— Настя, ты не могла бы передать салатник? — голос Алины Игоревны звучал обманчиво мягко, но в глазах светился холодный расчет.
Настя протянула тяжелый хрустальный салатник, унаследованный свекровью от бабушки. Каждое воскресное застолье в доме Алины Игоревны превращалось для молодой женщины в испытание нервов.
— Конечно, Алина Игоревна, — Настя улыбнулась, стараясь не выдать своего напряжения.
Леня, сидевший рядом, рассеянно ковырял вилкой в тарелке, избегая смотреть на жену и мать одновременно. Он всегда занимал нейтральную позицию, что порой раздражало Настю даже больше, чем колкие замечания свекрови.
— Кстати, дети, — Алина Игоревна положила салатник на стол и выпрямилась, словно готовясь произнести важное объявление. — У меня через месяц юбилей.
— Да, мам, шестьдесят — серьезная дата, — кивнул Леня с улыбкой.
— И я решила отметить его в ресторане, — продолжила Алина Игоревна, промокнув губы салфеткой. — В «Эрмитаже».
Настя чуть не поперхнулась. «Эрмитаж» был одним из самых дорогих ресторанов в городе.
— Это… замечательно, — осторожно произнесла она.
Алина Игоревна лучезарно улыбнулась.
— Я рада, что ты так считаешь, Настенька. Потому что банкет в честь моего юбилея будет оплачивать невестка. То есть ты.
Наступила оглушительная тишина. Настя замерла, пытаясь осознать услышанное. Леня опустил вилку, которая со звоном ударилась о тарелку.
— Мама, но почему Настя должна…
— Потому что это традиция, сынок, — перебила его Алина Игоревна. — Невестка должна уважать свекровь. А что может быть уважительнее, чем организовать достойный юбилей?
— Но мы только взяли ипотеку, — тихо произнесла Настя. — У нас каждая копейка на счету.
— Ой, не преувеличивай, — отмахнулась Алина Игоревна. — Я слышала, тебе на работе премию дали. Да и Леня не мало получает. Нечего жадничать.
— Алина Игоревна, дело не в жадности, — Настя почувствовала, как краска заливает лицо. — Просто сейчас действительно трудное время для нас в финансовом плане…
— А когда легкое время наступит? После моих похорон? — Алина Игоревна театрально вздохнула и прижала руку к груди. — Я всего раз в жизни прошу организовать мне праздник. Всего один раз!
Леня наконец вмешался:
— Мам, давай мы обсудим это позже? Может, найдем компромисс…
— Какой компромисс? — в голосе Алины Игоревны зазвенел металл. — Я уже составила список гостей. Тридцать человек. И всем сказала, что организуют мои дети. Что мне теперь, всем звонить и говорить, что моя невестка слишком скупа для такой малости?
Настя сжала кулаки под столом. Это была не малость — это была сумма, равная трем их ежемесячным платежам по ипотеке.
Домой они ехали в полном молчании. Только оказавшись в своей квартире, Настя наконец выпустила накопившиеся эмоции.
— Как она может такое требовать? — воскликнула она, расхаживая по маленькой кухне. — Мы же еле сводим концы с концами с этой ипотекой!
Леня устало сел за стол.
— Я понимаю, но это мама… Она старой закалки. Для нее такие вещи важны.
— А что, для нас оплата кредита не важна? — Настя остановилась напротив мужа. — Леня, мы не можем это потянуть. Просто физически не можем. Банкет в «Эрмитаже» на тридцать человек — это минимум тысяч сто.
— Может, предложим альтернативу? — неуверенно произнес Леня. — Отметим у нас дома или…
— У нас? В однушке с ремонтом? — Настя горько усмехнулась. — Она и так считает, что мы живем в конуре.
— Тогда у нее? — предложил Леня.
— Ты же слышал — она хочет ресторан. Статус для нее все.
Леня вздохнул.
— Я поговорю с ней завтра. Объясню ситуацию.
Настя скептически посмотрела на мужа.
— Ты уверен? Обычно ты избегаешь конфронтации с ней.
— Это другое, — Леня выглядел решительно. — Речь о наших финансах.
Утром следующего дня, в субботу, телефон Насти разразился звонком.
— Настя, ты в своем уме? — голос Алины Игоревны дрожал от возмущения. — Посылать сына отказывать матери в юбилее?
— Алина Игоревна, мы не отказываем, — спокойно ответила Настя, хотя сердце бешено колотилось. — Мы просто не можем позволить себе банкет в «Эрмитаже».
— Не можете или не хотите? — выплюнула свекровь. — Я знаю, сколько Леня зарабатывает. И ты не последние гроши получаешь.
— У нас ипотека, — напомнила Настя. — И мы только начали ремонт.
— Ремонт! — фыркнула Алина Игоревна. — Ремонт подождет. А мой юбилей — нет. И вообще, я уже всем рассказала. Даже твоим коллегам позвонила, чтобы лично пригласить. Они так обрадовались!
Настя похолодела.
— Вы звонили моим коллегам?
— Конечно! Марине, Светлане и этой… как ее… Ирине. Очень приятные девушки. Все обещали прийти.
Настя закрыла глаза, пытаясь совладать с гневом. Алина Игоревна переходила все границы.
— Я перезвоню вам позже, — только и смогла выдавить она и сбросила вызов.
— Она позвонила моим коллегам! — Настя почти кричала. Леня сидел на диване с потерянным видом. — Ты представляешь? Она нашла их номера и пригласила на юбилей, который мы якобы организуем!
— Это… перебор, — признал Леня. — Но может, мы все-таки найдем деньги? Возьмем в долг?
— У кого, Лень? У твоих друзей, которые сами в кредитах? У моих родителей-пенсионеров? — Настя устало опустилась рядом с ним. — Или ты предлагаешь влезть в еще один кредит ради одного вечера?
Телефон Насти снова зазвонил. На экране высветилось имя Марины.
— Привет, Настя! — голос подруги звучал взволнованно. — Слушай, мне сегодня звонила твоя свекровь. Приглашала на юбилей. Говорила, что ты все организуешь?
— Да, представляешь… — начала Настя, но Марина перебила ее.
— Я просто хотела спросить, правда ли, что ты все это оплачиваешь? Потому что… ну, это странно, учитывая, что твоя свекровь только что вернулась из Турции из пятизвездочного отеля. Она нам фотографии показывала на той неделе, когда заходила к тебе на работу.
Настя застыла.
— Что? Какие фотографии? Какая Турция?
— Двухнедельный тур, все включено. Она говорила, что это ее подарок себе на предстоящий юбилей. Настя, ты не знала?
В голове Насти что-то щелкнуло. Она вспомнила, как месяц назад Алина Игоревна внезапно перестала отвечать на звонки на две недели. Сказала потом, что ездила к подруге в деревню, где не было связи.
— Нет, не знала, — тихо ответила Настя. — Спасибо, что сказала, Марин.
Когда Настя положила трубку, она повернулась к мужу с новой решимостью во взгляде.
— Твоя мать только что вернулась из Турции. Из пятизвездочного отеля. Две недели отдыхала. И теперь требует, чтобы мы, сидящие на макаронах из-за ипотеки, оплатили ей банкет.
Леня выглядел ошеломленным.
— Ты уверена? Мама говорила, что была у тети Клавы в деревне.
— Марина видела фотографии. Мама твоя их на работе всем показывала.
Лицо Лени изменилось. Впервые Настя увидела в его глазах настоящий гнев.
— Я поговорю с ней. Сейчас же.
Телефонный разговор с матерью Леня провел в другой комнате, но Настя слышала, как его голос становился все громче и резче. Когда он вернулся, то выглядел еще более расстроенным.
— Она все отрицает. Говорит, что Марина все придумала. А потом заявила, что даже если и была в Турции, то на свои кровные, а юбилей — это семейное дело, и невестка обязана его организовать. — Он тяжело вздохнул. — И сказала, что если мы отказываемся, значит, я выбрал не ту жену.
Настя почувствовала, как внутри все сжалось.
— И что ты ответил?
— Что это несправедливо и что мы не можем себе это позволить, — Леня сел рядом с ней. — Она бросила трубку.
В тот же вечер им позвонила тетя Валентина, сестра Алины Игоревны.
— Настенька, я случайно услышала от Алины про вашу ситуацию, — голос тети Вали звучал обеспокоенно. — Не принимай близко к сердцу. Она всегда так с невестками Лени.
— Всегда? — удивилась Настя. — Но я первая невестка Лени.
Тетя Валя замолчала на секунду.
— Ах да, ты же не знаешь… До тебя у Лени была Вера. Они встречались почти три года. И когда дело дошло до свадьбы, Алина устроила примерно такой же цирк с требованиями. Только тогда речь шла о ремонте в ее квартире, который якобы должна была оплатить будущая невестка.
Настя переглянулась с Леней, который сидел рядом и тоже слушал разговор. Его лицо побледнело.
— И что случилось? — спросила Настя, хотя уже догадывалась.
— Вера не выдержала и ушла. А Леня… Леня тогда не встал на ее сторону, — тетя Валя вздохнула. — Алина умеет манипулировать. Особенно сыном.
После разговора с тетей Валей Настя долго молчала, глядя в окно. Потом повернулась к мужу.
— Ты не рассказывал мне про Веру.
Леня опустил голову.
— Это было давно. И я… я не горжусь тем, как себя повел.
— Ты и сейчас ведешь себя не лучше, — тихо заметила Настя. — Твоя мать требует невозможного, лжет нам, манипулирует, а ты все еще не можешь четко сказать ей «нет».
— Я пытался сегодня…
— Пытался, но не сказал прямо, — Настя встала. — Знаешь что? Я сама поговорю с твоей мамой. Лицом к лицу.
Встречу с Алиной Игоревной Настя назначила в небольшом кафе недалеко от работы свекрови. Нейтральная территория казалась наиболее подходящей для серьезного разговора.
Алина Игоревна явилась в кафе с видом оскорбленного достоинства. Она величественно опустилась на стул напротив Насти и сразу перешла в наступление:
— Если ты хочешь извиниться за свое поведение, то я, возможно, еще приму извинения.
Настя спокойно посмотрела на свекровь.
— Я не собираюсь извиняться, Алина Игоревна. Я пригласила вас, чтобы прояснить ситуацию. Мы с Леней не можем оплатить ваш юбилей в «Эрмитаже».
— Какая категоричность, — Алина Игоревна поджала губы. — А вот Вера была более покладистой.
— Да, тетя Валя рассказала мне о Вере, — кивнула Настя. — И о том, как вы и от нее требовали непомерных трат.
Алина Игоревна на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— Валька всегда любила преувеличивать. И вообще, это не ее дело.
— Дело не в Вере и не в тете Вале, — твердо сказала Настя. — А в том, что вы требуете от нас того, что мы не можем себе позволить. При этом сами недавно отдыхали в Турции.
— Ты следишь за мной? — возмутилась Алина Игоревна.
— Нет, вы сами показывали фотографии моим коллегам.
Алина Игоревна немного смутилась, но быстро нашлась:
— То, как я трачу свои деньги, никого не касается. А вот как вы относитесь к матери мужа — это показатель вашего воспитания.
— Скажите честно, — Настя наклонилась вперед, — зачем вам это? Зачем требовать от нас оплаты праздника, который мы не можем себе позволить?
Алина Игоревна неожиданно усмехнулась.
— А ты думаешь, мне нужны ваши деньги? — она покачала головой. — Нет, Настя. Мне нужно было увидеть, насколько ты предана моему сыну и нашей семье. Готова ли ты жертвовать ради нас.
— Жертвовать? — Настя не верила своим ушам. — Вы устроили нам проверку?
— Можешь считать это тестом, — кивнула Алина Игоревна. — И, должна сказать, ты его не прошла.
Настя глубоко вздохнула, стараясь сохранить спокойствие.
— Жертва имеет смысл, когда она необходима. Когда она идет от сердца. А не когда ее вымогают обманом. Это не жертва, Алина Игоревна. Это манипуляция.
— Какие громкие слова, — фыркнула свекровь. — В мое время невестки уважали старших и не спорили.
— Уважение должно быть взаимным, — ответила Настя. — Я уважаю вас как мать Лени. Но я не позволю вам разрушить нашу семью своими требованиями.
Алина Игоревна встала, демонстративно поправляя сумочку.
— Что ж, я вижу, разговор бессмысленный. Передай Лене, что его мать будет праздновать юбилей в одиночестве. Раз уж мой единственный сын выбрал жену, которая не ценит семейные узы.
С этими словами она развернулась и направилась к выходу, оставив Настю в растерянности.
Вечером, когда Леня вернулся с работы, Настя подробно рассказала ему о разговоре с его матерью.
— Она использовала эту ситуацию, чтобы проверить меня, — голос Насти дрожал от обиды. — Как будто я должна доказывать ей свою преданность.
Леня выглядел подавленным.
— Мама всегда была… сложной. Но в последние годы стало хуже. Особенно после того, как отец ушел.
— Это не оправдание, Леня. Она сознательно создала эту ситуацию, чтобы посмотреть, прогнусь ли я. И теперь обвиняет меня в том, что я разрушаю семью.
Леня обнял жену.
— Ты не разрушаешь. Ты защищаешь нас. И я… я должен был сразу встать на твою сторону. Прости.
Телефон Лени зазвонил. На экране высветилось имя его брата Павла.
— Привет, Паш, — устало ответил Леня.
— Леня, что у вас происходит? — голос Павла звучал обеспокоенно. — Мне мама звонила, говорит, что Настя запретила ей праздновать юбилей и что вы отказываетесь помогать.
Леня вздохнул и включил громкую связь, чтобы Настя тоже слышала.
— Все не так, Паш. Мама требует, чтобы мы полностью оплатили ее юбилей в «Эрмитаже» на тридцать человек. А у нас ипотека, ты же знаешь.
— Да, я в курсе, — в голосе Павла послышалось раздражение. — И я также в курсе, что мама только что вернулась из Турции. Мне жена показала ее посты в соцсетях. А теперь она требует от вас банкет?
— Именно, — подтвердила Настя. — И когда я отказалась, она заявила, что это был тест на мою преданность семье.
— Боже, опять эти ее игры, — простонал Павел. — Она и с моей Ольгой такое проворачивала, только в меньших масштабах. Слушайте, нам нужно что-то с этим делать. Всем вместе.
— Что ты предлагаешь? — спросил Леня.
— Семейный совет. Без мамы. Я позову тетю Валю, двоюродную сестру Катю… Обсудим, как быть.
Семейный совет собрался через два дня в квартире Павла и Ольги. Кроме Насти и Лени пришли тетя Валя, кузина Катя с мужем, и даже двоюродный брат Алины Игоревны, дядя Миша, который, несмотря на родственные связи, не боялся критиковать ее.
— Она всегда была властной, еще с детства, — качал головой дядя Миша. — Но после развода с вашим отцом совсем перестала считаться с чужими чувствами.
— Дело не в разводе, — возразила тетя Валя. — Алина просто не может смириться с тем, что дети выросли и у них своя жизнь. Ей нужно всех контролировать.
— И проверять, — добавила Ольга, жена Павла. — Меня она «проверяла» на готовность сидеть с ней каждые выходные и слушать жалобы на жизнь.
— А от Веры требовала денег на ремонт, — напомнила Настя. — И теперь от меня — на юбилей.
— Так что будем делать? — спросил Леня. — Мама сказала, что будет праздновать в одиночестве. Но мы же не можем просто проигнорировать ее юбилей.
— А почему бы не организовать праздник вскладчину? — предложила кузина Катя. — Каждый внесет посильную сумму, включая саму тетю Алину.
— Отличная идея, — поддержал Павел. — Я могу поговорить с мамой. Объяснить, что мы все хотим отпраздновать ее юбилей, но по справедливости.
— Она воспримет это как предательство, — вздохнул Леня. — Особенно от тебя, Паш. Ты же ее любимчик.
— Пора ей понять, что ее поведение разрушает отношения в семье, — твердо сказал Павел. — Я поговорю с ней.
Разговор Павла с матерью был непростым. Он вернулся к остальным с ошарашенным видом.
— Она плакала, — только и сказал он. — Говорила, что мы все ее бросили.
— И что в итоге? — нетерпеливо спросила тетя Валя.
— В итоге… согласилась на общий банкет. Но не в «Эрмитаже», а в «Рябине». Там гораздо дешевле, и они делают хорошие скидки в будние дни.
— Она согласилась на будний день? — удивилась Настя. — А как же ее коллеги?
— Сказала, что настоящие друзья придут в любой день, — пожал плечами Павел. — Но главное — она согласилась внести свою часть. Правда, меньше, чем планировалось изначально. Но все же.
— Это уже прогресс, — улыбнулась Ольга. — Может, наконец, она поймет, что манипуляции — не лучший способ выстраивать отношения.
Юбилей Алины Игоревны прошел в ресторане «Рябина» в среду вечером. Гостей было меньше, чем планировалось изначально — около двадцати человек. Атмосфера была напряженной, но в целом праздник удался.
Алина Игоревна была в новом платье, принимала поздравления и даже танцевала. Со стороны казалось, что все хорошо. Но когда пришло время благодарственной речи, она особо отметила всех, кто помог организовать праздник — кроме Насти.
— Спасибо моим замечательным сыновьям, Леониду и Павлу, моей дорогой сестре Валентине, племяннице Екатерине… — она перечисляла имена, демонстративно игнорируя невестку.
Настя молча сидела, держа в руках бокал с соком. Она чувствовала на себе сочувственные взгляды родственников, но старалась не подавать вида, что задета.
Когда гости начали расходиться, Алина Игоревна подошла к Насте, которая помогала собирать подарки.
— Вот видишь, — сказала она с холодной улыбкой, — все получилось прекрасно. И без твоего особого участия.
— Я рада, что вам понравилось, Алина Игоревна, — спокойно ответила Настя. — С юбилеем вас.
— Можешь не притворяться, — свекровь понизила голос. — Я вижу, что ты не та женщина, которая нужна моему сыну. Настоящая жена поставила бы семью на первое место.
— Я и поставила, — Настя прямо посмотрела в глаза свекрови. — Нашу с Леней семью. И всегда буду ее защищать.
— От кого? От меня? — Алина Игоревна насмешливо приподняла бровь. — Я всего лишь хотела убедиться в твоей преданности.
— Нет, вы хотели доказать свою власть, — тихо, но твердо сказала Настя. — Но семья строится на любви и уважении, а не на контроле и манипуляциях.
Леня, заметив напряженный разговор, подошел к ним.
— Все в порядке? — спросил он, глядя то на жену, то на мать.
— Твоя жена читает мне лекции о семейных ценностях, — усмехнулась Алина Игоревна. — В мой юбилей.
— Мама, — Леня впервые за все время посмотрел на нее с твердостью, — я люблю тебя. Ты моя мать, и я всегда буду заботиться о тебе. Но Настя — моя жена. Мы семья. И я прошу тебя уважать наши решения.
Алина Игоревна побледнела.
— Значит, ты выбираешь ее сторону? Против родной матери?
— Нет сторон, мама. Есть уважение и понимание. Или их отсутствие.
Алина Игоревна резко развернулась и ушла, не попрощавшись.
Настя и Леня молча смотрели ей вслед.
— Она не простит нас, — тихо сказала Настя.
— Она злится сейчас, — Леня обнял жену за плечи. — Но со временем, возможно, поймет.
— А если нет?
— Тогда… тогда это ее выбор, — тяжело вздохнул Леня. — Но я больше не позволю ей вмешиваться в нашу жизнь и манипулировать нами. Этот юбилей многое прояснил.
Павел подошел к ним, держа в руках несколько коробок с подарками.
— Мама уехала? — спросил он.
— Да, — кивнул Леня. — Обиделась.
— Она остынет, — уверенно сказал Павел. — Главное, что мы все наконец-то поговорили открыто. Может, теперь отношения станут честнее.
Настя бросила взгляд в окно, где мелькнула фигура Алины Игоревны, садящейся в такси.
— Не думаю, что все будет так просто, — произнесла она тихо.
Прошла неделя после юбилея. Алина Игоревна не звонила, не писала сообщений. Непривычная тишина давила на Леню. Настя замечала, как он несколько раз брал телефон, собираясь позвонить матери, но в последний момент откладывал его.
— Может, просто позвони ей? — предложила Настя вечером в пятницу, когда они ужинали на кухне.
Леня покачал головой:
— Нет. В этот раз пусть она первая сделает шаг. Всю жизнь я шел на уступки, и что мы получили в результате? Бесконечный круг манипуляций.
Настя внимательно посмотрела на мужа. За последние две недели он словно повзрослел, в его голосе появилась твердость, которой раньше не было.
Телефон Насти зазвонил. На экране высветилось имя Ольги, жены Павла.
— Привет, Оль, — Настя включила громкую связь.
— Настя, привет! — голос Ольги звучал взволнованно. — У вас там как дела с Алиной Игоревной?
— Никак, — честно ответила Настя. — Полное молчание с её стороны.
— А у нас тут целая драма, — Ольга понизила голос. — Она вчера пришла к нам, требовала, чтобы Павел поговорил с Леней и объяснил ему, как он неправ. Сказала, что невестка настроила сына против матери.
Леня сжал кулаки.
— И что ответил Павел? — спросила Настя, видя реакцию мужа.
— О, ты бы видела! — в голосе Ольги послышалась гордость. — Он впервые твердо сказал ей, что она неправа. Что пора прекратить эти игры в «проверки» и «испытания». Что взрослые дети — не её собственность.
— Как она отреагировала?
— Сначала была настоящая буря, — вздохнула Ольга. — Слезы, обвинения… Но потом, когда Павел не сдался, она вдруг как-то сникла. Ушла молча, даже не попрощалась.
— Вот и к нам она приходила с требованиями, а ушла молча, — заметил Леня. — Не привыкла к сопротивлению.
После разговора с Ольгой они еще долго сидели на кухне. За окном темнело, и в стекле отражались их задумчивые лица.
— Как думаешь, у нас когда-нибудь будут нормальные отношения с твоей мамой? — спросила Настя.
Леня медленно покачал головой:
— Не знаю. Но я больше не позволю ей диктовать, как нам жить. Даже если для этого придется держать дистанцию.
Через две недели им позвонила тетя Валя с неожиданной новостью.
— Алина едет в санаторий, — сообщила она. — На целый месяц. Сказала, что ей нужно подумать о многом.
— В санаторий? — удивился Леня. — Но она всегда говорила, что санатории — это для стариков.
— Видимо, что-то в ней все-таки изменилось после этих событий, — предположила тетя Валя. — Она даже со мной посоветовалась насчет выбора места. Такого не было… даже не помню когда.
После этого разговора Леня решился позвонить матери. Алина Игоревна ответила после пятого гудка. Голос её звучал сдержанно:
— Здравствуй, сын.
— Мама, я слышал, ты едешь в санаторий?
— Да, решила отдохнуть. Последние события… заставили меня многое переосмыслить.
В её голосе не было обычной претензии, и это удивило Леню.
— Это хорошо, мам. Отдых всем нужен.
Повисла пауза.
— Леонид, — наконец произнесла Алина Игоревна, — я не буду извиняться. Но я… подумаю над тем, что произошло.
Для неё это было почти признанием неправоты.
— Хорошо, мам. Хорошего отдыха.
После звонка Леня выглядел задумчивым.
— Как думаешь, она изменится? — спросила Настя.
— Полностью? Нет, — честно ответил Леня. — Но, может быть, немного. И этого будет достаточно, чтобы наладить отношения. Не близкие, но хотя бы уважительные.
Три месяца спустя Алина Игоревна пригласила их на ужин. Это было первое приглашение после юбилейного скандала. Настя нервничала всю дорогу до её дома.
— Всё будет хорошо, — успокаивал её Леня. — Давай просто послушаем, что она хочет сказать.
Алина Игоревна встретила их в дверях. Она выглядела отдохнувшей, но держалась немного скованно.
Ужин проходил в странной атмосфере вежливой отчужденности. Они говорили о погоде, о новостях, но избегали личных тем. Наконец, когда Алина Игоревна принесла чай, она внезапно произнесла:
— В санатории познакомилась с одной женщиной. Психолог на пенсии. Много говорили. — Она помолчала. — Она сказала мне вещи, которые неприятно было слышать. О контроле. О том, как я отталкиваю близких.
Настя и Леня переглянулись, не зная, что ответить.
— Я не изменюсь полностью, — продолжила Алина Игоревна, не глядя на них. — Слишком поздно. Но я подумала… Возможно, мне стоит научиться уважать ваши границы.
Это было самое близкое к извинению, что они когда-либо слышали от неё.
— Спасибо, мама, — тихо сказал Леня. — Это важно для нас.
Алина Игоревна кивнула. Потом повернулась к Насте:
— Я не буду делать вид, что мы станем лучшими подругами. Но я признаю, что ты сделала моего сына счастливым. И что ты… смелая. Не каждая решилась бы противостоять мне.
Настя ощутила странное чувство — не победу, но какое-то тихое облегчение.
— Я никогда не хотела противостоять вам, Алина Игоревна. Я просто защищала нашу семью. Как и вы когда-то защищали свою.
Алина Игоревна впервые за весь вечер посмотрела Насте прямо в глаза — без враждебности, скорее с задумчивым интересом.
— Может быть, в этом мы похожи, — произнесла она тихо.
Когда они возвращались домой, на улице уже стемнело. Настя взяла Леню за руку:
— Это не примирение, — сказала она.
— Нет, — согласился Леня. — Но это начало чего-то нового. Не дружбы, но… уважения, может быть.
— Думаешь, так и будет?
— Не знаю. Мама не изменится полностью. Будут и срывы, и попытки манипулировать. Но теперь у нас есть что-то, чего не было раньше.
— Что?
— Понимание, что мы можем отстоять свои границы, — Леня крепче сжал её руку. — И благодаря тебе я наконец научился говорить «нет» даже самым близким людям, когда это необходимо.
Настя улыбнулась:
— Значит, из этой истории с юбилеем все-таки вышло что-то хорошее.
— Да, — кивнул Леня. — Мы стали сильнее. Как пара и как семья.
Они шли по вечерней улице, и в этом молчании было больше близости, чем во многих словах. Впереди был долгий путь — непростой, с новыми испытаниями, но теперь они точно знали, что справятся вместе.
А где-то в своей квартире Алина Игоревна сидела в кресле, глядя на фотографию, где маленький Леня улыбался ей с детской непосредственностью. Она все еще не была готова полностью отпустить сына, все еще считала Настю не лучшим выбором для него. Но впервые за долгое время она задумалась: а что, если его счастье — не в том, чего хочет она?
Этот вопрос остался без ответа. Но само его появление уже было маленьким шагом вперед.
***
Пока в семье Насти и Лени наступило хрупкое перемирие со свекровью, август радовал небывалым урожаем. Настя, закатав рукава, консервировала помидоры и огурцы с соседкой Мариной. «Знаешь, Настюш, у меня тоже была свекровь – огонь! А недавно подруга рассказала историю, которая твою напоминает, только в десять раз страшнее…» – щебетала Марина, нарезая укроп. «Представляешь, невестка приехала в деревню к свекрови на лето, а там такое началось…»,
