В квартире ещё пахло чужой жизнью — смесь нафталина, старого дерева и какого-то тягучего одеколона «Тройной». На кухне на полке стояли аккуратно выстроенные банки с компотом, будто бабушка всё ещё ждала, что кто-то придёт в гости и похвалит её вишнёвое варенье.
Кристина крутилась по просторной гостиной и никак не могла поверить, что это теперь их пространство.
— Ну что, хозяюшка? — Олег зашёл с коридора, волоча огромный мешок со старыми коврами. — Всё, мы теперь почти миллионеры. Только вместо денег — метры.
— Метры — это лучше, — улыбнулась Кристина, хотя глаза всё время бегали, оценивая, где будет диван, где — стол, а где она будет в воскресенье пить кофе и чувствовать себя богаче половины знакомых. — Но давай без пафоса. Я всё ещё боюсь, что кто-то позвонит и скажет: «Извините, ошибочка, квартира достанется соседке тёти Клавы».
Олег фыркнул:
— Если позвонят, я их сам из окна выкину.
Она не успела ответить, как раздался звонок в дверь.
Олег подошёл, открыл… и замер.
На пороге стояли Галина Петровна и Инна — в полной боевой готовности. Мать в тёмном пальто, с пакетом, из которого выглядывали что-то вроде кастрюли и полиэтиленовых пакетов. Инна — с загадочной ухмылкой, в модной куртке и с телефоном в руке.
— Ну вот мы и пришли! — бодро сказала Галина Петровна, проходя в квартиру так, будто она только что вышла в магазин и вернулась к себе домой. — А чего ты стоишь, Олежек, пропусти маму!
— Мама, а что, предупреждать теперь не модно? — буркнул Олег, но уже закрывал дверь.
Кристина улыбнулась вежливо, но в глазах у неё мелькнула тень. Она знала: если Галина Петровна появляется без звонка — жди беды.
— Ну, рассказывайте, — сказала свекровь, оглядывая гостиную, — это что, гостиная? Ой, просторная… можно бы тут перегородочку поставить, и будет две комнаты.
— Ага, и заодно здесь баню устроим, — хмыкнула Кристина, складывая руки на груди.
Инна прыснула.
— Мама, а можно я себе вот этот угол займусь? — она указала на светлый участок у окна. — Тут солнышко, и до кухни недалеко.
— Инна, — сухо ответил Олег, — это наш дом. Здесь никто ничего занимать не будет.
Галина Петровна закатила глаза.
— Ты как маленький. Семья должна помогать друг другу. У Инночки сейчас сложный период, а вы живёте в такой роскоши. Неужели жалко?
— Не жалко, — Кристина натянуто улыбнулась, — просто мы хотим жить вдвоём. Это сложная концепция, понимаю.
— Ты что, намекаешь, что мы лишние? — прищурилась свекровь.
— Я не намекаю, я прямо говорю, — ответила Кристина, и в её голосе уже слышалось железо.
Олег тяжело вздохнул. Он знал: сейчас пойдут «тяжёлые артиллерийские» аргументы.
— Олежек, ты помнишь, кто тебя вырастил? — драматично начала Галина Петровна. — Помнишь, кто в детстве носил тебя на руках, а потом ночами сидел с температурой сорок? И вот теперь, когда маме тяжело, ты меня выгоняешь?
— Мама, я тебя не выгоняю, я тебя даже не звал, — Олег сел на край дивана. — И если честно, я не готов, чтобы мы тут жили вчетвером.
Инна обиженно хмыкнула.
— Ну ладно, мама, не переживай. Если они такие жадные, найдём, где пожить. Может, у тёти Лены.
— Да хоть у Буратино, — отрезала Кристина, — но точно не здесь.
Пауза повисла тяжёлая, как старый шкаф в коридоре.
— Олежек, — Галина Петровна резко сменила тон на холодный, — я не ожидала от тебя такого. Свою сестру выгнал. Мать выгнал. Запомни: за такое жизнь накажет.
— Пусть наказывает, — ответил он, вставая. — Но чужие в нашем доме жить не будут.
Галина Петровна поднялась, хлопнула дверцей шкафа — зачем-то, видимо, для драматического эффекта — и пошла в коридор. Инна плелась следом, шепча что-то себе под нос.
Дверь захлопнулась.
Кристина выдохнула.
— Ну, поздравляю, муж. Первая атака отбита.
— Думаешь, всё? — Олег горько усмехнулся. — Это была разведка боем.
Она посмотрела на него с тревогой.
И в глубине души поняла: он прав.
Прошла неделя.
Кристина и Олег успели разобрать половину коробок, завалили балкон складом из старых стульев и чем-то похожим на тренажёр «Орбитрек», который Олег притащил «на всякий случай, вдруг начну заниматься».
Жизнь потихоньку входила в привычное русло — пока в один дождливый вечер дверь не зазвонила так настойчиво, что Кристина чуть не уронила кружку с чаем.
Олег пошёл открывать.
И застыл.
На пороге стояла Галина Петровна — с чемоданом на колёсиках и пакетом, из которого торчали половники и сковородка. За ней — Инна, с подушкой под мышкой и плюшевым оленем в руках.
— Ну мы приехали, — заявила свекровь, вкатившись в прихожую, как ледокол в бухту. — Надо же начать обживаться.
Кристина медленно поставила кружку на стол.
— А что это за… кулинарный десант?
— Мы решили, что так будет лучше, — вмешалась Инна, сев прямо в коридоре на чемодан. — У нас там дома ремонт, всё пылью, невозможно. А у вас тут просторно, тепло, и… — она обвела глазами коридор, — чисто пока что.
— Пока что? — переспросила Кристина, приподняв бровь.
— Ну да, — пожала плечами Инна, — мы с мамой чистоплотные, у нас всё блестит.
Олег опёрся рукой о дверной косяк.
— Мама, ты… серьёзно?
— Олежек, — вздохнула свекровь, — хватит вот этого «мама, ты серьёзно». У тебя трёхкомнатная квартира. Ты живёшь вдвоём. Зачем тебе три комнаты?
— Чтобы было, — отрезала Кристина. — Мы их сами найдём чем занять.
— А пока вы их не заняли, — бодро сказала Инна, — мы там поживём. Вон ту, с балконом, я присмотрела.
— Инна, у тебя совесть вообще есть? — Олег устало снял куртку. — Мы с Кристиной не планировали никого подселять.
— Планировали — не планировали… жизнь вносит коррективы, — с важным видом ответила Галина Петровна. — Кстати, я уже привезла постельное бельё.
Кристина почувствовала, как внутри у неё закипает.
— Значит так, — она сделала шаг вперёд. — Разворачивайтесь и идите туда, откуда пришли.
— А вот это уже хамство, — Галина Петровна моментально перешла в тон ледяной обиды. — После всего, что я для вас сделала…
— Мама, давай без этого, — перебил Олег. — Ты прекрасно знаешь, что мы сами хотим жить. И что этот дом не превращается в коммуналку.
Инна фыркнула.
— Ну конечно, вам тут романтика нужна. Любовь-морковь. А мама с дочкой пусть ищут, где им жить, да?
— Вот именно, — спокойно ответила Кристина, хотя у неё дрожали руки. — У каждого своя жизнь.
Тишина повисла густая, как запах варёной капусты в подъезде.
— Ладно, — сказала наконец свекровь, — я поняла. Вы у нас такие самостоятельные.
— Очень, — кивнул Олег.
И вот тут произошло то, чего Кристина не ожидала:
Галина Петровна с Инной просто… прошли мимо них и направились к комнате с балконом.
— Эй! — Олег рванул за ними. — Вы что, офигели?!
— Олежек, не груби маме, — спокойно сказала Галина Петровна, ставя чемодан у стены. — Мы на пару недель.
— Нет, вы не на пару недель, вы на ноль секунд! — повысила голос Кристина, заходя следом. — Я не собираюсь жить с вами под одной крышей.
Инна, не обращая внимания, уже расправляла подушку.
— Ой, да что ты кипятишься, Крис? Весело же будет. Семья вместе.
Кристина сорвалась:
— Весело будет, когда вы уйдёте!
— О, так это ты нас ненавидишь, а не Олежка, — театрально воскликнула свекровь. — Ну, тогда всё ясно.
— Мама, — Олег схватил чемодан и потащил его обратно в коридор. — Хватит. Мы так не договаривались.
— А мы и не договаривались, — огрызнулась Инна. — Мы просто приехали.
Началась сцена, достойная дешёвой комедии:
Олег тянет чемодан в одну сторону, Галина Петровна держит ручку в другую, Инна пытается отобрать подушку, а Кристина в это время блокирует дверь комнаты.
— Олег! — заорала Кристина. — Выставляй их!
И он выставил.
Сначала чемодан, потом подушку, потом самих «гостей» — под недовольное шипение и угрозы «мы ещё вернёмся».
Дверь захлопнулась.
Кристина уткнулась в плечо мужа.
— Я их боюсь. Они же реально вернутся.
— Вернутся, — кивнул он. — Но тогда будет финал.
И в его голосе было что-то, что Кристина не слышала никогда — тяжёлое, решительное, окончательное.
Дождь стучал по подоконнику, как нетерпеливый сосед, пришедший за солью. Кристина сидела на диване с кружкой кофе и пыталась убедить себя, что вечер будет спокойным.
Не успела сделать глоток — звонок в дверь. Не обычный, а долгий и назойливый, с переменной интенсивностью.
— Это они, — сказала она тихо, будто в доме был ещё кто-то, кто мог испугаться.
Олег встал.
— Пора заканчивать этот цирк.
Он открыл дверь.
На пороге — Галина Петровна и Инна. В руках — сумки, в глазах — решимость.
— Мы пришли по-хорошему, — начала свекровь. — Либо вы нас пускаете, либо я звоню в полицию и говорю, что вы выгнали родную мать на улицу.
— Мама, это не улица, это твоя квартира с Инной, — устало сказал Олег. — И ты прекрасно знаешь, что никто тебя не выгонял.
Инна поддакнула:
— У нас там условия невозможные. А здесь — наследство. Общее наследство.
— Общее? — Кристина прищурилась. — Могу показать документы, где чёрным по белому — моё.
— Документы — это бумажки, — отрезала свекровь. — Семейные отношения важнее.
— Тогда соблюдай их, — холодно сказал Олег.
Пауза.
В глазах Галины Петровны мелькнуло что-то опасное. Она шагнула вперёд, но Олег преградил путь.
— Мама, хватит. Ты пришла не в гости, ты пришла селиться. И я этого не позволю.
— А я говорю — позволишь! — взорвалась свекровь, толкнув его плечом.
Кристина подскочила, встала между ними.
— Хватит ломать нам жизнь!
— Жизнь ты себе сама сломаешь, — прошипела Галина Петровна. — Олежек, ты с ума сошёл — выбирать бабу вместо матери?
— Мама, — голос мужа стал глухим, тяжёлым, — я выбираю жену. И наш дом.
Он взял их сумки, открыл дверь и буквально выставил их в подъезд.
Галина Петровна кричала, Инна снимала всё на телефон.
— Запомните! — выкрикнула свекровь. — Вы ещё пожалеете!
— Возможно, — сказал Олег, захлопывая дверь, — но точно не сегодня.
Тишина.
Кристина стояла, дрожа, но в груди было ощущение, будто она вдохнула впервые за много лет.
— Ну что, — сказал он, обняв её, — теперь мы точно дома.
Она улыбнулась сквозь слёзы.
— Дома. И без посторонних.
Где-то внизу хлопнула дверь подъезда.
