дети. А ты живешь как маменькин сынок.
Сусанна слушала этот разговор и вдруг поняла: дядя Коля говорит то, что она сама не решалась сказать годами.
— Дядя Коль прав, — она посмотрела на мужа. — Витя, я устала. Устала быть виноватой во всем. Устала оправдываться за каждый свой поступок.
— Но ведь можно же как-то договориться…
— Двадцать лет я пыталась договориться! — голос Сусанны сорвался. — А результат какой? Твоя мама считает меня дурой, ты молчишь в тряпочку, а я схожу с ума!
— Витька, — дядя Коля положил племяннику руку на плечо. — Выбирай. Или жена с детьми, или мама. Третьего не дано.
— Как это выбирать? — Витя побледнел. — Это же мама!
Сусанна медленно встала.
— Ну вот, дядя Коля. Вы же слышали.
Она взяла сумку, подошла к Вите и наклонилась к нему.
— Прощай, Витя. Передай Наталье Сергеевне: она победила. Теперь вы можете жить счастливо.
— Сусанна, ты куда?! — Витя вскочил.
— За детьми приеду завтра. А сейчас — к Инге. Думать.
Она уже была у двери, когда Витя окликнул ее:
— А если я… если я попробую с мамой поговорить?
Сусанна обернулась. В его глазах она увидела растерянность, страх… но не решимость.
— Витя, ты уже взрослый мужчина. Если до сих пор не поговорил — не поговоришь.
Дверь закрылась за ней с тихим щелчком.
Через две недели Сусанна снимала небольшую квартирку рядом с Ингиным домом. Дети первое время капризничали, скучали по папе и бабушке, но постепенно привыкали. Машка даже сказала: «Мам, а хорошо, что никто больше не кричит».
Витя приходил по выходным, забирал детей к себе. Возвращались они всегда угрюмые — видимо, бабушкины нравоучения продолжались.
— Мама, а папа спросил, не передумала ли ты, — сообщила как-то Машка.
— И что ты ответила?
— Что ты стала смеяться. А раньше не смеялась.
Сусанна обняла дочку. Да, она действительно стала смеяться. И спать спокойно. И строить планы на будущее.
А еще через месяц дядя Коля позвонил с неожиданной новостью:
— Сусанночка, а Витька от матери съехал. Снимает однокомнатную квартиру. Говорит, хочет жить самостоятельно.
— Интересно. И что Наталья Сергеевна?
— А что ей делать? Осталась одна в своей трехкомнатной. Теперь Розе Михайловне жалуется, что сын неблагодарный.
Сусанна помолчала.
— Дядя Коля, а как думаете — он изменится?
— Не знаю, Сусанночка. Но попытаться стоит. Если захочет, конечно.
Сусанна посмотрела в окно. На улице была весна, и все вокруг оживало после долгой зимы.
— Посмотрим, дядя Коля. Посмотрим.
А вечером ей позвонил Витя:
— Сусанна, можно увидимся? Поговорим? Без мамы, без детей… Просто мы двое.
— Можно, — ответила она после долгой паузы. — Но учти: я уже не та, что была два месяца назад.
— Я тоже, — тихо сказал Витя. — Я тоже другой.
Увидим, подумала Сусанна, кладя трубку. Время покажет.
