Свекровь, которая два дня назад кричала моему мужу в трубку «Твоя жена — воровка!», теперь стояла передо мной, пряча глаза, и умоляла о прощении. А я смотрела на нее и вспоминала, как мой мир рухнул в один миг. Меня обвинили в краже, самый близкий человек — муж — отвернулся со словами «мама врать не станет». Они думали, что сломали меня. Но они не знали, что я превратила свою боль в холодный расчет и начала собственное расследование, где главной уликой стала всего одна деталь на руке человека с записи видеонаблюдения…
***
Телефонный звонок застал Катю за работой. Она, склонившись над ноутбуком, доделывала срочный проект по дизайну интерьера, мысленно уже предвкушая спокойный вечер с чашкой чая и сериалом. Вчерашняя ссора со свекровью, Еленой Сергеевной, все еще неприятным осадком лежала на душе, но Катя надеялась, что к приезду Димы с вахты все уляжется. Они повздорили из-за денег — как, впрочем, и всегда. Елена Сергеевна считала, что Катя слишком расточительна, а покупка дорогого пальто стала последней каплей. «Мы в твое время на всем экономили, а вы живете одним днем!» — отчитывала она невестку. Катя пыталась объяснить, что это ее собственные заработанные деньги, но свекровь была непреклонна.
На экране высветилось «Елена Сергеевна». Катя вздохнула и приняла вызов, стараясь, чтобы голос звучал миролюбиво.
— Елена Сергеевна, здравствуйте.
Но вместо ответа на нее обрушился ледяной шквал ярости.
— Воровка! Ты бесстыжая воровка! — кричала свекровь в трубку так, что динамик хрипел. — Я тебе доверилась, как родной дочери, а ты!..
Катя похолодела. Сердце пропустило удар и заколотилось где-то в горле.
— Что случилось? Какие деньги? Я ничего не понимаю…
— Не прикидывайся невинной овечкой! Деньги с моей карты пропали! Все до копейки! Сорок тысяч, которые я на юбилей откладывала! А кто, кроме тебя, знал, где она лежит? Кто знал, что мне вчера пенсия пришла? Ты! После нашей ссоры решила мне отомстить, да? — визжала Елена Сергеевна.
Катя ошеломленно молчала. Неделю назад свекровь попросила ее помочь оплатить коммунальные услуги онлайн. Карта плохо читалась в терминале, и Катя, чтобы не гонять пожилую женщину по банкам, привязала ее к своему приложению. Пароль от онлайн-банка был записан на бумажке, которая лежала вместе с картой в шкатулке в комоде. Катя действительно знала, где она. Но взять?..
— Я не брала ваших денег! Клянусь вам! — голос Кати дрогнул.
— Конечно! Так я тебе и поверила! Я уже позвонила Димочке, все ему рассказала! Пусть знает, на ком женился! Его жена — воровка! — выкрикнула Елена Сергеевна и бросила трубку.
Мир вокруг Кати сузился до гудков в телефоне. Она сидела, оцепенев, глядя в темный экран ноутбука, где застыл недоделанный проект. Воровка. Это слово гулким эхом отдавалось в голове. Свекровь не просто подозревала ее — она была уверена. И уже позвонила Диме. Катя представила, как ее муж, уставший после смены где-то на севере, слышит от матери эти страшные слова. Поверит ли он ей? Или материнское слово окажется весомее?
Телефон снова зазвонил. На этот раз — «Любимый». Катя сглотнула вязкий ком в горле и нажала на зеленую кнопку.
— Дим, привет…
— Катя, что там у вас происходит?! — голос мужа был напряженным и усталым. На фоне слышался гул какой-то техники. — Мать звонит в истерике, кричит, что ты у нее деньги украла. Что за бред?
В его вопросе слышалась надежда, что она сейчас все опровергнет, рассмеется и скажет, что это нелепое недоразумение.
— Дима, это правда бред. Я не брала никаких денег, честное слово! Мы вчера поругались, да, но я бы никогда… Ты же меня знаешь!
— Знаю… — медленно произнес он, и в этой паузе Катя почувствовала, как между ними вырастает ледяная стена. — Но, Кать, она говорит, что доступ к карте был только у тебя. Деньги сняли сегодня утром. Ты выходила из дома?
— Выходила, в магазин за хлебом. Но я к ее карте не прикасалась! Дима, ты что, мне не веришь? — с отчаянием спросила она.
— Я не знаю, кому верить, — глухо ответил он. — Мать в таком состоянии… она бы не стала врать. Кать, если ты это сделала, просто скажи. Мы все решим, я верну ей деньги. Только не ври мне.
Это было хуже удара. Он не верил. Ее собственный муж допускал, что она способна на такую низость. Слезы хлынули из глаз, обжигая щеки.
— Я не врала тебе. Никогда, — прошептала она и, не в силах больше говорить, сбросила вызов.
Квартира, еще час назад казавшаяся уютным гнездышком, превратилась в тюрьму. Ее обвинили, осудили и приговорили. И самый близкий человек выступил в роли судьи.
***
Ночь прошла в липком, тяжелом тумане. Катя не сомкнула глаз. Она металась по квартире, то садясь на диван, то подходя к окну и вглядываясь в равнодушные огни ночного города. Каждое слово, сказанное свекровью и мужем, занозой сидело в сердце. «Воровка». «Я не знаю, кому верить». Эти фразы крутились в голове, как заезженная пластинка, стирая все хорошее, что было между ними. Она перебирала в памяти последние дни, часы, минуты. Может, она что-то сделала не так? Может, карта случайно выпала из шкатулки? Но нет, шкатулка была закрыта, когда она уходила утром.
Она пыталась дозвониться до Димы еще несколько раз, но он не брал трубку. Наконец, ближе к утру, пришла короткая СМС: «У меня смена. Поговорим позже. Разберись с мамой».
«Разберись с мамой». Это звучало как приказ. Не «мы разберемся», а «ты разберись». Он уже отстранился, переложил всю ответственность на нее. Катя почувствовала, как внутри что-то обрывается. Это была не просто обида, это было осознание тотального одиночества. Ее мир, который она строила вместе с Димой, рушился на глазах.
Утром она заставила себя встать. Отражение в зеркале испугало ее: бледное лицо, красные от слез глаза, темные круги. Она выглядела как преступница, которую всю ночь допрашивали. Ирония была жестокой.
Надо было что-то делать. Сидеть и ждать, пока муж вернется с вахты и вынесет окончательный вердикт, было невыносимо. Она решила поехать к Елене Сергеевне. Может быть, в личном разговоре удастся до нее достучаться?
Дверь в квартиру свекрови открылась не сразу. Наконец, щелкнул замок, и на пороге появилась Елена Сергеевна. Ее лицо было опухшим и серым, глаза смотрели с ледяной ненавистью.
— Что тебе еще нужно? Пришла посмотреть на свою работу? — прошипела она, не давая Кате войти.
— Елена Сергеевна, я пришла поговорить. Я вас умоляю, давайте спокойно все обсудим. Я не брала деньги, — Катя старалась говорить ровно, но голос предательски дрожал.
— Не брала? А кто же тогда? Святой дух? — усмехнулась свекровь. — Карта лежала в моей комнате, в шкатулке. В квартире были только мы с тобой. Ночью я спала, а утром денег уже не было! «Телефон показал списание вчера в 8:15 утра. Как раз когда ты, по твоим словам, „за хлебушком ходила“!»
— Но я клянусь…
— Хватит клясться! — оборвала ее Елена Сергеевна. — Видеть тебя не хочу. Убирайся из моего дома и из жизни моего сына. Я не позволю воровке разрушить ему жизнь.
Она с силой захлопнула дверь прямо перед носом Кати. Щелчок замка прозвучал как выстрел.
Катя медленно спускалась по лестнице, держась за холодные перила. Ноги были ватными. Значит, все. Стена между ними стала непробиваемой. Свекровь ее ненавидит, муж сомневается. Друзья? Что она им скажет? «Знаете, меня обвиняют в краже, но я не виновата»? Кто поверит? Ведь, как сказал Дима, дыма без огня не бывает.
Она вышла на улицу. Холодный осенний ветер пробирал до костей. Катя села на скамейку у подъезда и закрыла лицо руками. Отчаяние было таким густым, что казалось, его можно потрогать. Хотелось плакать, кричать, но слез уже не было. Внутри осталась только выжженная пустота и звенящая обида.
Именно в этот момент, на самом дне отчаяния, в ней что-то щелкнуло. Обида начала медленно трансформироваться в холодную, злую решимость. Они не верят ей? Они считают ее воровкой? Хорошо. Тогда она сама докажет им, что они ошибаются. Она найдет настоящего преступника и ткнет их носом в правду. Она не позволит растоптать себя, превратить в жертву. Она будет бороться. За свое имя, за свою семью, за свое будущее.
Эта мысль, как тонкий лучик света, пробилась сквозь мрак. Катя подняла голову. Взгляд ее стал жестким и сфокусированным. Она больше не жертва. Она — следователь. И ее первое дело — собственное оправдание.
***
Первым делом нужно было восстановить хронологию. Катя вернулась домой и налила себе крепкого кофе. Слезы и паника делу не помогут, сейчас нужна была ясная голова. Она взяла блокнот и ручку, как будто готовилась к важному совещанию.
Дано:
-
Пропали деньги с карты Елены Сергеевны — 40 000 рублей.
-
Списание произошло сегодня, в 8:15 утра. Это подтвердила сама свекровь, увидев уведомление в телефоне.
-
Деньги были сняты наличными в банкомате. Если бы это была онлайн-оплата, свекровь бы сказала.
-
Обвиняемая — я. Мотив, по версии следствия, — месть после ссоры. Улики — у меня был доступ к карте и я выходила из дома примерно в это время.
Катя поморщилась. Все выглядело действительно скверно. Но она знала, что невиновна, а значит, в этой идеальной, на первый взгляд, картине должен быть изъян.
«Банкомат», — пронеслось у нее в голове. Если деньги сняли в банкомате, то должен быть адрес. Елена Сергеевна вряд ли обратила на это внимание в пылу ярости, но в СМС-оповещении от банка эта информация должна быть.
Катя снова набрала номер свекрови. Та, конечно, не ответила. Тогда Катя написала СМС, тщательно подбирая слова: «Елена Сергеевна, я не прошу Вас мне верить. Я прошу лишь переслать мне текст сообщения от банка о списании. Полностью. Если я виновата, мне это не поможет, а если нет — это единственный способ найти правду. Пожалуйста».
Она отправила сообщение и замерла в ожидании. Прошла минута, пять, десять. Катя уже потеряла всякую надежду, когда телефон пиликнул. На экране было пересланное сообщение от свекрови. Без единого слова комментария.
«Списание. 40 000 руб. KARTA****1234. 10.08.2025 08:15. ATM 7890. Adres: Prospekt Mira, 15. SberBank. Balans: 315.50 RUB».
Проспект Мира, 15! Катя знала это место. Это был небольшой торговый центр в двух кварталах от дома свекрови. И… в совершенно противоположной стороне от булочной, куда она ходила утром. Она физически не могла быть там в 8:15. Это была первая, пусть и косвенная, улика в ее пользу. Сердце забилось чаще — от волнения и робкой надежды.
Она быстро оделась и выскочила из дома. Нужно было ехать туда немедленно.
Торговый центр был еще полупустым. Катя легко нашла нужный банкомат Сбербанка. Он стоял в небольшом холле у входа, рядом с цветочным киоском и кофейней. Над банкоматом, как и положено, висела небольшая камера-полусфера. Вот оно! Спасение!
Катя подошла к окошку администратора ТЦ и, стараясь выглядеть как можно убедительнее, объяснила ситуацию.
— Здравствуйте! У меня украли деньги с карты, сняли вот в этом банкомате сегодня утром. Мне жизненно необходимо посмотреть записи с камеры наблюдения.
Молодая девушка за стойкой сочувственно покачала головой.
— Сожалею, но мы предоставляем записи только по официальному запросу из полиции. Таковы правила. Обратитесь в отделение, напишите заявление.
Заявление в полицию… Катя представила, как придет и скажет: «Моя свекровь думает, что я украла у нее деньги, но это не я. Покажите мне видео, чтобы я ей доказала». Это звучало абсурдно. Елена Сергеевна сама должна была писать заявление, но она этого не сделает, так как уверена, что вор найден. Замкнутый круг.
Катя вышла из кабинета администратора раздосадованная. Неужели это тупик? Она снова посмотрела на банкомат, на камеру над ним. Должен быть другой способ. Ее взгляд скользнул по окружению. Цветочный киоск, кофейня… А напротив, через холл, был вход в небольшой магазинчик оптики. И прямо на витрине она заметила маленькую наклейку: «Объект находится под видеонаблюдением». Камера этого магазина должна была «видеть» банкомат под другим углом!
Надежда вспыхнула с новой силой. Катя вошла в оптику. За прилавком сидел пожилой мужчина в очках.
— Добрый день, — начала она как можно мягче. — У меня случилась большая беда. Меня несправедливо обвиняют в краже, и моя единственная надежда — ваша камера. Она ведь направлена на вход?
Она быстро, но эмоционально обрисовала ему ситуацию, не вдаваясь в семейные подробности, а делая акцент на ложном обвинении. Мужчина, которого звали Семен Аркадьевич, слушал внимательно, поглаживая седую бородку.
— Да, деточка, история скверная, — сказал он, когда она закончила. — И камера у нас пишет, да. Но показывать посторонним…
— Я вас умоляю! — в голосе Кати зазвенели слезы, на этот раз совершенно искренние. — От этого зависит вся моя жизнь, моя семья. Мне нужно только взглянуть на человека, который подходил к банкомату вчера в 8:15. Всего одна минута записи.
Семен Аркадьевич долго смотрел на нее, потом вздохнул.
— Ладно. Вижу, что ты не врешь. Пойдем, глянем. Только если что — я тебе ничего не показывал.
Он провел ее в крохотную подсобку, где на маленьком мониторе отображались картинки с нескольких камер. Пощелкав мышкой, он открыл архив и отмотал запись на нужное время.
— Так, сейчас найдем вчерашний день… вот, отматываю на утро… 8:14… Смотри.
Катя прильнула к экрану. Вот к банкомату подходит фигура. Мужчина. На нем темная куртка с капюшоном, надвинутым на глаза. Лица почти не видно. Он быстро вставляет карту, вводит пин-код, забирает деньги и почти сразу уходит. Все заняло меньше минуты.
— Видите? Это мужчина! — воскликнула Катя.
— Вижу, что не ты, — кивнул Семен Аркадьевич. — Можешь на телефон снять, если нужно. Качество, конечно, не ахти, но доказать, что это не женщина, можно.
Катя дрожащими руками достала телефон и записала короткое видео с экрана монитора. Это была ее первая настоящая победа. Пусть лица не разобрать, но это неопровержимое доказательство того, что у банкомата стояла не она.
Поблагодарив Семена Аркадьевича так горячо, как только могла, она выбежала на улицу. Теперь у нее было оружие. Оставалось только понять, кто этот таинственный человек в капюшоне.
***
Вернувшись домой, Катя раз за разом просматривала снятое на телефон видео. Качество было ужасным: размытая фигура, дерганое изображение. Но одно было ясно — это высокий мужчина, худощавого телосложения. Капюшон скрывал лицо, но на долю секунды, когда он поворачивал голову, становилась видна линия подбородка и щетина. Она увеличивала кадр до предела, пытаясь разглядеть хоть какую-то деталь. Куртка была самой обычной, темной, без опознавательных знаков. Джинсы. Кроссовки. Таких людей в городе тысячи.
Кому она могла показать это видео? Диме? Он на вахте, и по телефону этот ролик будет выглядеть еще хуже. Он может сказать, что это подстава или что она кого-то попросила сняться. Елене Сергеевне? Та просто не станет смотреть.
Катя почувствовала, как волна эйфории от первой победы сменяется тревогой. Доказательство есть, но оно какое-то… неубедительное. Нужен был способ идентифицировать этого человека.
Она снова включила видео, вглядываясь в каждое движение. Мужчина действовал очень быстро и уверенно. Он не мешкал с вводом пин-кода, будто знал его наизусть. Откуда? Елена Сергеевна — женщина старой закалки. Пин-код она наверняка записала. И где она могла его хранить? Скорее всего, на той же бумажке, что и пароль от онлайн-банка, вместе с картой. Значит, вор не просто знал, где лежит карта, но и имел время, чтобы открыть шкатулку, забрать ее, а потом, возможно, вернуть на место, чтобы пропажа обнаружилась не сразу.
Кто мог это сделать? Кто бывает в квартире у свекрови? Круг подозреваемых был невелик. Соседка тетя Валя, но она божий одуванчик. Подруга ее, Зинаида Павловна. И… племянник. Павел.
При упоминании этого имени у Кати внутри все похолодело. Павел, сын покойной сестры Елены Сергеевны. Тридцатилетний оболтус, который нигде толком не работал, вечно сидел без денег и периодически «занимал до получки» у сердобольной тетушки. Елена Сергеевна его жалела, называла «сиротинушкой» и всегда помогала. Катя же его недолюбливала. У него были бегающие глазки, неприятная ухмылка, и от него всегда пахло дешевыми сигаретами.
А главное, он был игроманом. Несколько раз Дима вытаскивал его из долгов, которые Павел наделал на спортивных ставках. После этого он клялся, что «завязал», но Катя ему не верила.
Павел идеально подходил на роль преступника. Он знал, что тетя — человек экономный и у нее всегда есть «заначка». Он знал, что вчера ей пришла пенсия — она могла сама ему об этом сказать в телефонном разговоре. Он мог незаметно зайти в гости, пока она была на кухне, и быстро обчистить шкатулку.
Но как это доказать? Фигура на видео была похожа на него по телосложению, но это лишь догадка. Нужна была улика. Что-то конкретное.
Катя снова включила видео и стала смотреть буквально по кадрам. И вдруг она заметила деталь, на которую не обратила внимания раньше. Когда мужчина протягивал руку, чтобы забрать деньги из лотка банкомата, на его мизинце на секунду блеснул массивный перстень-печатка. Дешевая, кричащая бижутерия. Катя нахмурилась, пытаясь вспомнить. Где она видела такую?
И тут ее осенило. Неделю назад Павел заходил к свекрови, когда она была у нее в гостях. Он сидел за столом, пил чай и жестикулировал, рассказывая очередную байку о том, как его «кинули» на работе. И на его руке была точно такая же печатка. Катя тогда еще про себя отметила, какая безвкусица.
Это оно! Это зацепка!
Но и этого было мало. Печатка — не отпечаток пальца. Нужно было что-то еще. Катя начала думать, как игроман. Если Павел сорвал такой куш — 40 тысяч, — что он сделает в первую очередь? Скорее всего, пойдет делать новые ставки. А где он это делал? Катя знала, что он постоянно сидел в телефоне на каких-то сайтах букмекерских контор.
Она зашла в социальную сеть «ВКонтакте» и нашла его страницу. Профиль был полупустым, но в списке друзей она нашла несколько подозрительных личностей с такими же «пацанскими» интересами. А в подписках… Бинго! Десяток групп, посвященных ставкам на спорт, прогнозам и стратегиям.
Катя начала методично просматривать стену одной из самых активных групп. Игроки часто хвастались своими выигрышами или жаловались на проигрыши. Она листала посты за вчерашний день. И вот, среди десятков сообщений, она увидела знакомое имя: «Павел Воронов».
Пост был опубликован около двух часов дня. «Пацаны, сегодня фортуна на моей стороне! Зарядил крупно на экспресс, чуйка, что зайдет! Всем фарта!» — и к посту прикреплен скриншот ставки. Сумма — 25 000 рублей.
У Кати перехватило дыхание. Вечно безденежный Павел вчера, сразу после кражи, «зарядил крупно». Совпадение? Вряд ли.
Теперь у нее было уже две серьезные улики: видео с человеком в похожей печатке и пост о крупной ставке, сделанный в день кражи. Картина складывалась. Осталось только сделать так, чтобы все это увидели. И в первую очередь — Дмитрий.
***
Собранные улики грели душу, но Катя понимала: для прямого обвинения этого недостаточно. Дмитрий мог сказать, что печатки похожи, а деньги на ставку Павел мог занять. Нужен был неопровержимый факт, который свяжет Павла непосредственно с банкоматом на Проспекте Мира.
Катя решила действовать хитрее. Прямая конфронтация могла спугнуть его, заставить залечь на дно. Нужно было выманить его, заставить проговориться или совершить ошибку. Она разработала простой, но, как ей казалось, эффективный план.
Для начала она позвонила Диме. На этот раз он ответил почти сразу.
— Кать, я как раз собирался тебе звонить. Я поговорил с мамой еще раз. Она не унимается. Слушай, я не хочу в это верить, но… — он замялся.
— Дима, остановись, — твердо сказала Катя. Ее голос был спокойным, без слез и истерики. — Я не буду больше оправдываться. Я просто хочу, чтобы ты знал: я нашла доказательство, что деньги снимала не я. У меня есть видео.
— Какое видео? — в его голосе прозвучало недоверие.
— Видео с камеры наблюдения у банкомата. Там отчетливо видно, что деньги снимает мужчина.
На том конце провода повисла тишина.
— Ты уверена? — наконец спросил он.
— Абсолютно. Я пока не знаю, кто это, но я выясню. Мне просто нужна твоя поддержка. Хотя бы нейтралитет. Перестань, пожалуйста, смотреть на меня как на преступницу.
— Хорошо, Кать. Извини. Я… я просто растерялся. Мать так давила. Я приеду через два дня, раньше никак не отпускают. Приеду — и во всем разберемся.
— Хорошо, — сказала она. — Жду.
Этот разговор был маленькой победой. Она остановила поток сомнений с его стороны и выиграла себе время.
Теперь — вторая часть плана. Павел. Катя знала, что он иногда заходит в небольшой бар «Старый приятель» недалеко от их района. Это было одно из тех мест, где можно было недорого выпить и посмотреть футбол. Она решила устроить «случайную» встречу.
Вечером она пришла в бар. В полумраке, пропахшем пивом и жареными гренками, она сразу увидела его за столиком в углу. Он был один, уткнувшись в телефон — наверняка проверял свою ставку.
Катя сделала удивленное лицо и подошла к нему.
— Паша? Привет! Вот так встреча! А я за кофе зашла.
Павел вздрогнул и поднял глаза. Увидев Катю, он заметно напрягся.
— А, Катюх, привет. Да вот, отдыхаю после тяжелого дня.
— Ой, а я вся на нервах, — вздохнула Катя, присаживаясь за его столик без приглашения. — Ты, наверное, уже слышал, что у нас случилось? У тети Лены деньги украли.
Она внимательно следила за его реакцией. Он отвел взгляд, пожал плечами.
— Да, слышал что-то. Теть Лена звонила, жаловалась. Ужас, конечно. Совсем люди совесть потеряли.
— И не говори! — подхватила Катя. — Она же на меня думает, представляешь? Хорошо, что я нашла способ доказать свою невиновность.
Павел вскинул на нее быстрый, настороженный взгляд.
— В смысле?
— А в прямом! — Катя говорила нарочито громко и беззаботно. — Я достала запись с камеры видеонаблюдения у того банкомата, где деньги сняли. На Проспекте Мира, 15. Там все прекрасно видно! Какой-то мужик в капюшоне. Я уже отнесла флешку с видео знакомому в полицию, он обещал пробить по базам, лицо там хорошо различимо, когда он к камере поворачивается. Сказал, завтра к обеду уже будет результат. Так что скоро вора найдем!
Она врала. Нагло и самозабвенно. Никакого знакомого в полиции у нее не было, а лицо на видео было неразличимо. Но Павел этого не знал. Она видела, как он побледнел. Руки, лежавшие на столе, мелко дрогнули.
— А… правда, что ли? И что, прямо лицо видно? — переспросил он, пытаясь сохранить невозмутимый вид.
— Ага! В высоком разрешении. Камера дорогая стояла, — не моргнув глазом, соврала Катя. — Так что справедливость восторжествует. Ладно, я побежала. Была рада видеть!
Она встала и, не оборачиваясь, вышла из бара. Сердце колотилось от адреналина. Сработает или нет?
Придя домой, она не находила себе места. План был рискованным. А что, если он не попадется на удочку?
Около одиннадцати вечера раздался звонок с незнакомого номера. Катя нажала на кнопку ответа.
— Слушаю.
— Катя? Это Павел, — голос в трубке был нервным и торопливым. — Слушай, тут такое дело… Насчет тех денег тети Лены…
Катя затаила дыхание.
— Я тебя слушаю, Паша.
— В общем… это я был. Я взял деньги. Я не хотел, Кать, честное слово! Мне срочно нужны были деньги, чтобы долг отдать, меня бы прибили иначе! Я думал, потом верну как-нибудь…
Признание. Он признался.
— Кать, я тебя умоляю, забери заявление! Не губи мне жизнь! Я все верну, до копейки! Завтра же принесу! Только не надо полиции, а? Теть Лена меня проклянет!
— Заявления в полиции нет, Павел, — холодно ответила Катя.
— Как нет? А ты говорила…
— Я много что говорила. И у меня есть запись не только с камеры, но и этого нашего разговора. Завтра в семь вечера будь у тети Лены дома. И Дима там будет. Он как раз прилетает. И мы все вместе поговорим. И если ты не придешь, эта запись окажется там, где ей и положено быть. Ты меня понял?
В трубке послышался сдавленный стон.
— Понял.
Катя нажала отбой. Она сидела в тишине, и по щекам ее текли слезы. Но это были уже не слезы отчаяния. Это были слезы облегчения и горькой победы. Она смогла. Она распутала этот клубок лжи и вернула себе свое честное имя. Осталось только дождаться завтрашнего вечера. Вечера, который должен был все расставить по своим местам.
***
Следующий день тянулся мучительно долго. Катя чувствовала себя натянутой струной. Она все сделала правильно, ловушка сработала, признание было получено. Но впереди было самое сложное — встреча, на которой правда должна была обрушиться на ее семью. Она боялась этой встречи не меньше, чем ждала ее. Боялась увидеть на лице свекрови смесь ужаса и стыда, боялась реакции Димы, боялась даже жалости к Павлу, который сам загнал себя в этот угол.
Утром позвонил Дмитрий.
— Кать, я в аэропорту, жду вылет. Буду дома около шести. Ты как?
— Нормально, — ее голос звучал ровно, но внутри все сжималось. — Дима, нам нужно будет сегодня вечером всем вместе встретиться у твоей мамы. Я, ты, она. И еще кое-кто.
— Кто еще? Что происходит?
— Приедешь — все узнаешь. Просто доверься мне. Пожалуйста. В семь вечера у нее.
— Ладно, — с сомнением в голосе согласился он. — Странно все это.
Катя потратила остаток дня на подготовку. Она перекинула на флешку размытое видео из оптики. Затем скинула туда же аудиозапись вчерашнего разговора с Павлом. Сохранила скриншот его хвастливого поста о ставке. Это был ее «следственный φайл». Она не собиралась мстить или унижать. Она хотела лишь одного — чтобы все увидели полную картину. Чтобы поняли, как легко можно сломать жизнь человеку, поддавшись первому импульсу и давним обидам.
Ближе к вечеру она оделась. Не в домашнее, а в строгое платье и пиджак. Она шла не просить прощения и не оправдываться. Она шла на трибунал, где сама была и следователем, и главным свидетелем, и прокурором.
В 18:20 в замке повернулся ключ. Вошел Дима. Уставший, осунувшийся, с дорожной сумкой через плечо. Он молча посмотрел на Катю. Во взгляде его читалась целая гамма чувств: и усталость, и тревога, и надежда.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — ответила она. — Отдохни немного. Через полчаса нам нужно идти.
Он кивнул, прошел в комнату, бросил сумку. Не было ни объятий, ни поцелуев. Пропасть, разверзшаяся между ними два дня назад, все еще не закрылась. Они были как чужие люди, ожидающие решения своей судьбы.
Ровно без десяти семь они вышли из квартиры. Молча дошли до подъезда свекрови, молча поднялись на ее этаж. Катя чувствовала, как холодеют ее руки.
Дверь открыла Елена Сергеевна. Увидев их вместе, она поджала губы, смерив Катю презрительным взглядом.
— Проходите. Раз уж сын настоял.
Они вошли в гостиную. Атмосфера была такой тяжелой, что, казалось, ее можно резать ножом. Елена Сергеевна села в свое кресло, сложив руки на груди, как судья. Дима сел на диван, глядя то на мать, то на жену. Он явно не понимал, чего ждать.
— Ну? — не выдержала Елена Сергеевна. — Что за цирк ты решила устроить, Катерина? Думала, приведешь моего сына, и я растаю? Деньги верни, и тогда поговорим.
— Я ничего вам не должна, — спокойно ответила Катя. — Но я вернула вам кое-что другое. Правду.
В этот момент в дверь позвонили. Все вздрогнули.
— Я открою, — сказала Катя. — Это как раз последний участник нашего разговора.
Она пошла в прихожую и открыла дверь. На пороге стоял бледный, осунувшийся Павел. Увидев Катю, он виновато опустил глаза.
— Проходи, Паша. Тебя ждут.
Он, съежившись, вошел в гостиную. Елена Сергеевна изумленно вскинула брови.
— Павлик? А ты что здесь делаешь?
Дмитрий тоже встал, нахмурившись.
— Паш, ты-то тут при чем?
Павел молчал, не решаясь поднять взгляд.
— А он тут при том, — сказала Катя, возвращаясь в комнату и закрывая за собой дверь, — что это он украл деньги.
В комнате повисла оглушительная тишина. Елена Сергеевна смотрела на Катю как на сумасшедшую. Дмитрий переводил растерянный взгляд с Кати на двоюродного брата. Буря была готова разразиться.
***
— Что за чушь ты несешь?! — первой опомнилась Елена Сергеевна. Ее лицо побагровело от гнева. — Ты совсем с ума сошла? Решила свалить свою вину на сироту? Павлик, она тебя оговаривает!
Она вскочила с кресла и подошла к племяннику, покровительственно положив ему руку на плечо. Павел вздрогнул, но промолчал.
Дмитрий тоже смотрел на Катю с недоумением и зарождающимся раздражением.
— Катя, это уже слишком. Обвинять Пашу… У тебя есть хоть какие-то основания?
— Есть, — твердо ответила Катя. Она подошла к телевизору и вставила в него флешку. Ее руки слегка дрожали, но голос оставался уверенным. — Прошу всех сесть и посмотреть. И послушать. Это не займет много времени.
Она включила первый файл — видео с камеры оптики. На экране появилась размытая фигура в капюшоне у банкомата.
— Это снято на Проспекте Мира, 15, в 8:15 утра. В то время, когда я, по-вашему, должна была быть там. Но, как видите, это мужчина.
— Да кто это разберет! — фыркнула Елена Сергеевна. — Ты могла кого угодно попросить!
— Могла бы, — согласилась Катя. — Но обратите внимание на руку. Видите перстень-печатку на мизинце? — она поставила видео на паузу в нужный момент. — Паша, у тебя ведь есть точно такой же?
Павел вжал голову в плечи. Дмитрий пристально посмотрел на руку двоюродного брата, и его лицо начало меняться. Он вспомнил этот перстень.
— Но и это не все, — продолжила Катя, не давая им опомниться. Она открыла второй файл — скриншот со страницы букмекерской конторы. — Это пост Павла, опубликованный вчера днем. Он хвастается, что сделал крупную ставку — 25 тысяч рублей. Интересно, откуда у вечно безработного Павла такие деньги именно в день кражи?
Елена Сергеевна растерянно смотрела то на экран, то на бледное лицо племянника. Броня ее уверенности дала первую трещину.
— Павлик… это правда? — тихо спросила она.
Павел молчал, глядя в пол.
— А теперь — главное, — сказала Катя. Ее голос стал тише, но в нем появилась сталь. — Это запись моего вчерашнего разговора с Павлом.
Она включила аудиофайл. Из динамиков телевизора раздался ее голос, а затем — нервный, торопливый голос Павла: «…это я был. Я взял деньги. Я не хотел, Кать, честное слово! Мне срочно нужны были деньги, чтобы долг отдать… Я тебя умоляю, забери заявление! Не губи мне жизнь! Я все верну, до копейки!»
В комнате стало абсолютно тихо. Было слышно лишь прерывистое дыхание Елены Сергеевны. Аудиозапись закончилась.
Катя выключила телевизор и повернулась к ним.
Дмитрий медленно поднялся с дивана. Он подошел к Павлу и посмотрел ему прямо в глаза.
— Это правда, Паша? Ты?
Павел наконец поднял голову. В глазах его стояли слезы. Он судорожно кивнул.
— Прости, Дима… Прости, теть Лен… Я… я не знаю, что на меня нашло…
И тут Елена Сергеевна издала тихий стон. Она медленно опустилась обратно в кресло, закрыв лицо руками. Ее плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Не от гнева на племянника, а от ужаса и стыда. От осознания того, что она сделала.
— Господи… Катенька… что же я наделала… — прошептала она сквозь слезы. — Девочка моя, прости меня, идиотку старую! Прости, если сможешь…
Она подняла на Катю заплаканное, искаженное горем лицо. В ее взгляде больше не было ни ненависти, ни презрения — только бесконечное, сокрушительное раскаяние.
Катя подошла и села на подлокотник ее кресла. Она не чувствовала злорадства или триумфа. Только опустошение и горькую жалость ко всем ним. И к себе тоже.
— Я прощу, Елена Сергеевна, — тихо сказала она. — Но вы поймите… Вы ведь не просто в краже меня обвинили. Вы поверили в самое худшее, даже не попытавшись разобраться. Вы сына против меня настроили…
Дмитрий подошел к ним. Он опустился на колени перед Катей и взял ее руки в свои. Его руки были теплыми.
— Катя… прости меня. Я такой идиот. Я должен был верить тебе, только тебе. Я позволил маминым словам отравить мне мозг. Я повел себя как трус и предатель. Простишь?
Он посмотрел ей в глаза, и в его взгляде была вся любовь, которая, как казалось Кате, была потеряна навсегда. Она медленно кивнула, и слезы, которые она так долго сдерживала, наконец покатились по ее щекам.
Этот вечер стал переломным. Он не стер из памяти боль и обиду, но он разрушил стену лжи. Павел, рыдая, пообещал вернуть все до копейки, устроиться на работу и пойти лечиться от своей зависимости. Елена Сергеевна, раздавленная стыдом, впервые в жизни увидела в своей невестке не чужую женщину, а сильную, умную и стойкую личность, способную постоять за себя и свою правду. Ее уважение, рожденное из пепла этого ужасного конфликта, оказалось прочнее, чем многолетняя привычка к придиркам.
Они не стали вызывать полицию. Семья решила справиться с этой проблемой сама. Это был их общий позор и их общая беда.
Когда поздно вечером Катя и Дима возвращались домой, он крепко держал ее за руку.
— Ты у меня невероятная, — сказал он тихо. — Сильная, умная. Я тобой горжусь. И мне так стыдно…
— Перестань, — ответила Катя, прижимаясь к его плечу. — Мы все совершаем ошибки. Главное — уметь их признавать.
Пропасть между ними исчезла. Впереди была долгая дорога к полному восстановлению доверия, но сегодня они сделали первый и самый важный шаг навстречу друг другу. А несправедливое обвинение, едва не разрушившее их семью, в итоге сделало ее только крепче, научив ценить правду, доверие и друг друга.
