— Если ты сейчас же не подпишешь эти документы, то завтра будешь жить на улице! — крикнула свекровь, размахивая пачкой бумаг перед носом невестки.
Лариса стояла на пороге кухни и смотрела на Валентину Ивановну, которая превратилась из милой пожилой женщины в настоящую фурию. Седые волосы растрепались, глаза горели каким-то нездоровым огнём, а в руках она сжимала документы так крепко, что костяшки побелели.
Всё началось три часа назад, когда Лариса вернулась домой после работы. Муж Игорь сидел за кухонным столом с виноватым лицом, а рядом расположилась его мать с торжествующей улыбкой. На столе лежала раскрытая папка с документами.
— Лариса, садись, — сказал Игорь, не поднимая глаз. — Нам нужно поговорить.
Что-то в его тоне заставило её насторожиться. За пять лет брака она научилась различать все оттенки его голоса, и этот тон означал только одно — неприятности.
— Мама привезла документы, — продолжил он, кивнув на папку. — По квартире.
Лариса медленно опустилась на стул. Эта квартира была их семейным гнёздышком. Двухкомнатная, в хорошем районе, которую они покупали в ипотеку три года назад. Она была оформлена на Игоря, поскольку у неё тогда были проблемы с кредитной историей.
— Что за документы? — тихо спросила она.
Валентина Ивановна выпрямилась, принимая позу триумфатора.
— Дарственная, — произнесла она с видимым удовольствием. — Игорь дарит мне эту квартиру. По закону он имеет полное право распорядиться своей собственностью как пожелает.
Мир качнулся. Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она посмотрела на мужа, ожидая, что он скажет — это розыгрыш, глупая шутка, что-то ещё. Но Игорь молчал, уставившись в стол.
— Почему? — выдавила она из себя.
— У мамы проблемы с её квартирой, — пробормотал он. — Там прорвало трубы, соседи снизу подают в суд. Может дойти до конфискации. А тут моя собственность, я могу ей помочь.
— И при чём тут я? Мы же семья!
Тут вмешалась свекровь. Её голос стал сладким, почти материнским.
— Лариса, милая, ты же понимаешь — я не выгоню вас. Вы будете жить здесь, как и раньше. Просто официально квартира будет моей. Для безопасности. А вдруг у Игоря будут проблемы на работе? Вдруг банк что-то предъявит? Так всё будет надёжно.
Лариса смотрела на неё и не верила своим ушам. Эта женщина, которую она пять лет называла мамой, которой помогала, за которой ухаживала, когда та болела, сейчас хладнокровно отбирала у неё дом.
— А если мы разведёмся? — спросила Лариса.
Воцарилось молчание. Валентина Ивановна и Игорь переглянулись, и в этом взгляде Лариса прочитала всю правду. Это не было спонтанным решением. Это была заранее продуманная операция.
— Ну что ты говоришь, — натянуто рассмеялась свекровь. — Какой может быть развод? Вы же счастливая пара.
— Отвечай на мой вопрос, — твёрдо сказала Лариса.
Игорь наконец поднял глаза.
— Тогда ты получишь компенсацию, — пробормотал он. — Справедливую долю.
— Какую компенсацию? Из чего? Квартира будет принадлежать твоей матери!
— Мы договоримся, — снова вмешалась Валентина Ивановна. — Я же не монстр какой-то. Всё будет честно.
Лариса встала из-за стола. Ей нужно было время подумать, переварить услышанное. Она вышла на балкон и закрыла дверь. За стеклом остались мать и сын, склонившиеся над документами, как заговорщики над планом государственного переворота.
Валентина Ивановна была хитрой женщиной. За пять лет Лариса изучила её досконально. Свекровь никогда не делала ничего просто так. Каждое её действие имело скрытый смысл, каждая фраза — подтекст. И сейчас, глядя на вечерний город с высоты седьмого этажа, Лариса понимала — это ловушка.
Стоило ей оказаться на улице, как все её взносы по ипотеке, все вложенные в ремонт деньги, все эти годы совместного быта превратятся в ничто. А Валентина Ивановна получит прекрасную квартиру в центре города абсолютно бесплатно.
Она зашла обратно в кухню.
— Я не буду подписывать, — сказала она спокойно.
Лицо свекрови перекосилось.
— Что значит не будешь? — прошипела она.
— Именно это и значит. Не буду.
— Но ты же понимаешь, — Валентина Ивановна попыталась взять себя в руки, — что квартира принадлежит Игорю? Он может делать с ней что захочет. Хочет — подарит мне, хочет — продаст. Твоё согласие не требуется.
— Требуется, — коротко ответила Лариса.
— С чего это вдруг? — Игорь наконец включился в разговор.
— Потому что я плачу ипотеку наравне с тобой. Каждый месяц. Три года подряд. У меня есть все справки из банка, все переводы. По закону я имею право на долю в этой квартире пропорционально внесённым средствам.
— Какое право? — фыркнула свекровь. — Ты не собственник!
— Но я участник долевого строительства семейного имущества. И у меня есть все документы, подтверждающие мои вложения.
Лариса говорила тихо и убедительно. За последние годы она много читала о семейном праве, готовясь к покупке собственной квартиры в будущем. Теперь эти знания пригодились неожиданным образом.
Валентина Ивановна заёрзала на стуле.
— Ерунда какая-то! — воскликнула она. — Игорь собственник, он и решает!
— Тогда пусть сначала выплатит мне компенсацию за мою долю, — спокойно сказала Лариса. — По рыночной стоимости. А потом дарит кому хочет.
— Откуда у нас такие деньги? — растерянно пробормотал Игорь.
— Это ваши проблемы, — пожала плечами Лариса. — Я не мешаю вам распоряжаться квартирой. Но сначала рассчитайтесь со мной.
Повисла тишина. Валентина Ивановна сверлила невестку злым взглядом, а Игорь тупо смотрел в документы. Их прекрасный план рассыпался на части.
— Хорошо, — медленно произнесла свекровь. — Хорошо. Тогда мы продадим квартиру. Полностью. И Игорь купит себе другую. Без твоего участия.
— Можете, — кивнула Лариса. — Только сначала выделите мне мою долю из вырученных средств.
— А если я не захочу продавать? — встрял Игорь.
Лариса посмотрела на мужа внимательно. В его голосе слышалась растерянность. Он явно не ожидал, что его жена окажется настолько подкованной в правовых вопросах.
— Тогда мы так и будем жить втроём, — сказала она. — Я, ты и твоя мама. В одной квартире. До самой старости.
Эта перспектива никого не воодушевила.
Валентина Ивановна вскочила с места.
— Ты что себе позволяешь?! — заорала она. — Как ты смеешь мне угрожать? Я мать Игоря! Я тебя в семью приняла!
— Никто не угрожает, — невозмутимо ответила Лариса. — Я просто озвучиваю варианты развития событий.
— Да ты же… ты же…
Свекровь задыхалась от ярости. Её план, казавшийся таким простым и изящным, превращался в кошмар. Вместо лёгкой победы её ждала долгая и изнурительная борьба.
— Может, мы всё-таки найдём компромисс? — осторожно предложил Игорь.
— Какой компромисс? — рявкнула на него мать. — Она нас шантажирует!
— Я защищаю свои законные права, — поправила Лариса. — И кстати, у меня есть предложение.
Оба уставились на неё.
— Завтра я схожу к нотариусу, — продолжила она, — и оформлю дарственную на свою долю в квартире. В пользу детского дома номер семнадцать.
— Что?! — взвизгнула Валентина Ивановна.
— Именно это. Если вы хотите играть в дарственные, давайте играть по-честному. Моя доля достанется детям-сиротам. А вы потом будете делить квартиру с государственным учреждением.
Лариса встала и направилась к выходу.
— Куда ты идёшь? — растерянно спросил Игорь.
— К подруге. Переночую у неё. А завтра с утра — к нотариусу. Подумайте до вечера над моим предложением.
Она уже была в прихожей, когда услышала яростный шёпот свекрови:
— Игорь! Останови её! Она же нас разорит!
— Как я её остановлю? — беспомощно ответил он.
Лариса надела куртку и вышла из квартиры. На лестничной площадке она остановилась и глубоко вздохнула. Сердце колотилось, руки дрожали. Но она чувствовала странное облегчение. Наконец-то она сбросила маску покорной невестки и показала свой настоящий характер.
Весь следующий день она провела на работе, не отвечая на звонки мужа. К вечеру он прислал эсэмэску: «Приходи домой. Поговорим.»
Дома её ждали опустошённые Игорь и его мать. Валентина Ивановна сидела на диване с красными от плача глазами. Документы лежали на столе в том же порядке, но атмосфера в комнате кардинально изменилась.
— Мы передумали, — сказал Игорь, не поднимая глаз.
— Что именно передумали? — уточнила Лариса.
— Никакой дарственной не будет, — пробормотал он.
— И что будет?
— Ничего. Всё останется как есть.
Лариса села в кресло напротив. Свекровь смотрела на неё с плохо скрываемой ненавистью, но молчала.
— А что с проблемами твоей мамы? — спросила Лариса.
— Решим как-нибудь по-другому, — уклончиво ответил Игорь.
— То есть проблем никаких нет, — констатировала она. — Это была попытка захватить нашу квартиру.
Валентина Ивановна дёрнулась, но промолчала. Игорь тоже отмалчивался.
— Хорошо, — сказала Лариса. — Тогда завтра мы идём к нотариусу. Переоформляем квартиру в совместную собственность. Пополам.
— Зачем? — испуганно спросил муж.
— Чтобы больше не возникало желания дарить то, что мне наполовину принадлежит.
Игорь посмотрел на мать. Та еле заметно кивнула. У них не было выбора.
— А я пока сведаю в юридической консультации, — добавила Лариса, — какие ещё у меня есть права как у участника семейного бюджета. Очень познавательно, оказывается.
Через неделю квартира была переоформлена на двоих. Валентина Ивановна перестала заходить к ним в гости. А ещё через месяц Игорь признался, что его мать давно присматривала эту квартиру для продажи. Хотела получить её даром, а потом продать и купить себе дом в деревне.
— Почему ты мне сразу не сказал? — спросила Лариса.
— Боялся, что ты расстроишься, — ответил он.
— Я расстроилась бы. Но не настолько, как от вашего обмана.
Он кивнул, понимая, что отделался легко.
А ещё через полгода к ним в дверь позвонили. На пороге стояла Валентина Ивановна с виноватым лицом и тортом в руках.
— Можно войти? — спросила она.
Лариса посмотрела на неё долгим взглядом.
— Можно, — сказала она наконец. — Но чай будем пить на кухне. И никаких разговоров о недвижимости.
Свекровь кивнула и робко прошла в квартиру.
За чаем она призналась, что очень скучала по сыну и что совершила глупость.
— Я думала, ты простая девчонка, — сказала она. — А ты оказалась с характером.
— У каждой невестки есть характер, — ответила Лариса. — Просто не все его показывают сразу.
— Теперь я это знаю, — кисло улыбнулась Валентина Ивановна.
С тех пор она больше не пыталась перестроить их семейную жизнь под себя. А Лариса поняла важную вещь: иногда нужно показывать зубы, чтобы тебя уважали. Особенно в семье.
