— Хватит меня доставать своими советами! Задолбали уже! — рявкнула Лиза, с грохотом захлопывая дверцу шкафа.
Денис замер в дверном проёме кухни, держа в руках пакет с молоком. За его спиной маячила фигура матери — Ангелины Семёновны, которая вот уже полчаса методично перекладывала с места на место банки с вареньем в холодильнике.
— Лизка, ты что творишь? — пробормотал он, ставя пакет на стол. — Мама просто…
— Просто что? Просто живёт здесь уже восемь месяцев? Просто ест наш хлеб? Просто указывает мне, как готовить борщ? — Лиза развернулась к свекрови, глаза её горели нехорошим огнём. — А вы, Ангелина Семёновна, может, объясните мне, почему в моём доме я должна отчитываться, сколько соли кладу в суп?
Ангелина Семёновна медленно закрыла дверцу холодильника. Её лицо окаменело, губы сжались в тонкую линию.
— Лизочка, милая, я же только хотела помочь. В твоём возрасте я уже троих детей поднимала…
— В моём возрасте! — взвилась Лиза. — Мне тридцать два! Я не подросток, которого нужно учить жизни!
Денис почувствовал, как между лопатками проползает противная дрожь. Эти скандалы случались всё чаще и чаще. Сначала раз в месяц, потом раз в неделю… А теперь практически каждый день. Квартира превратилась в минное поле — одно неосторожное слово, и всё взрывается.
— Лиз, давай спокойно поговорим, — попробовал он.
— Спокойно? — она повернулась к нему, и Денис увидел в её глазах что-то новое. Усталость. Какую-то глубокую, выматывающую усталость. — Спокойно, говоришь? А ты знаешь, что твоя мамочка вчера перестирала всё бельё? Тёмное с белым! Моё бельё! Без спроса! И сложила его в шкаф не туда, куда я складываю!
— Ну и что? Помогла же…
— Помогла! — Лиза засмеялась истерично. — Она роется в моих вещах! Она переставляет мебель! Она готовит, когда я не прошу! Это мой дом, Денис! Мой!
Ангелина Семёновна выпрямилась во весь рост. В её осанке появилось что-то царственное, непреклонное.
— Извини, Лизочка, но это дом моего сына. Я имею право…
— Право на что? — голос Лизы взлетел до визга. — Право превратить мою жизнь в ад? Право контролировать каждый мой шаг?
В этот момент раздался звонок в дверь. Резкий, настойчивый. Все трое замерли.
— Кто это может быть? — пробормотал Денис.
— Наташа, — тихо сказала Ангелина Семёновна. — Я ей звонила утром.
Лиза медленно повернулась к свекрови. На её лице отразилось полное недоумение, которое постепенно сменялось яростью.
— Вы… позвонили… Наташе? — каждое слово она произносила отдельно, словно пробовала их на вкус.
— Я переживала за вас. За семью. Наташенька всегда знает, как решить проблемы…
Звонок повторился. Более длинный, раздражённый.
— Так, — сказала Лиза, снимая с себя фартук. — Сейчас посмотрим, как ваша драгоценная Наташенька будет решать проблемы.
Она направилась к двери, но Денис перехватил её за руку.
— Лиз, не надо. Давай сначала успокоимся…
— Отпусти. — В её голосе звучало что-то такое, от чего Денис невольно разжал пальцы.
Лиза открыла дверь. На пороге стояла Наташа — высокая, стройная, с безупречной укладкой и маникюром, который стоил больше, чем Лиза тратила на продукты за неделю.
— Привет, — сказала Наташа, оценивающе оглядывая Лизу с головы до ног. — Мама звонила. Сказала, что у вас тут… непонимание какое-то.
— Непонимание, — повторила Лиза. — Да, можно и так назвать.
Наташа прошла в квартиру, даже не дождавшись приглашения. Её туфли на каблуках цокали по паркету, как копыта породистой лошади.
— Денис, — она поцеловала брата в щёку, — выглядишь измученным. А ты, мам, как дела? Надеюсь, здесь тебя хорошо кормят?
Последняя фраза была адресована Лизе, хотя Наташа даже не посмотрела в её сторону.
— Кормлю, — процедила Лиза сквозь зубы. — И стираю, и убираю, и работаю, между прочим.
— О, работаешь? — Наташа наконец удостоила её взглядом. — В том салончике красоты? Мило. А Денис, я вижу, всё ещё на той же должности… Не пора ли подумать о карьере?
Денис почувствовал, как что-то внутри него начинает закипать. Этот тон… Эта снисходительность… Наташа всегда умела одной фразой поставить его на место. Успешная, замужем за банкиром, живёт в загородном доме…
— Наташ, мы не об этом, — попытался он.
— А о чём же? — она присела на край дивана, аккуратно поправив юбку. — Мама рассказала, что здесь кто-то устраивает скандалы. Что это неблагодарность какая-то.
Лиза медленно закрыла дверь. Повернулась. И Денис увидел в её лице что-то, чего раньше не замечал. Решимость. Холодную, беспощадную решимость.
— Неблагодарность? — переспросила она. — А за что именно я должна быть благодарна?
— За то, что живёшь в нормальной семье, — ответила Наташа, даже не повышая голоса. — За то, что у тебя есть муж, который тебя содержит. За то, что свекровь помогает по хозяйству вместо того, чтобы сидеть в одиночестве в своей однушке.
— Содержит? — Лиза рассмеялась. — Я зарабатываю столько же, сколько твой братец. А иногда и больше.
— Ну да, стрижёшь бабушек за копейки, — фыркнула Наташа.
— А твой муж что делает? Деньги из воздуха печатает?
— Мой муж — руководитель отдела в крупном банке.
— А мой муж — слесарь на заводе. И знаешь что? Он честно зарабатывает каждую копейку. Руками работает. А не бумажки перекладывает!
Ангелина Семёновна встала с места, словно решив вмешаться в разговор.
— Девочки, не надо ссориться…
— Это не девочки ссорятся, — отрезала Лиза. — Это взрослые женщины выясняют отношения. И знаете что, Ангелина Семёновна? Хватит изображать жертву. Вы прекрасно понимаете, что творите.
— Что я творю? — свекровь вытаращила глаза.
— Вы намеренно провоцируете конфликты. Вы делаете всё, чтобы я выглядела плохой женой. Вы подговариваете сына против меня.
— Это неправда!
— Правда! — Лиза подошла ближе. — Вы же думаете, что я не слышу ваши ночные разговоры на кухне? «Лизочка совсем обленилась», «в наше время жёны больше старались», «может, тебе другую найти»…
Денис побледнел.
— Мама, ты это говорила?
— Я… я просто переживаю за вас…
— Переживаете? — Лиза схватила со стола пустой стакан, и на секунду показалось, что она готова швырнуть его в стену. — Вы разрушаете мою семью! Планомерно и целенаправленно!
— Лиза, хватит! — вмешалась Наташа. — Ты совсем с ума сошла? Обвинять маму в…
— А ты заткнись! — взорвалась Лиза. — Тебя вообще никто не звал! Ты являешься сюда раз в полгода, играешь роль успешной сестрички, а потом исчезаешь!
— Как ты смеешь…
— Смею! Потому что это моя квартира! Моя жизнь! И я устала терпеть ваши игры!
Наташа встала с дивана. Её лицо стало жёстким.
— Знаешь что, дорогая? А может, проблема не в нас? Может, проблема в тебе? В твоей неспособности ужиться с семьёй мужа?
— А может, проблема в том, что семья мужа считает меня прислугой?
— Никто тебя прислугой не считает…
— Нет? — Лиза повернулась к Денису. — Скажи честно. Когда в последний раз ты мыл посуду? Когда готовил ужин? Когда стирал своё бельё?
Денис молчал. В его голове крутились обрывки фраз, но ни одна не складывалась в нормальный ответ.
— Я работаю, — наконец выдавил он.
— И я работаю! Но почему-то только я прихожу домой и сразу к плите! Почему только я убираю, стираю, глажу!
— Мама помогает…
— Мама помогает? — Лиза засмеялась так, что у Дениса мурашки побежали по спине. — Твоя мама переставляет мебель! Она готовит то, что хочет она, а не то, что мы едим! Она критикует каждое моё действие!
Ангелина Семёновна шагнула вперёд, и в её движении была угроза.
— Я старалась помочь, — сказала она низким голосом. — Я думала, что ты оценишь…
— Оценю? Вы хотите, чтобы я оценила то, как вы превращаете мою жизнь в кошмар?
— Кошмар? — переспросила Наташа. — Серьёзно? Помощь по дому — это кошмар?
— Контроль — это кошмар! — Лиза обернулась к ней. — Когда каждое твоё движение комментируют! Когда тебе говорят, как резать овощи, как складывать бельё, как общаться с мужем!
— Может, потому что ты действительно не умеешь? — тихо проронила Наташа.
В кухне стало так тихо, что слышно было, как тикают настенные часы. Лиза стояла спиной к плите, её грудь вздымалась от сдерживаемых рыданий.
— Повтори, — прошептала она.
— Я сказала…
— Я слышала, что ты сказала. Повтори ещё раз.
Наташа подняла подбородок.
— Может, проблема в том, что ты не умеешь быть женой? Не умеешь создавать уют? Не умеешь…
Лиза сделала шаг вперёд. Потом ещё один. Наташа невольно отступила.
— Двенадцать лет, — сказала Лиза медленно, отчётливо. — Двенадцать лет я замужем за твоим братом. Двенадцать лет я создаю этот уют. Двенадцать лет я работаю наравне с ним и при этом веду хозяйство. А твоя мамочка приехала восемь месяцев назад и за это время ни разу — слышишь? — ни разу не сказала мне спасибо. Ни за завтрак, ни за стирку, ни за то, что я убираю за ней.
— Лиза, прекрати, — попросил Денис, но голос его дрожал.
— Нет, пусть послушают! — она не сводила глаз с Наташи. — Пусть твоя сестричка узнает, как выглядит настоящая жизнь! Не та, где у тебя домработница и няня! А та, где ты каждый день встаёшь в шесть утра, завтракаешь на ходу, работаешь до вечера, а потом приходишь домой и тебе говорят, что ты неблагодарная!
— Успокойся…
— Не успокоюсь! — Лиза подошла к кухонному столу, схватила лежащие там счета за коммунальные услуги. — Вот! Смотри! Это я плачу за квартиру! Это я плачу за свет, за газ, за воду! А ваша мамочка живёт здесь бесплатно и ещё недовольна!
Ангелина Семёновна побледнела.
— Лиза, я могу помогать деньгами…
— Поздно, — отрезала та. — Восемь месяцев прошло!
Зазвонил телефон. Денис машинально потянулся к нему, но Лиза его опередила.
— Алло? — она взглянула на экран. — Твоя тётя Лена, — бросила она Денису. — Небось тоже хочет высказать своё мнение о том, какая я плохая жена?
Денис почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Тётя Лена звонила крайне редко. И если звонила…
— Не бери, — попросил он.
Но Лиза уже нажала на зелёную кнопку.
— Да, Елена Петровна, слушаю вас.
Голос тёти был слышен даже через динамик — резкий, недовольный.
— Лизочка, миленькая, а почему Ангелина Семёновна постоянно жалуется на тебя? Что ты на неё кричишь? Что выгоняешь из дома?
Лиза посмотрела на свекровь. Та отвела взгляд.
— Елена Петровна, — сказала Лиза очень спокойно, — а не кажется ли вам, что это не ваше дело?
— Как не моё? Ангелина Семёновна — моя близкая подруга! А Денис — мой племянник!
— И что?
— И то, что нельзя так поступать с пожилыми людьми! Нельзя лишать их крова!
Лиза закрыла глаза. Сосчитала до десяти. Открыла.
— Елена Петровна, — сказала она в трубку, — передайте Ангелине Семёновне, что если она ещё раз будет жаловаться на меня посторонним людям, то крова её точно лишат. Навсегда.
— Лиза! — ахнула Наташа.
— И вам, дорогая золовка, тоже кое-что передам, — Лиза повернулась к ней. — В следующий раз, когда захотите обсуждать мою семейную жизнь, сначала разберитесь со своей. А то что-то не видно, чтобы ваш банкир особо рвался детей заводить…
Наташа побледнела.
— Ты не имеешь права…
— Имею. В своём доме имею право говорить всё, что думаю.
Денис стоял посреди кухни и понимал, что происходит что-то непоправимое. Что-то, что изменит их жизнь навсегда. И он ничего не сможет сделать. Совершенно ничего.
— Лизка, — тихо сказал он, — может, правда поговорим спокойно?
Она повернулась к нему. И он увидел в её глазах то, чего боялся больше всего.
Равнодушие.
— Поговорим, — кивнула она. — Но сначала эти две дамы покинут мою квартиру. И ты выберешь — либо они, либо я.
Тётя Лена всё ещё что-то возмущённо говорила в трубку, но Лиза просто сбросила вызов.
— Итак, — сказала она, скрестив руки на груди. — Жду решения.
Денис смотрел на жену и чувствовал, как внутри всё переворачивается. Двенадцать лет брака, и он впервые видел её такой. Не просто злой — решительной. Готовой идти до конца.
— Лиз, ну нельзя же так… — начал он, но она его перебила.
— Можно. И нужно. Я устала быть чужой в собственном доме.
— Мама нам помогает…
— Мама нам мешает! — взорвалась Лиза. — Она перестирала мои джинсы с хлоркой! Они теперь в пятнах! Она выкинула мой крем, потому что он «дорогой и бесполезный»! Она говорит соседям, что я плохо за тобой ухаживаю!
Ангелина Семёновна вздрогнула.
— Я не говорила…
— Говорили! Тётя Зина из пятой квартиры мне всё пересказала! Как вы жаловались, что Денис похудел, что я его плохо кормлю!
— Я просто переживала…
— Переживали? — Лиза подошла к холодильнику, распахнула его. — Вот! Смотрите все! Колбаса, сыр, творог, мясо, овощи! Чего здесь не хватает для полноценного питания?
— Лизочка, дело не в продуктах… — начала Ангелина Семёновна.
— А в чём? В том, что я не варю ему каши на завтрак, как в детстве? В том, что не глажу рубашки с двух сторон?
Наташа фыркнула.
— А что, плохая идея — погладить рубашку нормально?
— Наташа, заткнись уже, — неожиданно резко сказал Денис.
Все обернулись к нему. Он стоял у окна, сжав кулаки.
— Что? — переспросила сестра.
— Я сказал — заткнись. Хватит поучать мою жену.
— Денис! — ахнула мать. — Как ты можешь так говорить с сестрой?
— А как я должен? — он повернулся к ней. — Мама, ты действительно думаешь, что Лиза плохо готовит?
Ангелина Семёновна замялась.
— Не плохо, но можно было бы…
— Отвечай прямо. Плохо или хорошо?
— Хорошо, но…
— Без «но». Хорошо?
— Хорошо.
— Лиза хорошо убирает квартиру?
— Да…
— Лиза хорошо стирает?
— Денис, к чему ты клонишь?
— К тому, что ты восемь месяцев критикуешь женщину, которая содержит тебя! — голос Дениса становился всё громче. — К тому, что ты жалуешься соседям на невестку, которая покупает тебе лекарства!
Лиза удивлённо подняла брови. Она не ожидала, что муж вдруг встанет на её сторону.
— Денис, я не хотела причинить вред… — начала мать, но он её перебил.
— Не хотела? А что хотела? Жить здесь вечно? Управлять нашей семьёй?
— Я думала, что помогаю…
— Помогаешь? — он подошёл к кухонному столу, схватил лежащую там записку. — А это что? «Денис, скажи Лизе, чтобы покупала молоко другой марки. Это невкусное». Это помощь?
Ангелина Семёновна покраснела.
— Я просто хотела…
— Просто хотела поставить мою жену на место, — закончил за неё Денис. — Показать ей, кто в доме главный.
— Сынок, ты не понимаешь…
— Понимаю! Наконец-то понимаю! — он обернулся к Наташе. — И ты! Приезжаешь сюда раз в полгода на своём «лексусе», критикуешь нашу жизнь и учишь, как жить!
— Я пытаюсь помочь семье…
— Семье? — Денис рассмеялся горько. — А где ты была, когда у меня воспаление лёгких было? Где была, когда Лиза в больнице лежала после операции? Где была, когда нам денег на ремонт не хватало?
Наташа молчала.
— Нигде! — продолжал он. — Ты появляешься только тогда, когда нужно кого-то поучить! Когда нужно показать, какая ты успешная!
— Денис, прекрати орать, — попросила Наташа, но в её голосе слышалась неуверенность.
— А что прикажешь делать? Молчать? Слушать, как вы травите мою жену?
Лиза стояла у плиты и не верила своим ушам. Денис… защищает её? Двенадцать лет она ждала этого момента.
— Мам, — сказал он, повернувшись к Ангелине Семёновне, — собирай вещи.
— Что?
— Собирай вещи. Завтра же ищешь себе жильё.
— Сынок, ты с ума сошёл? Я твоя мать!
— Именно поэтому я не выгоняю тебя прямо сейчас. Даю время до завтра.
Ангелина Семёновна схватилась за сердце.
— У меня давление поднимается… Мне плохо…
— Мам, хватит разыгрывать спектакли, — устало сказал Денис. — С давлением у тебя всё в порядке. Врач на прошлой неделе сказал.
— Как ты можешь… Я же родила тебя, выкормила…
— И за это я тебе благодарен. Но это не даёт тебе права разрушать мой брак.
Наташа вдруг встала с дивана.
— Хорошо, — сказала она холодно. — Раз мы здесь не нужны… Мама, пойдём. Поживёшь у меня, пока не найдёшь квартиру.
— У тебя? — Ангелина Семёновна даже растерялась. — Но у тебя же…
— У меня всего четыре комнаты, — сухо ответила Наташа. — Придётся потесниться.
Что-то в её интонации заставило Лизу насторожиться. Слишком быстро она согласилась забрать мать. Слишком легко.
— Отлично, — сказала Лиза. — Тогда вопрос решён.
— Не совсем, — Наташа надела пальто. — Денис, ты понимаешь, что делаешь? Ты выбираешь между семьёй и… ею.
— Между семьёй и семьёй, — поправил он. — И я выбираю жену.
— Хорошо. Но знай — пути назад не будет.
— Я на это и рассчитываю.
Наташа направилась к двери, но на пороге обернулась.
— Лиза, — сказала она тихо, — ты выиграла этот раунд. Но игра ещё не окончена.
Дверь захлопнулась. Ангелина Семёновна всё ещё стояла посреди кухни, растерянно оглядываясь по сторонам.
— Денис, — прошептала она, — ты действительно хочешь, чтобы я ушла?
Он не ответил сразу. Долго смотрел в окно, где за стеклом мелькали редкие прохожие.
— Я хочу, чтобы моя жена была счастлива, — сказал он наконец. — А она не счастлива. И виновата в этом не только ты.
Лиза вздрогнула.
— Что ты имеешь в виду?
Денис повернулся к ней. В его глазах была усталость, какая-то древняя, накопившаяся за годы.
— То, что мы все виноваты. Ты, мама, я… Все. И пора это признать.
— Объясни, — потребовала Лиза.
Денис опустился на стул, провёл руками по лицу.
— Мама, ты действительно считаешь, что имеешь право контролировать нашу жизнь. Лиза, ты терпела восемь месяцев и копила злость вместо того, чтобы сразу поставить границы. А я… — он горько усмехнулся, — я трусил. Боялся выбирать.
— И что теперь? — спросила Лиза тише.
— Теперь выбираю. Мама, завтра ты переезжаешь к Наташе. А мы с Лизой попробуем наладить то, что осталось от нашего брака.
Ангелина Семёновна схватилась за спинку стула.
— Ты меня бросаешь… После всего, что я для тебя сделала…
— Мам, хватит. Ты не жертва. Ты взрослая женщина, которая может жить самостоятельно.
— Но я же одна… Мне страшно…
— У тебя есть Наташа. У тебя есть подруги. А у меня есть жена, которую я чуть не потерял из-за твоих интриг.
Лиза присела на край стола. Смотрела на мужа и думала — а не поздно ли? Не слишком ли много воды утекло за эти месяцы?
— Денис, — сказала она осторожно, — а что, если я тоже виновата? Что, если я действительно не умею быть женой?
Он поднял на неё глаза.
— Глупости. Ты умеешь. Просто мы разучились быть семьёй. Стали чужими людьми, живущими в одной квартире.
— А помнишь, как мы познакомились? — вдруг спросила Лиза.
Денис улыбнулся — впервые за много месяцев.
— В автобусе. Ты ехала с работы, вся в краске для волос…
— И ты сказал, что у меня на щеке радуга…
— А ты ответила, что радуга — это к дождю.
— И в тот же вечер пошёл ливень, — закончила Лиза.
Ангелина Семёновна слушала их разговор и чувствовала, как что-то внутри неё сжимается. Они говорили так, словно её здесь нет. Словно она уже ушла из их жизни.
— Хорошо, — сказала она вдруг. — Завтра уеду. Но знайте — я не прощу этого унижения.
— Никто тебя не унижает, мам, — устало ответил Денис. — Просто каждому своё место.
— Моё место — рядом с сыном!
— Твоё место — в собственной жизни. Которая у тебя есть. Была и будет.
Ангелина Семёновна молча прошла в комнату. Послышался скрип кровати, приглушённые звуки — она начала собирать вещи.
Лиза и Денис остались одни на кухне. Сидели напротив друг друга и молчали.
— Думаешь, мы справимся? — спросила она наконец.
— Не знаю, — честно ответил он. — Но попробовать стоит.
— А если Наташа права? Если между нами уже ничего нет?
Денис встал, подошёл к ней. Осторожно взял за руку.
— Тогда мы хотя бы честно попытаемся это выяснить. Без свидетелей и советчиков.
Лиза посмотрела на их сплетённые пальцы. Когда он в последний раз так её касался? Просто так, без повода?
— Я боюсь, — призналась она.
— Чего?
— Что мы стали чужими. Что уже не сможем вернуться.
— А я боюсь, что если не попробуем, то точно потеряем друг друга.
Из комнаты донёсся звук закрывающегося чемодана. Потом шаги. Ангелина Семёновна появилась в дверном проёме с сумкой в руке.
— Я позвонила Наташе. Она заедет за мной завтра утром, — сказала она сухо.
— Хорошо, — кивнул Денис.
— Надеюсь, вы пожалеете о своём решении.
— Мам…
— Не мам! Я для тебя теперь Ангелина Семёновна!
Она развернулась и ушла к себе, громко хлопнув дверью.
Лиза и Денис снова остались вдвоём.
— Красиво, — пробормотала Лиза. — Театр одного актёра.
— Не обращай внимания. Она привыкнет.
— А если не привыкнет? Если будет мстить?
Денис пожал плечами.
— Значит, будем разбираться. Вместе.
Лиза вдруг поняла, что плачет. Слёзы катились по щекам сами собой — от облегчения, от усталости, от надежды.
— Дура я, — всхлипнула она.
— Почему?
— Думала, ты никогда не встанешь на мою сторону.
— Я и сам думал. До сегодняшнего дня.
— А что изменилось?
Денис задумался.
— Увидел тебя. Настоящую. Не ту, которая молча терпит и улыбается. А ту, которая готова сражаться за свой дом.
— И это тебе понравилось?
— Понравилось то, что ты перестала быть удобной. Перестала подстраиваться под всех подряд.
Лиза вытерла глаза рукавом.
— Знаешь, а мне понравилось, что ты наконец сказал Наташе правду. Сколько лет я слушала её лекции о том, как надо жить…
— Она завтра ещё приедет. За мамой.
— Пусть приезжает. Я готова.
— А если она попытается устроить новый скандал?
Лиза встала, подошла к плите, включила чайник.
— Тогда получит ответ. По полной программе. Я много чего накопила за эти годы.
— Например?
— Например, то, что её чудесный муж-банкир изменяет ей с секретаршей. И то, что она об этом знает, но молчит, потому что боится остаться без денег.
Денис вытаращил глаза.
— Откуда ты знаешь?
— Моя клиентка работает в том же банке. Рассказала полгода назад. Говорит, весь офис в курсе, одна Наташа делает вид, что не замечает.
— И ты молчала?
— А зачем мне было вмешиваться? Пусть сама разбирается со своей жизнью. Но если она завтра придёт сюда учить меня жить… — Лиза пожала плечами. — То узнает, что я думаю о женщинах, которые терпят измены ради комфорта.
Денис присвистнул.
— Ты жестокая.
— Справедливая. Наташа годами тыкала меня носом в то, какая я неудачница. Теперь моя очередь.
Чайник закипел. Лиза заварила чай, поставила на стол две чашки.
— А теперь скажи честно, — сказала она, садясь напротив мужа. — Что будет дальше? С нами?
Денис потянулся за сахаром.
— Честно? Не знаю. Мы стали чужими. Но… может быть, это не навсегда.
— Может быть?
— Я готов попробовать. А ты?
Лиза подумала. За окном сгущались сумерки, и на кухне стало уютно и тихо. Впервые за восемь месяцев — по-настоящему тихо.
— Попробую, — сказала она. — Но с условиями.
— Какими?
— Больше никого из твоих родственников в нашем доме. По крайней мере, надолго.
— Согласен.
— И никаких советов от Наташи о том, как мне жить.
— Согласен.
— И… — она помедлила, — хочу ребёнка.
Денис замер с чашкой у губ.
— Ребёнка?
— Да. Нам уже тридцать с лишним. Если не сейчас, то когда?
— Но мы же только помирились… То есть, попытались помириться…
— Именно поэтому. Если мы правда хотим быть семьёй, то должны ею стать. По-настоящему.
Денис поставил чашку на стол.
— А если не получится? Если мы снова поссоримся?
— Тогда хотя бы будет ради чего мириться.
Они сидели в полумраке кухни и пили чай. За стеной слышалось, как Ангелина Семёновна возится с вещами. Завтра она уйдёт, и в квартире станет тише. Но будет ли легче?
— Лиз, — сказал вдруг Денис.
— Да?
— А что, если Наташа попытается настроить против нас всю родню?
Лиза усмехнулась.
— Пусть попытается. У меня тоже есть родственники. И они очень интересно расскажут твоим родственникам о том, как «успешно» Наташа живёт.
— То есть война?
— То есть мир. Но на наших условиях.
В этот момент зазвонил телефон Дениса. На экране высветилось: «Наташа».
— Не бери, — попросила Лиза.
— Почему?
— Потому что она будет давить на жалость. Рассказывать, как мама плачет. Как ты разбил ей сердце.
Денис сбросил вызов.
— А что, если она права? Что, если я действительно поступаю жестоко?
— Тогда ты поступаешь жестоко уже двенадцать лет. По отношению ко мне.
Телефон зазвонил снова. И снова. И снова.
— Достала, — буркнула Лиза. — Давай ответим и скажем всё как есть.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Денис нажал на зелёную кнопку.
— Да, Наташ.
— Денис, ты совсем обнаглел? — голос сестры дрожал от ярости. — Мама рыдает! У неё истерика!
— Пройдёт.
— Как пройдёт? Ты выгнал родную мать!
— Я попросил её найти собственное жильё. Это разные вещи.
— Одно и то же! Денис, опомнись! Эта… твоя жена тебе мозги запудрила!
Лиза вырвала у Дениса телефон.
— Эта жена тебя слушает, дорогая, — сказала она сладким голосом. — И знаешь что? Мне есть что тебе рассказать. Про твоего банкира-мужа и секретаршу Ирочку…
В трубке воцарилось молчание.
— Что ты сказала? — наконец выдавила Наташа.
— То, что сказала. Хочешь подробности? Встречаются каждый вторник в гостинице «Маяк». Он говорит ей, что жена его не понимает. А она делает вид, что верит.
— Ты… врёшь…
— Не вру. И знаешь, что самое смешное? Ты всё это время учила меня, как быть женой, а сама не можешь удержать мужа.
— Заткнись!
— Не заткнусь. Теперь моя очередь говорить. Слушай внимательно, Наташенька. Больше ни одного совета от тебя я слышать не хочу. Ни одного звонка с нравоучениями. Ни одного визита без приглашения.
— А если я всё-таки приеду?
— Увидишь, — Лиза отключила телефон.
Денис смотрел на неё широко раскрытыми глазами.
— Ты серьёзно знала про измену?
— Серьёзно. И ещё много чего знаю. Например, то, что твоя драгоценная сестричка взяла кредит на машину и не может его выплачивать. И то, что её муж собирается подавать на развод.
— Откуда?
— У меня клиентки разные. Банковские работники, юристы… Женщины любят поговорить в кресле парикмахера.
Денис покачал головой.
— И ты всё это время молчала?
— А зачем мне было это говорить? Чтобы ты подумал, что я злопамятная стерва?
— А теперь не боишься?
Лиза отпила глоток чая.
— Теперь мне всё равно, что ты подумаешь. Я устала быть удобной.
Из комнаты донеслось шарканье тапочек. Ангелина Семёновна выглянула в кухню.
— Денис, сынок, может, мы ещё поговорим? — в её голосе слышалась надежда.
— Мам, решение принято.
— Но я же готова измениться! Буду меньше вмешиваться…
— Меньше — не значит совсем не буду, — заметила Лиза.
— А ты вообще молчи! — огрызнулась свекровь. — Из-за тебя сын против матери восстал!
— Из-за меня? — Лиза встала со стула. — Из-за меня или из-за того, что вы восемь месяцев изводили нас своими поучениями?
— Я хотела помочь!
— Вы хотели контролировать! Чувствовать себя нужной! За мой счёт!
— Неправда!
— Правда! И знаете что? Завтра, когда вы уедете, я переклею обои в комнате. Уберу все ваши салфеточки и картинки. И сделаю из неё детскую.
Ангелина Семёновна побледнела.
— Детскую?
— Да. Потому что через девять месяцев у вас появится внук или внучка. И они будут жить здесь. А не у Наташи в четырёх комнатах.
— Лиза! — ахнул Денис. — Ты что несёшь?
— То, что несу. Хочу ребёнка. И рожу его. С тобой или без тебя.
— Но мы же ещё не решили…
— Я решила. А ты либо со мной, либо нет.
Ангелина Семёновна вдруг села на стул и заплакала. Не истерично, а тихо, безнадёжно.
— Значит, я никогда не увижу внуков? — всхлипнула она.
— Увидите, — неожиданно сказала Лиза. — Но как бабушка. А не как хозяйка дома.
— А в чём разница?
— Бабушка приходит в гости. Играет с ребёнком. Дарит подарки. А хозяйка дома указывает, как его воспитывать.
Денис слушал жену и понимал — она думала об этом давно. Всё продумала, взвесила. И сейчас просто озвучивает готовое решение.
— А если я не хочу быть отцом? — спросил он.
— Тогда разведёмся. И я рожу одна.
— Ты серьёзно?
— Конечно.
Ангелина Семёновна перестала плакать. Смотрела на невестку с каким-то новым выражением лица.
— Ты и правда этого хочешь? Ребёнка?
— Хочу. Очень.
— А почему раньше молчала?
Лиза пожала плечами.
— Боялась. Думала, не потяну одна. А теперь поняла — одна или не одна, а время уходит.
— Денис, — свекровь повернулась к сыну, — а ты как?
Он долго молчал. Крутил в руках телефон, смотрел в окно, где уже зажглись фонари.
— Хочу, — сказал он наконец. — Просто боялся, что мы не справимся.
— А теперь не боишься?
— Боюсь. Но… хочу попробовать.
Лиза улыбнулась. Впервые за много месяцев — по-настоящему.
— Тогда считай, что мы договорились.
В этот момент снова зазвонил телефон. На этот раз — Лизин.
— Кто? — спросил Денис.
Лиза посмотрела на экран и нахмурилась.
— Странно. Номер незнакомый.
Она ответила.
— Алло?
— Елизавета Сергеевна? — незнакомый женский голос.
— Да, слушаю.
— Это Ирина. Секретарь Михаила Владимировича. Мужа Наташи…
Лиза выпрямилась. Денис и Ангелина Семёновна настороженно замерли.
— Слушаю вас.
— Мне нужно с вами встретиться. Срочно. Это касается вашей семьи.
Лиза медленно опустилась на стул.
— О чём именно вы хотите поговорить?
— Не по телефону. Завтра, в два часа, кафе «Встреча» на Садовой. Вы знаете это место?
— Знаю. Но зачем…
— Приходите одна. И… Елизавета Сергеевна? Лучше, если муж об этой встрече не узнает.
Гудки. Ирина отключилась.
Лиза положила телефон на стол. Руки дрожали.
— Кто это был? — спросил Денис.
— Никто. Ошиблись номером.
Она не могла сказать правду. Не сейчас, когда они только-только начали налаживать отношения. Что если…
— Лиз, ты странно выглядишь.
— Устала просто. Сегодня слишком много эмоций.
Ангелина Семёновна встала из-за стола.
— Пойду доберу вещи. Завтра рано утром Наташа приедет.
Когда свекровь ушла, Денис подошёл к жене.
— Что случилось? Ты стала белая как стена.
— Ничего. Просто… боюсь, что мы слишком поспешили с решениями.
— В каком смысле?
— А если мы не сможем жить вместе? Если слишком много воды утекло?
Денис обнял её за плечи.
— Тогда честно попробуем разойтись по-хорошему. Но сначала попробуем наладить.
Лиза прижалась к его груди. Как давно они так не обнимались… Но почему-то сейчас это объятие казалось прощальным.
На следующий день Наташа приехала рано утром. Без звонков, без предупреждений. Просто постучала в дверь в семь утра.
— Мама готова? — спросила она сухо, даже не поздоровавшись.
— Готова, — ответила Лиза.
Ангелина Семёновна вышла из комнаты с двумя чемоданами. Лицо опухшее, глаза красные.
— Прощай, Денис, — сказала она, не глядя на сына.
— Мам, не делай из этого трагедию…
— Это и есть трагедия. Сын выбрал чужую женщину вместо матери.
— Не чужую. Жену.
— Одно и то же, — буркнула Наташа, помогая матери с сумками.
Когда дверь закрылась, в квартире стало тихо. Непривычно тихо.
— Ну что, — сказала Лиза, — теперь мы одни.
— Да. Наконец-то.
Но радости почему-то не было. Было что-то тревожное, недосказанное.
В два часа дня Лиза сидела в кафе «Встреча» и нервно теребила салфетку. Ирина опаздывала на пятнадцать минут.
Когда она появилась, Лиза поняла, почему мужчины оборачиваются ей вслед. Высокая, стройная, с длинными тёмными волосами. Двадцать пять лет максимум.
— Елизавета Сергеевна? — девушка подошла к столику.
— Да. Садитесь.
Ирина опустилась на стул напротив.
— Спасибо, что пришли. Мне нужно вам кое-что рассказать.
— Слушаю.
— Дело в том, что… я встречаюсь не с Михаилом Владимировичем.
Лиза нахмурилась.
— Не понимаю.
— Я встречаюсь с вашим мужем. С Денисом.
Мир вокруг Лизы качнулся. Звуки кафе стали приглушёнными, краски — блёклыми.
— Что?
— Уже полгода. Мы познакомились, когда он приезжал к Наташе в банк. Она нас познакомила…
— Наташа?
— Да. Она сказала, что у него проблемы в семье. Что жена его не понимает…
Лиза почувствовала, как внутри всё рушится. Медленно, неотвратимо.
— Зачем вы мне это говорите?
— Потому что вчера он сказал, что готов уйти к вам. Что выбирает семью. А я… я думала, вы должны знать правду.
— Какую правду?
Ирина достала из сумочки телефон, пролистала сообщения.
— Вот. Читайте.
Лиза взяла телефон дрожащими руками. На экране — переписка Дениса с этой девушкой. «Скучаю», «люблю», «жена меня достала окончательно»…
— Это… когда написано?
— Последнее сообщение — вчера утром. До вашего скандала.
Лиза вернула телефон.
— И что вы от меня хотите?
— Ничего. Просто подумала — вы имеете право знать, с кем живёте.
— А сами вы что собираетесь делать?
Ирина пожала плечами.
— Ждать. Если он действительно выберет семью — забуду его. Если нет…
— Если нет?
— Буду с ним. У меня чувства, понимаете?
Лиза встала из-за стола.
— Понимаю. Всего вам доброго, Ирина.
— Елизавета Сергеевна… Мне правда жаль…
— Не надо жалеть. Лучше поздно, чем никогда.
Домой Лиза возвращалась как в тумане. В голове крутилась только одна мысль — как он мог? Как мог врать ей в лицо, говорить о семье, о детях, когда у него есть другая?
Денис сидел на кухне с ноутбуком. Увидев жену, улыбнулся.
— Как дела? Где была?
— В парикмахерской. Работала.
— А я тут подумал… Может, съездим куда-нибудь на выходных? Давно никуда не ездили.
Лиза села напротив него.
— Денис, мне нужно тебе кое-что сказать.
— Да? — он не отрывался от экрана.
— Посмотри на меня.
Он поднял глаза.
— Я знаю про Ирину.
Денис замер. Ноутбук съехал с колен на пол.
— Что?
— Я знаю, что у тебя есть любовница. Знаю, что это продолжается полгода. И знаю, что вчера ты врал мне, говоря о семье.
Он молчал. Лицо стало серым.
— Как ты узнала?
— Неважно. Важно другое. Почему ты вчера не ушёл к ней? Зачем этот спектакль с выбором?
Денис опустил голову.
— Я… не знаю. Испугался, наверное.
— Чего?
— Что выберу не то. Что потеряю тебя навсегда.
— И что теперь?
Он поднял на неё глаза.
— А теперь ты всё равно меня потеряешь.
— Необязательно.
— То есть?
Лиза встала, подошла к окну.
— Я не буду устраивать скандалов. Не буду плакать и умолять остаться. Просто скажу — выбирай. Сейчас. Навсегда.
— Лиз…
— Нет, не надо объяснений. Просто выбирай. Если хочешь к ней — иди. Я не стану тебя удерживать.
— А если останусь?
— Если останешься — никогда больше не вспоминай о ней. И рожаем ребёнка.
— А если уйду?
— Если уйдёшь — всё. Навсегда. Никаких встреч, разговоров, попыток помириться.
Денис сидел и думал. Ирина… Молодая, красивая, влюблённая. С ней легко, просто. Никаких проблем, никаких обязательств.
А Лиза… Двенадцать лет рядом. Двенадцать лет общей жизни. Но сколько из них были по-настоящему счастливыми?
— Мне нужно время подумать, — сказал он.
— Сколько?
— До вечера.
— Хорошо. До вечера.
Денис встал, надел куртку.
— Я пойду прогуляюсь.
— Иди.
Дверь закрылась. Лиза осталась одна в квартире, которая вдруг показалась огромной и пустой.
Вечером Денис вернулся с сумкой.
— Решил? — спросила Лиза.
— Решил.
— И?
— Прости. Я ухожу.
Лиза кивнула.
— Понятно. Всё собрал?
— Пока самое необходимое. За остальным приду потом.
— Хорошо.
Они стояли в прихожей и смотрели друг на друга. Двенадцать лет брака заканчивались в полном молчании.
— Лиз, я…
— Не надо. Иди уже.
— Ты не спрашиваешь почему?
— А зачем? Всё и так понятно.
Денис взялся за дверную ручку.
— Если что… если передумаю…
— Не передумаешь. И я не передумаю. Удачи тебе, Денис.
Дверь закрылась.
Лиза прислонилась к стене, закрыла глаза. А потом вдруг улыбнулась.
Завтра она позвонит в клинику репродукции. Ребёнок у неё будет. Только теперь — точно у одной.
И это было не поражение. Это была победа. Победа над собственным страхом быть неудобной.
Телефон зазвонил. Наташа.
— Алло, — ответила Лиза.
— Ты довольна? — злой голос золовки. — Разрушила семью?
— Не разрушила. Освободила.
— От чего?
— От лжи. Кстати, как дела с твоим банкиром? Всё ещё делаешь вид, что ничего не знаешь?
Наташа отключилась.
Лиза села на диван, включила телевизор. Впервые за восемь месяцев никто не делал замечаний по поводу её выбора программы.
Свобода, оказывается, имела очень простой вкус. Вкус тишины и покоя в собственном доме.
