Марина взглянула на очередной перевод в мобильном банке и тяжело вздохнула. Пятнадцать тысяч рублей Алексей отправил своим родителям «на хозяйственные нужды». Третий раз за месяц. При том, что их собственный бюджет трещал по швам после покупки коляски и детских вещей для новорожденной дочки.
— Алеш, опять родителям перевел? — спросила она, показывая мужу экран телефона.
— Да, у них водопровод на даче прорвало, — ответил он, не отрываясь от телевизора. — Сантехника сейчас дорого стоит.
Марина промолчала, но внутри закипало. Дача, водопровод, сантехника… У родителей Алексея была трехкомнатная квартира в центре Москвы, загородный дом, две пенсии по сорок тысяч каждая. А ее мать снимала однушку на окраине за двадцать тысяч в месяц, получая пособие по инвалидности в размере тринадцать тысяч.
— А моя мама вчера просила помочь с арендой, — осторожно сказала Марина. — У нее денег до конца месяца не хватает.
Алексей наконец оторвался от экрана и посмотрел на жену с легким раздражением.
— Мариш, у нас же сейчас кредит за коляску, памперсы постоянно покупаем, — он развел руками. — Откуда деньги?
— Но твоим родителям ты находишь, — не выдержала она.
— Это другое дело, — нахмурился муж. — У них экстренная ситуация.
— А то, что моя мать не может заплатить за квартиру, — это не экстренная ситуация?
— Мариш, не начинай, пожалуйста, — Алексей встал с дивана. — Мои родители всю жизнь работали, честно заработали свою пенсию. А твоя мама… Ну сама знаешь.
Марина стиснула зубы. Да, она знала. Ее мать стала инвалидом после автокатастрофы пять лет назад. До этого работала продавцом, получала копейки, не успела накопить на старость. А родители Алексея — бывшие инженеры престижного НИИ с советским стажем и приличными пенсиями.
— Мой мама инвалид не по своей вине, — сказала она тихо.
— Я не говорю, что по своей, — Алексей смягчил тон. — Просто мои родители более самостоятельные. Они редко просят помощи.
«Редко? Каждую неделю!» — подумала Марина, но промолчала.
Через неделю родители Алексея приехали в гости. Евгений Иванович и Людмила Сергеевна выглядели прекрасно для своих семидесяти лет — ухоженные, в дорогой одежде, с новыми телефонами. Они привезли подарки для внучки и сразу начали рассказывать о своих дачных заботах.
— Алешенька, ты представляешь, нам теплицу новую поставить надо, — говорила Людмила Сергеевна, попивая чай из дорогого сервиза. — Старая совсем развалилась.
— Сколько это будет стоить? — спросил Алексей, сразу же включаясь в обсуждение.
— Да тысяч сорок, наверное, — махнул рукой отец. — Но без теплицы как? Огурцы-помидоры где выращивать?
Марина слушала разговор, качая на руках дочку. Сорок тысяч на теплицу — это три месяца пособия ее матери. А они обсуждают это как мелкую покупку.
— Папа, мы поможем, конечно, — заверил Алексей. — Переведу на следующей неделе.
— Спасибо, сынок, — просиял Евгений Иванович. — Мы бы сами, но пенсии сейчас не очень большие.
Марина чуть не поперхнулась чаем. Не очень большие? Восемьдесят тысяч на двоих — это больше, чем у многих работающих семей.
После ухода родителей она не выдержала:
— Алеш, сорок тысяч на теплицу — это не экстренная ситуация. Это прихоть.
— Какая прихоть? — удивился муж. — Родители всю жизнь на даче работают, это их хобби.
— Дорогое хобби, — заметила Марина. — А моя мама просит десять тысяч до пенсии, и ты говоришь, что денег нет.
— У твоей мамы нет дачи, нет дома, нет серьезных трат, — объяснил Алексей тоном, словно разговаривает с ребенком. — А у моих родителей большое хозяйство.
— У моей мамы больная спина и коммунальные платежи! — возмутилась Марина.
— Мариш, мои родители никогда не просили помощи на жизнь, — Алексей сел рядом с ней, взяв за руки. — Они просят только на улучшение быта. Это разные вещи.
— Разные? — Марина высвободила руки. — Ты каждый месяц переводишь им денег больше, чем получает моя мать пособия!
— Ну и что? У них большие расходы!
— На что большие? На рестораны? На театры? На новую мебель?
Алексей поморщился, понимая, что жена права. Его родители действительно жили на широкую ногу, регулярно обновляли интерьер, путешествовали, ходили в дорогие заведения.
— Они имеют право тратить свои деньги как хотят, — сказал он. — Это их пенсия.
— И просить у сына добавки? — спросила Марина.
— Они не просят добавки, они просят помощь в конкретных ситуациях!
На следующей неделе Марина получила панический звонок от матери.
— Мариночка, у меня беда, — всхлипывала Валентина Петровна. — Ремонт в доме начали, жить невозможно. А переехать некуда.
— Мама, успокойся, — Марина прижала телефон к уху, одновременно укладывая дочку спать. — Что конкретно происходит?
— Трубы меняют во всем доме, воды нет, грязь кругом, — объясняла мать. — Соседка говорит, месяца два будет длиться. Мне предлагают временно переселиться в маневренный фонд, но там такие условия…
Марина знала эти «маневренные» квартиры — коммуналки в старых домах, где подселяют всех подряд. Больной женщине там делать нечего.
— Мама, может, к нам переедешь на время? — предложила она, хотя понимала, что в их двушке с грудным ребенком это будет сложно.
— Не хочу мешать, — вздохнула Валентина Петровна. — Я думала, может, комнату какую съемную найти. Но дешевле двадцати тысяч ничего нет.
— Двадцать тысяч? — Марина быстро подсчитала в уме. — Мам, у тебя всего тринадцать пенсия.
— Вот я и думаю, может, ты поможешь… Хоть немного.
После разговора Марина подошла к мужу, который собирал документы для работы.
— Алеш, у мамы проблема, — начала она. — В доме капремонт начали, жить невозможно. Нужно на два месяца комнату снимать.
— И сколько это стоит? — не поднимая головы от бумаг, спросил Алексей.
— Двадцать тысяч в месяц. Ей не хватает семи тысяч до полной суммы.
— Семь тысяч? — Алексей наконец посмотрел на жену. — Мариш, у нас же сейчас кредиты, ребенок…
— Но вчера ты сорок тысяч родителям на теплицу перевел!
— Это разные ситуации, — вздохнул муж. — Теплица — это инвестиция в будущее. А съемная комната — это просто трата денег.
Марина не поверила услышанному.
— Алеш, моей маме негде жить! Она инвалид!
— Ну так пусть в маневренный фонд переезжает временно, — пожал плечами Алексей. — Что такого? Люди живут.
— Какие люди? — возмутилась Марина. — Алкоголики и бомжи! Ты серьезно хочешь, чтобы моя больная мать жила с ними в одной коммуналке?
— А что делать? — Алексей начал раздражаться. — У нас нет лишних денег!
— Лишних нет, а на теплицу твоим родителям есть?
— Мариш, прекрати сравнивать! — повысил голос муж. — Мои родители просят помощи раз в месяц! А твоя мама будет просить постоянно!
— Откуда ты знаешь?
— Потому что у нее нет других источников дохода! — выпалил Алексей. — У моих родителей есть пенсии, есть возможность подработать. А твоя мама сидит на пособии!
Марина почувствовала, как щеки горят от обиды.
— Моя мама инвалид! Она не может работать! У нее проблемы с позвоночником!
— И это значит, что мы должны ее содержать? — бросил Алексей.
В тот вечер они поссорились серьезно. Марина ушла к себе в комнату и заперлась, а Алексей остался смотреть телевизор в гостиной. Утром он ушел на работу, не попрощавшись.
Марина весь день думала о словах мужа. Получалось, что его родители — полноправные члены их семьи, которым нужно помогать. А ее мать — обуза, которую нужно терпеть.
Вечером она решила поговорить с Алексеем открыто.
— Мне нужно понять твою позицию, — сказала она, когда он вернулся с работы. — Ты считаешь, что мы должны помогать твоим родителям, но не моей маме?
— Я считаю, что нужно помогать разумно, — ответил Алексей, снимая пиджак. — Мои родители самостоятельные, у них есть доходы. Они просят помощи в конкретных случаях.
— За последние три месяца ты перевел им сто двадцать тысяч, — Марина достала блокнот с записями. — Теплица, ремонт дачи, новая плита, путевка в санаторий…
— Это их потребности, — возразил муж.
— А еда и жилье для моей матери — не потребности?
— Потребности, но…
— Но что? — Марина встала, качая на руках расплакавшуюся дочку. — Скажи прямо — ты считаешь, что твои родители важнее моей матери?
Алексей молчал, теребя галстук. Его молчание было красноречивее любых слов.
— Понятно, — кивнула Марина. — Твои родители — это семья. А моя мать — это мой личный груз, с которым ты мириться не собираешься.
— Не передергивай, — буркнул Алексей.
— А как еще это понимать? — Марина подошла ближе. — Ты без колебаний даешь деньги на теплицу, но семь тысяч на жилье для больной женщины — это проблема?
— Потому что это начало! — сорвался Алексей. — Сегодня семь тысяч, завтра — лекарства, послезавтра — еще что-то! Твоя мать превратится в нашу постоянную статью расходов!
— В отличие от твоих родителей, которые просят только по мелочи? — язвительно спросила Марина. — Сто двадцать тысяч за три месяца — это мелочь?
— Это разные деньги! — Алексей повысил голос. — Мои родители просят на улучшение жизни! А твоя мама — на выживание!
— И что в этом плохого?
— То, что это никогда не закончится! — выпалил муж. — Твоя мать будет просить помощи до конца жизни! А мои родители рано или поздно перестанут нуждаться в поддержке!
Марина поняла — вот оно, настоящее отношение мужа к ее семье.
— Ты серьезно думаешь, что я буду содержать твоих родителей, пока мои живут впроголодь? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
— Никто не живет впроголодь, — отмахнулся Алексей. — У твоей мамы есть пособие.
— Тринадцать тысяч! При аренде в двадцать тысяч!
— Ну так пусть ищет дешевле!
— Где дешевле? В подвале?
На следующий день Марине позвонила Людмила Сергеевна. Голос свекрови звучал елейно, но в нем чувствовались стальные нотки.
— Мариночка, дорогая, мне Алеша рассказал о вашем… недопонимании, — начала она. — Я хотела бы поговорить с тобой по душам.
— Слушаю, — сухо ответила Марина.
— Понимаешь, милая, семейный бюджет — дело тонкое, — продолжала свекровь. — Нужно уметь расставлять приоритеты. Алешенька работает, обеспечивает семью, и его мнение в финансовых вопросах должно быть решающим.
— Это касается и помощи родителям? — спросила Марина.
— Конечно! — без колебаний ответила Людмила Сергеевна. — Мы с Евгением Ивановичем всю жизнь работали на благо семьи, вырастили сына, дали ему образование. Теперь, когда мы на пенсии, сын имеет моральное обязательство помогать нам.
— А моя мать такого права не имеет?
— Твоя мамочка, конечно, хороший человек, — тон свекрови стал покровительственным. — Но она не внесла такого вклада в вашу семью, как мы. Мы помогали Алеше покупать квартиру, оплачивали его курсы, поддерживали финансово, пока он не встал на ноги.
— Моя мать была продавцом, — тихо сказала Марина. — У нее не было денег на инвестиции в сына.
— Вот именно! — подхватила Людмила Сергеевна. — Каждый получает по заслугам. Мы заслужили заботу сына, а твоя мама… Ну, государство о ней позаботится.
После этого разговора Марина поняла — проблема не только в Алексее. Его родители с самого начала не считали ее равноправным членом семьи. Она была женой сына, но не дочерью для них.
Вечером она пересказала разговор мужу.
— Мама не то имела в виду, — попытался оправдаться Алексей. — Она просто переживает за наш бюджет.
— Переживает за наш бюджет, когда речь идет о семи тысячах для моей матери, — заметила Марина. — Но не переживает, когда вы тратите сорок тысяч на теплицу.
— Мариш, ну хватит уже! — взорвался муж. — Ты цепляешься к каждому слову! Мои родители — это одно, твоя мама — другое!
— В чем разница?
— В том, что мои родители дали мне все! — выпалил Алексей. — Образование, стартовый капитал, поддержку! А твоя мама что дала тебе? Долги по квартплате и проблемы со здоровьем!
Марина почувствовала, как внутри что-то обрывается. Вот она, настоящая правда.
— Моя мама дала мне любовь и воспитание, — сказала она тихо. — А то, что у нее не было денег — не ее вина.
— Не вина, но и не моя проблема! — отрезал Алексей.
На следующей неделе родители Алексея снова приехали в гости. На этот раз с новой просьбой — нужны деньги на замену окон в квартире.
— Алешенька, окна совсем старые стали, — жаловалась Людмила Сергеевна. — Дует, холодно. Семьдесят тысяч нужно на хорошие стеклопакеты.
— Мам, это серьезная сумма, — задумался Алексей.
— Ну что ты, сынок! — отмахнулся отец. — Окна же на годы ставятся! Это инвестиция!
Марина слушала разговор, качая дочку, и чувствовала, как закипает внутри. Семьдесят тысяч на окна, а семь тысяч на жилье для ее матери найти нельзя.
— А как дела у Валентины Петровны? — вдруг спросила Людмила Сергеевна. — Нашла, где пожить?
— В маневренном фонде, — ответила Марина сухо. — Спасибо за интерес.
— Ну вот, значит, все решилось! — обрадовалась свекровь. — Я же говорила, государство о своих гражданах заботится.
— Особенно о больных, — язвительно заметила Марина.
— Мариночка, не нужно иронии, — поморщилась Людмила Сергеевна. — У каждого свои проблемы. Вот мы тоже не жалуемся, хотя пенсии маленькие, расходы большие…
— Маленькие пенсии по сорок тысяч каждая? — не выдержала Марина.
— Да что такое сорок тысяч в наше время! — возмутился Евгений Иванович. — На одни лекарства половина уходит!
— А на что другая половина? — спросила Марина. — На рестораны и театры?
Повисла неловкая тишина. Алексей бросил на жену предупреждающий взгляд, но она продолжила:
— Простите, но мне интересно понять логику. У вас восемьдесят тысяч пенсии на двоих, плюс помощь сына. У моей матери тринадцать тысяч пособия. Но помощи достойны почему-то вы?
— Мариночка, — холодно произнесла Людмила Сергеевна, — мы всю жизнь работали, платили налоги, растили сына. У нас есть право на достойную старость.
— А у моей матери нет?
— У твоей матери есть государственное пособие, — вмешался Евгений Иванович. — Этого должно хватать на скромную жизнь.
— Тринадцати тысяч должно хватать на все? — не поверила Марина. — Включая аренду жилья за двадцать тысяч?
— А зачем арендовать дорогое жилье? — удивилась Людмила Сергеевна. — Есть же социальные программы, общежития…
— Вы предлагаете больной женщине жить в общежитии?
— А что такого? — пожала плечами свекровь. — Люди живут. Не всем же дано иметь собственное жилье.
В этот момент Марина поняла — эти люди живут в другом мире. Мире, где восемьдесят тысяч пенсии — это мало, а тринадцать тысяч пособия — достаточно для жизни.
— Понятно, — кивнула она. — Значит, принцип такой: кто богаче, тому больше помощи. А кто беднее, тот пусть довольствуется государственными крохами.
— Не передергивай, — предупреждающе сказал Алексей.
— Не передергиваю, а озвучиваю очевидное, — ответила Марина. — Твои родители получают от нас больше денег в месяц, чем моя мать — пособия.
— И что с того? — спросил Евгений Иванович. — Мы не просим на жизнь, мы просим на улучшения.
— А разве жилье — это не жизнь?
— Жилье твоей маме государство предоставляет, — отрезала Людмила Сергеевна. — А окна мне никто менять не будет.
После ухода родителей Алексея Марина приняла решение. Она взяла свои сбережения — тридцать тысяч, отложенных на детские вещи, — и перевела их матери.
— Мам, это на два месяца аренды, — сказала она по телефону. — Пока ремонт не закончится.
— Мариночка, откуда у тебя такие деньги? — удивилась Валентина Петровна.
— Накопила потихоньку, — соврала дочь. — Главное, что ты не будешь жить в коммуналке.
Когда Алексей узнал о переводе, устроил скандал.
— Ты потратила детские деньги на свою мать? — кричал он. — Без моего разрешения?
— Без твоего разрешения ты тратишь семейные деньги на своих родителей! — парировала Марина.
— Это разные деньги!
— Чем разные? — Она встала напротив мужа. — Тем, что одни идут твоей семье, а другие — моей?
— Тем, что я зарабатываю! — выпалил Алексей.
— А я что, не зарабатываю? — удивилась Марина. — Или мои деньги тоже твои?
— В семье должен быть один бюджет!
— Который ты тратишь на своих родителей, — кивнула она. — А когда нужна помощь моей матери, денег не находится.
— Мариш, я последний раз говорю — прекрати сравнивать! — Алексей был на грани срыва. — Мои родители и твоя мать — это совершенно разные случаи!
— Да, разные, — согласилась Марина. — Твоим родителям помощь положена по праву рождения. А моей матери нужно это право заслужить.
— Именно! — Алексей не понял иронию. — Мои родители вложились в меня, в нашу семью!
— А моя мать просто родила и воспитала меня, — добавила жена. — Этого недостаточно для заботы.
— Не недостаточно, но…
— Но что, Алеш? — Марина устало села на диван. — Скажи честно — ты никогда не считал мою мать членом нашей семьи.
Алексей молчал, понимая, что попал в ловушку собственной логики.
— Хорошо, — кивнула Марина. — Тогда я тоже буду исходить из принципа «каждый за своих». Мои деньги — на мою семью. Твои деньги — на твою.
— Это глупо, — возразил муж.
— Это справедливо, — ответила жена. — Раз у нас разные семьи, пусть будут разные бюджеты.
Раздельный бюджет они ввели через месяц. Марина забрала свою зарплатную карту и открыла отдельный счет. Общие расходы стали делить пополам — коммунальные, детские, продукты.
Алексей продолжал помогать родителям, но теперь только из своих денег. А Марина регулярно переводила матери по десять тысяч в месяц — тоже из личных средств.
— Знаешь, что странно? — сказала она мужу через полгода такой жизни. — Оказывается, у меня есть деньги помочь маме. Просто раньше они уходили на теплицы и окна твоих родителей.
Алексей промолчал. Он понял, что жена права — за год он потратил на родителей больше ста пятидесяти тысяч рублей. Этих денег хватило бы, чтобы снимать его теще нормальную квартиру.
Отношения в семье стали прохладнее, но честнее. Никто никому ничего не должен был, никого не упрекали в тратах. Каждый заботился о своих родителях в меру возможностей.
— А может, мы что-то не так делаем? — спросил Алексей однажды. — Семьи же должны быть едиными…
— Должны, — согласилась Марина. — Но для этого нужно одинаково относиться ко всем ее членам. А у нас получилось, что твои родители — семья первого сорта, а моя мать — второго.
— Я не хотел такого разделения, — вздохнул муж.
— Хотел или нет, но получилось именно так, — ответила жена. — И теперь нам придется жить с последствиями.
Иногда Марина думала — а могли ли они избежать этого кризиса? Возможно, если бы Алексей с самого начала относился к ее матери как к полноправному члену семьи. Если бы не делил родителей на «достойных» и «недостойных» помощи.
Но теперь было поздно. Доверие подорвано, иллюзии разрушены. Семья превратилась в финансовое партнерство, где каждый заботился о своих интересах.
Валентина Петровна так и не узнала о семейных разногласиях дочери. Она была благодарна за помощь и не догадывалась, какой ценой она досталась. Жила в скромной однушке, экономила на всем, но была счастлива, что не стала обузой для дочери.
А родители Алексея продолжали жить на широкую ногу, регулярно получая помощь от сына. Для них это было естественно — они дали ему жизнь, образование, стартовый капитал. Теперь сын был обязан обеспечить им достойную старость.
Двойные стандарты в семье — это яд медленного действия. Сначала кажется, что все логично и справедливо. Но постепенно они разъедают отношения, превращая любовь в торговлю, а заботу — в инвестицию с ожидаемой доходностью.
Марина поняла это слишком поздно. Но по крайней мере, теперь ее мать могла жить с достоинством, не чувствуя себя нищенкой, которая просит подачки у богатых родственников.
Справедливость восторжествовала, но какой ценой. Ценой семейного счастья, которое так и не удалось построить на фундаменте неравенства.
